За гранью

— Меня зовут Кэролин, — напоминает девушка. Её задевает это его обращение к ней теперь, когда он знает её имя. Вообще изначально к хижине она подходит с твёрдым решением, что от Сида надо избавиться. Правда, это решение меняется минимум раз шесть, пока она идёт сюда. И сейчас Кэрол не нравится, что Сид вот так запросто может понять что-то лишь по выражению её лица. Все из её привычного окружения там, в нормальной жизни до округа, даже самые близкие друзья, считали, что Кэрол «себе на уме». Не плане «расчётливая гадюка», а в плане «хрен там поймёшь, что за мыслишки крутятся в голове». Очевидно, Джейкобу про её мыслишки понятно чуть больше, чем остальным, и хорошо, если не чуть больше, чем ей самой. Она ничего не отвечает вестнику, нервными движениями роется в рюкзаке, давая себе время набраться решимости. Да просто пристрели его, делов-то. Обоже, но я не хочу. Я не могу так. Я не хочу так. А он бы смог Это его проблемы. Пока это твоя проблема. Шести с лишним фунтов. Ёбаный сектант. Слабачка. Убеждая себя, что срочно надо что-то найти у раковины, она отходит на другой конец единственной жилой комнаты в хижине. И вот там-то она видит свою рацию. «Твою ж мать, — думает Кэрол, — я отобрала рацию Сида, чтобы оставить ему свою. 5 баллов просто». Она пробует включить её, видит, что аккумулятор разряжен полностью. И думает, был ли он разряжен уже когда она выложила её, рацию, сюда, или же разрядился, когда, к примеру, Джейкоб вызвал своих бойцов и людей полоумного младшего братца (Джон (╥﹏╥) — прим. автора) за компанию. Она оглядывается на Сида и, натыкаясь на его внимательный спокойный взгляд, чувствует отчего-то такой прилив смущения, что испытывает резкую потребность говорить. — Я принесла антибиотик, тебе надо будет принимать вместе с обезболивающим. Сильно болит? — Нет, — после небольшой паузы хрипло отвечает вестник. — Бок, бедро, что-то кровоточит ещё? — Кэрол не знает, как скрыться от его пристального взгляда, поэтому вновь отворачивается, наполняя бутыль водой. — Нет. Девушка пытается придать осмысленность своим, в общем-то, хаотичным и слегка нервозным действиям. Поэтому сгрузив таблетки с водой поближе к Сиду, приступает к осмотру ран на его теле. Её малость потряхивает. Ранения на слайдах, которые им показывали во время обучения, и на живом теле — это огромная разница. Девушка думает, что ещё бо́льшей ошибкой для неё было бы пойти учиться на врача и блевануть там на первой же минуте практики. Собственно, за несколько часов её отсутствия, чуда не случается, синяки всё так же багряными пятнами выделяются на коже, раны не торопятся заживать. Правда, ухудшений тоже не наступает. Кэролин не спец в области врачевания, но полагает, что Сиду крупно повезло. Рана на боку, при пристальном изучении уже сейчас, намекает, что его владелец избежал встречи с каким-то взрывным устройством и только мизерная часть осколков слегка прошлась по телу. След от пули на бедре неглубокий, никаких крупных артерий не задето, судя по остановившемся давно кровотечению. Кэрол наклоняется ещё ближе, чтобы рассмотреть рану повыше лопатки, ту, что от стрелы. Она чувствует, как размеренное дыхание Джейкоба шевелит ей волосы у виска, щекочет теплом боковую линию шеи и как будто сбегает ниже — девушка чувствует, как тело покрывается мурашками. Только сейчас она понимает, что, вообще-то, логичнее было просто попросить его повернуться спиной. «В таком положении ему не составит труда обхватить меня за шею или за волосы, да хоть даже и левой рукой, если реально правую он не чувствует. И всё. Финита ля комедия. Мне уже в принципе не придётся ни о чём беспокоиться», — косясь на широкие ладони солдата думает Кэролин. Они, эти ладони кстати, как успевает заметить девушка, довольно красивой формы, с длинными пальцами. И шрамы от ожогов, сбегающие по тыльной стороне кисти, совсем их не портят. Ладони, вызывающие доверие. Свернёт он тебе шею, вот и будет тебе доверие. То, что он ранен, не меняет его сути. Он всё ещё социопат, только социопат раненый. Но почему-то вместо того, чтобы отстраниться, Кэролин отгибает ворот армейской рубашки, отодвигает ткань серой футболки, аккуратно касается пальцами кожи вокруг раны. На вид всё более, чем приемлемо, нагноения нет, можно наложить повязку. Девушка чувствует исходящий от Джейкоба слабый мыльный аромат, что-то по типу «Safeguard», металлический запах крови, перемешанный с лёгким запахом пота и что-то невероятно приятное с сандалом и с хвоей. И это «что-то» хочется вдыхать и вдыхать. Кэролин сильно сомневается, что старший Сид пользуется парфюмом. А с другой стороны, как много ей известно о привычках религиозных фанатиков? По тому как дыхание Сида перемещается ей на щёку, девушка понимает, что вестник поворачивает голову, а сама она уже некоторое время как не двигается, да и на рану особо не смотрит. Ты его нюхаешь. Капец. — Всё так плохо? — интересуется Джейкоб. Кэрол не может понять, проскальзывает ли реально ирония в его голосе или это такая манера говорить. Когда он распинается о том, как весь мир позабыл о главном и скатился в бездну слабости, голос звучит крайне похоже. Ей вообще кажется, в душе он вечно помирает со смеху. И когда произносит свои вдохновляющие, как он, вероятно, считает речи про «проредить стадо», и когда наблюдает за жалкими, в его понимании, попытками пленников продержаться ещё денёк-другой. Она вспоминает, как Сид рассказывает свою потрясающую историю о Миллере — с таким лицом и интонациями, будто повествует о крайне забавной штуке и наслаждается воспоминаниями о ней. Может и правда наслаждается. — Нет, — Кэрол отодвигается от Джейкоба, снова испытывая потребность срочно создать эффект деятельности. Она накладывает повязку ни на мгновение не прекращая остро осознавать, что каждая секунда даёт Сиду нескончаемое число шансов свернуть ей шею или выхватить пистолет из её кобуры. — Почему, помощник? — нарушает тишину Джейкоб. И когда девушка вскидывает на него свои медовые глаза, поясняет: — Почему, ты делаешь это, Кэ-рол? — он снова по-особенному произносит её имя, словно прокатывает его по языку, как вино. — Потому что вообще-то предполагается, что я защищаю людей, а не убиваю, — исключительно вредным тоном произносит Кэролин. Это некомфортный для неё вопрос. И вдвойне он некомфортен потому, что его задаёт Сид. — Но с Верой тебя это не остановило, — констатирует Джейкоб, лицо его спокойно, только на дне прозрачных зелёных глаз проскальзывает какая-то тень. — Как и всю твою семейку не останавили такие мелочи, как население округа, — огрызается Кэролин, — меня бы здесь не было, если бы вы не развешивали трупы местных наподобие ёлочных игрушек. — Они оказались слабыми, — с убийственным спокойствием поясняет Джейкоб, — это их назначение — стать жертвой. Он болен. Просто болен. Надо быть снисходительнее к больным людям. Да нахуй пошёл, сектант ебучий. Зачем я вообще с ним разговариваю. Кэролин чувствует, как потеют у нее ладони. Это очень странно и страшно — вот так сидеть и запросто обсуждать жизни людей с совершеннейшим, как она думает, психопатом. Она со всей доступной ей проворностью поднимается на ноги. Помощник, отчего-то, почти уверена, что Джейкоб поднимется следом, но он продолжает сидеть на полу, глядя на неё снизу вверх. — Ты тоже слаба, Кэ-рол, — даже сидя и привалившись к стене Джейкоб умудряется создать иллюзию, что это он нависает над девушкой. — Ты так долго была лишь орудием. Ты слаба, но не безнадёжна. Безнадёжен здесь только план нагрянуть в округ без отряда спецназовцев. Уволюсь нахрен. Сразу же, как выберусь. Помощник запихивает рацию в рюкзак, окидывает взглядом фигуру Джейкоба и отступает к двери. Она, признаться, наслушалась этих пространных рассуждений старшего Сида ещё до того, как попала в регион Веры, скрываясь от его охотников. И каждый раз при звуках его вкрадчивого хрипловатого голоса она вздрагивает и сжимает кулаки, её до странности задевают его уверенные суждения, особенно те части, что касаются непосредственно её. — Я же говорил, что стоит мне захотеть и ты вернёшься ко мне, — реплика может звучать двусмысленно, но Кэрол очень хорошо понимает, что имеет в виду Джейкоб. — В любой момент, стоит мне только позвать. Даже звать не пришлось. Only youuuu… — тянет насмешливо Сид. — Просто заткнись нахуй, — раздражённо шипит Кэрол. Она вообще всегда так реагирует на его высказывания, просто обычно это адресуется замолчавшей рации, а сейчас есть уникальный шанс донести несложную мысль непосредственно до Джейкоба. Вестник усмехается. — Помощник, ты придумала, что будешь делать, когда этот подросток и домохозяйка поймают тебя на вранье? Всем остальным наверное тоже будет интересно узнать, что их героиня — пшик — рассыпалась, — не умолкает Сид. Кэролин замирает у двери, представляя, как выхватывает пистолет и выстреливает точнёхонько в наглую физиономию этой рыжеволосой скотины. Но почему-то сделать этого она никак не может. — Просто нахуй иди, — вновь неконструктивно поддерживает подобие диалога Кэрол и с наслаждением хлопает дверью хижины. Она думает, с неё хватит компании Сида, пусть сам там разбирается дальше, делает, что хочет, она сюда не вернётся. И Кэрол абсолютно уверена, что в след ей несётся: «Слабачка».