Сердце Бога

— А я уверен, что он жив. Этот себялюбивый божок может обмануть свой народ, который слепо предан ему по сей день. Но он не учел меня. Тарталья, преисполненный решимости, вываливавшейся у него через край, как река, стремившаяся выйти из берегов, развел руки в стороны и вскинул голову к потолку. — Для меня нет никого выше Царицы. Ни одному другому Архонту не встать в один ряд с Ее Величеством. Только она честна со своим народом; она никогда бы его не оставила, как это сделал Моракс. И никто в Снежной не посмеет поставить себя выше нее или усомниться в ее власти и силе, как посчитали мудрецы Сумеру. — Ваша речь убедительна, не поспорить, — только сейчас консультант ритуального бюро Ваньшен отвёл глаза от рыжего парня, вспомнив, что чай не ждёт и медленно остывает в пиале. Мужчина поднес ее к лицу и вдохнул насыщенный аромат травяного чая. — Как жаль, что мной была упущена мысль, которую Вы хотели донести. Господин Чжун Ли сделал крохотный глоток, убедившись, что напиток, над которым по-прежнему клубился пар, был уже не таким огненно-горячим, когда его только разлили. Мужчина было не ошпарился, когда, увидев, как смело парень, сидевший напротив, махом выпил все содержимое своей чаши и попросил налить следующую порцию, он решил повторить за ним. Одно из предположений было даже таким, что парню из Снежной подали вовсе не чай. Но оно было отметено тут же, ведь консультант разливал его собственноручно и вообще не был лишён обоняния. А подача остывшего чая категорически была невозможна, будь то постоялый двор или гостевой дом в отдаленной деревне. Они посещали на данный момент самый знаменитый ресторан провинции, где чтились все традиции и устои Ли Юэ. Конечно, многие из них сохранились до нынешних времен не без помощи самого консультанта, искренне поделившегося всеми тонкостями обычаев давно минувших лет. Но из любопытства мужчина все же поднес пиалу к губам и слегка ее наклонил, позволив горячему напитку обдать жаром верхнюю губу. Тогда господин поднял полные удивления и любопытства глаза на молодого представителя организации Фатуи, что с беззаботным видом поднял вторую по счету чашку и запрокинул ее таким же махом, как и предыдущую. Неосознанно вспомнив об этом, Чжун Ли усмехнулся и допил свою порцию чая. В этот момент Тарталья оперся на стол рукой и наклонился к темноволосому мужчине, отчего тот поперхнулся, слегка закашлявшись. Наглый парень провел перед глазами консультанта ладонью. — У меня нет той пелены, что на глазах у жителей Ли Юэ. Они все разом поверили в его представление на площади, якобы его кто-то убил. Парень встал из-за стола, обошел его, оказавшись напротив Чжун Ли. — Допустим, его убили. Что тогда? Бразды правления перейдут полностью в руки Цисин. Им предстоит найти виновного, чтобы не произошло народных волнений. Тут-то и пригодятся козлы отпущения. Банк Северного Королевства раскинул свое влияние на слишком большую долю рынка Ли Юэ, из-за чего Цисин явно стала чувствовать стеснение во власти. Какой удобный случай разорвать раз и навсегда отношения со Снежной, поставив под сомнение дальнейшее сотрудничество двух государств друг с другом. В конце Тарталья стукнул кулаком по столу рядом с рукой консультанта, от чего тот вздрогнул, несмотря на то, что знал, каким энергичным был порой (всегда) его собеседник. Вторую руку Тарталья поместил на спинку стула, за котором сидел Чжун Ли, заключая того в ловушку. — Что думаете, сяньшен[1]? Хороший план, не так ли? Или мне не удастся поколебать Вашу веру в добропорядочность Властелина Камня, даже если он прямо сейчас живой и невредимый объявится перед нами? [1] 先生 [xiānsheng; xiān sheng] – наставник или господин (обращение). Тарталья не стал ждать ответа на свои вопросы, даже не дав шанса мужчине что-то ему ответить. Рыжий парень выпрямился и стал разминать руки. — А что, если я докажу Вам обратное? Я разыщу, где прячут экзувию, и тогда Вы своими глазами увидите, как Вас и всех жителей Ли Юэ одурачил их собственный Архонт, оставив на произвол судьбы. В комнату вошла девушка; она как можно незаметнее подошла к столу, чтобы долить чая, и вежливым тоном обратилась к мужчинам: — Желаете ли чего-то еще? — Повторите этот чай. Благодарю, — ответил любезно консультант и перевел взгляд на взбалмошного сотрапезника. — Вы желаете отведать чего-нибудь? — Откажусь, — Тарталья очень старался сдерживать при посторонних свои порывы, помня, каким осуждающим взглядом иначе его будет одаривать мужчина весь вечер и какую длинную лекцию об этикете зачитает и в этот раз. Но терпение рыжеволосого юнца было отнюдь не бесконечным. Чему свидетельствовали эмоциональность и повышенный тон при Чжун Ли, с которым у Предвестника было отнюдь не долгое общение, и они толком не узнали друг о друге что-то, кроме того, кто на кого работал. Но это не помешало Чайльду быстро найти общий язык с весьма интересным собеседником в лице господина Чжун Ли, работавшего в ритуальном бюро. Несмотря на многих отпугивавшую деятельность мужчины, это никак не сказалось на сложившемся впечатлении Тартальи. У Тартальи Чжун Ли пользовался уважением благодаря непредвзятому отношению к парню, числившемуся в Фатуи, и глубоким познаниям в истории и культуре, которыми тот охотно делился, рассказывая все в поразительных подробностях и деталях. Наверное, поэтому из всех, с кем мог поговорить о своих догадках Чайльд, его выбор пал на господина Чжун Ли. Парень доверял его недюжинной эрудиции и непредвзятости, потому хотел верить, что с ним согласятся. Но следующие слова консультанта бюро, которые прозвучали после ухода девушки, его серьезно огорчили. — Господин Тарталья, Ваша речь так эмоциональна, будто бы в дураках держали Вас. И все же я убежден, что Ваши подозрения относительно поддельной смерти Гео Архонта беспочвенны. И к тому же не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы искать виноватых среди дипломатов из Снежной, что представляют волю Царицы. Я уверен, Вы лично бы такого не допустили в Фатуи. Впервые Чайльду стала неприятна улыбка на губах Чжун Ли. Он почувствовал целый водоворот эмоций, заполнивших его чашу терпения до самых краёв в одно мгновение. Сразу после его настигла мысль, что, скорее всего, он сделал неправильный выбор, придя сюда. Но даже слова мужчины, в чьей мудрости он не сомневался, не были способны заставить усомниться юного Предвестника в собственных догадках. — Вот увидите, не пройдет и двух дней, а Цисин официально обвинит в содеянном Фатуи и закроет на том дело. Мы не ангелы, точно нет, — Тарталья оскалился, искренне усмехнувшись. — Но я не позволю обвинять нас во всех грехах Тейвата. Я раскрою план Моракса и очищу имя Ее Величества от лжи. Тарталья развернулся на каблуках сапог и пошел к выходу, остановившись в дверях, чтобы добавить: — Я оплачу счет. Вернувшись в Банк Северного Королевства, Чайльд первым делом подозвал к себе приближенного подчиненного Екатерину и наказал ей увеличить количество агентов, расследовавших сокрытие экзувии. Он знал наверняка, что ночь его ждала бессонная. В голове рождались одна за другой тысячи предположений, которые должны были привести его к отгадке самостоятельно, не дожидаясь результатов работы агентов. Ему казалось, что что-то ускользало из поля его зрения. Фатуи прочесали весь Ли Юэ дважды, не найдя ни одной зацепки, и допросили всех свидетелей, присутствовавших на площади в День Сошествия. Но все было тщетно. Это подсказало чутью Тартальи, что он упускал детали. Весь последующий день Чайльд не покидал кабинета, принимая у себя доносчиков. Но никто его не мог порадовать. После ужина ему подали чай. Мысли сами собой вернули его во вчерашний день. Перекручивая слова консультанта бюро, парень подумал, что зря отреагировал на них так остро и что ему стоило бы извиниться при следующей встрече. В дверь постучали, и, неверное, подумав, что к нему снова заявились с докладом о провале миссии, Тарталья громко произнес: — Доло́жишь завтра утром. — Но, господин, Вы просили сообщить сразу же, как только все Печати Согласия будут готовы. Аякс тяжело вздохнул. Он не хотел прибегать к этому плану, оставив его на крайний случай при безрезультатных попытках справиться с задачей своими силами. — Позвольте тогда хотя бы отчитаться перед госпожой Синьорой, — голос Екатерины, стоявшей за дверью, вновь раздался. — Она прибыла в Ли Юэ несколько часов назад. Тарталья поднялся из-за стола, звонко поставив чашку на блюдце, и вышел из кабинета. — Не стоит. Я обговорю с ней это лично. Идя по коридору, парень несколько раз думал о том, чтобы повернуть назад. У него все еще остались время и крохотный шанс на то, что ему удастся разоблачить лукавого Архонта. Но ещё Чайльд знал заносчивость своей коллеги, которая точно не откажется от возможности заявиться ранним утром в комнату к парню и отчитать за отсутствие результата. Он не знал точной причины, почему Ее Величество направила на его задание белокурую Предвестницу, но предположил неуверенность Архонта в нем лично, в том, что ему удастся справиться с заданием. Потому Чайльд не мог допустить провала в своем первом столь серьезном деле, который был ему доверен лично Царицей. От такого удара по самолюбию он не оправится. — А если он спросит? — послышался голос из дальней комнаты, в которую направлялся парень. — Тебе голова нужна для того, чтобы ей иногда думать. Так воспользуйся же этим! Придумай что-нибудь, но не смей себя выдать. Этот голос Чайльд знал очень хорошо. На его лице даже образовалась слабая улыбка, увидев которую его подчиненные бы сильно испугались. Где это видано, чтобы Предвестники расположены друг к другу? Но даже гневность и высокомерие Синьоры были чем-то родным и знакомым Аяксу, скучавшему по холоду дорогой сердцу Снежной. — План Ее Величества пойдет прахом, если Чайльд прознает о моей недавно состоявшейся встрече с господином Чжун Ли. Ваша задача – не дать его подчиненным донести на меня. Аякс замер, так и не войдя в комнату. — Госпожа, как бы нас ни услышали, — тревожно обратился к Синьоре ее слуга. Послышался скрежет ножки стула о деревянный пол и хлопок оконной рамы. — Печати готовы? — Должны быть готовы, — очень неуверенно ответил мужчина своей госпоже. — Но есть ли такая вероятность что нам не придется ими воспользоваться? — Твоя первостепенная задача заключается в том, чтобы не позже завтрашней ночи они были использованы. Иначе вас депортируют из Ли Юэ по приказу Цисин. Дело об убийстве их Архонта не может так долго стоять на месте и требует оглашения итога расследования. — Я боюсь, как бы все не было испорчено в самый последний момент. — О чем это ты? — голос женщины стал недовольным, и подчиненный затараторил дрожащим голосом: — Господин Тарталья вот уже четвертый день запрягает ребят прочесывать всё Ли Юэ вдоль и поперек. Он хочет избежать призыва Архонта Вихрей и найти Моракса более гуманным способом. Послышался грохот и испуганный возглас мужчины. — Тогда сделай так, чтобы избежать не удалось! — гневно выговорила Синьора. — Таково условие Господина Чжун Ли. Иначе сердца Бога нам не видать! Раздался удар по столу. Потрясенный услышанным, Тарталья развернулся и поспешил вернуться в свой кабинет. Он тянул себя за волосы. Услышанное было очевидно. Прямо сейчас ему захотелось активировать с помощью глаза Бога гидро-клинки и найти первого попавшегося подчиненного, чтобы вступить с ним в спарринг. Ему нужно было выплеснуть те эмоции, что нахлынули на него, как большая волна, поглощая в омут необъяснимых чувств. Он нуждался в немедленном выбросе адреналина. Пока не стало совсем поздно, пока мысли не начали роиться в голове, пока он не успел прокрутить в голове последние три недели, что он провел в Ли Юэ. Пока он не вспомнил янтарный цвет бесстыжих глаз и не осознал, что все это время они смотрели на него надменно. Предвестник подошел к стеллажу с документами, уложенными в кожаные папки и расставленными в алфавитном порядке, и без труда перевернул его набок одним движением руки, после чего бумага разлетелась по всему кабинету. На шум прибежала Екатерина. — Господин, что Вы... — девушка испуганно оглядела стеллаж и, подняв глаза, встретилась со взглядом Предвестника. Пустые голубые глаза, лишённые блеска, не были способны передать какие-либо эмоции, но на его губах играла ребяческая улыбка. Екатерина хорошо знала своего господина и обманываться выражению его лица не стала. — Кажется, я забыл про ужин с господином Чжун Ли в «Глазурном Павильоне». Чайльд подошёл к вешалке, на которую был небрежно брошен серый мундир, оделся и пошел к двери. — Господин, а что Вам ответила госпожа Синьора? — крикнула вдогонку девушка, но была проигнорирована. На улице уже была ночь. Небо заволокли тучи. И лишь алые фетровые фонари освещали главную улицу Ли Юэ. Когда парень уже почти дошел до похоронного бюро, его окликнули, но им не было услышано ни слова. Точнее, парень прекрасно знал, что его преследовали, но категорически игнорировал этот факт. Девочка нагнала его и похлопала по спине. Обернувшись, Тарталья заметил, как нечто маленькое и юркое, наклонилось и прошмыгнуло под его рукой. Не зная, кто следовал за ним, парень давно бы уже схватил незнакомца и хорошенько встряхнул. Руки самопроизвольно сжались, но он не предпринял никаких действий. Вот только улыбку он так и не сумел из себя выдавить. — Господин Тарталья, Вы действительно появились здесь, — почти пропела Ху Тао. — Я как раз возвращалась домой, когда увидела Вас. Скажу честно, благодаря Вашим рыжим, как пламя, волосам. Вы ищете господина Чжун Ли? — Добрый вечер, госпожа Ху Тао. Я вовсе не искал встречи с господином Чжун Ли. Неужели я не могу прогуливаться по Ли Юэ в одиночку? Компания совсем ни к чему, когда тебя сопровождает такой красивый ночной город. — Признайтесь честно, это из-за Вас господин Чжун Ли взял впервые за столько лет выходной? Когда я пришла в бюро, он не сидел, как это обычно бывало, за своим рабочим столом. Он заметил мое присутствие в комнате только когда я подошла к нему в притык. Прямо как сейчас с Вами. Я думала, что господин Чжун Ли бесконфликтный человек и не способен с кем-то поругаться, но, кажется, Вы добились исключения. Кажется, владелица Ритуального бюро вообще не пользовалась воздухом, сказав все это на одном выдохе без единой паузы. — Кто с кем поругался? — уголки губ молодого человека автоматически поднялись, а глаза сощурились, пряча бушующее море в синеве его мертвых глаз. Вспомнив правила этикета, которым Тарталья придерживался в разговоре с Чжун Ли, он применил те же обороты речи, высокопарно заговорив: — Я не видел консультанта бюро со вчерашнего обеда, на котором мы с ним в премилой обстановке откушали и на позитивной ноте распрощались. С чего такое странное предположение? — Да так, — девушка сощурила алые глазки и хитро улыбнулась. — Уходя, господин Чжун Ли сказал лишь, чтобы я никому не разболтала, что он покинул город и отправился в Каменный лес Гуюнь. Он не хотел, чтобы его беспокоили. — Вот как, — Тарталья притворился ничего не понимающим и отвел взгляд. — Даже такие преданные своей работе, как господин Чжун Ли, иногда нуждаются в отдыхе. Кто я такая, чтобы ему отказать? — Ху Тао ещё ненадолго осталась в компании с Чайльдом, но вскоре смекнула, что разговор перешёл в ее бесконечный монолог, загадочно улыбнулась на прощание и упорхнула, как бабочка, напевая себе что-то под нос. Терпение Предвестника устремилось к нулю. Глаз Порчи сверкнул яркой пурпурной вспышкой. В место, где стоял Чайльд, ударила молния, озаряя светом безлюдную улицу, и мигом погасла, ничего после себя не оставляя. Кто увидел в окнах этот огонек, не успел на него среагировать, как он тут же исчез, будто бы его и не было. Но ничто не было способно ускользнуть от песчаных глаз Защитника Якса. Плеск воды — вот то единственное, что было слышно на одиноких островах. Прошли века, а все вокруг свидетельствовало, словно ещё вчера здесь шел ожесточенный бой. Тонкие скалы, бывшие копья, воткнутые в землю, как надгробья, уходили высоко в облака, и, глядя на их вершины, затекала шея. Мужчина по-хозяйски шел между ними. В голове разносились крики, нечеловеческий визг мелких тварей, пробудившихся от многовекового сна, и нарастающий гул океана, породившего цунами. Все это слилось в жуткую какофонию, но мгновенно прекратилось, как только позади раздался тяжёлый удар, а небо озарила вспышка молнии. Мучившая только что боль в висках сошла на нет. Холодный морской ветер раздувал подол длинного одеяния. Если днем такой силы поток казался безобидным и приятным, чаруя своей свежестью, то во тьме безлунной ночи, когда чувства обострялись, даже слабый ветерок вместе с шумом пенившихся волн превращался в устрашающую музыку. Прервав поток своих воспоминаний, которые навевало это пустынное место, мужчина обернулся в тот самый момент, когда на небольшой возвышенности промелькнула знакомая фигура. И вот уже в следующую секунду на некотором расстоянии от него приземлился Тарталья. От его черной, как смоль, одежды исходили маленькие искорки, свидетельствуя о пробужденной силе электро. Можно было подумать, что он пускал искры одними лишь своими глазами. Чжун Ли ждал, когда тот подойдет к нему ближе, но этого не произошло. — Ну, здравствуй. Моракс, — произнес Чайльд, расплываясь в улыбке. Только что парня поедала изнутри ярость. И вдруг ее не стало. Или он мгновенно гасил в себе эти эмоции, или умело прятал их за канвой. Это было чревато неконтролируемой сменой настроения в обратную сторону. Услышав свое истинное имя, Чжун Ли замер. Он не спешил оборачиваться, доверяя своему чутью, что никакая опасность ему не угрожала. Но он услышал это имя из уст парня, и его посетило незнакомое чувство, похожее на неприязнь и раздражение. Оно было очень слабым, но явным. — Так это правда. Тот, кого я безрезультатно продолжал искать день за днем, все это время был у меня под носом? Ветер донес смешок, слетевший с губ Тартальи, до ушей мужчины, но от улыбки веяло холодом. Чжун Ли хотел сделать шаг вперед, чтобы получше вглядеться в выражение лица парня, но его действие прервала неожиданная реплика: — И Вы молчали. Находились рядом со мной так долго и скрывали, кто Вы на самом деле. А ведь я... Я был одурачен! Я думал, мы стали товарищами! Чжун Ли нахмурился. Слова Предвестника показались такими неподходящими его образу. Несколько раз мужчина был свидетелем того, каким был настоящий Чайльд – как он говорил со своими подчиненными и с должниками Банка Северного Королевства. Тогда он еще не познакомился с парнем лично и лишь наблюдал за ним издалека. «Взбалмошный и высокомерный. Одним словом – хаос. Вот, кто он. Не верьте его светлой улыбке, лучше посмотрите в мертвые глаза, и Вам все станет ясно», — сказала про него Синьора. Взяв на заметку слова Предвестницы, консультант решил издалека присмотреться к тому, на кого была возложена задача воплотить в жизнь план Моракса. На второй день слежки, когда терпение Чайльда лопнуло, он завел Чжун Ли в глубь порта и притаился за коробками, только что спущенными с корабля. Только мужчина подумал, что его одурачили, как вдруг оказался прижатым спиной к одному из деревянных ящиков. Чжун Ли приготовился заблокировать руку Фатуйца, чтобы выбить одним махом оружие, каким бы он воспользовался. Но рыжий парень лишь прижал свое предплечье к его шее и выставил вперед ботинок, обездвижив ноги консультанта. Предвестник оказался без оружия. Хотя, возможно, за поясом у него была парочка керамбитов, но он их не тронул. — Так-так. Кто это тут у нас? — Чайльд оценивающе и без толики скромности оглядел мужчину. — На бедняка не смахиваешь. Для наемника ты слишком беспечен и приметен. Так что же тебе тогда от меня надо? Как и сказала Синьора, улыбка не сходила с лица этого прохвоста, давно раскусившего консультанта, но не выдававшего себя эти два дня. А его неосведомленность, кем являлся Чжун Ли, наводила на мысль, что Тарталья не удосужился распорядиться выведать о консультанте хоть какую-то информацию. Это говорило о чрезмерной самоуверенности парня, не ведавшего страха. И это он говорил ему о беспечности? Зная наверняка, что любая нелепица, придуманная прямо сейчас, сумеет обмануть Предвестника, Чжун Ли заговорил, откашлявшись: — Я знаком в Ли Юэ почти с каждым человеком лично. Вы для меня, как рисинка, упавшая в мешок с сахаром. Сколько бы Вы ни пробыли здесь, Вам никогда не удастся слиться с коренными жителями. — А я создаю вид человека, отчаянно пытающегося стать своим на чужой земле? И вообще, не переводи тему, кто ты такой? Скажешь по-хорошему, и я тут же отпущу тебя. — В Ли Юэ не принято говорить столь фамильярно, тем более с малознакомым человеком. Нас могут неправильно понять, если Вы продолжите стоять так близко и фривольно ко мне обращаться. Чайльд смолк и простоял какое-то время, ничего не предпринимая. Он оглядел мужчину, телосложение которого было схоже с его собственным. Статная фигура в дополнение к чопорности не собиралась в голове Чайльда в целостную картину. Он прыснул со смеху, ухватившись за живот, и сделал шаг назад, послушавшись мужчину. — Прошу меня простить, господин. Разрешите представиться – Предвестник Фатуи, приближенный Ее Величества Царицы, Чайльд Тарталья, — голубоглазый юноша этими словами сдал все карты. Он протянул руку, и Чжун Ли на какое-то время непонимающе уставился на нее, не сразу сообразив, что это был за жест. Когда он понял, что от него требовалось, Архонт протянул ладонь, облаченную в черную перчатку, и пожал парню руку. — Консультант ритуального бюро «Ваншен» Чжун Ли. Так состоялось их первое знакомство. Услышав из уст Тартальи сейчас слово «товарищ», Чжун Ли вспомнил, каким рыжий парень представал перед другими и каким становился в его присутствии. По сей день Чжун Ли считал, что Предвестник отыгрывал свою роль, когда виделся с ним, чтобы выведать у него побольше о Властелине Камня и приблизиться еще на шаг к Гео Архонту. Так почему же Чайльд произнес это слово таким несвойственным ему тоном? Не ведясь на это, мужчина сказал: — Как бы Предвестник Фатуи поступил, расскажи я ему о своей личности? А, мой дорогой товарищ? — ласковые слова были обернуты в холодный металл монотонного и безэмоционального голоса. До этого низкий тембр консультанта добавлял его образу томности и таинственности, но теперь казался грубым и вместе с тем пробирающим до костей от ужаса. Такая перемена поразила Тарталью, но, будучи готовым ко всему, он лишь хмыкнул, выдавив подобие улыбки. Он хотел сказать: «Вот ты и явил свою истинную сущность». Но у него не поворачивался язык отпускать такие колкости тому, к кому относился по сей день с необъяснимым благоговением и особой почтительностью. Чайльд ощутил себя маленьким ребенком, который по случайности узнал, что Деда Мороза на самом деле не существует. Весь флёр исчез, вера была утрачена, а на языке остался вкус разочарования. Осязаемое чувство, что ты был обманут. — Зачем тогда это все было нужно, если Вы и без того собирались отдать сердце Бога Царице? Зачем нужен был такой сложный обходной план?! — голос парня дрогнул, а выражение лица исказила гримаса ярости. Глаз Порчи затрепетал, почувствовав сильный поток негативных эмоций. — Только если я не часть этого плана, — уже тише добавил он. Тарталья опустил голову, скрывая глаза за отросшей рыжей челкой. То, о чем говорила Синьора с подчинённым, могло навести на одну единственную догадку. Пробудить Осиала была всецело идеей Моракса. Ни Царицы, ни Синьоры, ни его собственной. Чайльд так был горд собой, когда Его Превосходительство лично отдала ему приказ вернуться в Снежную с гнозисом, и он был преисполнен гордости, что дорос до поручений такой значимости. Он чувствовал себя на коне и готовился сделать свой ход. Ему предстояло сразиться с Мораксом, силу которого только предстояло узнать. И предвкушение от будущего боя лишило его сна, и ложная смерть бога не могла его остановить на пути к цели. А что по итогу? Он был пешкой в игре этого бога? Про всё знавшая Царица отправила Восьмую Предвестницу проследить за тем, чтобы план был успешно завершен, а ему была отведена роль ничего не знавшего простака, преданно выполнявшего приказы, не знавшего поражения, голодного до схваток. Самым обидным было не то, что его использовали, а то, что они так хорошо его знали, что план был успешен. Если бы не случайность, он бы так и остался несведущ. — Вами обуревают неконтролируемые человеческие чувства. Но если Вы сумеете их взять под контроль, то мы поговорим, и я все Вам расскажу. — Никаких объяснений мне не требуется. И Вы это знаете, сяньшен. Иначе зачем Вам покидать город? Трусливый божок знал, что я его рано или поздно найду. Руки Чжун Ли непроизвольно сжались. Он чувствовал, что это была провокация, а если даже не она, то слова были сказаны со зла и не имели веса. Но тот факт, кем именно были сказаны они, позволил добиться такой реакции, которая не поддавалась контролю. Чувство уязвленности, будто появившаяся брешь в теле размером с громадную зияющую дыру, оказалась не по нраву Властелину Камня, и он поспешил от него избавиться. Лицо его приняло еще более холодный облик, черты ужесточились, а вся чувственность, покрывшись каменной коркой, запряталась в глубины этого тела, познавшего за долгие годы существования отрешенность, хладнокровие и жестокость. — Вы здесь за Сердцем Бога? Я могу заключить сделку и с Вами. Уверен, Царице все равно, каким путем будет получен гнозис. Честный контракт, и я добровольно вручу Вам эту безделушку. — Безделушку? — нервный смешок сорвался с губ молодого Предвестника. — Вы имеете представление, сколько людей мечтают владеть хоть малой долей ее силы? — Вижу соблазн в Ваших глазах, господин Тарталья, — бархатным, полным энтузиазма голосом произнес Чжун Ли. — Неутолимый голод к безграничному, но не достижимому. Уверен, наш контракт Вас устроит. Моим планом было спровоцировать Цисин на спасение Ли Юэ. Те печати, что Ваши подчиненные денно и нощно изготавливали, разбудят Архонта Вихрей и дадут повод людям этой страны показать, на что они способны без помощи Адептов. И моей в том числе, — голос мужчины стих. Он давно принял решение, но каждый раз возвращался к его истоку. То, что раньше казалось легче пёрышка, сейчас ощущалось тяжёлым грузом на плечах. Что-то внутри менялось так стремительно, и нельзя было проследить, к чему это приведет позже. Это неизвестное внутри, глубоко-глубоко в нем, настаивало отказаться от Сердца Бога и божественности. — Я хотел убедиться, что мой народ способен сам себя защитить, кто бы не встал у них на пути, — на последних словах Моракс впился своим пронзительным взглядом в Чайльда, как бы давая не двусмысленно понять, кого он имел в виду. — Госпожа Синьора дала согласие, отдав Вам главную роль в моем плане, но условилась, что не посвятит Вас в него. Не сразу, но я понял, зачем ей было нужно это условие. На каменном лице произошли слабо заметные перемены. Показалось, что ныне холодные, как металл, глаза, несмотря на свой насыщенно-желтый цвет, стали постепенно наполняться теплом согретого на солнце кор ляписа и поблёскивать. Они смотрели через толщу горной породы, и если не поспешить отвести взгляд, то вскоре можно будет лицезреть, как сквозь эту безжизненную каменистую землю пробьется первый росток. Перед Гео Архонтом стояло юное создание. Шебутное, остервенелое и непредсказуемое. Властелин Камня, проживший в Тейвате не одну тысячу лет, не мог припомнить никого с похожим набором качеств. Такая палитра эмоция и та скорость, с которой они менялись, приводила мужчину не раз в замешательство, и он до сих пор не сумел привыкнуть к столь необузданному характеру юноши. В одном Синьора оказалась права. Высший хаос в подлинном своем проявлении. В остальном же она ошиблась полностью. Голубые глаза парня, лишенные бликов, что смотрели на него сейчас, метались, с трудом фокусируясь. Ни о какой пустоте речи быть не могло, когда эти глаза испускали молнии, аж искры бежали по земле. — Но если ты правдоподобно отыграешь свою роль, то я, Моракс, Верховный Адепт и Бог контрактов, обязуюсь лично вручить тебе свое Сердце Бога. Ты удостоишься чести самолично преподнести его своему Архонту. Тарталья молчал долго, и Чжун Ли уже успел предположить, что он сказал недостаточно громко и его слова не достигли ушей парня. Но тот все хорошо услышал и успел промотать в голове весь состоявшийся между ними диалог. От начала и до его конца. Затем Чайльд ушел в дебри своего сознания еще глубже и стал вспоминать все встречи, которые у него успели состояться с консультантом ритуального бюро. Он стал находить в каждой из них подозрительные моменты, которые могли натолкнуть его на мысль, кем на самом деле был человек, деливший с ним трапезы днем и прогулки по городу вечером. Подсказки были оставлены словно нарочно, да так очевидно, что хотелось со всего размаху зарядить по голове самому себе. За невнимательность, за ослабшую бдительность. — Чего ещё стоило ожидать от самовлюблённого бога, который никак не может наслушаться историями своих былых побед, — Тарталья поднял лицо, черты которого ужесточились, и произнес: — А может, это утешение, потому что сила богов имеет тоже предел? А может и срок жизни? На непроницаемом лице мужчины появилась неподдельная эмоция удивления. Архонт лишился дара речи, и ему оставалось только глядеть в глубокие ледяные озера, оторвать взгляд от которых было не так-то просто. — Вы правы, сяньшен, что я любой ценой должен принести Ее Величеству Царице сердце Гео Архонта, — Тарталья завел левую руку назад, разминая плечо. — Но правила игры ставлю я. Битва! — прогремел он. — Я заберу Сердце Бога в схватке или вернусь ни с чем! Чайльд взмахнул обеими руками, и в его руках появились гидро-клинки. Казалось, что он был способен удерживать воду, а та струилась, огибая его ладони, в своем ритме, поблескивая и пенясь крохотными волнами. — Я Вас понял правильно? Заключить со мной контракт Вы не желаете? — уточнил консультант, глядя на орудие в руках Тартальи. Вместо ответа парень сделал вперёд выпад, энергия молнии, струившаяся во всем его теле, стремглав переместила его к Чжун Ли. Он занес руки, и гидро-клинки рассекли воздух, слегка задев рукава, которыми успел прикрыться мужчина, прежде чем сместиться назад. Чжун Ли оглядел свою одежду, увидев глубоки разрезы на ней, оставленные оружием Чайльда. Тот удивляется, глядя на результат своей работы и прокручивает клинки в руках. — Вы пожалеете, что недооценили силу простого человека. С этими словами Тарталья соединил клинки в копьё и снова двинулся в сторону Чжун Ли. В этот раз мужчина был готов к атаке: он увернулся от удара, оказавшись в мгновение ока за спиной Тартальи, поменяв их местами. Но вместо гнева за промах на лице рыжего парня появилась яркая улыбка предвкушения. За ударом следовал следующий, а за ним новая и новая попытка Чайльда хотя бы коснуться Гео Архонта, как ему удалось это в первый раз, застав того врасплох. Чжун Ли лишь блокировал очередную попытку и менял свою позицию, грациозно обманывая юнца. — Зачем мы тратим время? — в процессе спросил Моракс. — С боем или без я собирался отдать Вам Сердце Бога. — Правильно. Если я проиграю, я соглашусь на ваши условия, заключив контракт. Вот только если выиграю я, — парень разбежался и выполнил сильный замах копьём, рассекая им в радиусе нескольких метров, — я буду тем, кто вынет сердце из Вашей груди. Ну, разве не заманчиво? Не могу отказать себе в таком удовольствии! Тарталья снова напал, а Чжун Ли, не поддаваясь на провокацию, увернулся. Он махнул рукой, и в ней появилось тяжелое каменное копье, от которого исходило золотое свечение. — Дерись! Я могу продолжать драться бесконечно долго, пока не заставлю тебя согласиться на честный бой. Тарталья выполнял один замах за другим, рассекал клинками рьяно и без намека на недолгую заминку или усталость. — Дерись! Дерись в полную силу! — улыбка не сходила с лица Чайльда. Она была пугающей, лишённой здравомыслия. Чжун Ли был глух к его словам, продолжая блокировать гео-импульсами каждую попытку Предвестника совершить атаку и достигнуть желаемой цели. Это лишь больше злило парня. Он так хотел преподать урок этому богу, не считавшемуся с мечтами и целями людей, которые были для него сошками, не достойными внимания. Он жаждал боя с ним больше, чем с кем-либо, с кем ему приходилось вступать в спарринг. Ему впервые хотелось не помериться силой с противником, а выплеснуть эмоции: обиду, злость, отчаянье. Он хотел заставить это лицо исказиться от злости, сменить маску отчуждения на самый настоящий страх. А может, он хотел увидеть в этих бездушных янтарных глазах что-то похожее на восхищение. Хотя бы раз, хотя бы на миг, пусть и случайно прорвется эта эмоция, чтобы снова быть спрятанной. В порыве Тарталья совершил осечку, и острие копья Моракса почти коснулось руки парня. Но оно не достигло ее, растворившись в воздухе. Но в следующее мгновенье копье снова упало в руки Архонта. Мгновенно все стало очевидно для Чайльда. Его глаза, и без того лишенные блеска, стали наводить ещё больший ужас, когда парень, не моргая, уставился ими на Чжун Ли, смотря будто сквозь него. В его ладонях снова появились пурпурные искры, которых он даже не замечал. Они побежали по водной глади клинков, пока не покрыли их полностью. Розовые лезвия блеснули в руках парня, когда он ловко их перекрутил, взяв поудобнее за рукоятки. Искры лишь усилились. — Не смей! — как гром, оглушительно прогремел Тарталья и вонзил клинки в землю, образуя глубокие трещины, как после землетрясения. Целый остров заходил ходуном. Все птицы, ныне спрятавшиеся от непогоды, поспешили скорее покинуть остров, взмыли высоко и устремились вдаль. — Не смей мне поддаваться! Глаз Порчи, сиявший до этого момента, вспыхнул ярким ослепляющим светом. На руках Тартальи появилась стальная броня, настоящие доспехи облепили все его тело. А на лицо опустилась большая алая маска с одним синим камушком в самом центре. Из-под маски донёсся дребезжащий звук дыхания зверя, притаившегося за ней. Зверь тяжело дышал и не произносил ни слова. Он восстанавливал силы после трансформации, готовился к атаке. Клинки вытянулись, соединяясь в основании и преображаясь в заострённое с двух сторон копьё. Тарталья выполнил замах и на мгновенье замедлил действие, проследив, как Чжун Ли приготовился уйти влево. Этого времени было достаточно, чтобы направить копьё левее изначальной траектории. Но лишь слегка левее. Острие рассекло плащ, оставляя на нем неровный разрез. Два лоскута развевались на ветру. Посмотрев на свой подол, консультант нахмурился. — Кажется, кто-то тоже поддавался, — сказал не громко Чжун Ли, но ветер донес его слова. Зверь под маской усмехнулся, но звуки были больше похожи на рокот. Копьё бумерангом вернулось в руки Тартальи. Он снова замахнулся и на этот раз нацелился на копьё Чжун Ли. Обманным движением он заставил думать, что целится в плечо консультанта, и вынудил руку мужчины согнуться, чтобы выставить янтарного цвета копьё перед собой. Бумерангом пролетавшее пурпурное копьё Чайльда задело слегка лезвием золотое копьё, промелькнув перед янтарными глазами, и вернулось к своему хозяину. Чжун Ли проследил за ещё и ещё одним выпадом со стороны Предвестника, и не один из них не достиг цели. Лишь запугивал, разрезая одежду или задевая каменное копьё. Чжун Ли расценил это как вынуждение к вступлению в бой, атаке в полную силу. Тарталья нарочно злил его, выводя на неосторожный импульс с целью защитить себя. Но парень не нападал, хотя мог уже не единожды схитрить и нечестным способом нанести удар в попытке ранить мужчину. Чжун Ли был в смятении. Он ошибся. Все его предположения насчёт Фатуйца не оправдали себя. Он думал, что разгадал его замыслы, знал цели, предугадал каждый его ход и мог легко добиться желаемого. Как у него получилось договориться с Царицей, как он пришел к соглашению с Синьорой. Но промаха с Чайльдом он не ожидал. И даже сейчас, когда парень вызвал его на бой, тот не дрался в полную силу. Вряд ли он, как наивный дурак, не учел силы бога, заключённой в гео-сердце, и думал, что сможет, не прикладывая усилий, присвоить его себе. Чжун Ли лично ему поведал не одну историю своих былых побед, давая понять, что несмотря на прошедшие с тех пор сотни лет, неверно было надеяться на то, что былая мощь Архонта угасла. А значит, мужчине не была известна истинная цель Тартальи. Предвестник мог с самого начала никому не доверять и не поведать даже своему Архонту о своих истинных намерениях. Но сколько бы Чжун Ли ни делал предположений, все они не имели смысла. Он пытался понять, где парень его обманул, обвел вокруг пальца, когда начал играть роль ничего не знающего простачка. Но ответа не было. Чжун Ли разжал пальцы и копьё, падая на землю, рассыпалось в золотую пыль, и ее унёс ветер. — Дерись! — взревел зверь, запуская гидро-волну справа и слева от консультанта. — Я сказал, дерись со мной! Тарталья телепортировался к Архонту, нависая над ним и держа одно из лезвий копья у подбородка мужчины. Чжун Ли смотрел наверх, будто мог видеть сквозь безобразную маску. Тарталья онемел от шока, замерев на месте. Этот взгляд Чайльд хорошо запомнил. Ранее он думал, что консультант не способен на подобное, пока однажды они, прогуливаясь неподалеку от Хижины «Бубу», не были прерваны щебетом. Они одновременно обернулись, когда поняли, что эти звуки не были похожи на обычное беззаботное птичье пение. На каменной изгороди сидела маленькая красногрудая птичка, что издавала все эти звуки. Она поднимала голову вверх и издавала щебет, схожий с пронзительным криком, всем своим содрогавшимся тельцем, а после опускала голову вниз, к пенившейся и бурлившей воде лазурного пруда. От этой картины сознание Чайльда помутнело. В воде барахтался птенец, интенсивно маша крыльями, сопротивляясь стихии, которая ему была не подвластна. Птичка так неистово боролась за жизнь, можно было поверить, что она была способна вспорхнуть в любой момент. Попав в бездну, Тарталья был обречён барахтаться точно так же. Каждая минута пребывания в этом адском месте была выживанием, игрой на выбывание. Ты или тебя. Помощи не было. Можно было лишь рассчитывать, что из ниоткуда в хилых ручках возьмется необузданная сила, а из желанья жить мальчик начнет черпать выносливость, чтобы не рухнуть от усталости после очередного дня нескончаемого боя. Где бы Чайльд не прятался, монстры находили мальчика, чуя его кровь и страх. В момент, когда больше не чувствовалась жгучая боль от ран, испещривших все его тельце, когда перестали беспокоить мозоли на ладонях от камней, которыми- он, используя вместо оружия, забивал нападавших тварей, когда мышцы в ногах и руках уже больше не гудели. В этот момент появилась Скирк. Она протянула руку и подняла из пучины отчаяния его уже почти бездыханное тело. А оно на рефлексе продолжало трепыхаться из последних сил. — Всё будет хорошо, — держа на ладони, облаченной в черную перчатку, мокрого птенца, продолжавшего рефлекторно трепетать крыльями, Чжун Ли положил вторую ладонь сверху, успокаивая маленького. Тот наконец-то прекратил дёргаться и затих. Чайльд только тогда вышел из транса, подойдя ближе. Он не знал, что на него сейчас нашло, но сердце, сбитое с ритма, колотилось, как бешеное. — Как колотится, — тихо приговаривал Чжун Ли, осторожно поглаживая птенца. Тарталья замер, глядя на еле заметную улыбку мужчины. Нежная, как глазурная лилия. Чистая, как лед, покрывавший озера в столице его родной Снежной. Редкая, как алые яхонты в Тейвате. Тогда Тарталья понял, что готов сделать что угодно, лишь бы увидеть эту улыбку ещё раз, повторить чудо, свидетелем которого он стал. Этим теплым взглядом смотрел на него сейчас мужчина. Рыжий парнишка предположил, что ему показалось, почудилось. Он открыл и закрыл глаза, зная наверняка, что это чудо растворится, как звёзды по утру, как капля, упавшая в океан. Но улыбка не исчезла ни через секунду, ни через две, ни через пять. Боль в груди заставила Чайльда опомниться, что он всё ещё был в Форме Духа, отбиравшей колоссальную часть его сил тем больше, чем дольше он находился в ней, порабощая разум, беря под контроль тело. Чжун Ли приложил свою изящную ладонь к груди, и из нее просочился золотой свет, заставивший Чайльда прищуриться. Консультант протянул ладонь вперед с вложенным в нее Сердцем Бога. — Я не возьму его! И не подумаю! — сказал он всё ещё искаженным голосом, но не так громко. — Только в честном бою! — Пожалуйста, — прошептал Чжун Ли, и сердце Тартальи снова болезненно сжалось, но не от той боли, что острыми иголками впивалось в плоть, как кара за использование проклятой силы Бездны, а от той же, что пронзила всю его душу при виде его улыбки. — С твоей помощью я завершу контракт, заключённый тысячу лет назад с людьми. Это будет мой последний контракт, как божества. — Чжун Ли впервые обратился столь фамильярно к Тарталье, и это не было пропущено им. Чайльд молчал. Его маска дала трещину и, наконец, раскололась, высвободив половину его лица, показывая взъерошенные волосы и затуманенный синего оттенка глаз без блика, строго смотревший на мужчину. После долгого молчания он до скрежета сжал зубы, произнеся своим не искаженным голосом, который был до краев переполнен обидой: — Достоин ли Фатуец такого доверия? Я могу сесть на первый же корабль утром и вернуться на Родину. Ведь с Сердцем Бога меня встретят как героя. Какое мне дело, что я прослыл здесь подлецом, не сдержавшим обещание? Парень злостно улыбнулся, но Чжун Ли не повелся. — Ты достоин доверия. Оно твое, — Чжун Ли вложил гнозис в ладонь Тартальи и накрыл фигурку его пальцами. По телу Предвестника побежало тепло. — Я признаю, что виноват перед тобой за обман... И я признаю поражение. Золотой свет от гнозиса пульсировал, привлекая внимание к себе, но никто на него не смотрел. Если бы не крепкая хватка Чжун Ли, Тарталья бы давно уже расцепил ладони, выронив Сердце. — Думаешь, не удалось сохранить от меня в тайне свой план и удастся добиться желаемого лестью? Тарталья отдернул руку, и она заискрилась пурпурными молниями. Глаз Порчи непроизвольно вновь начал действовать, но Чайльд вовремя почувствовал бурление крови и жжение в ладонях. Он махнул руками, беря вверх над этой силой, запирая ее в Глазе Порчи. Он с тревогой посмотрел на перчатки Чжун Ли, тяжело выдохнул, убеждаясь, что повреждений не было. — От этой силы веет непроглядной тьмой. Как часто ты ее используешь? — Вас это не касается! — выплюнул Чайльд. Он сжал в руке гнозис и хотел кинуть его в ноги Мораксу, не желая мириться с исходом битвы, которая так и не была окончена. — Послушай, что я тебе скажу, — Чжун Ли потянулся вперёд, но Тарталья выставил вперёд клинок, не давая тому ступить и шагу. Поднялся сильный ветер, и из ниоткуда появилась тень, но Чайльд молниеносно на нее среагировал. Между ними возникла небольшая фигура, у носа Предвестника пронеслось острие копья, и не задело его только благодаря своевременной реакции Чжун Ли. Консультант положил руку на грудь Тартальи, толкая его в сторону. Пульсация прошла по всему телу парня. Чайльд шустро переставляя ноги, сделал три шага назад, прежде чем копьё, проскользившее у его глаз, было занесено над его головой. Не жалея Форму Духа, он выставил перед собой массивные руки, и удар пришелся по костюму. Даже с той силой, что была у него благодаря Бездне, он ощутил ту мощь, с которой ему пришлось столкнуться. Да, она не шла ни в какое сравнение с заключенной в Глазе Бога. А контролировать Форму Духа становилось все сложнее. Она просилась наружу, требовала полной власти над его телом. И пока он полностью не потерял над собой контроль, Тарталья принял решение отозвать Форму Духа и сразиться с незваным гостем самому. Нефритовое копьё лязгнуло по маске, и Тарталье скорее телепортировался, чтобы дать себе фору на перевоплощение. Но не прошло и секунды, как он оказался настигнут тенью. Нефритовое копьё вновь устремилось на него. Тарталья активировал клинки и зажал ими острие копья в нескольких сантиметрах от переносицы. Фигура в маске демона зарычала и потянула копьё на себя. Последовала серия ударов, но их все парень без особых усилий парировал. Он вспомнил методы Чжун Ли. Пока Предвестник утопал в ярости, мужчина, пользуясь этим как преимуществом, сохранял спокойствие и блокировал удары, которые беспорядочно сыпались, не имея четкой траектории, последовательности. Будучи бесхитростными, удары было легко предугадать, и Чайльду оставалось только повторять за парированиями Чжун Ли. — Сяо, остановись! — крикнул мужчина. Чайльд увидел, как в их сторону шел Моракс. Он был тем же мужчиной, что делил с ним обеды и рассказывал о правилах чайной церемонии. Но этот взгляд и этот голос были Тарталье незнакомы. Какое-то подобие строгости было в голосе Архонта, когда он недавно вел переговоры с Чайльдом. Но это было ничто по сравнению с той властностью, которую сейчас демонстрировал мужчина в темном одеянии. Фигура в маске дрогнула, но, увидев замешательство Предвестника, воспользовалась ситуацией и атаковала. Копьё высоко поднялось и резко опустилось. Чайльд перевел глаза и увидел Нефритовое копьё совсем близко. Звон раздался по всей округе, когда острие отскочило от прозрачной золотой преграды. По всему телу волной прошлась горячая пульсация. Чайльд моргнул. Он огляделся. Его окружал, будто широкие оковы, щит с ослепительным жёлтым свечением. По его контуру, переливаясь, перемещались яхонты: яшма, сердолик, гранат, янтарь. Тарталья запомнил их. Оказавшись однажды в комнате консультанта в ритуальном бюро Ваньшен, он из любопытства оглядывал каждый свиток и вазу, коих было с десяток. Но больше всего его завлекали шкатулки, ведь их содержимое ещё предстояло узнать. Пока Тарталья раздумывал, с какой просьбой он мог бы обратиться к Чжун Ли, чтобы тот на какое-то время покинул свой кабинет и позволил ему, избалованному юнцу, утихомирить собственное любопытство, мужчина сам предложил парню открыть шкатулку. Он не был слеп и видел, как Чайльд поглядывал на полку с ларчиками. Будь у парня хвост, он бы забился по полу, вызвав землетрясение во всем городе. Перед тем, как открыть самую большую шкатулку, он с опаской посмотрел на мужчину. Но Чжун Ли лишь согласно кивнул, прикрыв глаза. Он был снисходителен к таким мелким капризам, но его слабость к озорным, но полным любопытства глазкам и к ребяческому поведению ограничивалась одним лишь Чайльдом. До него мужчина не замечал за собой таких странностей. К этой мысли пришел Чжун Ли только что, когда увидел, как Тарталья разглядывал щит, кружившийся вокруг него, а именно камни, которыми он был обрамлен. Эти же камни коллекционировал у себя Моракс. Каждому виду яхонтов своя шкатулка. Фигура в маске рассвирепела и направила ещё один удар в сторону Чайльда. Удар был снова заблокирован щитом. — Адепт Сяо, я приказываю! Фигура замерла. Маска треснула, раскалываясь, и разлетелась по ветру, превратившись в пыль. Юное лицо с ястребиными ярко-желтыми глазами уставилось сурово на Чайльда. Когда Моракс подошел ближе, юноша перевел на него взгляд. Черты лица смягчились. — Властелин Камня, Моракс, — пробормотал юноша, осел на одно колено, опустив голову. — Я лишь выполнял свои обязанности по защите жителей Ли Юэ. Это мой долг как... — Сяо, — мужчина резко прервал юношу, и тот замолчал, опустив голову ещё ниже. — Гео Архонт никогда не сомневался в выборе на нелегкий пост Адепта. И Гео Архонт в очередной раз убеждается в правильности сделанных когда-то решений. — Этот преданный защитник Ли Юэ дал слово исполнять долг, и он сдержит его, отдав жизнь за жителей. — Можешь подняться. Юноша встал на ноги, но головы не поднял. На его плечо упала ладонь, и от волнения всё тело Адепта прошиб разряд тока. Ястребиные глаза поднялись и забегали по ничего не выражавшему лицу Архонта. Что-то беззвучно поняв по одному лишь выражению на нем, Сяо опустил печальные глаза и сжал губы в тонкую полоску. Проведя по лицу, он надел на него маску демона и одним большим прыжком взмыл в небо к вершине скалы. В следующее мгновение его и след простыл на острове. Весь их диалог длился считанные секунды. За это время Тарталья сообразил об источнике щита и ощупал свой пиджак. Большой золотой гео-символ засиял на груди пульсацией и потух. Затем пропал и щит. — Что за чертовщина![2] — выругался Тарталья. Он поднял глаза на Чжун Ли. — Что ты со мной сделал? [2] Тарталья сказал иначе, но это был непереводимый мат диалект Снежной. Строгий взгляд мужчины смягчился, когда он перевел его с вершины скалы на молодого Предвестника. — Говори же! Что ты наложил на меня?! — Это всего лишь гео-метка... — Чжун Ли не закончил объяснять, когда был перебит. — Метка? Ты пометил меня? Без Сердца Бога? Как это снять теперь? — Чайльд распахнул пиджак и стал нетерпеливо расстёгивать пуговицы на бордовой рубашке, оголяя грудь. Он провел ладонью по коже, затем потер интенсивнее, но ничего не появилось. — Сними ее! Чжун Ли прокашлялся в кулак и отвел глаза. — Метка исчезнет по истечению суток. Она не такая сильная, как если бы я успел сконцентрировать больше энергии в ладони. — Нет! Сними ее сейчас! — Тарталья подорвался с места и подошёл вплотную к Чжун Ли. — Твоя сила – вот и забирай. Мне она не нужна. — Завтра тебе предстоит непростой бой, — сказал консультант, не поворачиваясь к Чайльду. — Считай это подкупом, чтобы ты согласился мне помочь. Я гарантирую тебе безопасность, а ты – освобождение Осиала, Архонта Вихрей. Смотря вдаль, Моракс осматривал каменные скалы и бушующее море. — Пожалуйста, — тихо сказал Чжун Ли. — Сделай это для моего народа, и я обещаю сделать все, что захочет твоя мятежная душа. Помолчав некоторое время, дав себе перевести дыхание, Тарталья спросил: — А Сердце Бога? — Это ты делаешь для Крио Архонта. Я же согласен послушно исполнить твоё желание. Твоё, — повторил Чжун Ли. Он наконец повернулся к парню и опустил глаза на его распахнутую грудь. — Очень ветрено. А люди легко простужаются. Тарталья опустил глаза на рубашку, цокнув языком. — Я не давал своего согласия на участие в этом фарсе! — Больше шести тысяч лет я живу в этом бренном мире. Я видел десятки войн, тысячи сражений и миллион смертей. Я видел, как погибают смертные и как лишаются рассудка божественные существа. Бессмертие – лишь иллюзия. За ней кроется эрозия. Неизбежная и беспощадная. Моя божественность также не должна была быть вечной. Рано или поздно и я бы лишился рассудка и погрузил в хаос всё живое. Я ответственен за ту силу, что однажды в себе обуздал, позволил расти, совершенствуя ее. Но у всего есть цена. Тарталья вытащил из кармана гнозис, и ощутил его неожиданную тяжесть. — Я испил из чаши сполна. Жители Ли Юэ способны идти дальше без меня. А я продолжу свою жизнь обычным консультантом ритуального бюро Ваньшен. — Уверен ли Архонт в том, что не пожалеет, что выбрал вечность в бессилии заместо мига вседозволенности? Лишенное всей своей прежней силы насекомое, которому опасны будут слабые ветра и моросящий дождь. А жизнь людей полна ураганов и цунами. Достаточно ли смелости у Архонта пренебречь своим эго и продолжить жизнь, лишённую излишков, подвергая ее такому риску? Внимательно выслушав парня, Чжун Ли лишь одарил его слабой улыбкой и закрыл глаза, запрокинув назад голову. И не было для Тартальи ничего прекрасней картины перед ним. Погода стала утихать. Ветер смолк, и волны, приносимые к берегу, уменьшились. Тучи стали редеть, и одинокая луна, показавшись из-за них, озарила ночь ослепительным отраженным светом солнца. — Но рано или поздно дождь и ветер прекратятся, и выглянет солнце, подарив долгожданный покой душе. Тарталья, как заворожённый подошёл ближе на этих словах мужчины, дерзко глядя на него. Чжун Ли не сразу обратил внимание на то, как близко Чайльд оказался рядом, и ещё какое-то время, не открывая глаз, вдыхал морской воздух полной грудью, пока не почувствовал опалявшее его щеку тепло. Распахнув глаза, он увидел голубые омуты. Бушевавший в них шторм стих, и теперь на него смотрели два сверкавших топаза. — Вы так уверены. В людях Ли Юэ. Мирной людской жизни, которая Вас ждёт. Во мне в роли злодея Вашей пьесы. Так уверены, что всё последует плану. Так и хочется толкнуть одну из костяшек домино, поставленную на ребро, чтобы посмотреть, как выстроенная Вами стратегия в одночасье рухнет. — Что же тебя останавливает? — без вызова в голосе, а скорее с интересом спросил Чжун Ли. Он совсем забыл указать Тарталье на то, как тот близко к нему стоял. Он больше не чувствовал дискомфорта от нарушения его зоны комфорта. — Ничего, — прошептал Чайльд, опуская глаза ниже. Мужчина нахмурился, не понимая ответа Предвестника. Мозолистая теплая ладонь легла на его подбородок и потянула вперёд. Губы Тартальи накрыли его собственные. Моракс стоял в оцепенении, не зная, как ему стоило реагировать на очередной выплеск эмоций этого сумасбродного юнца. Его поток мыслей был прерван острой болью на нижней губе, которую безжалостно укусили. Чжун Ли в изумлении открыл рот, и Чайльд этим сразу воспользовался. Он положил вторую руку на затылок Гео Архонта, а его язык провел по верхнему небу и стал дразнить язык мужчины. Рука на затылке сильнее на него надавила. Чайльд стал безжалостно посасывать сначала верхнюю губа, затем нижнюю. Он снова прикусил нижнюю губу и тут же зализал это место. Чжун Ли упирался в плечи парня, отталкивая того, но в итоге сдался, позволяя себе минутную, но такую блаженную слабость. Чайльд целовался так, будто хотел поглотить Моракса целиком и победить его хотя бы в этом сражении. Воздуха стало недостаточно, и Чжун Ли повернул голову, будто выныривая из глубины океана, в котором он очень долго тонул, почти достигнув дна. Но не успел он сделать один полноценный вдох, как его губы снова захватили в плен. В этом искусстве Чайльд был непобедим, и Гео Архонту было проще сдаться ему, чем продолжать этот бой. Он снова сдавался этому парню, но желал этого без толики сожаления, полностью капитулируя перед этой стихией. Ему казалось таким правильным поддаться ей и плыть по течению. Но предчувствие подсказывало, что если он не остановит Предвестника сейчас, то эта горная река превратится в селевой поток, а все потому, что его терпение тоже имело свои пределы. Ему хотелось ответить Тарталье на каждый его укус и преподать этому проказнику урок, показав, кто ведёт в этой игре. Но такой несдержанности прямо сейчас он позволить не мог. Не время. Он позволит выиграть этому юноше, но только сегодня. — Чайльд, — умоляюще прошептал Чжун Ли, сделав попытку отстраниться, и парень его услышал. Он прижался лбом ко лбу мужчины – переносица к переносице. Оба они очень тяжело дышали и не сводили друг с друга глаз. Затуманенный взгляд Тартальи блуждал по красным и опухшим губам Чжун Ли и наткнулся на капельки крови, просочившиеся из раненной губы. Тарталья ловко снял со своей руки перчатку и коснулся ладонью губы́, не стирая кровь, а осторожно собирая ее большим пальцем. Чарующе смотря на Чжун Ли, он поднес палец ко рту, высунул язык и медленно провел им по подушечке большого пальца, слизывая кровь. — Считайте, что мое желание Властелином Камня уже исполнено, — тихо сказал Чайльд хриплым голосом. С губ консультанта слетел тяжёлый вздох, от которого он не смог удержаться. Его глаза потемнели, но он дал себе слово сегодня сдержаться. Но, кажется, не он один принял решение, что на сегодня игр хватит. Тарталья надел перчатку и с усмешкой посмотрел на свои расстёгнутые пуговицы рубашки. — Кажется, и Ваше желание раздеть меня глазами было исполнено, — игриво сказал парень, запахивая на себе пиджак. — Какой удачный день для Вас. На его сомнительный флирт Чжун Ли не ответил, лишь изогнул бровь. — Ты ещё ответишь за «самовлюблённого бога». Игнорируя его слова, Тарталья достал из кармана золотой гнозис в виде слона – шахматной фигурки и вложил его в руку Чжун Ли. Тот попытался воспротивиться, но Чайльд настойчиво сжал ладонь мужчины и прижал ее к его груди. — Я же сказал, я заполучу Ваше сердце без этих подачек. «Какой же дурак! Оно уже давно у тебя!» — сердито рассуждал Чжун Ли, но так и не произнес этих слов вслух. — Вручите мне его, как статуэтку, в качестве награды за лучшую мужскую роль в Вашем спектакле. Предвестник напоследок окинул его взглядом и одним быстрым движением надел на свое лицо алую маску. Его костюм сменил серые краски на черные. Под его ногами забегали искорки. — Представление начинается, — сказал напоследок Чайльд, сделав вид, что наклоняется к Чжун Ли, но лишь выполнил глубокий поклон, следуя манерам, которым придерживался консультант и настоятельно рекомендовал (хотя скорее требовал соблюдения) следовать Чайльду. «Он в открытую насмехается надо мной!» — Чжун Ли, пораженный дерзостью этого смельчака, наблюдал за каждым движением Чайльда. — И за «трусливого божка» ответишь тоже. Раздался заливистый бархатный смех Предвестника. Молния сверкнула, и ничего не оставила на месте, где стоял, кланяясь, Тарталья.