Год и один день (A Year and a Day)

      Цукаса идет по лесной тропе, известной только людям племени, ведя Стоунхуфа в нескольких футах впереди своих воинов. Небо пасмурное. Верхушки деревьев заслоняют и без того тускло освещенный лес. Почувствовав на кончике носа каплю воды, он поднимает голову, надеясь, что это всего лишь воспоминание об утренней росе, а не дождь. Капли падали мелкими струйками, мягко барабаня по опавшим листьям. Драться под дождем в тесноте леса – не лучший вариант, хотя он надеялся, что в таких условиях поединок невозможен. Если только Хëга не решит бросить ему вызов: в этом случае Цукаса будет драться и победит. Хотя он сомневался, что Сенку оценит, если он принесет отрубленную голову врага в качестве трофея, который он преподнесет своему партнеру в качестве демонстрации силы, преданности и защите. Сенку точно такое не понравится.       По мере продвижения боль в ладони стала усиливаться, и это заставляет Цукасу остановиться, хотя он не хочет, чтобы его воины знали об этом. Взглянув на ладонь, в которой укоренился яд, Цукаса понимает, что цвет ее изменился, превратившись из черного в темно-фиолетовый. Под кожей отчетливо проступали мелкие нервы и вены. Цукаса сжимал и разжимал руку, замечая, что с каждым разом ему все труднее сгибать пальцы. Он старался не обращать на это внимания, но по мере того как они продолжали двигаться, яд, как он знал, распространялся. Боль распространялась по руке, а теперь начала влиять на зрение и голову. Возможно, ему следует повернуть назад.       — Мой Вождь! Впереди что-то есть! — один из воинов указывает копьем на деревья.       Цукаса прищуривается, наблюдая за быстрыми движениями кого-то на верхушках деревьев – раз, два, три…       — Их всего три, — Цукаса протягивает здоровую руку, чтобы приказать своим воинам достать и держать оружие на готове.       Стрела просвистела в воздухе и упала в нескольких дюймах от Стоунхуфа. Лошадь в панике завизжала и отступила на несколько шагов, после чего Цукаса легко вернул контроль над крупным конем. Он разглядел перья и отметины на стреле, которые говорили о том, что она не принадлежит к племени Хёги. Но несколько племен перебрались на его сторону, так что можно полагать, что это случайная встреча.       — Кто вы? Вы из клана Хёги? — Цукаса использовал слово «клан» вместо «племя», потому что клан состоит из множества разных племен, объединившихся вместе. — Я – вождь Цукаса, Янтарный лев! Скажитн Хёге, если он с вами, что я хочу поговорить с ним!       — Чего ты хочешь от Вождя? —доносится голос из-за деревьев.       — Как я уже сказал, мне нужно с ним поговорить! Скажите ему, что я здесь.       — Вы на границе нашей земли! — раздаётся второй голос. — Если перейдёте, мы будем стрелять!       Цукаса снова глядит на стрелу, соскакивает с лошади и подходит к ней, чтобы сорвать с земли. Он узнал цвета племени Ястребов. Ему показалось странным, что племя Ястреба считало эту землю своей, ведь они находились к северу от территории, у подножия гор, а не в лесу. Неужели Хёга заставил их прийти сюда? В связи с этим возникли некоторые вопросы о деятельности Хёги, и Цукаса подумал, не захватил ли он и другие территории. Если это так, то путь, по которому он и его люди шли, мог вести не на территорию Хёги.       — Я не враждую с вашим племенем, — уверяет Цукаса теней на деревьях. — Где Хёга? Либо передайте ему мое сообщение, либо приведите нас к нему.       За деревьями воцарилась тишина. Когда Цукаса собирается спросить еще раз, один из них наконец отвечает.       — Подождите здесь, мы отправим сообщение.       Цукаса наблюдал, как три фигуры пролетели между деревьями прочь.       — Вождь, как думаете, здесь безопасно оставаться? – спрашивает один из воинов.       — Подождем немного, — отвечает Цукаса, объясняя воинам, что он знает о Ястребах и обмене территориями. — Если не получим ответа к полудню, то отправимся в обратный путь.       Цукаса рад отдохнуть, так как боль в руке сменилась постоянной пульсацией. Он чувствует себя глупо из-за того, что не позаботился об этой проблеме еще в замке, ведь не думал, что все будет настолько плохо. Порез такой маленький, а тело такое большое, что яд не мог взять верх, как он думал ранее. Теперь он хотел поскорее отправиться в замок, но если Хëга всё же придет и обнаружит, что их нет, это будет позором. Хёга подумает, что они отступили, а Цукаса такого ни за что не допустит.       Он прислоняется к ближайшему дереву, сжимая руку под плащом, чтобы остальные не видели его боли. Нужно взять себя в руки до прихода Хёги, иначе тот расценит это как проявление слабости и может напасть. Цукаса хорошо его знает: тот не станет нападать, если противник не в силе, но прошло достаточно времени — Цукаса женился на Сенку, еретике из царства и когда-то их общем враге. Он поселился в замке с изобилием еды и рабочей силы. Хёга, возможно, изменил свое мнение, когда речь зашла о чести между вождями.       — Если я паду... Сенку окажется во власти клана Хёги, при том условии, если только мои воины не смогут их сдержать. — вспоминается традиция: когда Вождь побеждает соперника, то забирает его супруга и детей себе. —Сенку так просто не сдастся, - рассуждает он под нос, пока разум и глаза затуманены. — Он... Использовал бы... Науку или... Или смекалку, чтобы... удержать Хёгу от... — думать становилось все труднее. — Проклятье... надо возвращаться... Нужно противоядие...       Внезапно воздух наполняеься стрелами, и у Цукасы все еще хватало рефлексов, чтобы уклоняться от них, прикрываясь деревом. Он увидел, как падают его воины, и выругался. Значит, его подозрения насчет изменения характера Хёги оказались верными. Цукаса вытаскивает топор из кобуры и выходит из-за дерева. В него летит еще несколько стрел, но он несколькими взмахами топора блокирует каждую из них. Сохраняя строгое и решительное выражение лица, он заставлял себя не обращать внимания на боль.       — Хёга, — замечает Цукаса того на ветке. — Я вижу, ты предал честь и традиции племен.        — Так же, как ты предал Богов и наш род, взяв в мужья еретика.       Цукасе трудно собраться с мыслями, и он немного покачнулся на ногах, надеясь, что Хёга не заметил этого.       — Я уважаю его за то, что он продержался во время осады так долго, — отвечает Цукаса. — Говоря понятным языком, не лучше ли держать врага близко и под контролем?       — Значит, ты все еще видишь в нем врага?       — Он не моего предложения руки и сердца... Хотя я верю в Сенку, и мы можем... Придумать что-нибудь, что принесет пользу ему и мне. Я знаю, это тебя беспокоит... Хёга.       Хёга помолчал несколько секунд, а затем говорит:        — Что меня беспокоит, так это твоя поза и глаза, вождь Цукаса. Я думаю... Ты, возможно, неважно себя чувствуешь. — Цукаса стискивает зубы. — Хм. Я понимаю. Возможно, твой супруг решил трусливо покончить с тобой?       — Как будто ты не убиваешь моих воинов, не задумываясь, —Цукаса падает на одно колено, из-за яда в теле ему было трудно стоять.       — Все, можете возвращаться на свои посты, — говорит Хёга сопровождающим его воинам. — Я останусь Вождем Цукасой.       Цукаса пристально смотрит на Хёгу, который теперь небрежно сидел на ветке, положив копье на плечи. Он падает на другое колено, чувствуя, как силы покидают его.       — Яд, — заявляет Хёга. — Кто-то твоего роста и силы будет сдерживаться долгое время.       Цукаса собирает все силы, чтобы метнуть топор в Хëгу, который легко спрыгивает с ветки, увернувшись от него. Цукаса выругался, глядя на то, как Хëга просто сидит на ветке выше другого.       — О Боже, твоя атака не удалась, — вежливо усмехается Хёга. — Так не похоже на тебя.       — Я не умру ни здесь, ни где-либо еще, — теперь его тело потеряло последние силы, и он повалился вперед.       — Не буду врать, — начинает Хëга. — Избегать сражения с тобой в одиночном бою – не самый лучший вариант. Я не такой монстр, чтобы не уважать силу, честь и традиции Вождей. Я просто не одобряю путь, который ты выбрал. Я останусь здесь и буду ждать твоей смерти: возможно, я возьму твоего дружка-еретика к себе на короткое время или отдам его своим воинам, чтобы они насладились им, а потом убью его, как мы должны были сделать давным-давно. — Хёга усмехается, когда видит Цукасу, извивающегося на мокрой земле и пытающегося пошевелиться. Он задел Цукасу за живое, угрожая Сенку.       — Шинигами уже близко, Цукаса. Они перенесут тебя в загробную жизнь, я уверен, — задумался он на мгновение, а затем добавил: — Ну, ты предал их, спариваясь с еретиком, так что, возможно, ты останешься бродить в тумане навсегда, так и не найдя великий путь, ведущий к спасению. Ты не сможешь занять место среди Вождей прошлого. Какая жалость.       Цукаса, хотя и не мог пошевелиться, слышал каждое слово Хёги, и сквозь ядовитую дымку его осенило сомнение. Возьмет ли его вообще Шинигами, чтобы он сидел среди больших костров вместе с другими Вождями? Он не думал об этом, поскольку смерть, как он полагал, всегда была слишком далеко, чтобы беспокоить его. Но если придется умереть здесь... Нет! Здесь он не умрет! Если Шинигами приблизится, он будет отбиваться от него, пока Сенку не придет к нему. Учёный точно придет к нему, и если Шинигами сочтет Цукасу достаточно достойным, чтобы продолжать жить, он приведет Сенку. Ему удается поднести здоровую руку к красной ленте в волосах, схватить ее и подумать об этом еретике.       Цукаса приоткрыл глаза и некоторое время искал Стоунхуфа, заметив, что его нет. Затем он улыбнулся. Стоунхуф – не просто боевой конь, обладающий огромными размерами, силой и мощью, но и умное животное, способное найти дорогу обратно в замок. В этот момент Цукаса понял, что Шинигами сжалился над ним и сегодня он не умрет. К тому времени, когда придет Сенку, Хёги уже не будет.       Легкий стук капель дождя превратился в ровный барабанный бой, а прохладный осенний дождь помог охладить разгоряченную плоть, когда он почувствовал на себе взгляд Хёги.

***

      — Сенку? Эй, Сенку!       Ученый выходит из транса, когда рот Хрома оказывается прямо возле его уха. Он отодвинулся, засунув мизинец в ухо.       — Чего?       — Я говорю уже около трёх минут, а ты ни слова из того, что я сказал не послушал!       — Тогда, я думаю, это не настолько важно, чтобы я захотел слушать.       Хром мог бы что-то высказать в ответ, но понимает Сенку достаточно хорошо, чтобы понять, что его друг беспокоится о Цукасе.       — Знаешь, волноваться о нëм — это нормально.       — Я не волнуюсь за него.       — Тогда почему ты здесь, за миллион миль от него? — спрашивает Хром, постукивая по виску Сенку.       Сенку отмахивается от руки Хрома и встает с лабораторного стула, сказав, что идет подышать свежим воздухом. Он выходит из лаборатории и направляется в спальню, на мгновение остановившись, чтобы посмотреть на то место на кровати, где должен находиться Цукаса. Он жалел, что этот идиот-варвар отправился защищать их честь: так нелепо, но Цукасу не остановить.        Сенку бормочет, выходя на балкон и открывая двери. Он не стал выходить на улицу, потому что идёт дождь, но смотрит на лес, надеясь увидеть вернувшегося Цукасу.       — Однажды ночью, лежа с ним в постели, я ждал его возвращения домой, как вдова. — Он делает паузу на слове «домой». Он задумывается о том, что Цукаса живет в замке, а не «занимает» его. У него еще есть возможность выгнать Цукасу, когда истечет срок брачного контракта: он не дворянин, у которого есть любовница, на которой он никогда не женится. Он ухмыляется, внутренне хихикая. — Из Цукасы вышла бы отличная невеста...       Нечто движется вдоль линии деревьев, что заставило Сенку прищуриться. Фигура движется как туман или дымка, значит, это было небольшое животное. Он вспомнает, что видел такую же фигуру в поле, когда Цукаса уходил, а потом вспомнил странный сон. Сенку плотно зажмурил глаза, желая избавиться от видения, но когда он снова открыл их, черный туман все еще не исчез. По спине ученого пробежал холодок, потому что он каким-то образом понял, что странный туман глядит на него. Сенку уставился на него, в его голове пронеслась дюжина научных мыслей, чтобы принять то, что он увидел. Этого не может быть...       — Сенку? — Хром пришел проведать своего друга и видит, как он смотрит вдаль. — Эй, Сенку? Ты в порядке?       — Хром, иди сюда. Быстро! — Хром встал рядом с ним.       — Что такое?       — Ты видишь это?       — Хм? Что я должен видеть? Дождь?       — В лесу, вдоль линии деревьев, — Сенку указывает на черный туман. — Прямо там. — Хром следует взглядом за пальцем Сенку, но ничего не видит.       — Я ничего не вижу.       — Тёмный туман! Вон там!       Хром щурится сильнее, но все равно не видит ничего из того, о чем говорит Сенку.        — Прости, но нет там ничего похожего на туман. Что именно ты видишь?       Затем Сенку рассказывает Хрому о сне, а также о том, что он увидел, когда Цукаса уезжал.       — Клянусь, я вижу это вновь, но это не может быть правдой… Должно быть логическое объяснение…       — Сенку, я не знаю, как сказать это, чтобы ты не закатил глаза… Но это похоже на видение смерти.        — Видение смерти? поворачивается к нему Сенку.       — Известно, что Шинигами появляется перед теми, кто может скоро умереть, или предупреждает о смерти.       Сенку тяжело сглатывает и выдавливает из себя неловкую ухмылку, хотя чувствует, как на висках собираются капельки пота.       — Богов не существует, Хром.       — Ну, может быть, Шинигами и нет... но смерть сама по себе вполне реальна. Людям, у которых нет научного склада ума, как у нас, также необходимо найти ответы на вещи, которые они не понимают или которые их пугают. Мы используем науку, они используют веру.       — Но наука – истина, — Сенку все еще смотрит на туман.       — Может быть, тебе нужно немного прилечь, — предлагает Хром. — Возможно, ты просто беспокоишься о Цукасе, а он играет с твоей головой, — Хром подвинулся, чтобы взять Сенку за руку, когда что-то выбежало из леса на поле. — Это лошадь?       Брови Сенку взлетели вверх от удивления и недоумения.       — Это лошадь Цукасы! Стоунхорс!       — Стоунхуф, — поправляет Хром, внезапно почувствовав, как его охватывает страх. — Но… почему Цукаса с ним? И где остальные?       Сенку снова взглянул на черный туман. Тот начал двигаться, вплетаясь в деревья.        — Что-то не так... Цукаса в опасности!       — Что нам делать?       — Я собираюсь отправиться на поиски Цукасы. Конь и этот туман проведут меня к нему! — учёный не мог понять, что на него нашло.       — Сенку, о чем, черт возьми, ты только думаешь? — Хром следует за ним по комнате, пока тот собирает сумку с медикаментами. — Ты с ума сошел? Ты не сможешь пойти за ним один, ведь не только дождь, но и приближающаяся ночь помешает! И ты собираешься следовать за каким-то несуществующим туманом?       — Слушай, я сам ничего не поним. Я злюсь на это, ясно? Прямо сейчас у меня нет логического ответа, и у меня нет времени сесть и подумать об этом. Что-то случилось с Цукасой... Я знаю...       — Тогда позволь мне пойти с тобой!       — Нет, мне лучше пойти одному.       — Это безумство! Что, если ты столкнешься с Хёгой или его воинами?       — Я по-своему вооружен, не волнуйся.       — Сенку, — Хром заблокировал выход своим телом. — Я не могу отпустить тебя одного. Пожалуйста, возьми с собой кого-нибудь, меня, Кинро, или Кохаку!       — Я пойду один, — повторяет он, проходя мимо Хрома. — Ты нужен здесь, чтобы продолжить заниматься наукой… дай знать Гену, чтобы он управлял замком, пока меня нет…       — А что, если с Цукасой что-то случилось? Что ты планируешь делать? Его нельзя поднять или нести! Тебе нужна помощь! И ты недостаточно обучен, чтобы ездить на такой лошади, как Стоунхуф.       Сенку на мгновение останавливается.       — Найди Тайджу. Скажи ему, чтобы он встретил меня в конюшне.       Хром понимал и принимал Тайджу, но немного завидовал, что Сенку предпочитал Тайджу ему.       — Он никогда не наносит ответных ударов и не нападает на кого-либо!       — Вот поэтому я хочу, чтобы он пошел со мной! Этот идиот сильный, как бык. Если кто-то может поднять и нести Цукасу, то он.        — Сенку, мне вообще не нравится эта идея. — тот качает головой, потирая виски.       — Хром, прости за дальнейшие слова, ведь я никогда раньше не пользовался ими, но я Лорд Царства Науки, и ты сделаешь так, как я прикажу!       Карие глаза Хрома расширились от тона, которым Сенку произнес приказ. Он шокирован и слегка смущен, но кивнул и даже слегка склонил голову в знак повиновения.        — Хорошо, я пойду и найду его...       — Мне очень жаль, Хром...! Я действительно не хотел...       Выйдя из своих покоев, Сенку останавливается, дабы взять на кухне небольшой мешочек с хлебом, сыром и яблоками, чтобы пополнить свою научную сумку. Есть вероятность, что он не сможет сразу вернуться в замок вместе с Цукасой. Он мог только предполагать, что тот ранен и нуждается в медицинской помощи, которую может оказать только Сенку. Если повезет, они смогут посадить Цукасу на лошадь и доставить обратно в замок, но учёный хотел быть наготове, если такой возможности не представится. Дело в том, что он практически рисковал своей жизнью и жизнью Тайджу, чтобы вернуть Цукасу, своего «полуврага».       Когда Сенку застегивал сумку, мелькнула мысль оставить Цукасу на произвол судьбы, несмотря на развивающиеся чувства, которые он испытывал к главному варвару. Если Цукаса... если Цукаса погибнет, то Сенку снова получит Царство Науки. Победить людей Цукасы будет легко, и они будут под защитой племени Хëги. Нет. О чем он только думает? Оставить кого-то позади и позволить ему умереть было против его морали и ценностей. Он проводит рукой по волосам, тяжело вздыхая. Он списывает это на стресс, связанный с ролью лорда и вновь обретенными чувствами к Цукасе. Он не может просто... уничтожить Цукасу.       — Мне должно быть стыдно за себя...       С научными предметами в сумке, пристегнутой к спине, Сенку выходит из кухни и направляется в конюшню. Там он застает лошадь Цукасы вздыбившегося и дико ревущего. Конюхи и несколько людей из племени пытались успокоить лошадь, а она дергалась и продолжала брыкаться. Сенку сглотнул при виде этого зрелища и задумался, сможет ли он вообще сесть на лошадь в таком состоянии. Слишком много лошадей могут вызвать подозрения у шпионов, которые могли быть, а могли и не быть рядом с Цукасой. Что же делать?       — Сенку! — внезапный голос Тайджу прерывает мысли. — Хром рассказал о произошедшем! Не волнуйся, я готов пойти с тобой, и мы вместе найдём Цукасу!       — Спасибо, болван, но нужен Стоунхуф, чтобы вести нас, а в данный момент оно не выглядит дружелюбным.       Тайджу подходит к брыкающейся лошади и, сказав несколько ласковых слов и крепко сжав поводья, заставляет Стоунхуфа успокоиться. Лошадь лишь топает передними копытами и фыркает.       — Нам нужно, чтобы ты отвез нас к Цукасе, — прошептал Таджу ему.       Сенку приказывает остальным покинуть их, прежде чем встать рядом с другом, явно впечатлившись от его действий.       — С каких это пор ты так хорошо обращаешься с лошадьми?       Тайджу улыбается, поглаживая большой нос жеребца.       — Это легко, если ты научишься их понимать! Теперь поехали! Нам нужно найти Цукасу! — Тайджу поднимается на Стоунхуфа и протягивает руку Сенку.       — Подожди, давай я привяжу сумку, — Сенку снимает сумку, чтобы прикрепить ее к седлу. Глаза его встречаются с большими кристально чистыми карими глазами жеребца, он видит в них свое отражение. — Обещай, что не бросишь нас? — спрашивает он шёпотом, прямо как Тайджу.       — Давай, Сенку! — друг снова протягивает руку.       Сенку хватается за руку и позволяет затащить себя на седло. Тайджу не настолько сильный, как Цукаса, но Сенку сразу почувствовал себя в безопасности. Мускулистые руки здоровяка, его друга, крепко обнимают его, сжимая поводья. Сенку знает, что сделал правильный выбор, взяв с собой его: этот человек не очень умен и не воин, как Цукаса или Кохаку, но у него было самое большое сердце из всех, и пока Тайджу рядом, смертей не будет.       — Ну, вперёд!       Когда они выезжают в поле, взгляд Сенку устремляется прямо на темный туман у линии деревьев. Он указывает другу направление, в котором тот должен повернуть, и конь повинуется. Сенку сосредоточивает свое внимание на тумане, который медленно начинает исчезать, то появляясь, то исчезая из виду. Он не стал спрашивать у Тайджу, видит ли он туман: если Хром не видел его, то, вероятно, не увидит и Тайджу. Единственное логичное объяснение, к которому смог прийти Сенку — лошадь знает дорогу к Цукасе, своему хозяину, раз уж она смогла найти дорогу в замок.       Животные не были его специальностью, но из различных исследований он знал, что лошади могут быть разумными существами. Сенку решает, что темный туман, за которым они следуют, – не что иное, как следствие эмоционального стресса и нарушения сна. На самом деле они не следуют за Шинигами, потому что Богов не существует. Он не хотел говорить об этом другу, потому что тот слишком простодушен, и если бы он послал Тайджу на рынок продать корову, тот вернулся бы тот с волшебными бобами и самой коровой.       Сенку натягивает капюшон на голову, когда дождь становится сильнее. Он слегка дрожит от холода, и Тайджу останавливает Стоунхуфа. Прежде чем Сенку успевает спросить, что тот делает, на его плечи лег дополнительный слой тепла.       — Нам не нужно, чтобы ты простудился, только ты сможешь помочь Цукасе!       — Знаешь, я не слабый и немощный человек! Дождь меня не побеспокоит, так что-       — Тс-с! — Тайдзю внезапно успокаивается и на секунду замолкает. — Сенку... ты это слышишь?       — Что я должен услышать? —учёный несколько раз моргает, пытаясь уловить любые звуки, которые могут показаться не связанными с лесом.       — Это как… это как… шепот...       При словах Тайджу он почувствовал, как по спине пробегает легкая дрожь страха, а затем он заметил, как темный туман исчез.       — Что слышишь?       — Я не могу разобрать слов... но это шёпот, много шёпота...       — Лошадь ничего не слышит, она не напугана. И я тоже не слышу.       — Это голос духов леса! Боги говорят с нами!       Сенку хлопает себя ладонью по лицу.       — Богов нет! Ты, вероятно, просто слышишь дождь, смешанный со свистом ветра в деревьях, они и звучат как голоса!       — Нет, это другое, — говорит Тайджу и тянет поводья вправо. — Едем сюда!       — «Идиот. Я теряю из виду фальшивый темный туман, Тайджу слышит голоса! Все это не имеет никакого смысла!» — учёный визжит, хватаясь за грубую гриву лошади, в то время Стоунхуф, кажется, набирает скорость и мчится по лесу, уклоняясь от деревьев. Хотелось крикнуть, чтобы они остановились, потому что они находились так высоко на этом звере, и последнее, что ему нужно, это ветка в глазу!       Стоунхуф останавливается и встаёт на полпути, мотая головой слева направо, топая по мокрой земле.       Сенку уже собирался прикрикнуть на лошадь, как вдруг заметил на земле большую темную фигуру. Он спрашивает у друга, видит ли он то же самое, и тот кивает, успокаивая лошадь, а затем подгоняя зверя вперед. Сенку хмурится и сглатывает, видя трупы воинов, усыпанные стрелами. Так он и думал... Случилось что-то плохое. Он видит знакомый золотой плащ из львиной шкуры и меха, лежащий в нескольких футах от павших воинов, и его дыхание перехватывает.       — Цукаса! — Сенку, пытаясь слезть, чуть-ли не падает с седла, и бежит к павшему Вождю. — Цукаса…       Насколько Сенку мог судить, у мужчины не было ран, но тело мокрое от дождевой воды, губы слегка посинели, а под закрытыми глазами залегли темные круги. Сенку щелкнул пальцами, призывая Тайджу немедленно принести медицинскую сумку. Сенку пробормотал про себя:       — Нет-нет-нет! Только не это, только не так! Ты не можешь быть мертвым! — пока ученый проверял пульс, он увидел почерневшую рану на ладони Цукасы. Сенку изучил пораженное место и в считанные мгновения исключил болезнь и поставил диагноз – яд. Сенку вспомнил, как Цукаса пытался удержать кинжал от удара, но вместо него это сделала стрела Укё. Должно быть, яд с острия кинжала попал в его кровь. На человека такого роста и силы, как Цукаса, яд действовал бы медленно, поэтому Цукаса, скорее всего, ничего не сказал об этом. — Почему ты не предупредил… Идиот! — сквозь зубы шипит тот. Ученый благодарен дождю за то, что он скрывает слезы, которые тот, возможно, пролил, а возможно, и нет.       — Он… Он мертв?! — кричит Тайджу, вытирая слезы.       — Тайджу! Будь тише! Нет… у него есть пульс, хотя довольно слабый. Если бы мы не прибыли сюда вовремя, он бы точно умер.       — Яд?! Цукаса отравлен?!       — Да успокойся! Мне нужно остановить распространение, открой мою сумку! Быстро!       Тайджу расстегивает ремни сумки, открывая её для Сенку, затем становится на колени по другую сторону от Цукасы.       Ученый достает свое самое сильное противоядие от яда, которое предусмотрительно взял с собой. Втирая противоядие в рану, он просит Тайджу достать из сумки маленький пузырек розового цвета. Тайджу находит и передает его.       Засунув мизинец внутрь, он зачерпывает немного противоядия и натирает им порез. Он уверен, что противоядие подействует, но ему потребуется много времени, чтобы проникнуть в кровь, и Сенку придется намазывать его постоянно.       — Чем еще я могу помочь? Посадим его на лошадь?       — Нет, болван, слишком много движений, а с такой скоростью, с которой действует яд… ему лучше оставаться там, где он есть. Меньше движение ускорит действия яда!       — Давай хотя-бы укрытие сделаем, — предлагает друг, заглаживая назад свои влажные волосы.       — Да... Я бы предпочел, чтобы он был сухим, чем мокрым. Ему нужно согреться:если он простудится во время противодействия... у него поднимется температура, и мы окажемся в худшем положении.       — Я возьму вещи из сумки! Не волнуйся! Я построю нам отличное убежище!       Сенку не нравилось лежать на холодной и мокрой земле, но ему нужно было согреть Цукасу. Пока Тайджу строил вокруг них укрытие, ученый взял пончо и использовал его как подушку для своей головы и Цукасы. Он попросит Тайджу помочь ему перевернуть Вождя на спину, а затем они снимают с него всю мокрую одежду. Когда Тайджу закончил сооружать импровизированное убежище, представлявшее собой кожаный брезент, закрепленный на четырех столбах, Сенку снял с себя мокрую одежду и использовал ее в качестве одеяла.       Сенку ложится рядом с замёрзшим Цукасой, сворачиваясь калачиком, обхватив его одной ногой за талию, а другую положив ему на грудь. Он смотрит на бледное лицо Цукасы, безмолвное и неподвижное, как будто смерть взяла верх. Чтобы убедиться, что это не так, Сенку прикладывает ухо к широкой груди: сердце бьется медленно, но ровно. В волосах Цукасы по-прежнему красная ленточка. Сенку закрыл глаза и вздохнул, отметив про себя, что Цукаса, возможно, просто более упрямый человек, чем он сам. И Сенку вынужден признаться себе, что рад снова оказаться рядом с ним, хотя предпочел бы, чтобы это произошло в их постели. Нет, в его постели! Не их! Сенку выругался под нос, понимая, что только лжет себе.       — Я тоже помогу!       Открыв глаза, Сенку видит, что Тайджу тоже разделся догола, прикрыв их своей одеждой. Но Тайдзю забрался под импровизированные одеяла не с той стороны, и Сенку вдруг оказался зажатым между двумя огромными зверями. Тайджу легко перекинул через обоих руку, и Сенку пришлось слегка подтолкнуть другого локтем.       — Болван, ты на неправильной стороне! Я не мягкая игрушка, и согревать Цукасу нужно тебе, а не мне!       — Ой! Я понял! Прости! — смеется он и встает, чтобы перейти на другую сторону.       Сенку закатывает глаза, а Тайджу делает то же самое, что и раньше, только прижимает Цукасу к себе, как игрушку. Тайджу большой любитель обнимашек. Но Сенку не ошибся, взяв его с собой. Все трое лежали в тишине, лишь дождь стучал по земле. Сенку дважды приложил противоядие к порезу Цукасы, и на его щеках вновь появился румянец. Он улыбнулся. Цукаса мог справиться с ядом. Была ли это чистая удача или божественное вмешательство, сейчас было все равно.       — Какое же приятное зрелище!       Глаза Сенку расширяются, когда он узнает этот голос. Хёга. Тайджу вскочил с места и встал между ними, готовый защищаться.       — Два моих заклятых врага собрались в одном месте! Какая удача!