Сердце Бога

      В светлый и просторный холл Банка Северного Королевства вошёл светловолосый юноша. Вперёд него между выходными дверями пролетела стремглав маленькая беловолосая девочка – Паймон.              — Похоже, твои друзья прибыли, — с преувеличенной праздностью в голосе сказала Синьора, элегантно выводя рукой в воздухе.              В роскошном платье с двумя глубокими разрезами от подола до середины бедер она стояла, перенеся весь тела на одну ногу, выгибаясь, всем своим видом демонстрируя изящество и превосходство. Такая красивая и величественная. Не знай, что перед ним Восьмая Предвестница Фатуи, Путешественник бы ошибочно предположил, что сама Крио Архонт Царица предстала перед ним. Маска, надетая на пол-лица женщины, возвышалась, как тиара, над ее головой, имела витьеватую форму, напоминавшую крылышко мотылька.              — Да это же Итер, — радостно произнес Тарталья. — а это ведь наша первая встреча после моего неудавшегося уничтожения Ли Юэ. Это немного... странно, не находишь? — неуверенно произнес парень, явно смущённый сердитым взглядом юноши.              — Паймон с самого начала знала, что не стоит доверять Предвестнику Фатуи, — заявила Паймон, упираясь руками в бока.              — Ох, — вздохнул Чайльд, — не стоит так говорить. Да, я обманул вас немного. И у тебя есть право обижаться на меня. Но всё ведь обошлось, не так ли? — парень подмигнул Итеру, но тот сразу перевел свой взгляд на Чжун Ли, не дав реакции на слова Предвестника.              Чжун Ли, присутствие которого можно было даже не заметить, всё это время стоял в стороне и молчал.              — Но дело в том, что я, как и ты, был обманут, — сказал напоследок парень, разводя руки, и тоже посмотрел в сторону консультанта, передав ход ему.              — Как это понимать? — спросил недоверчиво Путешественник, оглядывая присутствующих. Кажется, он только что сообразил о причинах, по которым Чжун Ли понадобилось посетить Банк Северного Королевства. Все указывало на то, кем на самом деле был этот таинственный и всезнающий мужчина.              — Контракт выполнен. То, что Вы искали, теперь даровано Вам. Ибо мое слово подобно камню, — сказал мужчина, больше не разыгрывая пьесу перед Путешественником и Паймон. Он смотрел на Синьору и чувствовал, что Тарталья не сводил с него глаз.              Голубые пустые глаза и бездушная улыбка, за которой пряталось жуткое природное явление. Виновник этой убийственной стихии стоял и, скорее всего, даже не ведал, что те перемены, что он вызвал, приняв решение о сокрытии правды, была для Чайльда сравнима с землетрясением, вызванным столкновением тектонических плит на дне темного океана его души. И вина этого бывшего бога была в том, что он не посчитался с человеческими чувствами. Он знал, кто перед ним оказался – неспокойный и бушующий океан. Но мужчина не предугадал, какое влияние землетрясение окажет на Предвестника. И что по итогу это приведет к разрушительному цунами [1]. Одно радовало. До того, как чудовищная волна успела дойти до берега, Чжун Ли удалось прервать ее бег, взяв весь удар на себя. И прожигавший его затылок взгляд давал понять, что океан не стих и продолжал бесноваться, но лишь на глубине, чего нельзя было заметить, пребывая на суше.              [1] Цунами (яп. 津波 , [t͡sɯnä́mí], где 津 — «бухта, залив», 波 — «волна») — гигантские морские волны, возникающие в результате сдвига вверх или вниз протяжённых участков морского дна при подводных и прибрежных землетрясениях.              Консультант протянул ладонь, а над ней, словно подвешенное на верёвочке, левитировало золотое Сердце Бога — шахматная фигурка слона. Пораженные Итер и Паймон уставились на мужчину в темном одеянии, не веря тому, кем тот по итогу оказался.              «Какое облегчение, что не я один, такой дурак, не догадался», — подумал Чайльд.       Чжун Ли, наблюдая за тем, как Восьмая Предвестница направляет к свету ламп его гнозис, продолжил:              — Что касается Синьоры… Крио Архонт не ошиблась, выбрав ее для выполнения своей части контракта, заключенного со мной. Ей удалось сохранить все в тайне от чересчур любопытного Чайльда.              В Тарталью ударила молния. Он еле сдержался, чтобы не сорваться с места, чтобы схватить за грудки мужчину, говорившего резавшие слух слова. Он сжал руки в кулаки, еле выдохнул, вытесняя потяжелевший воздух из своих легких и вскинул голову, расслабляя мышцы лица. Чайльд сложил руки перед собой и посмотрел на спину Чжун Ли, благодаря консультанта за то, что Предвестнику не пришлось видеть его лица.              — Эй, а что насчет меня? Ты просто использовал меня в своих целях! Ты не хочешь извиниться?! — спросил Тарталья, демонстрируя всем своим видом обиду. Но та была наигранной. Настоящая обида была куда более разрушительной и пряталась намного глубже. Гидро Глаз Бога шевельнулся, и Чайльд скорее накрыл его ладонью.              Чжун Ли ничего парню не ответил. И хотя юноша знал, что, несмотря на окончание представления, пьеса, разыгрываемая им с Мораксом, еще не подошла к концу. Но он бы солгал, если сказал, что не хотел услышать извинения со стороны мужчины.              Синьора усмехнулась, переводя свой взгляд на коллегу:              — Я думаю, благодарность будет более уместной. Властелин Камня должен быть признателен тебе за такую помощь.              Усмешка в голосе Алой Ведьмы была очевидна, и, как бы неприятна она ни была, Чайльд успокоил себя мыслью, что он действительно оказывал этому мужчине помощь, в которой тот нуждался. Вот только слова консультанта больно ударили, больнее, чем мог себе представить воин Снежной. Страшная мысль, что Чжун Ли вчера притворился перед ним раскаявшимся, лишь бы уговорить Тарталью на участие в своем плане, промелькнула в голове, но Чайльд стремительно подавил ее, не дав той, подобно вирусу, отравить его кровь и затуманить разум.              А ведь парень притворился даже перед своей коллегой, что ничего не знал. Синьора точно не поверила бы, что он, раскрыв личность Моракса, ринулся осуществлять его план, а не вступил в бой с самим Властелином Камня. Архонт Вихрей не мог идти ни в какое сравнение с Гео Архонтом, победившим в схватке первого. Выбор для Одиннадцатого Предвестника Фатуи казался очевиден. Но Синьора точно бы что-то заподозрила и предпочла бы взять осуществление плана Моракса в свои руки, забрав все внимание и почести себе. Но если ранее Чайльд гнался за одобрением Пьеро, Капитано и, самое главное, Царицы, то, участвуя в сегодняшнем спектакле, Тарталья думал о том, что скажет после закрытия занавеса один зритель. Какова будет реакция на успешное выполнение его просьбы. Насколько щедрым тот окажется на похвалу. Ведь Предвестник выполнил все, как того захотел Гео Архонт. Но Тарталья никогда не считал себя хорошим актером. Он всегда был собой, говоря без обиняков о себе, своей должности, своей принадлежности, своем отношении к другим людям. Но, несмотря на необузданность, вчера Тарталья сумел погасить гнев так же стремительно, как он вспыхнул в его сердце. Вот только обида никуда не ушла. Этим сильным чувством он сумел активировать Глаз Порчи и повторно призвать Форму Духа. Но даже сейчас юноша не чувствовал облегчения. Он был сравним с пожаром, стремительно распространявшимся по таежному лесу. И, когда казалось, что очаг возгорания был ликвидирован, где-то огонь вспыхивал с новой силой. И поиск этого места мог занять так много времени, а пламени удавалось стать такой силы, что тушение пожара переставало быть реально выполнимой задачей. И если сила гидро Глаза Бога была способна своевременно затушить это пламя гнева, стоило сбросить перенапряжение в схватке, то электро Глаз Порчи и уж тем более сила Бездны были способны лишь питаться пламенем и усиливать его.              Удивительно, но вчера сила Бездны не взяла вверх над ним. Как бы сильно он ни хотел дуэли с Чжун Ли, он не мог себе позволить его ранить. Только тогда Тарталья задумался, а как давно он стал таким высоконравственным.              — Ты теперь герой Ли Юэ, — обратился к Итеру парень. — Я же напротив, навсегда останусь в черном списке Ли Юэ. Скоро Цисин объявят меня преступником, и мне придется в кратчайшие сроки покинуть страну…              На этих словах Чайльд позволил себе снова посмотреть на Чжун Ли, но мужчина, будто не слышал его, развернулся к двери. Предвестник проследил за тем, как статный и педантичный мужчина, не посмотрев на него ни разу, вышел из дверей банка с присущим ему благородством – ровной осанкой, величественной поступью, вздернутым подбородком. Тарталья смотрел, не моргая, ему вслед со своей обыкновенной улыбкой, которая никогда не сходила с его лица. Но она отличалась от его обычной глупой улыбки. Синьора это знала наверняка.              Покинув Банк Северного Королевства, Чжун Ли намеревался направиться к побережью гавани, собираясь обойти ее всю и убедиться в целости строений и сохранности ее обитателей.              Из-за неожиданно возникшей опасности в лице Осиала группировка Цисин точно не успела бы завершить эвакуацию жителей прежде, чем древний Бог накрыл их материк волной. Поэтому все силы были направлены на то, чтобы остановить Архонта Вихрей раньше, чем тот приблизится к городу.              Но только консультант покинул банк и перешёл через мостик, соединявший две постройки на разных сторонах улицы, как его окликнула одетая в темную одежду Фатуи, служащий банка, стоявший у входа.              — Господин Чжун Ли.              Светловолосый парень дошел до середины моста, остановившись и склонив голову с протянутыми вперёд руками. Насторожившийся было консультант увидел в руках Фатуйца письмо и спросил:              — Это мне?              — Мне наказали отдать его перед Вашим уходом.              Парень подошел ближе, и мужчина забрал предназначенное ему письмо. Развернувшись, Чжун Ли ушёл, ничего не ответив. Он спустился по лестнице и вышел к арочному входу, свернув к деревянной изгороди, откуда открывался чудесный вид на ещё недавно бушевавшее море. Остановившись именно там, Чжун Ли раскрыл незапечатанный конверт и достал из него небольшого размера письмо, сложенное вдвое.              «Валютой мира стала мора, и она способна решить в нем любую проблему. Даже отсутствие свободных мест в «Глазурном Павильоне» сегодня вечером на заходе солнца. Припоминаю, что есть палочками Вы меня так и не научили.»              Почерк был крупный, буквы не соединены между собой. Рука явно дрожала при написании. Или же просто-напросто пишущий разучился выводить символы. Уголки губ, их самые краешки, непроизвольно приподнялись, а глаза пробежали по каждой чёрточке ещё трижды.              Мужчина сложил письмо обратно в конверт, убрал его под пиджак в нагрудный карман телесной рубашки и поднял глаза на солнце, висевшее в одном Чи [2] над горизонтом.              [2] Чи – китайская единица измерения. 1 Чи ≈ 33 см.              Подул прохладный морской ветер. Странное чувство прошибло все тело мужчины, начав распространяться от груди и тянуться до кончиков пальцев. Чжун Ли подумал о том, что эти перемены в его теле могли быть напрямую связаны с отсутствием сердца бога. И, кажется, чем дальше оно было от бывшего Архонта, тем сильнее ощущалась пустота в груди. Или это ветер, ранее не беспокоивший его ни разу, был столь пронизывающим. Но что-то было точно не так.              Обойдя весь порт, мужчина вернулся в город и направился к Ритуальному бюро «Ваншен». Ему на встречу из него выбежала коллега паромщица, практически врезавшись в грудь консультанта.              — Господин Чжун Ли. Наконец-то Вы вернулись. Госпожа Ху Тао отлучилась на аудиенцию с Цисин. Всем остальным поручено обойти дома Миллелитов и оповестить родственников. Остальное на Вас, — договорив, девушка убежала.              Заведя руки за спину, мужчина прошел в свой кабинет. Сильно пахло благовониями.              Чжун Ли своими глазами видел, как за одну секунду чистое небо заволокло грозовыми тучами, как потемнело море, как усилились волны. Он услышал хорошо знакомый ему вой, доносившийся из глубин. Настало непоправимое. Это была не тысяча богов, а всего один, но это не умаляло подвига, на который решились жители Ли Юэ, бесстрашно вступив в противостояние, из которого не всем удалось вернуться живыми.              Понадобилось распахнуть сразу два окна, чтобы, наконец, почувствовать приток свежего воздуха, а запах благовоний начал рассеиваться. Мужчина вытянул вперед руку ладонью вверх. Темную перчатку осветило, но не грело солнце.              — Неизбежность. Или все-таки жизнь предоставляет нам выбор.       И все же одно изменение Чжун Ли ощутил очень явно. Чувство, сравнимое с подкожным зудом и отдающее тупой болью в голове. Угнетение и тревожность. Все это вместе с Сердцем Бога наконец-то ушло.              — Утраты неизбежны. Но, в конце концов, мы придем в лучший мир.              Солнце уже спряталось за дома, перестав попадать в окна бюро. Небо окрасилось в персиковый цвет. Мужчина слегка повернул голову, тихо произнеся:              — Я всегда считал, что запах свеч ненавистен тебе, Адепт Сяо. Не думал, что однажды увижу тебя здесь.              Зеленоволосый юноша сел на одно колено и опустил голову.              — Я лишь хотел убедиться, что с Вами все в порядке.              Чжун Ли встал к Сяо в пол-оборота. Лицо его было непроницаемым.              — По традиции принято оседать на пол у гроба в знак прощания с усопшим.              Сяо тут же исправился, поднявшись на ноги.              — Вчера Вы приказ… сказали мне оставить Вас наедине с человеком из Фатуи, а сегодня эта организация чуть ли не погубила целую нацию, — не сдерживаясь, сказал грозно юноша, но сразу же остепенился и заговорил тише: — Я ни в коем случае не сомневаюсь в Ваших способностях. Но с тех пор, как Вы решили жить без прежней божественной силы… Риск, которому Вы себя вчера подвергли…              Чжун Ли подошел и молча опустил ладонь на плечо Сяо. Парень сгорбился, не позволяя себе поднять глаза.              Вряд Ли когда-то Властелин Камня мог себе представить, что тот, кто сам ранее нуждался в спасении, будет нацелен защищать хладнокровного Моракса, всесильного Бога Контрактов.       Чжун Ли покинул свой кабинет и остановился ненадолго в коридоре. Яркий запах ирисов ударил в нос. Мужчина кинул взгляд через плечо на юношу, смотревшего ему в след.              «Тех, кто были когда-то бок о бок с тобой, может, не вернуть. Но можно приложить усилия, чтобы не потерять то, что имеешь сейчас», — подумал Чжун Ли. Злые ястребиные глаза смягчались, когда устремлялись на консультанта. И мужчина принимал эту преданность всецело, зная, как необходимо цепляться за то хрупкое, что оставил тебе этот мир, отобрав во много раз больше. Как если бы приходилось противостоять сильному течению, желая хотя бы ненадолго выплыть из пучины вод и сделать глоток воздуха.              Чжун Ли уже ушел, а Сяо продолжал смотреть на закрытую дверь. Юноша догадывался, куда направился консультант. Все чаще тот стал посещать «Глазурный Павильон», и Защитник Якса не был бы так бдителен, если бы ужины не проходили в компании чужака из далёкой Снежной. Адепт осязаемо ощущал ауру Предвестника, пропитанную кровью, и неведомую силу, томившуюся внутри и жаждущую выбраться наружу.              Но Сяо все это время наивно полагал, что Моракс был в неведении о подноготной фатуйца, но события прошлой ночи расставил все на свои места в его голове.              Уверенность в себе или доверие. Что-то из этого позволило Чжун Ли отнестись спокойно к выходке обезумевшего рыжего парня. И как же сильно Адепту хотелось верить, что именно уверенностью в собственных силах руководствовался Властелин Камня. Но никак не доверием к парню, который очевидно втерся мужчине в доверие, желая подобраться к заветному сердцу бога как можно ближе. А если это не второй вариант, Сяо гадал, почему же безжалостный Моракс не дал отпор фатуйцу. Почему не покончил с ним за считанные секунды, поставив на место наглеца. Тревожное чувство заполнило грудь Защитника Якса, но пойти за консультантом юноша не посмел и решил вернуться на Постоялый двор.              На улицах только зажигали фетровые фонари. Продавцы уже покидали рабочие места, увозя с собой на тележке опустевшие ящики. Мимо пробежали трое детей.              — Поторопимся. На горе Тяньхэн ещё видно солнце!              Позади шли взрослые, и женщина встревоженно крикнула им:              — Далеко не убегайте! Чтобы я вас видела!              — Всё будет хорошо. Город патрулируют, — сказал мужчина, положив руку ей на плечо. — Мы в безопасности.              Чжун Ли дождался, когда фигуры станут совсем крошечными, почти исчезнув из виду, и свернул на каменную лестницу, ведущую к ресторану с большой вывеской в виде веера, на котором были изображены скалы Заоблачного предела. Именно здесь можно было попробовать горные деликатесы, в которых был так искусен шеф-повар данного заведения. И неудивительно. Старинными рецептами с ним поделился один незнакомец, поведавший о том, что знал все рецепты Ли Юэ, их истории создания и тонкости приготовления. Своего имени незнакомец не назвал, но звучал убедительно. И повар ему поверил, вскоре прославившись на всю страну и повысив интерес местных жителей и иностранцев к ресторану, в котором работал. Его коронным блюдом стали «Деликатесы скалистой гавани», главным ингредиентом которого были сложно добываемые стеклянные колокольчики. Именно это блюдо чаще всего себе заказывал Чжун Ли, когда выдавался шанс посетить это место. А в последний месяц таких шансов было немало.              — Господин Чжун Ли! — улыбнулась стоявшая у входа в павильон Ли Цай, работница, встречавшая гостей. — Вы снова ужинаете у нас! Проходите в главный зал!              Чжун Ли склонил голову, приветствуя девушку, и вошел в дверь, которую для него любезно открыли. Ресторан пустовал, и только обслуживающий персонал сновал по коридору, вынося из кухни, откуда тянулся пряный шлейф, одно блюдо за другим. Стол ломился от количества блюд. И, конечно же, «Деликатесы скалистой гавани» тоже там были.              — Попрошу, приготовьте одну порцию супа с бамбуковыми побегами из деревни Цинцэ и со свежим мраморным мясом из Спрингвейла. Я готов подождать сколько потребуется.       Парень, к которому обратился Чжун Ли, сначала округлил глаза и застыл, открыв рот, но затем расплылся в улыбке, сказав:              — Это блюдо томиться часами. Но о Вашем пожелании заранее распорядились, поэтому суп будет готов уже через две минуты, — парень уже развернулся, чтобы уйти, когда не смог сдержаться и со смешком добавил: — Удивительно. Он передал слово в слово.       Чжун Ли не придал никакого значения услышанным словам и занял свое излюбленное место за длинным столом. Ждать долго суп не пришлось, и после того, как его принесли и поставили перед мужчиной, все ушли, закрыв за собой двери. Но те тут же были распахнуты.              — Ох, извини, я не хотел. Надеюсь, я тебя не зашиб. Последнее время перед глазами всё плывет, — раздался в коридоре знакомый голос до того, как Чжун Ли увидел его обладателя.       В зал зашел Тарталья и замер, словно увидел призрака в лице консультанта. Он постоял какое-то мгновение в дверях, а затем шагнул вперед и махнул рукой, приветствуя мужчину.              — Я знал, что Вы придете ровно к назначенному времени, даже если я его не назову.       Моракс, глядя в окно, за которым единственным источником света были фетровые фонари, сказал:              — Солнце давно зашло.              — Вот тут Вы меня обманываете. Покидая свой кабинет, я точно помню, что солнце еще на половину не скрылось за горизонтом.              Чжун Ли ничего не ответил, лишь указав на стул по правую руку от себя, где лежали приборы и посуда на еще одну персону. Чжун Ли взял ложку и отпил небольшое количество свиного бульона.              — Вкусно? Я боялся, что они не успеют приготовить его к нашему приходу, поэтому еще утром договорился обо всех блюдах, — Сказал Чайльд, обводя ладонью стол. Он отодвинул стул и сел, как вдруг мужчина резко оторвался от еды, подняв голову и устремив свои ослепительные янтарные глаза на тело молодого человека. — Что? На этот раз перед тем, как сесть за стол, я сменил одежду и вымыл руки. Между прочим, именно поэтому я задержался, — стал тут же оправдываться парень.              — Пахнет кровью, — сказал Чжун Ли. Он положил ложку и потянулся к черному мундиру Тартальи. И если бы он коснулся пуговиц на нем или лацканов... Мужчина бессовестно дернул за край снизу и поднял резким движением вверх, оголяя живот Чайльда.              Сильно смутившись, абсолютно не ожидав такого несдержанного поступка со стороны чопорного зрелого Чжун Ли, Тарталья не нашел ничего лучше, кроме как отшутиться, вскинув руки вверх:              — Полегче, сяньшен. Давайте хотя бы съедим первые блюда. Потерпите еще недолго.       Когда холодные каменные глаза встретились с его собственными, Тарталья только прикусил язык и отвернул голову, не выдержав пронзительного взгляда. Мысленно он влепил себе оплеуху за столь дерзкую шутку.              — Как давно пропала гео-метка? — спросил строго мужчина, оглядывая бинты, повязанные вокруг талии парня.              Поняв наконец-то странное поведение консультанта, Тарталья облегченно выдохнул, пристыдив самого себя за дурные мысли и задумался над ответом.              — Кажется, Вы чуть ошиблись. Метка исчезла меньше, чем через сутки. Когда я находился в Форме Духа, Путешественнику удалось разрезать броню костюма и ранить меня. До этого он дважды успешно сманеврировал и успел меня коснуться. Слегка! Я бы даже не почувствовал, рань он меня по-настоящему. Но... — парень снова отвернулся. — Если бы не яшмовый щит, ему бы удалось дважды меня ранить. Хоть и не сильно. Я бы явно даже не заметил этих царапин, — Тарталья без умолку выкручивался из-за задетой гордости, что помощь от Чжун Ли оказалась ему как никогда кстати. Он явно не хотел признавать, что был ранен, и даже злился, что о его состоянии прознали. Но Предвестник все же не мог не чувствовать благодарность за оказанное внимание, даже если оно было частью сделки с Властелином Камня. Даже если в этом жесте не было заботы – только желание, чтобы главный актер спектакля доиграл свою роль на сцене до конца, а не вышел из игры раньше положенного времени. Плевать! — Вы выручили меня сегодня, сяньшен. Этот ужин – благодарность Вам.              Чайльд улыбнулся, но смотрел на блюда перед собой, не находя сил смотреть на собеседника. Парень хотел придвинуться ближе к столу, но осознал, что рука консультанта по-прежнему держала край его одежды.              Тарталью вообще мало, что могло смутить. Однажды, когда во время боя против сразу двенадцати разбойников, его рубашка, сковывавшая движения, наконец-то стала расходиться по швам, он, не раздумывая, снял с себя ее, продолжив сражение с голым торсом. Но и это ещё не всё. После того, как он закончил, Чайльд отправился к реке, чтобы отмыться от крови. Не боясь быть замеченным кем-то, кто на прогулке забредет сюда, он разделся догола и проплыл через всю реку на другой берег и обратно. Кажется, что всё его невезение было собрано и вывалено на него в этот самый день, потому что по возвращении он не обнаружил своих сапог, брюк, моры, что лежала в них, да и всего остального, включая Глаз Бога. Перечислять без надобности. Его ограбили средь бело дня, а он и не заметил. Но Тарталью не смутило и это. Он вернулся в штаб-квартиру Фатуи прямо так. Конечно, он шел обходными путями, чтобы не попасться на глаза детям – это единственное, что его остановило от того, чтобы пройти по главной улице Гавани Ли Юэ нагишом. Его помощница еще неделю после этого события не смела смотреть в глаза своему начальнику и сразу краснела, как только сталкивалась с ним где-то или приходила в личный кабинет.              Отыскать воришку не составило труда. Им оказался один из банды разбойников, которому удалось сбежать ещё до того, как Тарталья вступил с ними в схватку. Как же нелеп был тот факт, что этот глупец решил отомстить за своих товарищей таким абсурдным способом. Просто обокрасть обидчика. Возможно, Тарталья бы и не стал искать этого труса, ведь его не интересовало возвращение одежды и имущества. Единственное, что его поистине волновало это потеря Глаза Бога. Его отсутствие странным образом ощущалось столь явно, что парень не мог даже уснуть в день кражи, мысленно думая о той безделушке со стекляшкой, наполненной силой гидро, что он носил на ремне. Возможно, люди не врут, когда говорят, что Глаз Бога – продолжение человека, как и оружие воина, и что однажды, получив его, нельзя было уже ни дня без него обойтись, мучаясь от дискомфорта и бессилия.              Так что, да, Тарталью мало, что могло смутить. Но он был смущен прямо сейчас. И так сильно, что готов был выхватить одежду из рук Чжун Ли и поскорее прикрыться, чтобы спрятаться от янтарных глаз.              Гидро Глаз Бога начал переливаться, и в его центре появилась рябь. Тарталья понял, что что-то не так, когда почувствовал необъяснимый прилив сил, будто бы под действием адреналина кровь побежала в два раза быстрее по венам. Глаз бога шевельнулся, и Тарталья пристыженный этим, запахнул мундир, пряча предателя, выдававшего с потрохами все его эмоции.              Чжун Ли, не понимавший реакции Чайльда, сказал:              — Тебе следовало окончить бой в ту же секунду и не испытывать судьбу.              — Кто ж знал, что Итер окажется столь силен. Я был к такому явно не готов, — усмехнулся парень, потирая шею. Когда он начал говорить в таком тоне, неловкость сама по себе улетучилась. Это его подуспокоило. Но появилась другая проблема. На столе с его стороны из приборов лежали только деревянные палочки.              — По возвращении смени бинты. При поражении организма у людей высокая вероятность заражения крови. Это страшный процесс, способный привести к смерти.              — Сяньшен, — остановил его Тарталья, — это я человек, а не Вы. Мне известно, что бывает при несвоевременной замене бинтов.              — Почему же ты тогда пришел в таком виде?              Тон показался Тарталье чересчур фривольным. Он пока не мог привыкнуть к тому, как фамильярно к нему обращался Чжун Ли. Сначала Чайльд думал, что ему такое понравится. Это не могло не радовать, тем более после вчерашнего поцелуя неудивительно, что про границы можно было смело забыть. Но после случившегося Чжун Ли вел себя также холодно. И только его обращение к нему сменилось. Все остальное же, по мнению Чайльда, осталось прежним.              — Я боялся не обнаружить Вас здесь, — признался Чайльд, смотря на место, занимаемое мужчиной. — Я спешил сюда, поэтому решил повременить с перевязкой, — объяснился он. Чжун Ли повел бровью, но не прекратил есть.              Открылись двери, и в зал внесли графин.              — Конечно же, я о поварах и персонале, — сказал уже громче Чайльд. — Я забронировал весь павильон и заставил их готовиться к этому ужину с самого утра. Разве я мог опоздать?              Когда девушка поставила графин на стол, Тарталья обратился к ней:              — Принеси, пожалуйста, столовые приборы.              Чжун Ли перевел на него взгляд и спокойно произнес:              — Господин Тарталья, Ваши приборы прямо перед Вами, — снова сменил обращение к нему консультант. Он указал кивком головы на палочки перед юношей. — Припоминаю, что Вы хотели научиться ими есть.              Тарталья натянуто улыбнулся, сощурившись, и сказал девушке:              — Я передумал. Дополнительных приборов мне не нужно.              Девушка кивнула и ушла, закрыв за собой двери.              — Кажется, ты с гордостью заявлял, что знаешь, как обращаться со всеми видами оружия. Неужели тебе не подвластны какие-то две маленькие палочки?              Возможно, Чайльду показалось, но он услышал в голосе этого серьезного мужчины иронию, а потому перевел свой взгляд на Чжун Ли. Улыбки замечено не было, серьезное выражение лица, и не более того. Это был очередной урок от консультанта, подумал Чайльд и взял палочки в правую руку.              Неожиданно для него самого основания пальцев свело судорогой, когда он попытался правильно взять палочки. После затяжного боя и принятия второй день подряд Формы Духа он не чувствовал сильной усталости, но тело было не обмануть. Какой бы выдержкой парень ни обладал, не все функции организма все ещё работали на 100%. Он чувствовал напряженность в мышцах в зоне икр, жжение глубокого пореза, оставленного мечом Путешественника под ребрами и онемение ладоней после нескольких часов не прекращавшегося сражения.              Чжун Ли заметил, что Тарталья не спешил начинать есть. Мужчина положил ложку, привстал и пододвинул свой стул ближе к юноше. Он накрыл ладонь Тартальи своей правой рукой, а левой поместил палочки под нужным углом. Их руки, от запястья до плеча, слились в одну, а грудь мужчины упиралась в угловатое плечо парня. Чайльд почувствовал на своей щеке жар от горячего дыхания мужчины, когда тот ему начал объяснять:              — Твоя рука перенапряжена. Она тоже болит?              Рыжеволосый юноша застыл. Все мысли в его голове пустились в пляс, сердце предупредительно отстукивало, готовясь выпрыгнуть из груди. Его левая рука сжала несчастную, ни в чем не повинную тарелку.              — Как сказать... — тяжело вздохнув через стиснутые зубы, томно сказал Предвестник.              Мужчина потянул перчатку парня за кончик на пальце и с легкостью снял. Тарталья был уверен, что был готов завизжать, как юная девица, от такой выходки самого смирного человека, которого он пока что встречал на своем недолгом веку жизни. Но этот непримечательный поступок, в котором не было ничего особенного, вызвал фонтан эмоций у нескромного, бесстыдного Чайльда. Он не понимал, что на него нашло, но он готов был зардеться от одного лёгкого касания этого праведного мужчины, которого он по сей день боготворил (какой бы злой шуткой это не было). Ухвати его даже за член абсолютно незнакомый человек, Тарталье было бы все равно. Он бы и бровью не повел облепи его все пять, нет, десять девушек. Реакция организма засвидетельствовала бы возбуждение, но не более того. Это то, от чего легко можно было избавиться, сбросив накопившееся напряжение. Ни к чему не принуждавший секс или спарринг. Тарталья знал методы решения таких проблем, и никогда не заострял внимание на потребностях своего тела. Они его не волновали.              Но что сейчас. Его взяли за руку, и он затрясся, как девственник. С него сняли перчатку, и его дыхание сбилось от чувства, будто его начали раздевать, разрывая одежду в клочья.              Словно этого было мало, чтобы окончательно довести Тарталью до точки невозврата, Чжун Ли провел по ладони парня вниз-вверх, из-за чего на ней оголился каждый нерв. Рукоять оружия отпечаталась на светлой коже глубокой выемкой, грозившей стать крупной мозолью позже, хотя такую огрубевшую кожу уже невозможно было чем-то изуродовать. Брови мужчины сошлись на переносице. Он внимательно изучал человеческую ладонь и даже не ведал, что сотворил за считанные минуты с суровым воином из Снежной.              Предвестник старался из последних сил подавлять непристойные идеи в своей голове, не дававшие трезво мыслить. Безобидные прикосновения этого мужчины мигом притупили его разум, позволяя самым развратным фантазиям во всех красках предстать перед ним, как произведения искусства в картинной галерее. Он клал свою руку на широкое бедро консультанта, соблазнительно выглядевшего в темно-коричневых брюках. Он сжимал его ногу так сильно, что лицо бывшего Архонта отбрасывало такую ненавистную Чайльду маску безразличия и искажалось от удовольствия. как только могло. Тарталья отпивал из бокала вино, притягивал мужчину за шею и поил того, припав к этим соблазнительным тонким губам. Он опрокидывал спинку стула, на котором сидел Чжун Ли, роняя того на пол, и усаживался на него сверху, начиная освобождать его от тесной одежды, скрывавшей каждый дюйм желанного тела этого целомудренного и нетронутого цветочка, словно отрывая по лепестку его непорочность, чистоту.              — Болит, когда провожу? — спросил спокойно Чжун Ли, неспеша ощупывая каждую фалангу пальцев Тартальи. Юноша промямлил что-то невнятное. — Здесь болит?              — Не угадали, — тяжело выдыхая, хрипло сказал Чайльд, понизив голос на несколько октав.              Он откинулся на спинку стула, раздвигая ноги шире. Моракс повернулся к нему и непроизвольно опустил глаза. Недвусмысленный бугор был невооружённым глазом виден на серых штанах.              Чжун Ли, подавившись воздухом, прокашлялся, прикрыв кулаком рот, и отвел скорее взгляд. Его застали врасплох, и мужчина, кажется, впервые не знал, что ему следовало делать в такой ситуации. Он мог отчитать Тарталью за его разнузданность, добавив к списку прочитанных лекций этому Предвестнику еще одну. Он мог нарочно отодвинуть стул, проезжая ножками по полу, смерить этого рыжеволосого болвана взглядом, а затем молча развернуться и покинуть ресторан, оставив думать над своим поведением Тарталью дальше в одиночестве. А мог проигнорировать, сделав вид, что ничего не увидел, и продолжить есть, как ни в чем не бывало.              От Чайльда не ускользнуло выражение лица бывшего Архонта. Потемневшие глаза Одиннадцатого Предвестника, как море в непогоду, сузились. Он стукнул палочками по столу, перехватил руку Чжун Ли и потянул ее к своему паху, которой он до этого помогал держать палочки. Юноша с большим трудом подавил стон, желавший сорваться с его губ в тот момент, когда его ширинки коснулись костяшки пальцев консультанта. Чайльд понимал, что это спугнет, словно неприрученного котенка, не самого обычного мужчину, сидевшего рядом с ним. Моракс замер, и вся построенная им в голове за несколько секунд цепочка действий, тут же испарилась. Реальность прорвалась в его разум и все в нем раскидала. Янтарные глаза выдавали то замешательство, в котором находился Чжун Ли.              При виде них Тарталья окончательно потерял контроль. От четкого осознания, что юноше было подвластно вызывать такую реакцию на лице столь холодного и до безупречности серьезного мужчины, все тело Предвестника покрыло мурашками, а в штанах стало теснее.              — Посмотрите, что Вы делаете со мной, сяньшен. Я готов излиться в любой момент по Вашей вине.              Кажется, Тарталья позабыл о собственном обещании сдержать напор и затаиться, чтобы подобраться к своей добыче ближе и не дать ей удрать раньше времени. Но парень тут же нарушил договоренность, заключенную с самим собой, сорвавшись с цепи.              Чжун Ли наконец-то отреагировал, отдернув резко руку, и сел прямо, придвинувшись к столу. Глаза Чайльда заволокло пеленой. Взгляд стал поистине хищный, как у тигра перед прыжком. Если бы Чжун Ли остро отреагировал на этот бесстыдный выпад со стороны Предвестника, отругав его и проведя воспитательную беседу, то юноша наверняка бы утихомирил свой пыл. Хватило бы этого, конечно, на день-два. Но это лучше, чем тот выбор, который сделал консультант. А все потому, что после событий вчерашней ночи, парень собирался сокрушить этого бывшего бога при любом раскладе и при любом сопротивлении, забрав себе целиком и полностью этого несравненного мужчину. И Чжун Ли, не поставивший Тарталью на место вовремя, выбрасывал, в понимании юноши, перед быком красную тряпку.              Да, вчера ему не ответили на поцелуй, но и не оттолкнули. А значит, победа была более реальна, чем могло показаться. Да и не знал Тарталья такого слова как "проигрыш". Моракс просчитался, решив сейчас проигнорировать поведение Тартальи. И этот промах обойдется консультанту дороже, чем он мог себе представить.              Чжун Ли отставил в сторону уже остывший суп и взял палочки в руку. Он нацепил ими креветку в сливочном соусе и поднес к миске, положив на рис.              — Рано или поздно ты научишься пользоваться палочками. Нужно лишь чаще практиковаться. Было бы желание...              — Оно есть. За это не переживайте, — хрипло выговорил Чайльд. — Мне просто не достает терпения, когда дело касается Ваших уроков, сяньшен, — томно произнес Тарталья, наклоняясь ближе к Чжун Ли. — Но моя нетерпеливость компенсируется очень высокой выносливостью. Вы и сами вчера в этом могли убедиться.              — Не знаю, сколь велика твоя выносливость, но вот необузданность... Тебе надо хоть иногда усмирять свой пыл.              Чжун Ли подцепил вместе с креветкой немного риса и поднес палочки ко рту.              — Зато у меня есть куда более приятная черта.              Тарталья ловко перехватил его руку, повернув к себе, и шустро отправил в рот все, что мужчина держал палочками. Он с усилием прожевал еду и проглотил ее, не отстраняясь от лица мужчины. Парень медленно повернул голову, поймав Чжун Ли за тем, как тот тут же отвел взгляд.              — Зверский голод, — прошептал парень.              — С каких это пор голод стал считаться чертой характера, так еще и положительной? — возмутился Чжун Ли.              Чайльд усмехнулся, приблизившись к уху консультанта, опаляя его горячим дыханием.              — Вы подобны железу, сяньшен. Невозмутимее человека я не видел, — медленно выговорил Чайльд, касаясь губами ушной раковины. — Стали бы Вы продолжать вести себя в том же духе, если бы узнали, что это лишь сильнее меня заводит? — юноша подцепил сережку, взяв ее в рот, и прикусил мочку уха.              У Чжун Ли сработал рефлекс самозащиты. Он дернул рукой и шлепнул тыльной стороной ладони парня по щеке. А затем последовал второй удар в грудь, который Тарталья также успешно пропустил, не ожидав подобной реакции от консультанта. Заскулив, юноша отстранился, прижав руку к лицу, и вытаращился большими голубыми глазами на своего обидчика. Возбуждение мигом улетучилось из комнаты.              — Господин Тарталья, — заговорил строгим голосом мужчина, и Чайльд понял, что этот переход на "Вы" не сулил для него ничего хорошего. — Вы не боитесь раскрошить свои зубы в попытках проверки металла на прочность? Поверьте мне на слово, моя выдержка куда крепче железа. И если Вы собирались сделать комплимент, то стоило назвать более прочный металл. Такой как вольфрам, например. А во-вторых, не забывайте, что мы на данный момент находимся в общественном месте. Кто-то мог стоять у дверей и слышать Вашу разнузданную речь, поняв Вас превратно. Так что учитесь сдерживать себя.              Бывший Архонт подумал, что его сбитое дыхание было связано с длинной речью, начав которую, мужчина уже не мог остановиться. В висках стучало, а плечи подрагивали. Что-то неожиданно для себя осознав, мужчина положил руку на грудь и надавил. Не поддававшееся объяснению билось под ребрами, вырываясь наружу.              — Что-то не так. Мне тяжело дышать. Внутри сильно давит, — задыхаясь, промямлил мужчина с затуманенными глазами. Он потянулся к своему галстуку, развязывая его, и оттянул воротник, оголяя адамово яблоко.              Тарталье открылся ослепительный вид на светлую шею мужчины. До этого консультант представлял из себя запакованный подарок. Его многослойная одежда скрывала каждый миллиметр кожи, и только голова и верхняя часть шеи была открыта взору. А все остальное оказалось тщательно спрятано. И вот обертку слегка сдвинули, и в Тарталье снова проснулся бес. А точнее стал повторно пробуждаться чуть ниже пояса, доставляя большой дискомфорт. Но все это стало неважно, когда Чжун Ли отвернулся от него, согнувшись, и задрожал. Тарталья все сразу понял, когда услышал, как тяжело мужчина дышал, и увидел, как покраснело ухо, которое юноша чуть ранее прикусил.              Он встал и обошел стул Чжун Ли, сев перед ним на одно колено.              — Смотрите на меня. Дышите, — парень взял в ладони лицо Чжу Ли, заставив того смотреть на себя.              — Мне больно. Дышать. Не могу, — прерывисто говорил Чжун Ли, испуганно глядя на Чайльда.              — Дышите носом, а выдыхайте ртом. Вот так, — Тарталья сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а затем медленно выдохнул через рот. Консультант повторил за ним, затем сделал это еще раз. Закрыв глаза, он продолжил делать неспешные вдохи и выдохи. — Чувствуйте, как надувается живот на вдохе, и поднимайте корпус. А на выдохе - опускайте. Клетки мозга скоро насытятся кислородом. Пропадет головокружение. Восстановится сердечный ритм.              Тарталья говорил неспеша, наблюдая за тем, как лицо консультанта снова принимало серьезный вид. В этот момент он даже пожалел, что помог справиться мужчине с неожиданно нахлынувшими в один миг человеческими эмоциями. Беззащитное состояние бывшего Архонта казалось Тарталье не менее соблазнительным, чем непреклонное поведение холодного мужчины, борющегося с напором юноши. Чайльду так понравилась реакция мужчины, что он еле себя сдерживал, чтобы не поддеть того еще сильнее и сделать вновь уязвимым. Этот лис хотел увидеть все грани Чжун Ли, довести мужчину до них, приблизить к пределу. Только, чтобы лицезреть собственными глазами падение этого нравственного праведника. И от мысли, что Чжун Ли еще долгое время будет совсем ребенком в проявлении эмоций и чувств, у него закипала кровь в предвкушении приятного зрелища.              — Добро пожаловать в мир людей, сяньшен. Вам предстоит на собственной шкуре ощутить все прелести нашей жизни. Со временем Вы привыкнете к этим чувствам. Хотя я бы хотел оттянуть этот момент на максимально долгий срок.              Тарталья поднялся и в последний раз оглядел консультанта. Парень опустил глаза на развязанный галстук консультанта, на его расстегнутый плащ, а затем посмотрел ещё ниже.              — Я пойду и оплачу наш ужин, а Вы пока сидите смирно и ждите оттока крови.              Чжун Ли хотел возразить, когда услышал такие слова в приказном тоне от Тартальи, но затем на его лице отразилось непонимание.              — Кажется, теперь мы будем понимать друг друга чуть лучше, — парень усмехнулся и кивнул на ширинку консультанта. Тот опустил глаза и скорее поправил плащ, скрывая сильно заметную выпуклость на своих коричневых брюках.              Тарталья закусил губу. Эта картина надолго запечатлится в его памяти и будет приходить в мокрых снах с пикантным продолжением. Пока фантазия не разыгралась окончательно, Чайльд развернулся на каблуках сапог и покинул комнату. Расплачиваясь с хозяйкой заведения, он предупредил работников, чтобы они пришли убирать со стола только после их ухода и не тревожили их на протяжение всей трапезы. А сам он поскорее вернулся, чтобы вдоволь насладиться видом смущенного бывшего Архонта, некогда великого Властелина Камня, са́мого непреклонного мужчины, коим он когда-то был. А именно один ужин назад.