***
– Мне нужно было лучше приглядывать за ним. Джисон устало трет глаза. Под ними залегли глубокие тени. Заканчивался первый день с начала поисков Лино и Хенджина. Каждый в Снежной Стае старался внести свой вклад – все опрашивали возможных очевидцев, проверяли тех, кто мог бы попытаться им навредить. Но временем их пропажи был вечер пятницы. Пусть кафе находилось в людном месте, большинством тех, кто мог их видеть, были разъезжающиеся на выходные студенты. Не получится всех быстро отыскать, потребуется минимум несколько дней. Вряд ли у них было столько времени. Самое дельное, что могло помочь – записи с камер видеонаблюдения. Лица было не разглядеть, но очень похожие на пропавших фигурки около десяти вечера погрузились в машину и направились следом за микроавтобусом. Дальше маршрут пролегал, избегая камер дорожной инспекции. Но машины попали в объективы, принадлежащие нескольким магазинам. И двигались они прочь из Фриза. Даже если предположить, что это действительно были Лино и Хенджин, направиться они могли куда угодно – территория для поисков слишком обширная. – Я попробую запросить ещё больше записей с окрестных зданий, вдруг где-нибудь номер машины засветился. Феликс остановил картинку на моменте, когда две фигурки стояли под фонарём. Одна из них действительно слишком походила на Хенджина. Чувство в душе было скверное. Если Снежная Стая сутки бегает по следам и не добивается результатов, а это при всех связях и исключительных специалистах – дело действительно плохо.***
В этот момент Чан лично "заглядывал в гости" ко всем подозреваемым. Злой как черт, он проведал многих, напугал на три жизни вперёд, а толку никакого. Никто ничего не знал – если бы знали, рассказали бы в попытке выторговать свою жизнь. После очередного посещения он прислонился к стене, растирая саднящее колено. Устало прикрыл глаза. У него было предположение, куда могли пропасть Хенджин и Лино, но он не хотел, чтобы оно подтвердилось. Потому что тогда шансы найти их живыми – вообще найти – стремятся к нулю. Чан так переживал, что сердце в груди заходилось, не давая вдохнуть нормально. Если всё так... Он понимал, почему Хенджин поступил по-своему, не оповещая его. Чан был готов простить его, их обоих с Лино, заранее. Лишь бы вернулись домой. С неба сыпал мелкий снег. Царапал лицо, кусал пальцы напополам с морозом. Главе Снежной Стаи не положено паниковать. Но когда речь идет о близких людях, сохранять остатки разума очень непросто. Бешенство застилало зрение, подкидывая "отличные" идеи вроде взятия под контроль не только подозреваемых в произошедшем, на которых были хотя бы намёки причастности. Но и тех, на кого не было никаких доказательств, даже если это грозило им большими проблемами со стороны правительства. Честно говоря, Чан устал бродить по призрачным следам. Прошло столько лет, а он до сих пор не знает, правдивы ли его предположения. Неприятные чувства поднимаются в нём волна за волной. Но позвонил Чанбин. Лишние эмоции отхлынули от горла, заставив рвано вдохнуть морозный воздух. Белый Кролик как всегда вовремя. Не даёт наделать глупостей. Чан коснулся наушника, принимая вызов. – Подобные микроавтобусы часто используют туристические группы. Я пособирал всякого по интернету и узнал, что детишки катаются на них в разные опасные места. – Спешно проговорил Чанбин. – Какие, к примеру? – Нахмурился Чан. – Катакомбы. Дома с привидениями. Разрушенные здания, – перечислил Чанбин. Сделал взволнованную паузу. – Возможно, и на наши лаборатории они могли случайно набрести. Чан, это правда плохо. Белый Волк тяжело вздохнул. И направился хромающей походкой к машине. – Знаю. Мы должны сделать всё возможное.***
– Что он за человек, этот Лино? – спрашивает Феликс. Хан, весь изъеденный беспокойством, крутит в руках пустую чашку из-под кофе. Глаза всё так же направлены в экран ноутбука – не появится ли на очередной записи похожих людей или машин. – Не самый плохой. Просто очень одинокий, – тихо отвечает Джисон. – Я знаю о нём не много, но всё то время, что был со Стаей, Лино пусть и порой показывал себя последней тварью – то не специально. У каждого в прошлом могут быть вещи, что их поломали. Но не у всех есть возможность самостоятельно склеиться обратно так, чтобы не осталось трещин. Не так давно с ним даже стало всё налаживаться, я был так рад за него. А тут вдруг... Феликс осторожно забрал чашку из его рук. Отставив её в сторону, взял ладони Хана в свои, очень тёплые. Постарался ободряюще ему улыбнуться, хоть и сам переживал за Хенджина и Лино. Времени проходило всё больше, а они никуда не продвигались.***
– Вы не видели?... – Прошу, ответьте на один вопрос... Чонин был растерян настолько, что последний день пролетел перед глазами обрывками. Хенджином он дорожил больше всего, настолько, что отказался от маячившей прямо перед носом свободы, а он так легко исчез из его жизни. И Чонин вруг остался без опоры под ногами. Он – всего лишь подросток, едва вступающий в ряды взрослых. Даже глава Снежной Стаи, Чан, не знал, что делать в такой ситуации, что уж говорить о нём. Но Чонин не переставал стараться. Несмотря на то, что откровенно валился с ног, вместе с другими младшими товарищами весь день и вечер опрашивал людей. А к ночи, когда улицы поредели, присел на ступеньки ближайшего магазина, схватившись за голову. И просидел так очень долго, пока не промерз до костей. Безнадёжно. Если так продолжится, Хенджин и Лино могут никогда не вернуться. Если они уже не... Чонин помотал головой, стараясь вытрясти из нее самое худшее. Получалось плохо. У него был номер Неуловимого. Но имелась ли достойная ответная плата? Вряд ли легенда преступного мира станет помогать по доброте душевной, особенно после того, как они расстались в ссоре. Но и признаться Чану, что он скрывал от него информацию о Неуловимом, тоже было непросто. Хотя Чонин был готов поставить свою жизнь на кон, если при этом сможет помочь Хенджину. Погибнет как предатель, но хотя бы сделает что-то действительно полезное. И всё же... всё же... Неуловимый ведь тоже человек, использовать его без его согласия... Чонин понял, что окончательно запутался. Глядел на экран телефона с набранным номером Неуловимого. Только кнопку вызова нажать – и всё. Но она оставалась нетронутой. Секундами. Минутами. А из глядящих на экран глаз брызнули слезы. Злые – на самого себя. Чонину холодно. Больно. Страшно. А опереться – совершенно не на кого. Но вдруг к зажатому в его руке телефону протянулась чужая рука. И легонько коснулась пальцами кнопки вызова. Чонин поднял заплаканные глаза. И столкнулся с другими, серьёзными. Чем-то похожими на преданные-собачьи. Вот только у Неуловимого Пса Ким Сынмина не было хозяина. Не было, но он сидел напротив Лиса Чонина на корточках, чтобы иметь возможность заглянуть ему в лицо. В его кармане звонил телефон, на который он звонил сам себе. А рука переместилась от телефона Лиса к его запястью. Легонько его сжала. И соскользнула, прячась в кармане. Звонок оборвался, оставшись без ответа. Зрительный контакт разорвался. Сынмин поднялся и медленной походкой пошёл прочь. В волосах путались крупинки снега. Чонин провожал его фигуру до последней секунды, пока она не растворилась в темноте. Ободряющие улыбки Сынмин оставил себе. Предпочтя им действия. Потому что в поддержке других он был не очень-то хорош. У него никогда не было этих "других", чтобы поддаваться искреннему желанию помочь. Но сегодня. Сегодня его зацепило. Чужое горе. Увидев его однажды в Лисьих глазах, Пëс не желал больше видеть его никогда.