Зимний поцелуй

Когда Джинни распахнула глаза, то первое, что увидела на кровати перед собой, – обнажённую широкую спину всё ещё спящего блондина, на которую светлыми полосами падало пробивающееся через приоткрытые жалюзи солнце зимнего утра. Она бросила нежный взгляд на его бело-серебристые волосы. На простыне багровело несколько капель крови. Ночью она подарила ему самое дорогое, что есть у девушки. То, что берегла для него одного. Их притянул друг к другу не грустный наплыв приятного школьного воспоминания, а щемяще-пронзительная, как боль, верность той близости душ в прошлом, к тому, что зародилось тогда между ними и называется первой любовью. Девушка осторожно выбралась из-под одеяла, надеясь, что он не проснётся. Свесив ноги, встала на мягкое ковровое покрытие и, поднявшись на цыпочки, пробралась на кухню. В углу кухни сразу материализовался услужливый эльф-домовик, но прежде чем он успел открыть свой большой рот, Джинни прижала палец к губам: «Тссс!» Приготовить обычный полный завтрак она могла и сама. Он включал в себя яичницу с тонкими ломтиками бекона, сосиску, фасоль в томатном соусе, картофельный хашбраун и жареные томаты – аппетитные жирные вещи, очень вкусные, которые испокон веков готовили у них дома и которые полностью шли вразрез с разными модными представлениями о правильном питании. Её мама считала, что это залог здоровья мужчин. Подумав, Джинни добавила толстый кусочек кровяной колбасы. Она надеялась, что у Драко нет аллергии на лишние калории. Потом поджарились гренки с приправами по особому рецепту Уизли. Драко проснулся от запаха жареного картофеля и гренок и глянул в окно. За ним виднелись заснеженные крыши Лондона, давно уже начавшего свой день. В воздухе танцевали маленькие снежинки. Джинни была здесь и проснулась раньше, чем он. Малфой вспомнил, что говорил, во сколько обычно поднимается утром, и Джинни его просто опередила. Встала, чтобы приготовить завтрак! Драко проскользнул в ванную и принял душ. Он улыбался, радость переполняла его и просто штормила. Выйдя из душа и натянув футболку, Малфой поспешил на кухню, где был накрыт стол, и его встретил сияющий взгляд светло-карих глаз. «Я теперь уже не смогу обходиться без этого света», – удивлённо понял Драко. Он почти бесшумно приблизился к Джинни, обнял сзади и поцеловал в шею, пока та выкладывала на тарелку первую порцию. В этом жесте не было страсти, что вчера вспыхнула между ними. Но возникло нечто иное, очень приятное. То, чего она никогда не чувствовала раньше рядом с парнями. Уют, тепло, желание прижаться и никуда не уходить. – Доброе утро! Пахнет невероятно, – прошептал Драко. Обрадовавшись, она улыбнулась, обняла его руки. Драко повернул её голову, чтобы поцеловать. Ему постоянно хотелось обнимать и целовать любимую. – Ты мне мешаешь. Драко хмыкнул и отстранился. – А говорила, что любишь. Щёки Джинни моментально обдало жаром. Ей было непривычно говорить о чувствах. – Это я сгоряча сказала, – притворно сердито ответила она, прижимаясь спиной к его груди и одновременно выкладывая завтрак на тарелках с фамильным гербом Малфоев. – Знаешь, для человека, который учился в Хогвартсе, врёшь ты отвратительно, – ухмыльнулся Драко. Но девушка откликнулась просто: – Садись завтракать, а то остынет. Драко с аппетитом принялся за яйца-пашот, поджаренные ломтики бекона и хрустящий хашбраун с грибами. И поглядывал на сосиску, которая была на очереди. Его красивые руки двигались над едой в медленном целесообразном танце ножа и вилки. Джинни понравилось смотреть, как ест Малфой – с удовольствием, до чистой тарелки. Наверное, то же самое всегда испытывала её мама, глядя на отца. В отличие от её братьев, его манеры за столом были безупречны, вместе с тем он оставался естественным и раскованным. Потом к тостам были поданы яблочный джем и горячий шоколад, в котором чувствовалась корица. – Ты меня раскормишь, – пожаловался парень. – Это совсем некалорийная пища. Я тебе потом испеку имбирный кекс. – Я привыкну каждый день есть что-то вкусное и растолстею. – Не растолстеешь, – засмеялась Джинни. – Я же не растолстела от такой же еды. И вообще, ты весь день бегаешь по Министерству и много нервничаешь. Тебе надо хорошо питаться. Так мама говорит папе. Драко отправил в рот последний кусочек тоста с джемом: – Где ты научилась так отменно готовить? Обычно современные молодые девушки учиться этому не любят. – Когда у тебя шесть братьев и все голодны, поневоле научишься, жизнь заставит, – закатила глаза Джинни. – Пришлось брать уроки у мамы. И вообще, не могу же я оставаться голодной, если никого не будет рядом! Или оставить тебя? Она заботится о нём? Драко воспринял её слова именно так, и от этого у него внутри разлилось щекочущее тепло. Никто никогда о нём не заботился. Кроме матери и отца. Он всё время был вроде и на виду, но совсем одиноким. И кроме рыжей девочки в школе, которая выслушивала его, жалела и утешала. Пока Джинни убирала со стола, Драко неотрывно смотрел на неё, молчал, а потом решился осторожно спросить о том, что случилось между ними ночью: – Я... не сделал тебе слишком больно? – Нет, разве что чуть-чуть, но так всегда бывает в первый раз, ты, наверное, знаешь, – тихо ответила Уизли. Драко сконфуженно потупился, его бледные щёки вспыхнули румянцем. – Я... не знаю... Первый раз со мной такое! И ты у меня первая, как и я у тебя, у меня раньше не было девушки. Может это признание и ненужное, но я не был с девушкой до тебя... ну вот так не был. Стыдно признаться в этом кому-то, только разве тебе. Мне не с кем сравнивать... Она приостановилась и недоверчиво посмотрела: – Ты ещё ни с кем, не врёшь? Зардевшийся до ушей Драко помотал головой. Она не без удивления улыбнулась, кажется, тоже совсем смутившись. – Драко, тебе двадцать четыре года. Неужели в твоей жизни до сих пор не было ни одной женщины? Это ...не укладывается в голову! – Не было... Ночью я очень боялся сделать что-то не так и... потерять твою любовь... Ты... правда не веришь? Джинни подошла к нему и ласково протянула руку. Он встал, взял её ладонь и посмотрел ей в глаза. – Я просто не ожидала, – честно ответила она. – Я думала, что Пэнси Паркинсон и ты... Все говорили... Я думала, что она отобрала тебя у меня... Драко ещё больше покраснел и смешался. – Пэнси... она очень хотела. Но не хотел я. Я любил тебя... Любил безответно. И не мог поэтому быть с ней. Просто для меня это что-то очень личное... Я ни с кем до сих пор не занимался сексом, поскольку считал, что можно только с той, кого любишь. А у меня не было возможности быть близким с девушкой, которую люблю. И мы, ты... Драко отвёл прядь волос от её лица и заправил за ухо. Наклонился и прикоснулся губами к её шее. По телу Джинни пробежала дрожь. Обхватив её за талию, он мягким, но сильным рывком привлёк девушку к себе и поцеловал в уголок рта. А потом – в губы. Ответив на поцелуй, Уизли в который раз ощутила, что парень пахнет свежестью, а его губы – тёплые и сладкие. Признания и объятия растопили последний тонкий лёд разделявших их лет. Вся под впечатлением этой душевной интимности и открытости Драко, девушка, тем не менее, уже лукаво взглянула на него: – А как же истории, что аристократы водят своих повзрослевших сыновей, эмм, к опытным барышням, у которых те могут получить желаемый опыт удовлетворения вполне нормальных мужских потребностей? Малфой горестно усмехнулся. – Когда я взрослел, моему отцу было точно не до моих подростковых переживаний и потребности постигать науку нежности. «У слизеринского принца с репутацией прожжённого сердцееда никогда не было женщин». Если бы про это только узнали в старших классах, подумала Джинни. Школьные циники с презрением смотрели на юношей и девушек, которые не спешили расстаться с девственностью. Он прочёл её мысли и ответил: – Ты у меня первая. И единственная. Просто знал, что нужно тебя дождаться... Взор Джинни, притягательный и ласковый, как будто зазывал его своим светом. Он почувствовал, как стучит сердце. Драко порывисто обнял её, уткнулся носом в волосы. Отстранился и снова поцеловал в щёку. – Я так рад, что ты нашла меня, – сознался он, ощущая безумную привязанность к искренней и милой девушке, которой так долго оставался преданным. Малфой скучал по ней все эти годы и теперь, обретя вновь, в полной мере понял, что значит, когда тебе кто-то дорог и когда он рядом. После этой ночи они как-то невозможно сблизились и начали снова понимать друг друга, как тогда, в детстве. Ему нравилось вот так стоять и тихо прикасаться к Джинни, целовать, вдыхая запах её рыжих волос, но надо было собираться на работу. Предстояли важные переговоры с зарубежной делегацией. Джинни с интересом следила за сборами на работу импозантного и серьёзного, тщательно выбритого парня с волосами цвета лунного света и глазами, полными задора. Драко подобрал себе отутюженный строгий деловой костюм, явно сшитый не портным, а настоящим художником, и белоснежную рубашку. Его накрахмаленные манжеты с дорогими запонками сообщали, что их владелец всецело уважает традиции, культурен и весьма состоятелен. Можно было бы одеть джемпер, но сегодняшняя встреча, видимо, требовала жилета. Светло-зелёный галстук, сочетающийся с костюмом, украсила золотая булавка с эмблемой факультета Слизерин. Джинни, которая помогала его завязать, также бросились в глаза платочек того же цвета в кармане пиджака, золотые часы на цепочке, уже знакомый ей фамильный перстень с гербом, означавший власть над Мэнором. Его ботинки были чёрными и, кажется, ручной работы. Особое внимание Малфой уделил причёсыванию перед зеркалом. Если её братья считали нужным просто пригладить пятернёй волосы, то Драко придавал значение своему внешнему виду. Это привлекало. – Я тут тебе собрала корзинку для ланча, – смущённо сказала девущка, застеснявшись своего любования и отвернувшись. Драко вдруг снова явственно почувствовал, как трепетно к ней относится. Как и ранним утром, он подошёл, обнял со спины и ласково поцеловал за ушком. Этот поцелуй был безо всякой сексуальной подоплёки, просто как выражение нежности и тепла. Но от одного этого прикосновения по её коже побежали мурашки. – Можно, я побуду тут, пока ты не вернёшься? – спросила Джинни робко. – А я тебе не говорил? Ты поживёшь у меня, и это не обсуждается. До вечера! Возможно, у меня будут новости для тебя. Драко надел пальто и шляпу, смело улыбнулся и трансгрессировал в Министерство, оставив обескураженную Джинни у себя в квартире. В принципе, девушка понимала, что он прав. Ей некуда идти и не у кого остановиться в столице. Часы в её доме просто покажут родным, что она в гостях. Но ей всё равно было неудобно жить у Малфоя, хотя в глубине души очень хотелось. Подумав, она решила хорошенько изучить жилище парня. Джинни хотела узнать его ещё лучше, как можно больше о нём. Чтобы понимать его, чтобы заботиться о нём так, как никто никогда не заботился. Ведь он заслуживал этого намного больше, чем подавляющее большинство. Драко изменился, но не по отношению к ней. Она уже выяснила, что холодильник забит продуктами премиум-класса. Джинни без труда узнала их, потому что сама закупалась в «Waitrose». И никогда не брала самые дорогие, потому что не могла себе позволить. Но Драко Малфой, очевидно, не привык экономить. В его квартире с неимоверно высокими потолками и огромными окнами было много комнат. Там легко было потеряться, как в какой-то пещере. Две спальни, столовая, большая гостиная, не менее большая библиотека, кабинет, комната со спортивным снаряжением, комната для алхимических опытов с небольшим котлом, прочей зельеварческой утварью и ингредиентами, студия. В гостиной Джинни побывала ещё вчера. Там стояла, поблёскивая старинными игрушками, огромная Йольская ель, наряженная с ног до головы. Шары на ели были большие, яркие и разноцветные. Во многих можно было увидеть отражение комнаты. Магглы даже не подозревали, что такие шары представляют собой форму зеркальной магии. Столетиями их использовали для защиты от дурного глаза. Принцип их действия был прост: ёлочные шары отражали злые чары и дурные намерения, возвращая их отправителю. Венок из омелы и остролиста – вчера они под ним целовались. Мебель Драко предпочитал старинную – дубовую, ореховую, из красного дерева, создающую некоторую теплоту и уют, хотя было очевидно, что визитёров он почти не принимает. Девушки к нему действительно не захаживали. Нисколько не заботясь о том, как выглядит её неподобающее любопытство, Джинни гладила деревянные поверхности, щупала обивку стульев, тяжеловесные бархатные портьеры, подолгу всматривалась в зеркала и висящие на стенах полотна в массивных рамах, кажется, фламандских мастеров и прерафаэлитов. И эта пышность вовсе не смущала её. Напротив. В заполненной дорогими антикварными вещами квартире она чувствовала себя свободно и легко, ей даже стало казаться, что она сама – часть этого пространства. Монументальный камин из тёмно-розового полированного гранита был уставлен забавными фарфоровыми фигурками. На мягком диване лежала книга – «Смерть Артура» Мэлори. На столике остались стоять их вчерашние бокалы – следы её ураганного вторжения в жизнь Малфоя. – Здесь библиотека хозяина, – домовой эльф Винки, проводивший небольшую экскурсию, указал на другую дверь. На маленьком диванчике лежала гитара Драко. От пола до потолка возвышались крепкие книжные полки из вишни, набитые книгами о чём угодно: здесь были сборники заклинаний и трактаты по зельеварению, алхимические энциклопедии и бестиарии магических существ, справочники по ботанике, химии, мореплаванию, книги о живописи и истории искусства, маггловские романы. Толстые и не очень, старые, потрёпанные временем, и абсолютно новые, в том числе на французском, немецком и итальянском. Они не были расставлены строго по форматам, и было видно, что их читают. Наверное, это был своеобразный филиал знаменитой богатейшей библиотеки Мэнора. Джинни взяла в руки одну из книг – это оказались «Тристан и Изольда», перелистала несколько страниц, поставила книгу на место. Потом она подошла к окну и посмотрела на покрытую снегом землю и жилое здание напротив дома, наверное, тоже XVI века. В огромном кабинете все стены тоже были заставлены книжными стеллажами, кроме одной, на которой висело холодное оружие. У окна стояли винтажные напольные часы с боем. Мебель в кабинете тоже была старая, красивая и добротная, кажется, одним своим видом успокаивающая и помогающая забыть о городской суете, а на стенах были развешаны подобранные со вкусом старинные миниатюры и литографии. Любовь Драко к антиквариату бросалась в глаза. В углу – большой письменный стол с яркого цвета настольной лампой и бронзовым письменным прибором, а рядом – старинный глобус и два небольших кресла, в одном из которых покоился белый плюшевый медведь Тэдди, наверное, из детства хозяина. В этом был он весь, ранимый и беззащитный, цепляющийся за детство, в котором всё было хорошо. И все были живы. Над столом – большой портрет маслом самого Драко. На столе – колдография Люциуса и Нарциссы. Джинни вгляделась в их черты, понимая, что перестала испытывать детский страх перед Малфоем-старшим. Покатала в руках перьевую ручку «Parker» с золотым пером. Видимо, ею он пишет. Вид из окон пролегал дальше на узкую, мощёную улочку... На одном из подоконников стояла модель британского лёгкого фрегата эпохи парусного флота, с изящными медными пушечками. Джинни невольно затаила дыхание, рассматривая её. Неужели Драко делал её сам, кропотливо, день за днём? С помощью магии или без неё? Альбомы для монет. Альбомы для марок. Большие, видимо, собиравшиеся ещё с раннего детства коллекции... И тут она увидела. На одной из полок стоял снежный шар. Сердце Джинни пропустило один удар, а потом затарахтело с такой ужасающей быстротой, на какую только оно было возможно, так, что ей даже показалось, будто прямо сейчас, прямо посреди кабинета она потеряет сознание. Это был тот самый снежный шар. Тот самый. Который она собственноручно купила в лавке и подарила Драко в их последнюю встречу в детстве. Перед поцелуем. С трёх сторон вокруг него стояли детские колдографии Джинни-школьницы в факультетском шарфе. На центральной из них Драко и Джинни держались за руки. Словно маленький алтарь, хорошо видимый из-за рабочего стола. Драко сказал правду. Все эти годы он помнил. И бережно хранил свои воспоминания. Такая же колдография, надёжно спрятанная от братьев за обложку на книге, была и у неё дома. Девушка осторожно взяла шар, вытерла на нём пыль и поцеловала, ставя назад. Ещё одним откровением для неё стала студия. Что это такое, она поняла не сразу. – Там хозяин занимается, – с почтительностью в голосе объяснил эльф. Джинни отворила дверь – и вздрогнула. Прямо на неё, вполоборота, через плечо глядел своими бездонными чёрными глазами Северус Снейп. Посреди комнаты, на полу, застеленном брезентом, стоял мольберт с незаконченной работой. По тому, как блестели краски, было понятно, что рисунок свежий, вероятно, позавчерашний. Несколько стопок холстов на подрамниках подпирали стены, на столике стояла банка с кистями, лежали палитра, тубы с масляными красками, шпатель-мастихин и прочие аксессуары, необходимые человеку, увлекающемуся рисованием. Об этом же свидетельствовали блокноты для эскизов, карандаши и заляпанные пятнами краски тряпицы. Она помнила, что в школе Драко ловко и умело рисовал карандашные портреты однокурсников, даже сама хранила свой портрет, но никогда бы не могла подумать, что Малфой всерьёз занялся живописью! На одной из законченных картин были его родители, видимо, нарисованные по памяти либо с колдографии, на другой был Крэбб, пейзажи Мэнора и Лондона, а на двух была... она! Маслом Джинни ещё не писал никто. Портреты были превосходны. В них было вложено нечто большее, чем портретное сходство. Ощущалось, что они были выполнены рукой человека, который испытывал к ней чувство любви, настолько, что рисовал её снова и снова. Часы пробили час пополудни, а это значило, что ей нужно было поспешить на кухне. Обедать Драко будет с делегацией, а вот ей надо перекусить. К грядущему ужину тоже кое-что должно быть готово, и эльф ей поможет. Через час в прихожей раздался негромкий хлопок. Драко вернулся с работы. Джинни только услышала, как опускается его кейс на пол, и через секунду его сильные руки уже обнимали её. Он даже не спросил, как она, просто снова и снова прижимал к себе и целовал. Вначале просто в волосы, потом лицо и, наконец, в губы. В его поцелуе снова было так много нежности. И... отдачи. Джинни наполняло энергией и силой, и у неё было чёткое ощущение, что Драко отдаёт сам всё, что у него есть. Она даже была растеряна, потому что не представляла, что так можно целовать человека. Неужели так бывает? – Как прошёл твой день? – наконец поинтересовался Драко. – Совершенно бесполезно, – нарочито расстроенным голосом произнесла Джинни. Девушка лукавила. Осмотр квартиры оказался очень даже познавательным и интересным. – Ничего, – бодрым тоном ответил Малфой. – Завтра скучать тебе не придётся. Твой первый рабочий день, Уизли. Я тебя пристроил редактором в «Ведьмин досуг». – Куда-а?? Его же мама выписывает! – Ну вот и хорошо, – Драко был доволен собой. – Я ведь обещал новости. Сначала думал направить тебя журналисткой в наш министерский «Ежедневный пророк», но мне показалось принципиально неправильным засовывать тебя в подчинение к разным отвратительным грымзам вроде Скитер. И там никаких возможностей для профессионального роста. А поскольку старенький мистер Мисслторп немного обязан моему отцу, не буду говорить, за что, он не возражал, чтобы его славный журнал унаследовала ты... – Драко, это уже слишком, – возмутилась Джинни, хотя на самом деле она была вне себя от восторга. Работа! У неё будет работа, настоящая и постоянная, она будет редактировать журнал! – Я, между прочим, для тебя старался... – Малфой, ты ворвался в мою жизнь, как встречный летящий «Нимбус» на квиддиче, с которым не удалось избежать лобового столкновения. Потом ты умчишься в неизвестном направлении, a мне останется оценивать ущерб и понимать, что моя «Молния» восстановлению не подлежит. Серебристоволосый парень хитро засмеялся: – Тогда запрыгивай ко мне на «Нимбус» и полетели вместе навстречу всему! Присев на кушетку в прихожей, Драко начал расшнуровывать ботинки. Какое-то время Джинни наблюдала за ним, затем подошла и опустилась сверху, обхватив коленями его бёдра. Она взяла его голову в свои руки и поцеловала. Так, как хотела бы, чтобы целовали её. Страстные объятия и поцелуи плавно перетекли в шутливую возню. Через какое-то время они добрались до кровати и продолжили там. Угомонившись же, растянулись на смятых простынях – Джинни, как ей нравилось, уютно устроилась на груди Драко, закинув на него ногу и руку. Она гладила выцветший шрам от метки на его левом предплечье и след от ожога. Малфой запустил пальцы в рыжину волос, тихонько перебирая мягкие пряди, и рассеянно созерцал потолок и старинную люстру. Вместе они немного перекусили бутербродами, потом приняли душ, оделись и вышли на укутанную ранними сумерками зимнюю улицу. В Сохо, начавшем возвращать себе респектабельность, они заходили в магазины, заглядывали в художественные галереи, где, как выяснилось, хорошо знали Драко. После Малфой внезапно пожелал заглянуть в ювелирную лавку. В таких местах Джинни никогда не бывала, и ей сделалось интересно. Когда они вошли, их сразу встретил услужливый владелец – выходец из Бельгии: – Добрый день, рад вас видеть. Что желает прекрасная госпожа? Мраморные полы и богато украшенные каменные стены свидетельствовали о высоком статусе и престижности. Лавка была маленькой, и три длинных прилавка в форме подковы представляли покупателям всевозможные драгоценности, в том числе старинные. Над головой в центре комнаты висела эффектная сверкающая люстра. Всё вокруг сияло и завораживало. – Выбирай, – Драко чуть подтолкнул свою спутницу вперёд. На самом деле Малфою показалось, что за ними кто-то всё время идёт, и он свернул в магазинчик, чтобы осторожно, встав у стены, посмотреть оттуда, кто увязался хвостом. Так был хоть какой-то шанс это увидеть. Но никто не проследовал, и Драко решил, что ему показалось. Паранойя или не паранойя, но школьные годы приучили его к повышенной осторожности. То, что ты никому не нужен, только кажется. Он мог бы поклясться, что чувствовал устремлённый в его спину неотрывный взгляд. Словно боковым зрением, когда, не поворачиваясь, ты точно знаешь, что за тобой кто-то следит, но стоит только посмотреть в ту сторону, как ощущение сразу пропадает, и видны лишь непримечательные люди на улице. Тем временем Джинни прошлась вдоль витрин, рассматривая украшения. Все они были массивными, поражали своим великолепием, но были абсолютно непрактичны, как ей показалось, в повседневной жизни, а ценники её откровенно напугали. – Драко, – тихо сказала она, – здесь всё очень красивое, но, может быть, что-то попроще?.. – Ладно, – усмехнулся он, по-своему истолковав её нежелание принимать дорогой подарок. – Сюда мы ещё зайдём в другой раз, когда будет настроение. Девушка потянула его на другую сторону улицы, желая рассмотреть витрину с антикварными куклами. Потом они зашли в лавку букиниста, и Джинни с удовольствием листала старые пыльные книги, разглядывала диковинные картинки в старинных альманахах. Пару книг Драко купил. Было уже пять часов, когда они наконец повернули к дому. Они забрались в постель и вместе читали роман, потом снова занялись любовью, а в восемь часов Джинни соорудила ужин из бифштекса, гарнира из цветной капусты и салата – плотный, как любили у неё дома.