***
Последние дни для сто тринадцатой комнаты были слишком суровыми. Казалось, что они летели с неземной скоростью и близили к тому самому времени, когда всё перевернётся навсегда. Для парней они запоминались в мельчайших деталях, а особенно для Сону. Ребята вспоминали вечерами прошедшие годы с улыбками на лице и слезами на глазах. Они были благодарны небесам, которые свели их вместе, ценили друг друга и любили. Омеги желали в один день воссоединиться и собраться вместе, с радостью и весельем на душе, с прекрасными любящими семьями и детишками. — Я хотел бы, чтобы когда-нибудь у меня было трое милых детишек, — однажды признался Сону, алея от смущения. — Почему трое? — поинтересовался Чимин, уплетая печенье за обе щеки. — Мне кажется, я и с одним не справлюсь. — Один был бы похож на меня, второй на Эрика, а третьий на нас двух, — довольно рассуждал омега. Он сминал в руках краешек одеяла и улыбался так тепло и приятно, что невозможно было удержаться. Остальные тоже расцвели в улыбке. — Мне хотелось хотя бы двух, — включился в разговор Хосок. — Знаете, мне всегда не хватало брата, поэтому не хочу такой же судьбы и для моего ребёнка. — Звучит чудесно, Чонгук, а как насчёт тебя? Сколько же ты малышей хочешь? — поинтересовался Чимин, глядя на друга. — Даже не знаю. Думаю, пять? — неуверенно ответил, будто спрашивая, омега. — Ого, так много? В таком случае тебе ещё тот «стрелок» понадобится, — похихикал Пак, прикрывая ладонью рот. — Хватит смеяться! — фыркнул Чонгук, дуя пухленькие губки. — Я просто сильно люблю детей. — Хорошо, будем молиться, чтобы тебе достался плодовитый альфа, — не унимался Чимин, подшучивая над другом. Ребята вспоминали этот вечер и улыбки появлялись на их лицах. Какое же было беззаботное время тогда. Единственное что беспокоило их: побег из пансионата ради Сону и хорошие оценки. Однако в этот раз Сону не был таким радостным. Он не знал, сможет ли создать, окутанную мечтой, семью с Эриком, или же она так и останется навеки его желанием. Ведь представляя приближающийся день, настроение сразу же угасало. Он не хотел уезжать из Тулузы. Этот город для него стал во истинну родным, а Эрик самым важным человеком в нём. Поэтому перед тем, как с разбитым сердцем он сядет на поезд, увозящий его всё дальше от любви, хотелось ещё хотя бы раз встретиться с ним, посмотреть в глаза, не зная, что сказать. Он не знал соврать или правду поведать. Тяжёлый груз, который носил омега на сердце, разъедало изнутри. Хотелось провалиться под землю, чтобы никто не смел указывать ему на то, как жить. В итоге, когда вещи уже были собраны, упросив друзей на вылазку, Пак стал умолять родителей отпустить хотя бы на чуток. — Последний раз, один единственный, — отчаянно просил Сону, считая время до отьезда, ведь оставалось каких-то три часа. — Прошу, отец, разрешите погулять с друзьями по городу. — У нас нет на это время! — отчеканил Лорд, переглядывая документы в холле пансионата. — Я ненадолго, прошу, — он опустился на колени, складывая ладони в молитвенном жесте. — Сону… — Дорогой, — Сынхо перебил альфу. — Пусти его. — Он уйдёт к этому недоразумению, — фыркнул Чисин, кривясь на упрашивания супруга. — Не пойдёт, дорогой. Пусть сходит и купит себе что-то на память. У нас же есть время перед отъездом. Сону всегда помнил папу, как строгого омегу, но с доброй душой. Да, он требовал, чтобы этикет, манеры и всё остальное было отточено до идеала, но также, пусть и глубоко в душе, но желал быть хорошим родителем. Пак правда старался для блага семьи, хотел, что бы в ней царил мир и гармония. К сожалению такого ни Сону, ни Чимин не видели в отце. Альфа был ещё тем диктатором в доме, который вызывал у всех страх и опасение. Всё должно было быть по его указке и иногда даже супругу приходилось терпеть. Если случалось что-то не так, как ему нравилось, то альфа легко мог причинить вред, и не важно будь это прислуга или же Сынхо. Близнецы всегда жалели папу но и вмешиваться боялись. Ведь были слишком юны и ярость отца пугала. — Тогда пусть идут, но Сону, узнаю что ты с ним, мало не покажется, — альфа ткнул пальцем на сына и посмотрел прожигающим взглядом. — Ступай. — Спасибо, отец, — омега поклонился, сцепив кулаки, и, схватив друзей под руки, побежал на улицу. Сону не хотел терять и минуты. Они бежали быстро, как когда-то и не оглядывались. Словно неведанная сила подталкивала его в перёд, от чего усталости не ощущали. Запыхавшиеся, но на мгновение свободные, омеги ворвались во врата города, схватив на себе десятки удивлённых взглядов. Они были растрёпанные, покрасневшие и со сбывшимся дыханием. Такой образ совсем точно не подобал примерным омегам из высших кругов. Но кого это волновало? — Давно мы так не бегали, — улыбаясь, процедил Хосок, жадно хватая губами воздух. — И не говорите, я аж запыхался, — Чимин хватался за бок, ступая следом. Друзья ещё раз осматривали улочки Тулузы, запоминая. Ведь без друзей вряд ли захочется Чонгуку с Хосоком выбираться куда-то, да и совсем скоро их обучение будет окончено. По пути к пекарне Эрика, Сону прихватил первую попавшуюся безделушку в какой-то лавочке, что бы ею прикрыться перед отцом и уложил в карман. Ещё для возлюбленного на прощание взял небольной браслетик из натуральных камней, символизирующий крепкую и вечную любовь. Омега искренне надеялся, что он примет этот подарок и будет его хранить. Чем ближе они приближались к пекарне, тем тяжелее становилось передвигаться. Сердце сжималось в груди, а дорогой человек перед глазами, вызвал на лице Сону слёзы. — Как мне с ним расстаться? — рыдал омега, наблюдая из-за угла за тем, как Эрик выносил свежеиспечённые булочки, те самые, которые он дал омеге в первую их встречу. — Почему судьба подарила нам возможность встречи, если хочет разьединить? Как же тяжело на него смотреть, зная какие слова мне придётся произнести, — всё шептал Сону, утыкаясь брату в плечо. — Дорогой, мы справимся с этим. Всё будет хорошо и ты с ним воссоединишься, — стучал по плечу Чимин, нервно кусая щёки. Он откровенно злился на отца, который портил жизнь папе, а сейчас решился руководить судьбами и детей тоже. — Я не позволю, чтобы ты был несчастен, мой дорогой Сону! — окончательно решился, ведь не мог смотреть на эти мучения. Друзья, не зная, как подбодрить просто крепко обняли друга. Они и сами бы в лужу разбились, чтобы хоть как-то помочь, но их руки были связаны. — Ладно вам, пошли. У нас не так много времени, хочу попрощаться на последок, — подвесив нос, пробормотал Сону и ступил вперёд.***
— Сону? Какими судьбами, дорогой? — заметив возлюбленного, лицо Эрика засверкало от радости. На эмоциях он оставил все дела и подбежал, обнимая омегу, крепко прижимая к себе. — Как же я соскучился, — шептал на ухо и утыкался носом в шею. Он наслаждался обожаемым ароматом, словно в последний раз и не хотел выпускать Пака из обьятий. — Эрик, — хриплым голосом прервал его омега, отстраняясь. Он бы всю жизнь простоял так, в обьятиях, но время поджимало. — Что случилось, малыш? Ты плакал? — озадачился альфа, беря ладонями милое личико возлюбленного. — Нам надо поговорить, — Сону мялся. Он кусал нижнюю губу и всё пытался не смотреть в глаза любимого, что бы удержать новый поток слёз. — Да, конено, — протараторил альфа, уводя возлюбленного внутрь пекарни. — Ребята, может желаете чаю? Я сделаю для вас. — Мы сами, — Хосок ринулся на кухню, заваривать напиток, пока возлюбленные разговаривали. Он принёс каждому успокаивающий чай с ромашкой. — Нам нужно успокоиться хоть немножко. Атмосфера в пекарни была напряжена. Над ней вместо радостных лучей солнца, всё затянуло тучами. Друзья пили чай, смотря на улицу и делали вид, что увлечены тем, что происходит за окнами пекарни. Однако каждого из них мучало будущее и все желали как-то помочь паре. Размышляли над тем, как уберечь их счастье? — Я не понимаю, он человек или зверь? — возмутился Эрик, слыша то, что хочет совершить Чисин с сыном. — Как против твоей воли, можно связывать тебя с кем-то браком? — рычал он, сжимая кулаки. — Вот так. Мой отец страшен. Если решил что-то, то пойдёт на пролом, — пробубнил омега, утыкаясь лбом в плечо альфы. — Я конечно не имею власти, но за своего омегу заступлюсь. Если надо, поеду и сожгу к чертям всю Англию! Но тебя не отдам этому… как его там, даже слышать не хочу, — завёлся Эрик да так, что такого его даже Сону никогда не видел. Желваки играли на щеках, а в глазах пылала злость и чувство собственичества. — Он не отступит просто так, — вклинился Чимин в разговор. — Сколько не иди против отца, всё будет бесполезно. — Мне всё равно. Надо будет, украду Сону и спрячу так далеко, что одному Богу будет известно его местонахождение! — уверенно ответил альфа, сжимая ладонь возлюбленного. — Я уже говорил брату, на что я готов пойти ради вашего счастья, ты мне нужен для осуществления моего плана. Твоё задание будет совершенно простым, но очень значимым, — произнёс Чимин, а после с ещё большей уверенностью в своём решении, начал рассказывать план альфе. — Чимин-а, — Сону виновато смотрел на брата, сжимая его руку. — Это опасно и отец убьёт нас, когда раскроет это, — Пак всё ещё пытался донести брату истинную суть всей катастрофы, которая в последствии их ждёт. — Малыш, ты мой самый ценный человек в мире. Я решил это окончательно и только прошу, чтобы всё прошло как надо. Если я буду знать, что ты счастлив, мне тоже будет хорошо, — заверял Чимин, выдавливая улыбку. — Я сделаю всё, что от меня требуется. Спасибо большое тебе, ты правда, самый лучший брат и друг, — Эрик крепко обнимал Сону и благодарно смотрел на Чимина.***
— Тэхён! — Джин нарушил тишину в ателье, заставляя брата поднять на него взгляд. — Как тебе этот комплект? — он вертелся в лиловом одеянии, смотря в большое зеркало, раздумывая, брать или нет. — Красиво, — подметил альфа. — Правда? — Да. В этом наряде ты, как нежнейший цветок сирени. Чувство, будто сейчас сорвёшся и взлетишь ввысь, — Тэхён подошел ближе, поправляя брату жабо. Омега ещё раз повернулся к зеркалу, прикидывая что-то в уме. Одеяние и правда сидело просто чудесно, да и единственный экземпляр этого изделия зарождало желание преобрести. Ведь Сокджину всегда нравилось красиво наряжаться и постоянно хотелось выглядеть особенным, как минимум в глазах одного прекрасного альфы. — Может предыдущее лучше? — Он был в замешательстве. Омеге понравилось то, что на нём сейчас надето очень сильно, но и прежнее запало в душу. Оно было таким же нежным и изысканным. — На тебе, Джинни, любое одеяние чудесно смотрится. Если нравятся то давай возьмём оба. — Ты не шутишь? Я правда могу забрать их? — оживился омега. В его глазах было невероятные благодарность и счастье. Ким чуть-ли не танцевал от радости и не переставал благодарить брата за такой не скромный подарок. — Доволен ты и мне хорошо, — улыбнулся Тэхён, гладя Джина по макушке. Они шли по улочкам Тулузы и Сокджин вспоминал, как учился в этом городе, как гулял тут с друзьями. Он тосковал по этому времени, ведь связь с ребятами утерял, когда омеги повыходили замуж. Все трое, кроме него уже создали свои семьи и только Ким грезит ночами об альфе, которого желать ему нельзя. — Как думаешь, на свадьбу подойдёт наряд? — поинтересовался он, сжимая кулаки. Невыносимо знать о том, что любимый вот вот женится, а ему придётся смотреть на это и втихаря глотать слёзы. Придётся стоять перед ними, желать счастья, крепкой любви и побольше деток, а самому хоронить чувства и всю оставшуюся жизнь смотреть издалека на прекрасную семью. — Несомненно, ты будешь лучшим, — честное братское, — Тэхён одарил Джина милой улыбкой. У омеги в горле ком встал и он часто затрепетал ресничками, вдыхая побольше воздуха. Собравшись с мыслями, натянув улыбку, он повернулся к брату, произнося: — Я хочу что-то вкусненькое съесть. — Ого, — округлил глаза Тэхён. — И чего именно? — Мм, — задумался омега, осматриваясь вокруг. — Маковую булочку с этой лавочки, — указал пальцем на пекарню в десяти шагах от них. — Ничего себе. А кто это говорил, что решил отказаться от сладкого, чтобы похудеть? — хихикнул Тэхён, глядя на надутые, пухленькие губки омеги. Я передумал! — фыркнул Джин, а после состроил умилительное личико, хватая альфу под руку. — Ну же, угости братика разок. — Хорошо, идём выбирать. И довольный омега потащил брата за руку к ларьку. Он весь цвёл и пах, а Тэхён улыбался вместе с ним и удивлялся. Джину было двадцать один, а его детские желания просто умиляли. Достаточно было небольшой мелочи, чтобы сделать его счастливым. Дойдя к месту назначения, Джин тут же начал рассматривать вкусненькое и при взгляде на витрины глаза разбегались. Всё было таким красивым и аппетитным, что омега уже сомневался. Он не знал хочет ли всё ещё маковую булочку или уже большой круассан с ананасовой начинкой и сахарной пудрой сверху. — Тэхён-и, я хочу эту, — он дёрнул брата за руку, но тот будто и вовсе не слышал. Альфа продолжал смотреть в одну точку, сжимая кулаки, и не реагируя. — Тэ? — ещё раз позвал, а после проследил за его взглядом. Джин увидел милашку, того же, что и после соревнований в городе, а ещё альфу, который торопливо подал салфетки и принес аптечку. Рука в омеги наверное была порезана о расколотый бокал, ведь кровь бежала тоненькой струйкой вниз, пока этот незнакомец не перебинтовал ладонь. А его взгляд точно так же был направлен на Тэхёна как и у брата на него. — Простите, что заставил ждать, — виновато улыбнулся Эрик. — Чего желаете? — приятный голос вызвал в Джина прощение всего и вся и он снова сосредоточился на выпечке. — Мне пожалуйста эту с маком и круассан с ананасовой начинкой, — пояснил омега, поворачиваясь к брату. — Тэхён, тебе чего-нибудь взять? — но его вопрос был проигнорирован, мало того, альфа ещё развернулся и с недовольной гримассой направился в сторону постоялого двора. — Простите, это всё, — улыбнулся продавцу, краснея за брата. Ким снова оставил омегу не объяснив причину. Что с ним не так? — негодовал про себя Сокджин, догоняя брата по улочкам.***
— О Боже, Гуки, — вздрогнул Хосок, когда звук разбитой кружки привлёк внимание. Он посмотрел на растерянного Чонгука, а после вниз на пол, где лежали десятки маленьких осколков. — Ты впорядке? — поинтересовался он, замечая нервозность во взгляде друга. — Простите, я уберу, — омеге стало неловко. Он всего лишь задумался на минутку и не заметил, как поставил напиток на самый край столика и кружка тут же оказалась на полу. Чонгук ринулся сгребать осколки и порезал руку одним из них. — Ой, осторожнее, сядь обратно, — Эрик первым заметил порез и спохватился с места. Он вытащил несколько белых салфеток из пачки и подал другу. — Возьми пока это, сейчас обработаем. — Как так, Гуки, — Сону подошел ближе, успокаивая Чона. Ему же известно то, как сильно омега боится крови. — Всё хорошо, родной, не смотри на рану, — просил Пак и гладил его по спине. И Чонгук послушался и не смотрел. Он поднял взгляд вверх и уставился на улицу, однако сразу же пожалел об этом. Ему казалось, что лучше бы смотрел на то, как Эрик обрабатывает рану, как алая кровь бежит струйкой по ладони, а тёплая вода жжёт поврежденное место. Лучше пусть было бы это, нежели картинка перед глазами. Что он тут забыл? — мысленно поинтересовался Чонгук, не прекращая смотреть на Тэхёна. Меньше всего он надеялся наблюдать его персону здесь, да что там, вовсе в мыслях подобного не было. Как это величественный граф Ким Тэхён посещает маленькую пекарню, да ещё и не один. Он приволок за собой омегу, пытаясь угодить ему. Что же связывает их с Сокджином? Его возлюбленный? Его омега? — задавался вопросами Чонгук, пялясь на развернувшееся представление. А внутри волей-неволей что-то маленькое начало скрести по душе. Маленькая нотка то ли всё той же обиды за оскорбление, то ли… ревности? Но с чего же это вдруг? Тэхён ему не нравится, да и вовсе неприятен. — Я всё, принимай работу, — нарушил образовавшуюся тишину Эрик, поднимаясь. Он развернулся и отправился отпускать клиентов. — Спасибо, — Чонгук еле как выдавил улыбку, переводя на друга взгляд. — Как себя чувствуешь? Всё нормально? — Сону и остальные ребята смотрели на омегу, успокаивая. Чонгук согласно кивнул им в ответ, а когда снова перевёл взгляд на улицу, Тэхёна уже и след простыл, лишь только Сокджин кричал ему в след таким милым голосом, что в душе, как вилка по тарелке проскребло. — Простите за то, что вместо того, чтобы миловаться, вы со мной возитесь, — Чон чувствовал себя виноватым перед Сону и Эриком. Он знал, что времени почти не осталось, но при этом умудрился отвлечь их. — Всё хорошо, не переживай ты так. Сону взглянув на часы, шумно вздохнул и опустил лицо, смотря в пол. Как же ему не хотелось уходить из маленького островка, который наполненный крепкой любовью, теплом и уютом. Не хотелось возвращаться в Англию, в большую золотую клетку. Его же сердце желало свободы и пространства, а не заточения. Хотелось быть с ним — Эриком, а ни с кем-то другим. — Я буду скучать, — вопил Сону, обнимая любимого альфу. — Знай, что я тебя люблю и буду любить до самой смерти. — И я тебя люблю, мой малыш, — отвечал Эрик, наслаждаясь обожаемым омегой. — Мы скоро будем вместе, обещаю. — Точно? — Да. Я буду ждать нашей встречи. — И я, моя Вселенная. Дай руку, — попросил омега. Он надел на запястье то изделие и приложил ладонь к собственной щеке. — Никогда не снимай его и жди меня. — Хорошо, люблю тебя. — Обожаю тебя и жду, — Эрик наклонился и поцеловал Сону. Так ласково смаковал нежные губы омеги, немножко успокаивал и крепко обнимал. Он всеми силами сдерживал слёзы, чтобы Паку было не так тяжело уходить. Как же ему не хотелось его отпускать, но пришлось смириться. Омега тоже натянул улыбку и попрощавшись, оставил альфе своё сердце, свою душу и любовь. Он развернулся и начал уходить с друзьями, давясь слезами. Хотелось вернуться, снова припасть к губам и убежать вместе с ним. Он всеми силами сдерживал желание вернуться и остаться в объятиях своего альфы навсегда. Твёрдой походкой омега шёл вперёд. Стоило зайти за угол, как хотелось дать волю чувствам разрыдаться, закричать и выпустить всю боль, но пришлось придержать их, глядя на знакомое лицо напротив. — Отец? — дрожащим голосом произнёс Сону, хватаясь за руку Чимина. — Оба в карету! Живо! — рявкнул альфа, испепеляя взглядом ребят. Омеги обняли Чонгука с Хосоком, мысленно отблагодарили за всё и попрощались. Они дрожа и молча отправились туда, куда им велели, боясь последствий.