Как показать судьбе средний палец и выжить

Ночью Рыжий не спит. Сперва убирает обратно мамин бренди «на чёрный день», ставит всё так, как было, тщательно моет кружку. Кажется критически важным, чтобы мама не заметила. Важно, чтобы вообще никто ни о чём не узнал. Весь остаток ночи он проводит в интернете, зачитывается до мушек перед глазами, натыкается на информацию, где клянутся, что соулмейтинг — это ход правительства, чтобы управлять стадом. Рыжий не верит, конечно, но с каждой открытой ссылкой всё больше отчаивается. Ему нужен хоть один повод, чтобы забить на то, что он видел во сне несколько часов назад. Наконец натыкается на сайт ассоциации «Свободу любви», которая пропагандирует отказ от соулмейтинга в пользу отношений, где ты волен сам выбирать партнёра, с которым готов провести целую жизнь. Становится чуточку легче: значит, Рыжий не один. Люди по всему миру возмущены существованием соулмейтов, не всех они устраивают. Быть может, кому-то, так же как и ему, просто не повезло. До сегодняшнего дня Рыжий даже не задумывался об этом, всегда верил, что соулмейт — это идеальная половинка. Но как Хэ Тянь может быть его идеальной половинкой? Заносчивый самовлюблённый мажор и явный полисоул. А ещё он парень! Рыжий на парней в жизни не заглядывался. Да, он смотрит спорт, но наблюдает-то за игрой. А тут один судьбоносный сон перекрывает все планы на жизнь: не просто гей, а, так как не в характере Хэ Тяня уступать, ещё и пассив. Так не пойдёт. Рыжий приходит в школу раньше. Он собран, решителен и крайне возмущён. Он ждёт Хэ Тяня, тот наверняка приходит рано, так что нужно выцепить его до занятий и расставить все точки, хотя нет, просто поставить одну большую жирную точку во всей этой идиотской ситуации. Рыжий уже знает, что скажет. У него в голове всё по пунктам: Первое. Они оба парни, а Рыжий не гей, ему девушки нравятся. Второе. И даже если и был бы геем, то фальшивые психи вроде Хэ Тяня не в его вкусе. Всё. Хэ Тянь будет оскорблён, но этот отказ его эго легко потянет, а к обеду тот вообще забудет о Рыжем. И никто ни о чём не узнает, как мама никогда не узнает о паре сантиметров бренди, пропавшего из её бутылки «на чёрный день». Хэ Тянь, и правда, приходит раньше. Стоит в окружении своей свиты девчонок, улыбается, и ничего в нём, сука, не изменилось. Ни тебе тёмных кругов под глазами, как у Рыжего, из-за без сна проведённой ночи, ни небрежно завязанного галстука, даже петельки от шнурков расположены симметрично друг другу. Рыжий не понимает, почему так злится. Но это даже хорошо, так легче. Он подходит — руки в карманах, взгляд злющий из-под бровей… Девчонки смотрят на Рыжего с опаской, и, если что, запросто растерзают, если их зомбо-боженька прикажет. Он ничего не приказывает, смотрит долго и молча, выжидает. Рыжий хмурится. — Поговорить надо. — Уже? — удивленно приподнимает чёрные брови Хэ Тянь, пожимает плечами, лениво наклоняет голову на бок. — Ладно… Девчонки недовольно дуются, когда Хэ Тянь перестает быть их ядром и отлепляется от стайки. Они с Рыжим идут в место, где все курят втихаря. Мо Гуаньшань топает, старается занимать больше пространства, чтобы сразу стало понятно, кто здесь папочка. Хэ Тянь, наоборот, движется тихо, идёт словно по нитке, как ходят хищники на охоте. В курилке никого: те, кто курит, обычно так рано в школу не заявляются. Рыжий объявляет себе обратный отсчёт: пять, четыре, три, два и… стоп, он тормозит и резко разворачивается. Хэ Тянь покорно останавливается следом, встречается с ним взглядом. — Слушай сюда… — получается ровно, так, как было рассчитано: прямо, раздраженно, с долей пофигизма. Но Хэ Тянь его прерывает. — Подожди, — спокойно протягивает он, достаёт из кармана сигареты, чиркает зажигалкой, закуривает, делает глубокую затяжку, выдыхает облако дыма. — Будешь? — протягивает Рыжему начатую сигарету. — Что? — тот теряется. — Нет! — Ладно, — Хэ Тянь опять неопределенно пожимает плечами, снова затягивается, снова выдыхает. У Рыжего от этого всё внутри переворачивается: всё не по плану, не должно было быть пауз на перекур. В секунду эта благородная неторопливость Хэ Тяня сменяется хищным оскалом. — Это ты слушай сюда, — он вроде бы и стоит спокойно и движения расслабленные, а ощущение опасности так и разносится в воздухе, — во вторые половинки, посланные нам с небес, я не верю, — он ухмыляется широко и медленно, давая Рыжему прочувствовать момент. — Вся эта хрень с поцелуями под луной, романтическими поездками к морю, парными кроссовками — не моё. Так вот, если ты на что-то рассчитывал… — Я ни на что не рассчитывал, — рявкает Рыжий и не знает, что сказать дальше, его будто паутиной опутало, мозг заклинило, а язык сковало льдом. Хэ Тянь секунду его разглядывает, улыбается нагло, подавляюще, так, что от этой улыбки судорогой сводит всё тело. — Ну да… — Хэ Тянь заговорщически подмигивает. — Как там тебя зовут, кстати? — насмешливо делает вид, что правда хочет знать, а потом отмахивается. — Хотя… Не важно. И он снова возвращается в состояние благородной неторопливости. Рыжий как в замедленной съёмке смотрит, как его соулмейт, лениво потягиваясь, сваливает. Сваливает, блядь! На своих длинных ногах сваливает, заворачивая за угол, не обернувшись, не выслушав даже, что Рыжий ему сказать хотел! — Псина сутулая, — выдыхает он злобно и ошеломлённо. Рыжего изо льда прямо в пламя кидает. Кровь не просто кипит, а лавой мозг плавит. — Ты меня, сука, выслушаешь! Рыжий с размаху пинает мусорный бак так, что тот летит, с грохотом падает и подкатывается прямо к ногам из ниоткуда возникшего Змея. — Тебе как будто моя помощь нужна… — тихо произносит тот, растягивая губы в гадкой ухмылке. В обычный бы день Рыжему насторожиться, прислушаться и, вежливо отказавшись, уйти. Но не сегодня… Сегодня Змея даже замечать не хочется, пусть шипит где-нибудь у себя в жопе. — Это Хэ Тяню скоро помощь нужна будет, — рычит Рыжий и решительно направляется на поиски золотого мальчика, чтобы озвучить заготовленную речь. И так, чтобы каждое слово дошло, чтобы ясно было, кто кого. Змей появляется перед Рыжим резко, прихватывает пальцами горло, сдавливает так, чтобы неприятно, но почти не больно. Жёлтые глаза мерзко обшаривают лицо. — Ты ничего не перепутал, Рыжий? — Отвали. Рыжему становится сложнее дышать, пальцы Змея ощутимо сдавливают горло сильнее и сильнее до тех пор, пока мир не плывет и только жёлтые глаза взглядом вспарывают и вытряхивают душу. Рыжий рукой цепляется за плечо Змея, чтобы не упасть. Боль отступает резко, свежий воздух жжёт лёгкие. — Что-то ты побледнел, — потешается Змей. Рыжий смотрит на него взглядом, полным ненависти. Молчит. Только руку от ядовитого плеча отдёргивает. — Не забывай, чей ты… — ухмыляется Змей, легонько похлопывая Рыжего по щеке. В курилку заходят несколько старшеклассников, переговариваются о чём-то, ищут по карманам сигареты и не замечают, что здесь происходит. — Сигареты не будет? — спрашивает один из них. Змею похрен, он взгляда от Рыжего не отводит. — Не курю, — хрипит Рыжий, ловит на лице Змея довольную ухмылку, делает шаг назад, разворачивается, уходит. Между лопатками прошивает неприятным ощущением впившегося в спину взгляда. Змей — садист, который кайфует, когда Рыжему больно. А ещё он просто обожает смотреть, как Рыжий пытается сопротивляться. А ещё он Рыжего отпустит только мёртвым.