Гадюка

      Гордость запрещала Мазози ревновать лалов друг к другу, тем более Дарьян не блюл ему верность с тех пор, как в его доме появились омеги, кроме самого Дарьяна. Фавориту периодически попадало, когда раксаш прихватывал его на горячем, чаще всего со спущенными штанами, но не помогало. Шашни лалов между собой на Кашаре, особенно в рамках одного гарема, за измену не считались, разве хозяин попадался особо ревнивый и строгий. Отношения между нижними принято не замечать, ниже достоинства верхнего обращать на такое внимание. Запретить напрямую Мазози тоже не мог, опять вперед выступало задетое самолюбие и его меченому не хватало быть снизу, ему нравилось сверху тоже. Они очень долго вместе, многое пережили, ограничивать парня значит сильно подпортить ему жизнь.       Мазози помнил, как расплатившись с долгами и окончательно обустроив быт, решил купить еще одного нижнего, сделав его семейным. Его сильно доставали сородичи, украдкой перемещающиеся следом за единственным в клане лалом и не сводящие с него глаз. Зверь тревожился, ворочался в груди. Дарьяна не тронут, тем более меченого, но случаи бывают разные. Лал его от покупки отговорил, одного лала сюда привезти, все равно, что бросить кусок свежего мяса в стайку ракских щенков. Покупать нужно было сразу не меньше десяти. Патриарх принял вполне разумные доводы и поступил, как условились.       Наличие семейных лалов вовсе не значило, что любой желтый из клана может потащить их под себя. Само присутствие группы нижних в доме снимало много вопросов. В основном их разглядывали, как Дарьяна, таскались за ними по округе, наблюдая за выполнением обычных трудовых обязанностей и одновременно выполняя роль бесплатной охраны. Доступ к лалу можно было получить, выслужившись перед кланом и патриархом, награда не такая частая. Опять же, Мазози лишь звал в дом и за общий стол, но получить согласие лала разделить с ним постель раксаш должен был самостоятельно. У каждого семейного лала образовывалась целая группа ухажеров. В надежде на будущие встречи и благосклонность, они носили нижним подарки, в основном отборные куски мяса, естественно, всячески ухаживали, насколько хватало воображения. Сложнее, чем остальным, приходилось робким, безотказным цветочкам, прошедшим через руки пресыщенных черных и лиловых, каста зеленых нижних от себя редко отпускала. Те, что понаглее, изначально устраивались вполне комфортно. Дарьян пас доверенных ему судьбой овечек во все глаза, управлял маленьким сообществом и не допускал откровенного беспредела.       - Его зовут Лиан, - продолжал знакомить омег Мазози, он наблюдал, как Дарьян липнет руками к новому мальчику, чуть сузив глаза.       - Хочешь кушать, маленький? – заворковал Дарьян, он прекрасно видел, что ему не рады, но отнес на счет страха и неуверенности лала от нового места.       - Я не голоден, - отказался Лиан, поведя глазами в сторону Мазози, с чужих рук он есть не будет.       - Не выдумывай, - недоверчиво фыркнул раксаш. – Целый день здесь сидел.       Дарьян неохотно выпустил Лиана из рук, вернулся к дверям, там он оставил круглые деревянные судки, составленные один на другой, три штуки. Отлично сохраняют тепло и позволяют переносить самые разные блюда с кухни. Подхватил и поставил их на стол, быстро разобрал, по комнате поплыл приятный запах съестного. Никаких завернутых в листья кусков мяса. Паровые пельмешки, два печеных пирога с капустой и, в среднем, тушеное овощное рагу с мясом. Ложка к рагу тоже нашлась. Лиан посматривал на стол и не шел, нетерпеливый Дарьян, подхватил его за руку, подтащил самостоятельно, усадил на стул, рядом со стулом Мазози. Едва убрал руки, Лиан соскользнул на колени под ноги раксашу, покорно склоняя перед ним голову.       - Вот, Дарьян, посмотри какое воспитание, не чета нашим оболтусам, - удовлетворенно заметил желтый, поднимая голову Лиана пальцем под подбородок, погладил его по щеке. – Я разрешаю, лапонька. Садись за стол и поешь.       - Спасибо, лэр, - почтительно прикрыв веки и стреляя глазами из-под завесы ресниц, поблагодарил Лиан и дольше не заставлял себя упрашивать.       Есть ему пришлось под двумя парами очень внимательных глаз, он брал еду изящно, откусывал маленькими кусочками, не жадничал. Вроде не торопился, но умял все пельмешки до единого в рекордные сроки, в начинку добавлена зелень и овощи. Попробовал рагу, в основном выловил нарезанный кабачок и морковь. Основательно надкусил один пирог. Ничего из предложенного угощения не проигнорировал. Домашняя пища сильно отличалась в лучшую сторону от больничной, там вкус у блюд нейтральный, одинаковый и едва различимый, здесь оказалось неплохо.       - Было очень вкусно, - уверил лал своего господина, но от похвалы зарделся Дарьян, организация готовки, закупка продуктов, присмотр за кухней, все на нем, как и многие другие домашние дела.       - Ты съел совсем мало, - забеспокоился Дарьян. – Наедайся, я для тебя принес.       - Ну, не наседай на него, - лениво прикрыл новенького Мазози, стремление позаботиться у Дарьяна иногда перехлестывало границы и попавшие под опеку страдали от его излишнего усердия. – Завтра Дарьян тебе покажет дом, а теперь нам пора укладываться, длинный был день.       Схватил своего меченого заинтересованно подкрадывающегося к Лиану, приподнял и бросил на кровать, опрокинув на спину. Сел на край кровати и не позволил ему подняться, толкнув обратно, стоило ему попытаться.       - Иди сюда, Лиан, - позвал раксаш. Скромно оставшийся сидеть на стуле лал немедленно подчинился приглашающему похлопыванию по матрасу, подошел и тоже забрался на кровать, ближе к изножью, соблюдая предписанный этикет в самых мелочах.       - И ты иди сюда, мой хороший, - потянул к себе Дарьяна желтый раксаш, не обращая внимания на его трепыхания и пробы уползти подальше.       Впрочем, Дарьян упорствовал недолго, ни одна его попытка смыться не увенчалась успехом, и он смирился, позволяя себя раздевать, любезно приподнимаясь, поднимая руки и ноги. Убегать Дарьян на самом деле не собирался, обычная их старая прелюдия с якобы намечающимся бегством и грубоватыми захватами в плен. На лицо Дарьян самый обычный, скорее обаятельный, чем красивый мужчина: широкий разрез глаз, нос картошкой, тонковатые губы. А вот обнаженным он выглядел хорошо. Мускулы перекатываются под кожей, явно физически сильный и тяжелее Лиана практически вдвое. Кожа белая, веснушчатая, длинные, ровные ноги, подтянутая задница. Верх плеч и основание шеи сплошь покрыты замысловатым узором старых рубцов от укусов. Его кусали и кусали, и кусали, исчертив и утыкав, отметив плечи навсегда. Мазози перевернул фаворита на живот, и Лиан увидел метку. Дарьяна не пощадили она не просто полнозубая, клыки вонзились слишком глубоко, оставляя рваные следы. Такая страсть не проходит бесследно.       Новый лал смотрел на пару, не стесняясь, его ведь затем и посадили в первый ряд. Прятать глаза от признанного хозяина не имеет смысла. Отводить взгляд от Дарьяна не предписано, он лал, их прямые взгляды друг на друга не ограничены. Мазози покончил с одежкой наложника и перекинув через него ногу, прижал его задом к постели, предотвращая возможные брыкания. Однако расположился таким образом, чтобы ничего не прикрывать от Лиана и не загораживать обзор Дарьяну, который уложил щеку на подтянутую подушку и приглядывал за Лианом вполглаза. Они, Дарьян и Мазози, вообще устроились на кровати почти по диагонали, всем отлично видно.       Раксаш начал раздеваться сам, и Лиан воодушевился. Мазози сильно поднял свои акции, когда обошелся с ним без боли и унижений, лишь с приятной фиксацией в таксаре. Еще несколько пунктов прибавилось, стоило выяснить, что он тот самый артефактор. Теперь пришло время по-настоящему посмотреть на хозяина. Не нужно думать, что Лиан настолько глуп, чтобы вслух озвучить сделанные про себя выводы, выдать оценки. Но и не вполне покорен, чтобы не делать их вообще, даже идеальные нижние смотрят и сравнивают, пусть скрывают сами от себя. Дарьян прекрасно развит физически, и его телосложение не идет ни в какое сравнение с мускулатурой раксаша. Желтый настоящий убийца-тяжеловес, мускулы распределены по костяку тяжелыми, мощными плитами, твердыми даже на вид. Черные легче и тоньше, аристократы ему уступают, если бы речь шла только о физической силе, правила бы вовсе не черная каста. Кожа у него не ярко желтая, скорее песчаного цвета. Ремень вдоль хребта шире, чем у высшей касты, на несколько тонов темнее, мех скорее золотисто-рыжий, посередине на нем продольная черная полоска, и по сторонам от нее на мехе многочисленные поперечные черные линии, проявленные и не очень. Шрамов нет, на раксашах постепенно зарастает любая рана, не оставляя отметки.       Мазози расстегнул и стащил с себя штаны и стройные размышления Лиана разлетелись в пух и прах. Одновременно с ногой из правой штанины выскользнул и разлегся на кровати роскошный темно-оранжевый хвост, в такие же поперечные черные полоски и с черным кончиком. Длинный, если поставить Мазози на ноги, дотянется до его лодыжки. Толстый у основания и постепенно утончающийся к концу. В штаны хвост укладывался идеально и был незаметен для непосвященных. Раньше с юбками, до мод, пришедших с Обетованной, было хуже. Практического применения у хвоста ровно никакого, Мазози владел им не лучше любой крупной кошки, обладательницы достояния предков. Подергивал кончиком в периоды раздражения, выдавая настроение с головой. Мог уложить, как ему удобнее. Пушил его в период сильных эмоциональных переживаний и возбуждения, шерстинки становились дыбом, визуально увеличивая толщину примерно вдвое. Тем не менее, Мазози с хвостом ни за что бы не расстался. Пусть на него западали извращенцы черные, увидев его обнаженным на арене. Нижние никогда не оставались равнодушными, не было зафиксировано ни одного случая, когда хвост не приносил положительной динамики в отношении к желтому раксашу.       Увидев, как Лиан широко открыл не очень способные к этому глаза и залился краской, Дарьян понимающе хмыкнул. Хорошо Мазози устроился, разделся, хвостом махнул – и омежка потекла, не надо особо стараться. Мазози тоже заметил реакцию Лиана и соблаговолил уложить роскошество к нему поближе, задев кончиком колено. Лиан прекрасно понимал, что трогать без разрешения нельзя, и ему пришлось прижать руки к груди, чтобы не потянуться, потому что иначе выше его сил.       Раксаш снова переключился на пойманного и удерживаемого под собой лала, наклоняясь и касаясь губами метки. В некоторых вещах Мазози оставался огорчительно старомодным и не целовал. Вообще не целовался, в губы тоже. Зато вылизывал тщательно, со вкусом и в нужных местах. Дарьяну нравилось жестко, сам он с нижними партнерами нежничал, делал приятно, но, когда оказывался снизу, хотел, чтобы его словно побеждали, будто принуждали силой. Стоило хватке раксаша немного ослабнуть, он всерьез начинал высвобождаться, пока не прижмут вновь. Мазози редко представлялась возможность приласкать меченого, обычно ласки не имели никакого отношения к сексу, проходили за его пределами и Дарьяна не возбуждали. Он не терпел, откликался, тем не менее, у него от них не вставало. Кстати, наказания с сексом он тоже предпочитал не смешивать. Боль переносил стойко и без удовольствия от нее самой. Удивительно, но стояк после порки обеспечен.       Домогался до Мазози он исключительно трудной и тернистой дорогой дерзостей и мелкого неповиновения, раздразнивал до нужного состояния, а потом подвывал под тяжелым раксашем, жестко толкающимся в него, размашистыми, карающими движениями с оттяжкой. Поэтому сейчас Лиан видел совершенно другое обращение, нежели с ним самим по пути домой. Будь он менее опытным, решил бы, что Дарьян в немилости, возгордился, посчитав, что милость переместилась на него. Лиан кто угодно, но отнюдь не дурак. У него есть глаза, и он прекрасно понимал, что видит.       Фавориту так надо и патриарх умеючи делает, они сложившаяся, крепкая пара. По наблюдениям Лиана хороший секс отличается какой-то особой, сокровенной красотой, проистекающей из близости и понимания партнёрами друг друга. Дело не в визуальных эффектах, на которые Лиан мастер, не в отточенности движений, почти акробатических приемах, сложных, вычурных позах. Постельный танцор способен по-всякому, он сделает из секса шоу, незабываемое зрелище, у его актива будет кружиться голова при одном воспоминании. У него натренированы такие мышцы, о которых Дарьян лишь смутно догадывается. Мешающие сексу рефлексы сведены к ничтожному минимуму. И он завидовал фавориту, Дарьяну не потребовалось прибегать к хитрым уловкам, он получил приятного во всех смыслах хозяина Мазози, благодаря личному обаянию. Не нужно хитрить и выворачиваться из шкуры, он нужен и ценен, какой есть, без ухищрений. Мог ли Лиан похвастаться таким отношением хоть одного, самого первого господина?       Мазози поставил Дарьяна на колени и положил грудью на матрас, крепко ухватив за волосы, чтобы не рыпался, тянул на себя, заставляя прогибаться в пояснице. Второй рукой желтый щедро награждал фаворита звонкими аплодисментами, ему приходилось обходиться одной ладонью, и хлопки получались от соприкосновения с ягодицами. Дарьян шипел, с шумом втягивая воздух сквозь сцепленные зубы, совершенно безнадежно тянул волосы из пальцев Мазози и подставлял задницу. Желтый чередовал ягодицы, равномерно распределяя нагрузку и тыльной стороной руки нижнему не доставалось, только относительно щадящей внутренней поверхностью. Разогрев Дарьяну не требовался и удары сыпались одинаковой силы, заставляя его содрогаться всем телом. Мазози сразу прекратил, уловив изменения в поведении, Дарьян перестал рваться на свободу, расслабился, оставаясь в заданной позе, подчинился. Зад его покрылся равномерным розовым цветом, без отдельных отпечатков пальцев или ребра ладони, нужен опыт и желание, чтобы бить лишь мясистой, самой широкой частью руки. Хороший верхний, отметил Лиан, еще раз подтверждая уже составленное мнение, опытный и не злой, довериться ему не страшно.       Мазози медленно вылизывал подставленную ему дырочку, не забывая надрачивать своему меченому, назидательно прихватывая за яички, намекая, что можно сильно пожалеть, если вдруг Дарьян снова решит отстраниться. Фаворит прекрасно осознавал смысл вроде не сильной хватки, в прошлом, пару раз рванувшись слишком сильно, чуть не лишился самого дорогого. Можно подумать, что он на свободе, но на самом деле его внимательно стерегут. От Мазози ему не убежать, он не хочет, и ему нравится знать, что не сможет, даже если бы захотел. От невидимых невооруженным взглядом зацепов на языке раксаша его пробирает крупной дрожью. Мазози редко их прячет, пользуется способностями кошачьего языка на полную. По первости ощущение почти невыносимое и со временем привыкаешь мало, остается скулить и переходить на мольбы вставить побыстрее.       Тяжелый, крупный член раксаша Лиан прекрасно рассмотрел в таксаре, но не против повторить опыт. Ему приходится принуждать себя следить за парой, исправно выполняя порученное дело, сильно отвлекает хвост. Лиан бы лучше посмотрел на него, каждую шерстинку разглядел, теперь постоянно отвлекается на любое самое малое его передвижение по матрасу. Дарьян принимает правильно, дышит ровно и глубоко, не замирает, не сжимается. Опять же вставляют ему с оглядкой на его способность принять, что встречается гораздо реже. Господа совсем не щадят. Впрочем, Лиан всегда был фаворитом и никогда меченым. Откуда ему знать, насколько господа снисходительны к своим избранным нижним, от которых не прочь завести детей? Мазози увлечен своим лалом, постепенно они забывают о Лиане совершенно, сосредоточены только друг на друге. Это правильно. Лиану в постели патриарха изначально нет места, он новинка и скоро новизна пройдет, станет неинтересно. Сам Лиан собирался поспособствовать, ему хватило меченых за глаза.       Черноволосый нижний не отказывался прежде от борьбы. Выйдя из питомника, он был уверен в себе и собирался добраться до вершины, пусть не до самой маковки, нужно трезво оценивать шансы, однако насколько возможно высоко. Больше всего он жалел, что ушел от первого хозяина. Хотя, наверное, не стоило, ведь меченый существовал и у него. В первом гареме Лиан меченого не увидел, его надежно заперли и рожал он, как заведенный. Его хозяин оказался совершеннолетним и оставался под властью патриарха, именно последний подарил Лиана своему наследнику. Положение хозяина Лиана не устроило, хотя обходились с ним неплохо, он тогда не мог в полной мере оценить, ему не доставало практического опыта. Во втором доме Лиан схлестнулся с меченым не на жизнь, а на смерть, причем совсем не являлся инициатором ссоры. Баталия вышла затяжная, раксаш словно специально дразнил меченого, выставляя свои отношения с Лианом напоказ перед гаремом, заставлял ревновать и бесноваться. Лиан победил. И впервые столкнулся с раксашем, потерявшим особенного лала. Часть гарема, принадлежащая хозяину лично, выжила по недосмотру, их продали, но кончиться могло вовсе не так радужно. В третьем и четвёртом доме Лиан в сторону меченых не смотрел, глубоко вздохнуть рядом с ними боялся, страшась вызвать раздражение и ссору. Не помогло, его подставили и незабвенный Тафар вышвырнул его на улицу. Больше Лиан не желал связываться с раксашами и их избранниками, себе дороже. Тихая, спокойная жизнь не так плоха. Незаметная и бедноватая, ну и что. Горных вершин ему хватило за глаза. Встретить одинокого взрослого желтого задача не из сложных, ему вполне по плечу.       Погрузившись в свои не слишком веселые размышления, Лиан не забывал смотреть куда надо, выдавал нужные реакции и эмоции, облизнулся один разок, глаза его влажно заблестели. Приглядевшись, можно было увидеть, что в его штанах есть определенное шевеление. Полное игнорирование картин страстного секса ему не простят или посчитают признаком испуга, бросятся успокаивать. Нет, они показали, ему понравилось. Честно сказать, Лиан мог сильно разнообразить досуг Мазози и Дарьяна. У них получается хорошо, слаженная команда, и, все же, они любители по сравнению с ним. Помогать им Лиан не собирался, лучше оставить свои маленькие секреты при себе. Чем дольше он останется при Мазози, тем больше проблем наживет. Он обычный лал, красивая и бесполезная игрушка черных, выброшенная с барского двора за ненадобностью.       Дарьян кончал, полностью совпадая с желтым. Хвост Мазози дернулся, мазнув Лиана по коленям, вызвав непередаваемое электрическое ощущение, соединенное с предельной мягкостью, потом выпрямился и напрягся. Они оба глубоко дышали, жадно хватая кислород, наполняя легкие под завязку. Лиан счел нужным сильно покраснеть и стыдливо отвести глаза.       - Я в душ, - заявил Дарьян, сыто потянувшись на кровати, манеры его оставляли желать лучшего, он поднялся без спроса и отправился в ванную комнату.       Наглец, но обаяния не занимать, пошел в раскачку, легко без напряга, никакой хромоты и скованности, зад еще алеет от шлепков, по бедру к выемке под коленной чашечкой стекает скользкая дорожка спермы, смешанная с обильной смазкой. Мазози проводил его довольным, заинтересованным взглядом.       - Как ты? – переключился раксаш на Лиана, стоило фавориту закрыть за собой дверь. – Привыкаешь понемногу?       - Спасибо, лэр, стараюсь, - робко ответил черноволосый юноша, не поднимая головы.       - Ничего, наладится, - подбодрил его желтый патриарх и погладил по голове.       Лиан занервничал, но ласка оказалась короткой, дольше минуты ему раксаш не посвятил. Вернулся Дарьян, встряхивая немного влажными после специального подсушивающего гребня волосами и завалился под бок Мазози. Пришел черед Лиана показать маленькое представление. Хрупкий лал начал раздеваться перед сном. Он вроде бы не делал ничего сверхъестественного и необычного, однако увлек раксаша и его фаворита с первой пуговицы. Лиан заботился об одежде, расправлял и складывал каждую снятую вещь, постепенно формируя из нее стопку. Специально не прикрывался – запрещено, но приобрел вдруг трогательную неловкую стыдливость. Сгибал руки, выставлял локотки между зрителями и своей узкой грудной клеткой, крохотные соски нельзя разглядеть, они появлялись из-под ненадежного прикрытия лишь мельком. В последнюю очередь избавился от штанов, изящно сомкнув колени, уложил ноги в бок и занялся очередным предметом одежды, низко наклонившись, пряди его не слишком длинных волос стекли вперед, прикрывая лицо и отчасти ключицу. Трусы у него самые обычные, белые, скромные, только по поясу оторочены узкой полоской кружев, настолько незаметной, что она оставалась почти не выданной тайной. Дарьян закусил нижнюю губу с силой прихватив зубами изнутри. Нельзя, не из-за Мазози, хотя отчасти из-за него тоже, стоит ему начать и раксаш подключится, а мальчишке надо отдохнуть и пережить, что он попал в новый дом. Новое владение – это очень страшно, особенно по началу. Ничего, утро наступит скоро.       Лиан поразил их обоих, решительно улегшись в ногах, расположившись аккурат вдоль спинки. Так спали нижние черных, оставленные в постели. Они переглянулись и оставили его на месте, слишком много сразу менять не стоит.