За гранью

Нетнетнет Девушка даже вздрагивает, когда ловит себя на мысли, что вот конкретно сейчас ей совсем не хочется видеть Джейкоба мёртвым. Девушка чувствует себя такой бесконечно уставшей, несчастной и одинокой в этом кровожадном округе. Загнанной в тупик. При мысли о том, что дальше снова начнётся это бесконечное «Помощник, нас так мучает этот ужасный креститетель, продыху нам не даёт», девушка ощущает подкатывающую к горлу тошноту. Нетнетнетнет Какого хрена ты тут помирать собрался. Я больше не хочу никаких трупов рядом с собой. Блядь, дыши давай. Девушка смотрит на висящий на крепкой шее ключ. И вместо того, чтобы сдернуть его, прикладывает пальцы к пульсу. «Слава всем богам, сердце бьётся», — совершенно нелогично для навязанной ей роли освободительницы округа думает она. Девушка запихивает свой пистолет в кобуру. Пару секунд смотрит на Сида. Она пока не может понять, что такое с ней творится, поэтому решает отложить все эти философские размышления на потом, а пока решает обыскать Джейкоба, чтобы, по крайней мере, не схлопотать пулю от него, когда он очнётся. Она отпихивает ногой выпавшую у него из рук рацию, прохлопывает его ноги, руки, на корпусе её движения замедляются. Под армейской рубашкой она нащупывает жёсткие пластины бронежилета. Так ты в бронике. Хитрая скотина. Но тогда какого хрена ты прикидываешься полутрупом. Рана на его бедре уже не кровоточит, и в принципе, на взгляд девушки, не выглядит опасной — пуля, скорее всего, прошла по касательной. Ей не нравятся пулевые отверстия на груди, но теперь, когда она знает, что Сид в бронежилете, ранения не кажутся ей прям уж смертельными. Но её внутреннего доктора категорически не устраивает вид окровавленного бока. — Какого хрена ты не мог нацепить нормальный броник с боковой защитой, а? — шипит она, видимо для себя. — Ну и что, что он весит дофига, ты и сам не пушинка, потерпел бы уж как-нибудь, — продолжает она бормотать вполголоса. — Помощник, для человека, перебившего половину округа, ты на удивление медлительна, — звучит сипло у неё над ухом. Девушка вздрагивает от неожиданности и окончательно укрепляется в своём решении, не иначе как под воздействием какого-то очередного ретроградного Меркурия или какой другой коварной планеты. — Сможешь встать? Давай, я помогу, — она подставляет Джейкобу плечо. Тот медлит, смотрит на неё с нечитаемым выражением на лице. — Ну? — поторапливает его девушка, — давай, закидывай руку. Девушка не считает себя Дюймовочкой со своми 5’6 футами, но ощущает себя таковой рядом со старшим Сидом. Особенно сейчас, когда он с явным трудом держится на ногах, обрушивая почти весь свой вес на неё. Господи, да он весит тонну. Что я, блядь, делаю. Она в тревоге осматривается, справедливо подозревая, что сюда в любой момент могут нагрянуть люди из ополчения. Будет вообще не комильфо, если они застанут как она пытается поднять на ноги вполне себе дышащего Джейкоба, вместо того, чтобы вышибить ему мозги. Картина века вообще. На её счастье, или на счастье Сида, ополченцы и эдемщики пока плотно заняты истреблением друг-друга. Помощник слышит рычание волков, хаотичные выкрики, и, опять же, совершенно иррационально надеется, что ещё некоторое время все будут заняты в кровавом месиве. — Давай, ты ноги-то переставляй, — со слегка всё же нервными нотками в голосе командует помощник, — сейчас спуск начнётся, я тебя не удержу так. — Какого хера ты творишь, помощник? Хотела бы я сама знать. — Моя шкатулка повредила тебе мозги чуть больше, чем планировалось? — не утихает Сид. Надо сказать, раньше помощник не замечала за ним такой уж повышенной болтливости. Хотя это же Сиды, у них, видимо, в крови тяга присесть на уши. — Заткнись, просто заткнись, — яростно шипит помощник. — Раз хватает сил нести всякую хрень, чего тогда строишь из себя труп? — Помощник, в тебя попадали когда-нибудь? Даже когда ты была в защите? Девушка молчит. Ей тяжело и говорить, и тащить на себе Джейкоба. Хотя последний не так уж и виснет на ней, помощник понимает, что зря она пропускала силовые трени. Бумажки. Я планировала перебирать сраные бумажки. А не вот это вот всё. — Значит не попадали, — с удовлетворением в голосе констатирует Сид, — иначе бы ты не задавала тупых вопросов. Проблема современности — тупые слабаки. — Заткнись, — в бессильной ярости шипит девушка, — заткнись нахуй. Вряд ли её слова так уж действуют на Сида, скорее просто ему становится хуже. Он всё ещё переставляет ноги, но дыхание снова с хрипами. Ей эти хрипы совсем не нравятся, если задето, каким-то образом, лёгкое, то она вообще зря пытается дотащить Сида до своего тайного, если можно так выразиться, убежища. «Надеюсь это не была какая-то особая форма предсмертной агонии», — думает помощник и тихонько бурчит: — Только, блядь, сдохни тут. Слышит в ответ нечто, больше всего напоминающее смешок. Но вообще она думает, что ей кажется. На заброшенную хижину, практически сарай, она натыкается в одну из вылазок. Она не понимает, как так легко местные бросают свое имущество, но факт остаётся фактом. Хижина, возможно, служила кому-то в качестве летнего или охотничьего домика в горах. В то время, как, возможно, этого кого-то уже и в живых нет, в хижине ещё хранятся консервы на полках, в шкафу около раковины девушка натыкается на початую бутыль виски. Она искренне надеется, что раз до этого, сколько бы раз она не появлялась здесь, мимо не проходила ни одна живая душа, ну разве что олень или лось или ещё какой представитель местной фауны, то хижина вполне подойдёт, чтобы разместить там Сида. В любом случае, искать другое место времени у неё нет. Ей и так надо бы уже возвращаться к бункеру ополченцев. Ещё и успеть придумать, убедительную версию, куда делся ключ от бункера Джейкоба. Девушка помогает Сиду опуститься на пол, хотя, по правде говоря, от помощи там одно название. Джейкоб шумно приземляется, практически падает, тяжело дышит. Глаза у него полуприкрыты, но девушка все равно ощущает на себе его взгляд. — Мне надо осмотреть твой бок, — с лёгкой опаской произносит помощник. — Помощник, я сильно сомневаюсь, что от этого будет толк, — размеренно произносит Сид. — Есть какие-то другие варианты? Самоисцеление молитвами и божьей помощью? — огрызается девушка. И видя, как нехорошо вспыхивают глаза её собеседника, как-то очень резко вспоминает прекрасную историю, как он сожрал своего сослуживца. А ведь он был его другом. Что же он может сделать с недругом. Сид некоторое время молчит и хрипло дышит. А потом начинает говорить: — Надо снять бронежилет, пули его могли пробить, надо проверить. Бедро и бок надо промыть, осмотреть на предмет осколков. И кто-то из ваших всадил в меня стрелу, я почти не чувствую правую руку. Тебе придётся вытащить наконечник, я подскажу. Девушка подавляет в себе вспышку раздражения от его командного тона. Хотя, по правде сказать, это прекрасно просто, что хоть кто-то из них двоих чётко понимает, что делать. Потому что про себя она этого сказать не может. — Мне придётся разрезать на тебе футболку, — сообщает зачем-то девушка Сиду. — Разрезай, — равнодушно разрешает мужчина, продолжая наблюдать за помощником. У неё ещё больше трясутся руки. Ей и так, в общем-то, ситуация кажется, по меньшей мере, неординарной. И созерцать обнажённый торс старшего Сида вообще не входило в её планы сегодня с утра. Он, торс, кстати весьма хорош. Она старается не сильно думать об этом, промывая бок и плечо, осматривая следы от попавших в бронежилет пуль. Но её глаза сами соскальзывают на кубики пресса и частично скрытую штанами букву V косых мышц. Интересно, почему без рубашки расхаживает Джозеф, а не он. С таким-то прессом. Блядь, опять в голове херня какая-то. — Бок промой получше, — хрипловатый голос Сида вклинивается в нестройный ряд её мыслей. — Промыла уже. Я не увидела никаких осколков. Бедро тоже промыла, — тоном отличницы отчитывается помощник и мысленно хлопает ладонью по лбу. Ты бы ему ещё лоб влажной тряпочкой вытерла. Что за стрёмное желание угодить сектанту? — Тебе нужен нож, — тихо говорит Джейкоб, — надо вытащить стрелу. Во что я ввязалась. У девушки почти не трясутся руки, и её почти не тошнит. Она не знает, как Джейкоб может не издавать ни единого звука, пока она ножом расширяет рану, чтобы извлечь стальной наконечник. Честно говоря, она бы с удовольствием поорала за него, но приходится концентрироваться на его подсказках. Джейкоб — идеальный пациент. Не дёргается, не ноет, да ещё и говорит, что делать. Под конец действа, помощник думает, что не отказалась бы употребить то, чем она поливает рану, внутрь себя. Сид приваливается здоровым боком к стене, прикрывает глаза. Она видит по резко обозначившимся желвакам на челюстях, что он стискивает зубы. — Я принесу обезбол, — обещает она. Да ты чисто мать Тереза. — С чего ты взяла, что я ещё буду здесь, помощник, когда ты придёшь. Ты даже не потрудилась меня связать или пристегнуть наручниками к чему-то. — У меня нет наручников, — огрызается помощник, — единственные пропали вместе с твоим братом. Джейкоб смотрит на неё, и девушка почти физически ощущает исходящие от него волны гнева. Он ничего не говорит, да ему и не надо, обещание свернуть ей шею отлично читается в его глазах цвета весенней зелени. «Но не сегодня, — думает она, — не сегодня». — Зачем ты притащила меня сюда, помощник? Не добила там, спрятала от своих людей? Девушка ничего не успевает ответить, потому что гораздо ближе, чем ей хотелось бы, слышутся голоса: — Да я точно видел, как она бросилась за Сидом. Куда они могли деться? — Может он её прикончил, а сам сбежал? — Не, там без вариантов, Ленни выпустил в него четыре пули, помощник наверняка добила. Куда только теперь подевалась. Девушка замирает рядом с Сидом. Да в рот мне ноги, ну кого могло сюда принести и вот именно сейчас. Она не отдает себе отчёта в том, что стискивает рукоятку пистолета, словно готова пустить его в ход. Как и не замечает внимательного холодного взгляда Джейкоба. Голоса отдаляются от хижины, то ли их обладатели в принципе не замечают её за деревьями и раскидистыми лапами елей, то ли считают не стоящей их внимания. Помощник выдыхает. Она чувствует себя до предела измотанной, а ведь ещё надо возвращаться. — Надо полагать, мне не стоит рассчитывать, что ты отдашь ключ от бункера, — бормочет она. — Можешь попробовать забрать, — предлагает мужчина. Ей кажется, его глаза насмешливо поблёскивают, но это, вероятно игра её воображения. — Мне пора, — помощник встаёт, отряхивает джинсы. — Я бы, на твоём месте, не торопилась куда-то бежать. Крови ты потерял прилично. Я принесу обезбол. И подумаю, что мне отвечать на вопрос, убила ли я старшего Сида. И хотелось бы загуглить «лечение ран в полевых условиях», но в вашем сраном округе нет сигнала. — Помощник, ты должна была меня убить. Что будет теперь, когда ты этого так и не сделала? — нагоняет её голос Джейкоба у двери. Девушка раздраженно передергивает плечами. Ей бы тоже хотелось это знать. — Помощник, — снова окликает её Сид, — как тебя зовут? Девушка чувствует, как на мгновение у неё перехватывает дыхание. Никто за всё это время в этом блядском округе, даже Аделаида, не интересуется такой простой вещью, как её имя. Как будто «помощник» — это единственное, что в ней важно. — Кэролин, — наконец отвечает она. — Кэро-лин, — произносит мужчина, словно пробуя её имя на вкус, перекатывает как леденец. — Кэ-рол. Девушка закрывает дверь. Как же она влипла. «Кэро-лин», — звучит у неё в голове голосом Джейкоба.