***
После того как хаос во дворе утих и большинство людей ушли, Цукаса спустился в подземелья замка, которые теперь открыты для содержания двух пленников. Все припасы, спрятанные в двух камерах, перенесены в другое место. Один из соплеменников встретил его у входа в подземелье и кратко изложил информацию, которую они смогли вынудить у преступника, но её оказалось ничтожно мало. Когда Цукаса поинтересовался, какими средствами они добывали информацию, воин заявил, что Кохаку не позволила ничего грубого, и тогда Цукаса заметил, что у воина несколько синяков. Кохаку была женщиной, которую боялись огромное количество мужчин, так что Цукаса не мог винить его. — Я сам ими займусь, — твёрдо заявляет Вождь, подходя к камерам, где и находятся заключенные, удивляясь, что один из них выходит, разговаривая с Кохаку. Цукаса узнал цвета племени Хёги и знакомые белые волосы под охотничьей шапкой. — Укё? — Он спокойно произносит имя парня, и, когда лучник поворачивается, Вождя встречают на удивление спокойные зеленые глаза Укё. — Ты знаешь этого человека? — недоумевает девушка. — Он один из людей Хёги, однако я не считаю его врагом. — Он своей стрелой отбил кинжал от Сенку! — Я должен был распознать этот твой трюк... Укё, зачем ты пришел сюда? И если у тебя есть какая-либо информация о Хёге, я хотел бы знать. Парень снял с головы шапку. — Вождь Цукаса, меня послали сюда в качестве шпиона, но я больше не могу поддерживать господина Хëгу. — Хм... пока не могу полностью доверять твоим словам. Укё, скажи мне, почему Хёга нацелился на Сенку? — Хёга знает, что твое племя воинов станет слишком сильным с приходом весны, поэтому он пытается выманить тебя как можно скорее, совершая покушения на жизнь Лорда. Поскольку Сенку – твой самец, то правила и традиции нарушены. — Все так, как я думал. — И как это понимать? — Кохаку не была особо осведомлена о правилах племени. Укё начал объяснять. — Посягание на жизнь супруга Вождя считается большим, чем простое преступление – это величайшее оскорбление. Нападать на супруга – значит косвенно нападать на самого Вождя. По законам и традициям племени супруги и дети главы никогда не должны становиться объектами нападения. Однако, в случае Хёги, просто убить Цукасу, чтобы захватить власть над его племенем и заявить права на Сенку, не является его конечной целью. Мы знаем, что Вождь Цукаса – человек традиции, и нападение на Сенку –способ Хёги бросить ему вызов. Кохаку лишь скрещивает руки на груди. — Понятно, но это не объясняет, как Хёга заполучил отраву. Сенку сказал, что яд для вина купил богатый дворянин. Хёга работает с кем-то в этом роде? — В этом я не уверен, — задумчиво молвит парень. — Не могу сказать, что вся история с отравлением – идея Хёги. — Тогда что ты думаешь по этому поводу? — интересуется Цукаса. — Предполагаю, что это обычное совпадение, но здесь присутствуют шпионы из племени Хёги. Ставлю все свои деньги на то, что здесь очень много негодяев, вынюхивающих других таких же, например, дворяне, которые хотят свергнуть Сенку или Цукасу и объединить усилия с людьми Хёги. И, независимо от того, что Вы сейчас обо мне думаете, Вождь Цукаса, я покинул племя Хёги. Цукаса на мгновение закрывает глаза, думая о только что сказанных словах Укё. Когда он открывает глаза, то кладет руку на плечо парня. — Все равно придется дать немного времени, чтобы мы полностью могли доверится тебе. — Хорошо, как скажете. — Я присмотрю за ним, — уверяет девушку Цукаса. — Но, возвращаясь к убийце, мы не можем заставить его говорить. Ваш воин хотел применить жестокие меры, но здесь, в Царстве Науки, мы не используем подобные методы! — Это не Царство науки, — решил напомнить ей Вождь. — Это Каменный замок. Я получу необходимую информацию от пленника. На данный момент ты свободна, Кохаку. — Ты собираешься применить насилие, чтобы получить от него информацию, не так ли? — она прищуривает свои голубые глаза. —Люди признаются во всем, чтобы прекратить свои мучения. Цукаса проходит мимо нее и отвечает: — Надеюсь, до этого не дойдет. Одно только мое присутствие может заставить даже самого сильного воина рыдать у моих ног. Но это даже для людей Хёги сложно, у которых гораздо больше решимости, что уж говорить про людей вашего Царства. Цукаса должен был отдать должное: убийца достаточно долго держался, пока наконец не сдался. Однако, этот человек не был настоящим убийцей, ведь ему было бы трудно дать себя поймать. С третьим сломанным пальцем он признался, что принял деньги от группы дворян, которые не хотели, чтобы «Варвар» стоял так же высоко, как они. Но он не назвал ни одного имени. Лишь уточнил – один из дворян знал Хёгу и за этим стоял заговор. Цукаса сдержал слово, что если тот признается, то его больше не тронут. Однако наказанием за попытку убить супруга Вождя была смерть, и Цукаса должен был сделать из этого человека пример. Суровое наказание, но люди не думали о последствиях, с которыми они могли столкнуться, готовя покушение на Сенку. Смерть этого человека станет сигналом для Хëги, и, вероятнее, другой Вождь отступит. Однако есть одно большое препятствие для казни — нежелание Сенку убивать или наказывать тех, кто совершает преступления. Учёный протестует против способа смерти, который, хотя и соответствует его культуре, идеально подходит для казни: быстрый удар молотком или дубиной по голове. Это было безболезненно для тех, кого казнили, но не для тех, кто был свидетелем, в чем и заключался смысл. В голове уже звучал раздраженный голос Сенку, объяснявший, что все здесь неправильно. После двух дней, проведенных вместе, Цукаса уважал мораль и ценности учёного, когда дело касалось его людей и последователей. Однако, позволяя себе быть другом каждого и изображая себя равным с теми, кто является твоими подданными, ты не станешь сильным лидером. Если бы Сенку был более похож на него, Цукаса скорее столкнулся бы с тремя Хёгами, чем с одним Сенку. Доброта и дружелюбие были фатальными, хоть и похвальными, но все же недостатками его супруга. — Если я скажу, какое виновника ждет наказание, то Сенку будет спорить со мной. Если я совершу убийство, не сообщив ему, он сочтет это злоупотреблением доверия. Но если я приведу приговор в исполнение сейчас, никто не станет восклицать, и я могу заявить, что этот человек покончил с собой. Тем не менее, это не донесет мое послание до врагов. Цукаса вспоминает сообщение Хёги: отрубленная голова одного из его людей, подразумевающая голову Сенку, и чувствует, как внутри него закипает раскаленная ярость. Ни этот убийца, ни Хёга, ни дворяне не пощадили Сенку и не проявили к нему милосердия, и Цукаса не мог с этим мириться. Он совершит казнь с разрешения Сенку или без него, потому что, в конце концов, это послание поможет покончить с угрозами для жизни ученого. Пусть Сенку разрывается от гнева, пусть плюется и брыкается, как дикая лань, пусть будет проклинать Цукасу до самой смерти. Боги на его стороне, а их слова имеют большее значение, чем чувства Сенку. Цукаса вызывает нескольких своих воинов и даёт им указание установить на площади замка блок для казни преступников. — Тебе точно больше не причинят вреда Сенку. Я обязательно позабочусь об этом.***
Хром приходит в покои Сенку вместе с Рури, Юдзурихой, Тайджу, Суйкой и Касеки, заявив, что, по его мнению, они должны быть сейчас все вместе. Сенку поприветствовал их, погладив Суйку по арбузной маске и улыбнувшись, заверив, что все в порядке. Единственным человеком, которого не было с ними — Кохаку. Хром предлагает найти ее, но Сенку заверяет, что она может позаботиться о себе сама. — Разве кто-нибудь из нас не должен пойти и найти Вождя Цукасу? — старик Касеки всегда волновался в стрессовых ситуациях. — Прошло так много времени с тех пор, как он ушёл. Сенку опëрся руками о стол. — Уверен, что Цукаса допрашивает преступника, который пытался меня убить. — Тот человек крепко заперт, Сенку! Я сам посадил его в темницу! Он никуда не денется! — Тайджу как всегда: не понимает важность ситуации, но зато рад, что с другом всё хорошо. — Молодец, болван. А пока, Касеки, мы останемся здесь еще ненадолго. Я сам не знаю, что делать со всеми этими покушениями на мою жизнь, — честно признается учёный. — Любой был бы напуган, если бы его жизнь постоянно находилась под угрозой, — говорит Кинро, находясь рядом с дверным проёмом. — Страх – нормально и даже ожидаемо, Сенку. — Тц... Я не настолько упрям, чтобы не признаться, что чувствую себя на грани срыва от того, что чуть не умер дважды... — Эй, Сенку, — мягкий голос Рури вывел учёного из беспокойного состояния, но тут же ввёл обратно, — Похоже, что-то происходит во дворе, — Юдзуриха с Суйкой присоединяются к Рури, которая находится возле окна. — Она права, — Юдзуриха внимательно всматривается, — собирается кучка людей из племени! Тайджу спешит к окну, Кинро и Хром за ним. Он осторожно проталкивается между девушками, глядя вниз во двор, где выносили каменный блок. — Сенку, — Тайджу поворачивается, — кажется, произойдёт что-то плохое! Глаза учёного сужаются, а Ген и Кинро бледнеют. — О нет, он, вероятно, собирается убить человека, который пытался тебя отравить! — с ужасом выкрикнул Касеки. — Сенку, какие приказы? — Кинро уже на готове. — Должны ли мы остановить это? Не говоря ни слова остальным, Сенку вскакивает из-за стола и выбегает из комнаты, не обращая внимания на крики, раздававшиеся позади него. Он не думал, что Цукаса попытается сделать что-то подобное, не посоветовавшись. Став главой Царства Науки, он объявил казни вне закона и не позволит Цукасе добиться своего, даже если преступник попытался его убить. Сенку почти задыхается, когда выходит во двор и видит, как двое соплеменников тащат преступника в сторону блока. Он в мгновение оценил ситуацию и увидел, что Цукаса держит в руке большую дубину, а не топор. Не нужно было быть воином-варваром, чтобы понять, что Цукаса собирается сделать. Ученый кричит, чтобы тот немедленно остановился, как только преступника поставили на колени и прижали к стене. Пока Цукаса смотрит на него через плечо, Сенку подходит, хватая дубинку и пытаясь вырвать ее. — Прекрати прямо сейчас! Цукаса едва сдвинулся с места. — Этот человек готов был убить тебя за деньги. Он даже не раздумывал о том, насколько этот поступок ужасен. — Это не имеет значения! Есть и другие способы наказания людей, не разбивая им головы! — Сенку стискивает зубы. Цукаса продолжает позволять Сенку пытаться вырвать дубинку из его рук. — Вот как мы наказываем тех, кто пытается лишить жизни своего партнера. Это будет сообщением Хёге и остальным, которые хотят видеть тебя мертвым. Они не проявляют к тебе милосердия, так зачем же проявлять его к ним? — Я не одобряю подобное! — Но мне всё ра– — Цукаса! Цукаса глядит на решительное, нахмуренное лицо Сенку и подчиняется, отпустив дубинку. Учёный отшатнулся от силы удара и выронил орудие, чтобы быстро восстановить равновесие. — Тогда ты не оставляешь мне выбора. Я поеду на встречу с Хёгой, чтобы обсудить некоторые условия. Только он и я. — Цукаса начинает уходить. Сенку подбегает к нему. — Какого черта ты имеешь в виду, говоря, что собираешься встретиться с Хёгой? — Убийцу наняли дворяне вашего Царства, которые также сотрудничают с Хёгой. «Высшему слою общества» не нравится, что варвар и простолюдин обладают такой властью. Уже второе покушение на твою жизнь, Сенку, и я не потерплю подобного. Раз уж ты не позволил мне убить человека, который пытался убить тебя, я буду действовать по-другому. Сенку встаёт перед Цукасой, заставляя мужчину остановиться. — Тебе нельзя туда ходить, Цукаса! Это именно то, чего хочет Хёга! — Хёга такой же Вождь, как и я. Если я буду с ним говорить, он послушает. — А если он решит проткнуть тебя копьем? — Сенку упёрся руками в бедра Вождя, не позволяя ему пройти. — Хёга воюет не так. Если бы он убил меня, все мое племя взбудоражилось, и началась бы война мести. Для вождей лучше признать поражение более сильного человека, чем убить его. Я знаю, что подобные правила сложны для вашего понимания. А теперь позволь мне сделать необходимые приготовления. Я отправлюсь завтра на рассвете. — Ты мне нужен здесь. — Я не позволю этим покушениям продолжаться. — Тогда мы найдем другой способ справиться, чтобы ты не убегал, как какой-то герой! Цукаса выдавил и себя лёгкую улыбку. — Я рад, что ты так заботишься обо мне. — Это не… Я имею в виду... Речь не об этом! — затем Цукаса тянет учёного за стену башни, чтобы другие не могли их видеть, заключая того в объятия. Сенку сразу чувствует, как весь гнев и тревога в нем тают, возвращая его в ночь, когда в мире не было ничего, кроме них двоих. — Сенку, эти покушения на твою жизнь не прекратятся, если хоть что-то не будет сделано. Я знаю, в замке шпионы, и, как твой самец и будущий муж, я должен защищать тебя. Я планировал убить этого преступника, чтобы предупредить шпионов – да, это было бы жестокое сообщение, но этот страх заставит некоторых дважды подумать, прежде чем снова нападать. Вот как Вождь защищает своего избранника. Сенку фыркает, уткнувшись в грудь Цукасы. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты не говорил таких глупостей… Ведь это сказки и баллады о храбрых героях и их красавицах. Мне не нужно, чтобы ты ехал убивать какого-нибудь дракона или сразиться с каким-то огром. Не следуй традициям... следуй логике: оставайся здесь. — Прости, Сенку, но я как раз и следую логике. Это то, что я должен сделать. Человек, который пытался лишить тебя жизни, жив, поэтому мне нужно положить всему конец. Я не поведу армию против Хёги. Я знаю, что делаю, так что поверь мне... Сенку отталкивает его и поворачивается спиной, скрещивая руки на груди. — Отлично. Делай что хочешь. — Не расстраивайся из-за меня, пожалуйста. — Делай, что хочешь, — отчеканил учёный, покинув Цукасу, чтобы вернуться в замок, игнорируя своих друзей и их вопросы. Все, что ему хотелось, – это вернуться в свою комнату, уйти в лабораторию, где всë имеет смысл. — «Вот поэтому я зарекся отказаться от отношений!» — Сенку ругает себя, желая, чтобы боль, которую он чувствует в груди, была горячим гневом к Цукасе, а не сердечной.***
Когда Цукаса вернулся в свою комнату, было уже поздно. Он решил дать Сенку время поразмыслить над событиями дня и остыть. Войдя в спальню, он застаёт Сенку сидящим на кровати и смотрящим в книгу. Огонь в очаге почти потух, а свеча, при которой он читал, расплавилась дотла. Цукаса входит в комнату, не сводя глаз с Сенку, который, как он заметил, не двигался из стороны в сторону, читая слова в книге. Цукаса молча развел огонь и разделся до набедренной повязки. Сенку по-прежнему не отрывал глаз от книги, но его едва заметные движения подсказали Цукасе, что Сенку осознает его присутствие. Перед тем как лечь спать, Цукаса снова почувствовал боль в ладони и посмотрел на небольшой порез, который сделан кинжалом. Рана слегка обесцвечена, вероятно, из-за реакции на яд. Однако он обработал её медицинским средством. Вождя это не особо беспокоило, но он решает не говорить об этом Сенку, чтобы не волновать супруга еще больше. Цукаса устраивается под одеялом, и наконец Сенку говорит с ним. — Ты правда завтра уезжаешь? — Да. — И мои слова не идти были бы проигнорированы, верно? — Цукаса только кивает. Сенку закрывает книгу, не удосужившись добавить в неё закладки, поскольку на самом деле он ее не читал: по понятным причинам разум был отвлечен. — Могу ли я поднять тебе настроение? Или ты все еще злишься на меня? — Прямо сейчас ты не заслуживаешь моего внимания, — упрямо упрямо заявил Сенку. — Знаешь, в моей культуре считается плохой приметой, если партнер холодно относится к своему воину в ночь перед битвой или миссией. — Не существует таких вещей, как удача или неудача. Все происходит по какой-то причине, но точно не из-за удачи или гнева Богов, — Сенку задувает свечу, прежде чем лечь, но не на Цукасу, хотя очень хотелось. — Ты бы так сказал, — шепчет Цукаса с легким смешком. — И, я полагаю, ты также собираешься сказать мне, что «партнёр, занимающийся любовью со своим воином в ночь пред битвой, дает ему некую суперсилу», я прав? Цукаса закусывает губу и закрывает глаза, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Он на мгновение задумался, стоит ли ему просто сказать «нет, это неправда», или согласиться, несмотря на то, как Сенку зол. — Не обязательно, хотя я бы не стал отклонять предложение. — он улыбается ворчливым звукам проклятий со стороны Сенку, когда тот переворачивается, чтобы отвернуться. — Хотя есть более традиционный способ пожелания удачи. Хочешь послушать? — Даже если я скажу «нет», ты все равно скажешь мне, верно? — Именно. Это старая история, произошедшая в начале времен, после того как Боги создали мир, — Цукаса делает небольшую паузу, ожидая услышать стон или протест, но ни того, ни другого не последовало, и он продолжает. — Самые первые люди разделились на два рода: одни были добрыми, другие – злыми. Каждая сторона хотела владеть самыми плодородными землями и охотничьими угодьями, но не могла их разделить. — Это же идиотизм, — бормочет учёный, но Цукаса игнорирует и продолжает. — В ночь перед битвой избранница Доброго Вождя подарила ему коричневую ленту из своих волос в знак любви, чтобы он мог вернуться невредимым. Боги были тронуты этой ниточкой надежды, которую она ему подарила, и окрасили ее в красный цвет, чтобы символизировать их общую любовь. И Добрый Вождь побежал в бой с красной лентой, вплетенной в волосы. Благодаря этому маленькому знаку, этой маленькой нити любви и удачи, Добрый вождь одержал победу, вернувшись без единой царапины. — Да я могу с помощью науки пробить в этой истории как минимум четыре дыры...Но я не собираюсь этого делать. Цукаса воспринял этот ответ как разрешение перевернуться и притянуть Сенку к себе, уткнувшись лицом в копну зеленых волос. Сам же учёный сделал несколько словесных протестов, но не попытался отстраниться. — Спокойной ночи, Сенку. — И тебе тоже.***
Сенку оказался в огромном открытом поле с серым небом над головой и резким ледяным ветром. Его тело дрожало от холода, а порывы ветра проносились по полю с высокой травой, словно океанские волны. Оглянувшись, он увидел вдалеке свой замок и удивился, как он сюда попал. Это было не поле, ведущее к замку. — Черт, где я? — задавался он вопросом. — Хи, должно быть, это сон. Повернувшись лицом к лесу, он увидел фигуру в темных облаках, которая медленно двигалась к деревьям. По форме она напоминала человека, но не имела четких черт, по крайней мере, насколько он мог судить. Но вид странной фигуры вызвал у него чувство ужаса. Затем высокая трава расступилась перед ним, образовав извилистую тропинку, ведущую к скрывающейся в лесу фигуре. Тревога все сильнее нарастала в его груди, и как раз в тот момент, когда ему показалось, что он споткнется, он подскочил с постели, тяжело дыша. — Что за черт? – спрашивает он себя, оглядывая комнату, отмечая, что все было нормально и только приснилось. Он закрыл глаза, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться. Сенку редко помнил свои сны, однако этот показался через чур странным. Рядом спокойно дремал Цукаса. Учёный снова лег, но избавиться от воспоминаний о сне не смог, и ему, как всегда, пришлось анализировать. Он знал науку о снах: это были проявления сознания в мозгу, которые обычно совпадали с событиями предыдущего дня или общими мыслями. Мозг имел забавный и загадочный способ оставаться активным, пока все остальное тело спит. Сенку решил, что его странный сон был вызван тревожным предчувствием, что Цукаса уезжает на встречу с Хёгой. Но это не объясняло ни темной фигуры, ни тропинки, которая появилась сама собой, ни чувства страха. Сенку посмотрел на лицо спящего Цукасы, размышляя, не был ли этот сон знаком надвигающейся беды. — Нет, — сны так не работают. Он просто переживал из-за того, что Цукаса уезжает. Он хотел бы не беспокоиться. Лучшее,о чем он мог думать, – это то, что Цукаса сам о себе позаботится, ведь он –Янтарный Лев и известен как самый сильный воин. Цукаса получил этот титул не потому, что был слаб или легко падал, поэтому Сенку должен был верить, что Цукаса знает, что делает, и знает, как это лучше сделать. Каково же было другое решение? Учёный старался больше не думать об этом, но в голове всё время крутились мысли о том, что сон продолжает повторяться, пока не наступил рассвет.***
Цукаса вдыхает свежий воздух утра, прежде чем сесть на лошадь. Солнце уже почти взошло. Один из его людей поднял топор, и Цукаса взял его, сдерживая гримасу боли, что ударила прямо в ладонь. Положив топор в кобуру на спине, Цукаса осмотрел руку и заметил, что небольшой порез стал темнее и слегка пульсирует. Увидев Сенку, приближающегося по одной из боковых ступеней замка, Вождь сжал руку, чтобы скрыть порез, и протянул поводок Стоунхуфа своему соплеменнику. Выражение лица Сенку похоже на камень, в нем не было ни намека на эмоции, но это не удивило Цукасу. На мгновение он залюбовался зимним плащом Сенку с меховой подкладкой, накинутым на узкие плечи, и капюшоном, закрывающим его волосы, за исключением двух зеленых прядок, которые всегда лежали на его лице. Позади него шли Ген и Хром, но Цукаса не обращал на них внимания. Хотя это и рассердило бы Сенку, Цукаса поклонился ему в знак приветствия. — Пришёл проводить меня с поцелуем? — Знаешь, я думаю, что это глупо, а ты идиот, что пошел на это, верно? Цукаса мягко улыбнулся и добавил: — Но? — было видно, что тот хочет еще что-то сказать. Сенку потянулся рукой в перчатке под плащ и достал красную ленту. Глаза Цукасы расширились от удивления, а сердце заколотилось. Не может быть! Действительно ли Сенку принял эту историю близко к сердцу? — Эй, не зацикливайся на этом, — предупредил тот. — Это... просто для того, чтобы доказать, что нет ничего мистического или магической ленте, «благословенной» Богами! — быстро говорит Сенку, вручая ленту Цукасе. — Ты вернёшься только благодаря своим навыкам и силе, без помощи чего-либо «Божественного»! — Тогда зачем мне давать еë? — Чтобы... Развлечь тебя, — Сенку ухмыльнулся, показав Цукасе своё самое высокомерное лицо, чтобы скрыть сомнения и страх, которые он испытывал за его безопасность. Цукаса берет ленту и завязывает ее в свои длинные локоны. — Я буду дорожить знаком твоей любви, даже если ты считаешь это шуткой. — Просто помолись любому Богу, какому хочешь, чтобы вернуться обратно с не отрубленной головой. — Я обещаю, что вернусь к тебе. — О, нет! Избавь меня от любовных речей! Цукаса знает правду о лживых словах Сенку и посылает воздушный поцелуй своему супругу, к большому смущению Сенку, после чего подает знак двум мужчинам, ехавшим с ним, отправляться в путь. Сенку наблюдает, как массивная фигура Цукасы проезжает через главные ворота замка и выходит на поле, ведущее к лесу. Его глаза сузились, когда ему показалось, что он видит темную фигуру, летящую над Цукасой, но этого не могло быть. Глаза от недосыпа, после того странного сна, просто его обманывают. Сны не могли предсказать будущее – ничто не могло. — Какая же глупость, но... почему же у меня такое плохое предчувствие?