[Сообщение от Вакатоши]
<Увидимся сегодня после смены? ><Да, я заканчиваю в 10 часов>
<Хорошо, буду у кафе в 21:50> На лице невольно возникает улыбка, а приятное тепло разливается внутри. Слышу немного возмущённый кашель из-за спины. — Гости, Каэдэ, они не жду-у-т, — администратор почти пропевает последнее слово и легонько толкает меня в сторону зала. Ещё один стол, ещё один гость Ещё И ещё И Мико — Привет, Каэдочка, как твои дела? — блондинка опирается подбородком на руки, улыбаясь мне. — Всё хорошо. Не думала, что встречу тебя сегодня, — подаю ей меню. — Да, — она кокетливо поправляет волосы, — Тигрица вновь вышла на охоту, — подмигивает и хищно осматривает гостей за соседними столиками. Вновь вышла на охоту… Я осматриваю зал, ожидая, пока она выберет. Лучи клонящегося к горизонту солнца пробираются в большие окна, рисуя на стенах и столах разноцветные квадраты. Людей пока не так много. Они никуда не торопятся, размеренно обсуждая что-то своё. Дедуля, заказавший себе удон. Теперь попивает его, читая газету. Мама с ребёнком сидят в центре зала. Женщина кормит девочку, помогая ей совладать с непослушной лапшой. Парень с девушкой, сидящие у самого окна. Кажется, для него нет ничего в этом мире, кроме неё. Темноволосый гость влюблённо смотрит на девушку, которая активно что-то рассказывает, накручивая белокурый локон на пальчик. В его глазах читается такая нежность, которую я, кажется, видела только в фильмах. Ловлю себя на мысли о том, что завидую им. Ведь мы с Вакатоши никогда не сидели вот так — один на один в маленьком кафе и не обсуждали что-то настолько же интересное. Трясу головой, отгоняя навязчивые мысли. Опять смотрю на Мико. — А вон тот рыжик за стойкой, — девушка показывает в сторону Рэна, — Он же ваш администратор, да? Киваю — Познакомишь нас? НЕ-ЕТ — Может, позже, — стараюсь улыбаться как можно дружелюбнее и перевожу тему, — Тебе как обычно? — Да. И добавь к моему заказу номер того красавчика, — блондинка подмигивает и утыкается в телефон. Я, конечно, думала о том, что грусть Мико о связующем продлится не долго, но не то чтобы настолько. Пробиваю заказ и подхожу к Рэну. — Рэн, могу я… — Нет — перебивает меня администратор. Он не отрывается от сенсорного экрана с рассадкой столов, отвечая мне предельно спокойно и уверено. — Но… — Нет. Нет, так нет. Я попыталась. Даже хорошо, что администратор так яро отказался от моего делового предложения. Пусть Мико задумается об учёбе, а не о всех на этом свете мужчинах, которые подходят под её типаж. Ведь с некоторыми предметами у подруги и вправду имеются проблемы. Я стараюсь оказывать ей посильную помощь, но многие темы блондинка просто отказывается понимать. Мои слова о том, что сегодня она останется без номера рыжего красавчика, сильно огорчают подругу. Но вкусные онигири и соба быстро скрашивают её печальный настрой. Время потихоньку приближалось к закрытию. Последние гости расходились, оставляя нам чаевые и прекрасные отзывы о блюдах. Направляюсь в сторону кухни с подносом, полным грязной посуды. Поворачиваю за угол и натыкаюсь на Вакатоши. Руки дёргаются, и я лавирую, стараясь не врезаться в Аса и ближайшую к нему стену. Мы несколько секунд смотрим друг на друга, хлопая глазами. — Я помогу, — он тянет руку в сторону подноса с посудой, но я не даю его забрать. — Спасибо, я справляюсь сама. Если хочешь помочь, подними стулья. Волейболист кивает, а я лишь благодарно улыбаюсь и продолжаю свой путь. Он поднимает стулья, меняет воду для мытья полов, помогает сложить салфетки, следуя моим чётким указаниям. С помощью Вакатоши мы очень быстро закрываем смену. Рэн даже шутит о том, что надо дать мне побольше смен, чтобы волейболист чаще приходил за мной после работы и помогал с уборкой. Мы неспешно брели по улицам в сторону парка, наслаждаясь вечерней прохладой. Ветер приятно ласкал кожу, помогая отпустить усталость прошедшего дня. Юбки и сарафаны школьниц игриво порхали, заставляя парней любоваться тревожащей сердце красотой девушек. На мне тоже была длинная юбка кофейного цвета и лёгкая белая блузка с красивым вырезом на груди. Волейболист был одет в простую белую футболку и шорты. Мы разговаривали о чём-то незначительном. Во время диалога я лишь любовалась лицом Вакатоши, заинтересованно рассказывающим об одной из своих прошлых игр. Мне так нравилось слушать его голос и смотреть за мимикой лица. Ведь чуть больше месяца назад я была уверена, что у этого человека одно выражение и лица на все случаи жизни. Но как же радостно было понимать, что я ошибалась. В парках зацвели величественные глицинии. Деревья, раскинувшие свои высокие своды розоватых соцветий, красовались посреди густых зелёных посадок, притягивая внимание проходящих. Сладкий аромат, наполняющий воздух, окутывал всё вокруг. Мы побывали в парке, купили сладкую вату и посмотрели на плеск волн у причала. Всё время, проведённое с ним, казалось таким правильным. Таким нужным и важным для меня самой. Он вселял в меня необъяснимое спокойствие и уравновешивал тревожные мысли, периодически роящиеся в голове. Спальный район был освещён фонарными столбами с круглыми плафонами, возвышающимися над дорогой. Тротуар был выложен брусчаткой, создававшей последовательный геометрический узор. Я и Вакатоши шли в приятной тишине, наслаждаясь вечерней прохладой. Из-за поворота начинала виднеться крыша моего дома, а это означало лишь одно — этот прекрасный вечер подошел к концу. Я замедляю шаг, стараясь как можно сильнее оттянуть момент прощания. Но он, как известно, неизбежен. И вот мы уже стоим у изгороди моего дома. В глазах Аса я вижу какую-то неуверенность. То, чего я никогда до этого не замечала. То, чего, как мне казалось, такой человек, как он, даже испытывать не может. — Каэдэ, я хотел сказать, — он прокашливается, давая себе время, чтобы подобрать слова, — ты стала очень важна для меня. — Важна… — тихо вторю словам Аса. Наши взгляды встречаются. Вакатоши нависает надо мной, смотря прямо в глаза. Сердце замирает, забывая биться, стоило только попасть в плен этих бездонных оливковых глаз, что сияли в холодном свете луны, освещающим нас — двух влюблённых подростков, помогая скрыть разыгравшийся румянец на щеках обоих. — Ты нравишься мне, Каэдэ. Нравишься как девушка, не как подруга. По правде говоря, ты первая и единственная, кто вызвал во мне желание постоянно быть рядом. И я хочу быть с тобой, — он говорит это уверенно и серьёзно, смотря прямо в глаза, — если ты позволишь… Ас медленно сокращает расстояние, боясь, что я могу выскользнуть или оттолкнуть его, и оставляет осторожный поцелуй на щеке. Я же тянусь ладонью в тому месту, где только что были губы Вакатоши, желая прикоснуться, поймать тепло его дыхания между щекой и кончиками пальцев. Ошарашенно смотрю на волейболиста, который стоит так близко, что, кажется, можно ощутить его учащенное сердцебиение под футболкой. Его слова эхом отдаются в сознании, полностью обескураживая и обезоруживая меня. Я никак не ожидала такой откровенности от кого-то, уж тем более от такого человека, как Вакатоши, поэтому сейчас совершенно не представляла, что нужно сказать или сделать. Слова волейболиста коснулись моего сердца, заставляя его болезненно заныть. Но, получая такое искреннее признание, я запаниковала, ведь не была уверена в своих чувствах. И уж тем более не была готова ответить прямо сейчас. Мы так и продолжали стоять напротив друг друга на пустынном тротуаре, освещаемые тусклым светом фонарей и луны. Пятничный вечер застыл вокруг, окутав нас прохладным ветром и тихим шуршанием листьев. В горле стало так сухо, что кажется, даже если захочу, то я не смогу сказать и слова. Делаю над собой усилие, лишь бы не продолжать молчать. Лишь бы не заставлять его ждать. — Я должна подумать, — хрипло отвечаю я, смотря в такое красивое в блёклом свете лицо Аса. Он не удивлён. Совсем не удивлён. — Хорошо. Я приму любое твоё решение, — голос спокоен и сдержан. Он говорит так, будто не целовал меня минуту назад. — Хорошо, — на выдохе говорю я. — Тогда я пойду. Доброй ночи, Каэдэ. И он уходит. Я гулко сглатываю, уставившись в широкую спину волейболиста, что быстро удаляется прочь. Коленки дрожат, предательски подкашивая и так не твёрдый шаг. Подхожу к веранде и сажусь на ступеньки, стараясь усмирить дрожащие руки. Снова и снова прислоняя непослушные пальцы к щеке, будто стараясь нащупать след от прикосновения нежных губ Аса. Улыбаюсь своим мыслям, вспоминая, как нежно он говорил о том, что я ему важна. — Важна, — снова тихо шепчу я. Помимо тёплого чувства счастья, разливающегося в груди, было ещё одно. Чувство страха. Оно всё нарастало, заставляя придумать и прокрутить в голове самые ужасные исходы данной ситуации. Слёзы неуверенности катятся по щекам, предательски обжигая кожу. Всё кругом плывёт и меркнет, когда я утыкаюсь заплаканным лицом в собственные колени. На плечо ложиться лёгкая рука, по-родительски поглаживая. Я поднимая мутный взгляд, глядя на маму, которая садится рядом, притягивая меня ближе. Стыд обжигает изнутри, но сейчас я понимаю, что это не то чувство, которое я бы хотела испытывать. Гоню его подальше, позволяя себе показать родному человеку все эмоции, накопившиеся за долгое время. — Почему сейчас? — всхлипываю, — почему я? Мама гладит меня по волосам и спрашивает, — А почему это не можешь быть ты? Почему? Это же очевидно. — Вокруг него так много других девушек. Почему он выбрал меня? Я же… — утираю нос рукой — я же такая… — захожусь новым приступом плача. — Ты такая талантливая, такая умная и красивая. Может, этого нет в других девушках, поэтому он выбрал тебя, Каэдэ? Я отрываюсь от маминого плеча и внимательно смотрю на неё, стараясь вникнуть в сказанное. — А если это не так. Если он просто хочет посмеяться надо мной? Другие, — замолкаю, стараясь успокоить дрожащий голос, — другие так уже делали. Мама аккуратно берёт мои руки в свои и гладит кисти большими пальцами, смотря на заплаканное лицо. — Хорошо, понимаю. Ты боишься. Но ответь мне. Он когда-нибудь смеялся над тобой? Нет. — Когда-нибудь давал усомниться в своих намерениях и действиях? Нет. — Он оставлял тебя одну в трудной ситуации? Нет. — Говорил обидные слова или вёл себя неуважительно? Нет. — А те, другие, Каэдэ? Они делали это, когда только начинали с тобой общаться? — Да, — шепчу я. Вот он. Тот самый ответ на все мучающие меня вопросы. Он всегда был так близко ко мне. Лежал на поверхности. Такой незаметный, но такой важный. — Не дай прошлому разрушить твоё будущее. Она склоняется и целует меня в макушку. А слёзы снова начинают застилать глаза, поглощая собой краски зелёной травы и слабый свет луны на дорожке у дома. Сознание мечется, разрываясь между головой и сердцем, бешеный стук которого сейчас наверняка может услышать любой человек в радиусе нескольких метров. Стены родной ванны греют холодную кожу, заставляя меня вернуться в реальность. Сама не помню, как оказалась тут. Внизу в зале слышится телевизор. Мама наверняка смотрит свою любимую передачу с юмористами. Тюль на окне моей комнаты, виднеющейся из открытой двери ванны, развивается, гонимая ночной прохладой, проникающей сквозь форточку. А из зеркала на меня смотрит такое знакомое заплаканное лицо. Не дай прошлому разрушить твоё будущее — звучит у меня в голове снова и снова. Я прикладываю пальцы к щекам, несильно сжимая. Неожиданно перед глазами появляется образ Вакатоши, склонившегося для того, чтобы прикоснуться своими губами к этим самым щекам. Вслед за этим образом появляется мысль, всё сильнее укрепляющаяся в сознании. Я хочу ощутить вкус его губ. Это заставляет рвано вздохнуть и глупо заулыбаться своему отражению. Тяну руку к зеркалу, смазывая капли на нём, тем самым размывая картинку. Решение принято. Выходные пролетают слишком быстро, заставляя понедельник, которого я так боялась, стремительно приближаться. Прошу Тендо увести Вакатоши от моего дома для того, чтобы не идти с ним с утра. Боюсь. Боюсь дать ему ответ. Сижу в классе на перемене, а после занятий вовсе ухожу в библиотеку, задерживаясь там на подольше. Сумерки накрывают префектуру. Солнце нависало над горизонтом, позволяя уходящему дню понежиться в его лучах. Неуверенность тихо скребётся где-то на задворках сознания, заставляя сильнее сжать лямку школьной сумки и направится к спортивному залу. Тишину разбивают звуки одиноких ударов по мячу. Подхожу ближе, заглядывая внутрь большого строения, чтобы убедиться в своих догадках. Он там. Один. Наблюдаю за отточенными подачами, в которые мужчина вкладывает столько силы. Кажется, в них не только она. В них ещё… злость? Набираю полную грудь воздуха, поправляю волосы и вхожу. Волейболист выглядит немного удивлённым и застывает на площадке для подач, провожая мою фигуру взглядом. Подхожу ближе, тихо шурша туфлями по полу спортивного зала. Молчим. — Ты что-то хотела? — он говорит это очень нежно, больше не скрывая своё трепетное отношение ко мне. — Я… — сжимаю руку в кулак, набираясь смелости, — Я хотела дать тебе ответ. Он еле заметно дёргается. Я поднимаю неуверенный взгляд на Аса, пытаясь найти что-то в оливковых глазах. Что-то, что окончательно развеет мои сомнения, что-то, что придаст мне веры в себя. Вакатоши молчит, терпеливо ожидая моего ответа. Нервы были на пределе, волейболист сжимает кулаки до белых костяшек, но я молчу… Он сдается и опускает глаза, принимая свое поражение. Хочет отстраниться, но моя ладонь касается мужской груди, заставляя его замереть. Дрожащие пальчики медленно скользят вверх по широкой груди, заставляя каждый натренированный мускул напрячься. Под кончиками пальцев бешено бьётся сердце, это выдаёт его волнение с головой. Моих губ касается глупая улыбка. — Да, — негромко говорю я, опуская голову, стараясь скрыть красное от смущения лицо. Тёплая ладонь невесомо касается щеки, заставляя поднять на доигровщика глаза. — Да?! — будто не веря услышанному, повторяет он. Я аккуратно наклоняю голову и льну ближе к большой тёплой ладони. — Да! — громче и увереннее повторяю я. А в следующий момент Ас быстро сокращает расстояние между нашими лицами, накрывая мои губы. Он обвивает талию свободной рукой, прижимая ближе. Старается быть очень нежным и бережным. Аккуратно сминает желанные губы, медленно смакуя их вкус. А я, не зная, куда деть потные от волнения ладошки, хватаюсь за его плечи. Ноги дрожат. Но уже не от страха или неуверенности, а от осознания желанной близости с любимым человеком. Вакатоши осторожно углубляет поцелуй, рука нежно обнимает талию, касаясь её поверх школьной формы, заставляя волну мурашек пробежать по всему телу. Обводит языком нижнюю губу, слегка прикусывая, заставляя меня сладко выдохнуть. Ас ловит этот выдох, слегка улыбаясь. Дыхание сбилось, сердца бешено стучат, сводя с ума нас обоих.