За гранью

Она не знает точно, когда это стало серьёзно её раздражать. Откровенно говоря, даже подбешивать. Достало просто так, что хоть самой в петлю, но все психологические тесты в академии и при приёме на работу выявили у неё отсутствие даже малейшей склонности к самоубийству. Так что в петлю она точно ни-ни, а вот, как дальше, совсем не ясно. Началось ли это у дымящегося бункера Веры, где помощник чувствует не ликование и гордость победы, а вязкую горечь при воспоминании о хрупком теле в кружевом белом платье. Туман блажи, конечно, сильно искажает воспоминания о произошедшем, но она помнит, как Вера, со своими глазами сирены и льняными волосами, как у старинной фарфоровой куклы, протягивает к ней руки, и звенит грустным колокольчиком её упрёк, помнит, как безвольно падает её тело. «…ты будешь героем», — помощника чуть не скручивает на этих словах Веры, ещё бы немного и вырвало прям тут, на месте. Она чувствует себя кем угодно, но ни разу не героем. Может ещё раньше, когда помощник понимает, что даже самые мелкие просьбы от местных жителей влекут за собой неизменные стычки с членами секты. И хоть она отчаянно пытается быть кем-то вроде Терминатора из древнего, практически, фильма, и избегает использовать лишний раз оружие, это не всегда получается. И периодически помощник разрывается между извечным и неистребимым желанием всем угодить и потребностью рявкнуть в ответ нечто недружелюбное на очередное: «Тут, в общем, такое дело, нужна твоя помощь, только ты можешь это решить». Может в какой-то момент она устает и от злобы, которой пышут местные по отношению к эдемовцам. Нет, она всё понимает, тут всё обосновано. Но отчего-то её всю передёргивает, когда она слышит что-то из серии: «Ну что, очередь за Джонни, с ним много проблем не будет, лёгкая победа». «В смысле лёгкая, — думает помощник, — мне как бы надо убить ещё одного целого человека, без суда и следствия. Это нормально, вообще?» Она, кстати, даже не понимает, как так вдруг получается, что она, вчерашняя выпускница, вдруг оказывается в самой гуще событий на территории, захваченной не в меру воинственной сектой. Которая вдобавок временами сильно смахивает на какую-то террористическую организацию своими сомнительными действиями. Как так получается, что только вот она радуется, что четыре года полицейской академии подошли к концу, и никто, даже её мать, не в силах заставить её отучиться ещё два для получения степени магистра, как — хоп — она уже принята на работу (чёртовы родительские связи, и ведь не отвертеться). И что хуже всего — хоп — она уже в этом чёртовом вертолёте, где все ещё и дружно забывают, что у неё, вообще-то, есть имя, и это совсем не «салага». Тогда она ещё думает, что быстренько вернётся домой и выскажет всё, что она думает об использовании силы родственных связях в работе. И, возможно, даже громко шлёпнет заявлением об увольнении по столу. Сейчас ей, правда, совсем не до этих мыслей. У неё звенит в голове, и даже как будто уши закладывает. Не то от воплей этой сразу не понравившейся ей Тэмми. «В жопу засунь себе своё прощение», — думает девушка, когда Тэмми вопит что-то о том, что убийце Илая прощения нет, но всё-таки есть, если она, помощник, пойдёт и прикончит Джейкоба. Не то от навязчивого «Only youuuuu…», которое так и звучит у неё в голове, вместе с подпевающим Сидом. А может и от мерзкого звука этих волчьих маяков, помощник не понимает, за каким хреном надо было врубать их все. Не понимает, правда, до первой же атаки волка. Она, кстати, здраво оценивает свои силы, и то, что её никто не прибил на территории округа, списывает исключительно на свое везение и на сомнительную меткость эдемовцев. Не всех, конечно, но ей реально кажется, у Веры сектанты, даже те, что не «ангелы» вечно ходят обдолбанные, это же, наверное, должно как-то сказываться на меткости и концентрации внимания. В горах же ей везёт сильно меньше, собственно потому она и проводит незабвенные мгновения со старшим Сидом. Она не хочет вспоминать о смерти Илая, тут как ни крути, но на курок нажала она. Можно хоть миллион раз говорить себе, что против шкатулки Джейкоба шансов нет ни у кого, но это не уменьшает доли её участия. И мысль о том, что ей ещё раз придётся столкнуться со старшим Сидом, пугает её даже, пожалуй, больше, чем то, что дома её, возможно, ждёт судебное разбирательство или ещё что в этом духе, потому как, строго говоря, она вообще не уверена в правомерности своих действий. Но всё это где-то там в неясном будущем, дожить ещё надо. А Сид, вот он, со всеми своими шестью с лишним футами и горой мышц. И, очевидно, у его людей проблем с меткостью нет, как и у него самого. Помощник припадает к земле. Она была лучшей на курсе именно по преодолению препятствий. Борьба, стрельба — уровень «пойдёт». Аналитические способности повыше, но далеко не Шерлок Холмс. Поэтому сейчас она уповает именно на свое умение ловко добираться до цели, благо рыжая макушка Сида отлично видна. И кто, блядь, решил, что я по типу «Железного человека»? «Супермэн» и «Супервуман» в одном флаконе. Человек из стали, блин. Помощник не испытывает и доли той весёлой бесшабашности, которой пытается наполнить собственные мысли. Скорее, наоборот, это попытка хоть как-то совладать со страхом, который с некоторых пор её верный спутник в этом сраном округе. Страх и отчаяние. И абсолютное непонимание, как ей выпутаться вообще. Она же тут представитель закона, а им не положено уматывать в закат на угнанной тачке. А именно этого ей страсть как хочется. Петляя не хуже зайца, помощник добирается до скалистого пригорка, куда, как она видела, направился Сид. Она быстренько осматривается, поблизости нет ни одного ополченца, ни одного эдемщика. Судя по звукам выстрелов, основное действие где-то позади. У самого пригорка, правда, она замечает группу бойцов Джейкоба. Ей не хочется оценивать эффективность методов обучения старшего Сида на своей шкуре, поэтому она, стараясь дышать даже через раз (хотя что вообще можно услышать в этом шуме), огибает группу эдемовцев, перебираясь ползком за рядом кустов, начинает подъём. Он не то чтобы сложный, даже какая-никакая тропинка виднеется. Но пару раз приходится подтягивать себя вверх на выступы. «За каким вообще хреном эту скотину сюда понесло, — думает девушка, обдирая, в очередной раз, ладони об камни, — что за страсть к дешёвым спецэффектам, неужели приятнее помирать на микрогоре, чем на ровной поверхности». То, что старший Сид — не жилец, помощник почти уверена. Она собственными глазами видела, как две пули, выпущенные кем-то из сопротивленцев угодили ему в грудь, ещё одна куда-то не то в руку, не то в бок. Чудеса, конечно, случаются, но не в условиях отсутствия врачей и медицинского оборудования. Перед тем как подтянуться и выбраться на ровное плато, девушка медлит. Кто там знает этого Сида. В конце концов, он воевал, с опытом, так сказать, мало ли какую ловушку он там мог приготовить. Но когда помощник видит Сида, она понимает, что тому вообще не до ловушек. Джейкоб сидит на очередном скалистом уступе, привалившись спиной к камню, дышит тяжело, девушке даже слышутся хрипы. Лицо у него в крови, но это может быть и не его. А вот ранения на бедре и в груди однозначно доставляют ему дискомфорт. Девушка выхватывает пистолет, целится по мере того, как подходит ближе. Если он прикидывается, а сейчас резко кинется, шансов у меня примерно ноль. Но Сид, кажется, вообще не слышит её приближения и вскидывает на неё глаза, только когда дуло пистолета практически упирается ему в лоб. — А, помощник, — ухмыляется Джейкоб. Его уверенное спокойствие никуда не исчезает даже сейчас. И если бы не землистый цвет лица и сиплое, с хрипом вылетающее дыхание, можно было бы подумать, что у него всё под контролем. Девушка ощущает себя крайне мерзко, тыча оружием в человека, который даже не пытается сопротивляться. Он бы норм себя чувствовал, будь уверена. Но я-то не он. Ему, должно быть, очень больно. Тьфу, ну ты пожалей его ещё, да. — Как забавно, — с некоторым трудом произносит Сид, и делает паузу, словно ему требуется чуть больше сил, чтобы говорить, — ты делаешь ровно то, что он и предсказал. — Кто «он», — спрашивает девушка, подавляю желания облизнуть внезапно пересохшие губы. Джейкоб трясётся в беззвучном смехе, и тут же морщится от боли. — Мой брат. Хрен там знает, шепчут ли ему голоса в голове и говорит ли с ним Господь, но он прав. Ты ничего не могла знать, и всё же вот мы здесь, — Джейкоб опускает голову, как будто сил становится всё меньше, а затем вскидывает свои пронзительные зелёные глаза. «Как у гепарда», — думает девушка, когда видит их в первый раз. Она понятия не имеет, реально ли глаза у гепардов зелёные, тут дело скорее в выражении. Сразу можно понять, что ты имеешь дело с хищником, и если ты унесёшь ноги, то это не потому, что ты такой ловкий, а потому что хищнику не до тебя. Сейчас Джейкобу определённо не до помощника, точнее, не до борьбы вообще с кем-либо. Он продолжает смотреть на девушку с раздражающе спокойным ожиданием и принятием во взгляде. — Ты чего- то ждёшь, помощник, ммм? — с едва прослеживаемой издёвкой в голосе уточняет Джейкоб. — Тебе помочь найти цель? Скотина рыжая. Ему ещё и весело что ли? Помощник вновь вскидывает пистолет, и в этот момент голова Джейкоба тяжело падает ему на грудь.