Аддикция

      Ыюн, как и пристало маленьким детям, идёт медленно. Чонгук был не против, чтобы Чимин взял его с собой, хотя тот искренне надеялся, что хён откажет.        — Из-за работы мне так редко удаётся повести его погулять, — выдыхал он Паку в трубку, когда тот спросил разрешения погулять с мальчишкой в парке, — я буду очень рад, если ты сводишь его на прогулку.        Чимин вздрогнул оттого, что всё идёт против него, однако улыбнулся и обрадовал ребёнка предстоящим развлечением. Ыюн очень обрадовался, а Чимину стало стыдно, что из-за собственных тревожных мыслей и стыда, он не может порадоваться тому, как скачет в предвкушении Ыюн.        Они идут от автобусной остановки. Маленькая ладонь ощущается в руке Пака уже привычно, и омега старается — искренне пытается — наслаждаться прогулкой. Погода и правда улучшается: если до этого было постоянно пасмурно, то теперь ощущается приближение жаркого лета. И пусть немного сыро после вчерашнего дождя, это не мешает солнцу ласково касаться лучами их голов, согревая. Ыюн, наряженный в маленькие и яркие резиновые сапожки, то и дело соблазняется на очередной прыжок по лужам, вдруг окатывая штанину Чимина грязной водой.        — Прости, — виновато глядит на омегу мальчик, но тот лишь присаживается на корточки и поправляет на нём фиолетовую ветровку.        — Нестрашно, — улыбается Чимин.        Он будто тянет время перед встречей с Тэ. Тяжело, в груди невыносимо давит. Как друг поведёт себя сейчас? Всё будет так же, как и до проклятой ночи, или же между ними будет ощутимо нависать напряжение? Быть может, это только внутри Чимина что-то надорвалось после их с Тэхёном ошибки. Точнее, если друг ничего не помнит, ошибки Пака.        Никто не застрахован от подобного, но Чимин не в состоянии прекратить себя винить из-за произошедшего. Он прикусывает губу и ведёт Ыюна дальше, а ребёнок старается обходить лужи, чтобы снова не обрызгать няню, хотя по его лицу видно, как хочется прыгнуть ещё хоть разок. Если бы Чимин не переживал так сильно, что в толпе людей может потерять подопечного, то отпустил бы его немного вперёд, туда, где лужи не достанут ни до кого брызгами.        Они приближаются к парку. Только обросшие листвой деревья мирно покачивают ветвями от дуновения весеннего ветра, и Чимин ненадолго замирает на них взглядом, пока не чувствует, как Ыюн тянет его дальше, недовольно мыча. Мальчик замкнут. Неразговорчив за пределами дома, это Пак давно заметил. Даже с ним, несмотря на то, что уже давненько привык к обществу омеги, если что-то его тревожит, Ыюн надолго замолкает. И непонятно, что послужило такому поведению. Ну, Паку интересно, конечно, однако он не имеет права лезть в личное этой семьи, пусть и любопытство не даёт ему жить с шилом-то в определённом месте. Он думает, нечто странное и даже трагичное могло повлиять на психику мальчика, опять-таки, у Ыюна нет папы-омеги. Чимин уже задавался вопросом, что случилось с супругом хёна, если он оставил малыша на Чонгука. Что-то плохое, вероятно. Но он не лезет. Правда.        Они оба замечают Тэхёна издалека. На том кричаще яркий бомбер красного цвета и узкие светлые джинсы. Ыюн настораживается, останавливается, словно раздумывает — идти ли ему дальше. Чимин знает, что ребёнка нужно подготовить ко встрече с новым человеком, особенно зная, как настороженно он реагирует на посторонних. Потому присаживается на корточки перед подопечным и мягко ему улыбается.        — С нами погуляет мой друг, — произносит омега, поглаживая маленькие мягкие ладони. — Он хороший. Я знаю, ты не любишь новые знакомства, но он очень хотел с нами побыть.        Ыюн поджимает губы и хмыкает. Переводит взгляд на Тэхёна, агрессивно с кем-то говорящего по телефону. Рассматривает будущего нового знакомого, долго и пристально изучает, прежде чем сжать указательные пальцы Чимина в своих руках.        — Если он твой друг, то, наверное, такой же хороший, как и ты? — неуверенно и шепеляво тянет Ыюн, а Чимин улыбается шире.        — Он… замечательный, — выдыхает он, а мальчик несмело улыбается и кивает.        — Я верю тебе, Чимин-и, — скромно проговаривает малыш, а в сердце Пака вдруг так щемит странно и подозрительно. В носу начинает пощипывать. Он привязался к Ыюну, так трогательно видеть, что подопечный с каждым новым днём доверяет ему всё больше, открывается, привязывается.        Чимину вдруг становится на секунду больно. Что же с ними будет, когда Чонгуку больше не понадобится его помощь? Ну, к примеру, если он найдёт омегу, с которым захочет построить семью, тот переедет к нему, и в помощи Чимина больше не будет нужды. Ыюну снова придётся привыкать к новому человеку, он очень ранимый, вдруг тот не будет тепло относиться к ребёнку? Пак отбрасывает эти мысли прочь.        Чон явно не будет выбирать в пару себе человека, который не сможет полюбить его сына. Как бы часто ни пропадал на работе альфа, он Ыюна очень любит и старается сделать для его комфорта всё, что в силах. Он выберет себе в партнёры замечательного омегу, и Ыюн его тоже полюбит. Чимин старается отмахнуться от надоедливых мыслей и ведёт того ближе к Тэхёну.        Тот, заметив, что друг приближается, рявкает на кого-то в трубку. Мальчишка чуть крепче от этого сжимает ладонь Чимина, а тот приободряюще потирает тыльную сторону большим пальцем. Как только разговор окончен, Ким тут же меняется в лице. Он бросается на встречу им, его красивые губы растягиваются в доброй улыбке. Присев перед Ыюном на корточки, Тэ ещё шире улыбается, вызывая на лице мальчика румянец. Тэхён всегда был таким, его внешний вид, поведение, запах — всё это способно привлечь внимание любого человека. Чимин почему-то не удивлён реакции Ыюна — щёки того заливаются краской, как только Тэхён к нему обращается.        — Привет, красавчик! — тянет мягко Ким и сразу же лезет в карман. — Я Тэ, друг твоего надзирателя.        — Ыюн, — едва слышно проговаривает собственное имя, заворожённый внешностью и голосом омеги, знакомящегося с ним.        — Мне очень приятно познакомиться, — продолжает проникновенно говорить тот, а после протягивает небольшую фигурку жирафа. Он яркий и жёлтый, что, несомненно, привлекает четырёхлетку. — Я купил это для тебя, возьмёшь?        Ыюн взволнованно поднимает на Чимина голову. Чонгук несколько раз читал при нём сыну лекцию о том, что брать у чужих ничего нельзя. И нужно спрашивать разрешения у него или няни — можно ли принять что-то, чем его угощают. Вот и сейчас он просительно глядит на омегу, а тот только тихо посмеивается и молча кивает, позволяя взять игрушку.        — Ты настоящий серьёзный умница, — наблюдает за ребёнком Ким, пока тот нетерпеливо вертит жирафа в руках. — Ну, что? По кофе? — спрашивает уже у Чимина он, выпрямившись.        Тэхён ведёт себя и правда, как всегда. Он крепко обхватывает Пака за шею, мокро целует в щёку, долго прижимая к себе. Всё, как всегда. Вот только Чимину от этого не легче, мир становится серее, потому что он не понимает, как должен себя вести. Точнее, понимает, что должен продолжать играть в невозмутимость, общаться с Тэ, словно ничего не случилось, но у него выходит так паршиво, что становится стыдно.        — Ты не в настроении? — осторожно спрашивает Тэ, а Чимин не знает, что ему ответить.        — Нет, всё хорошо, — выдавливает из себя омега и морщит нос от становящегося ярче света солнца.        Тэ долго его разглядывает. Так пристально и внимательно, что Пак начинает чувствовать себя неуютно.        — Это он тебе звонил? — старается он перевести тему и кивает на смартфон, зажатый у друга в руках.        — Ага, — лицо Тэхёна сразу изменяет выражение. Из мягкого и доброжелательного становится раздражённым и мрачным. — Просил встретиться и поговорить. Но я не желаю слушать его блеяние и оправдания по поводу того, что это всё не так, как я понял, что это ошибка.        Чимин фыркает. Донхун оказался редкостным скотом. Они с Паком не законнектились сразу же, но тот молчал, потому что друг выглядел донельзя счастливым с этим альфой. Тот казался отстранённым и наигранным, однако Пак списывал это на эгоистичное чувство ревности в груди, грызущее его оттого, насколько давними и сильными была его собственная симпатия к Киму.        — Просит встретиться для того, чтобы оправдаться, как глупо, — фыркает Пак и прячет дрожащие кисти в карманах куртки, наблюдая за тем, как Ыюн рассматривает павильоны в парке, где продают еду.        Тэ и Чимин приближаются к небольшому крытому прилавку. Здесь много угощений: карамельные яблоки, пирожки в виде рыбок, конфеты и сладкие, воздушные булочки. У Ыюна разбегаются глаза, пока Тэхён заказывает у владельца кофе. Они часто раньше его тут брали, выбираясь на долгие прогулки по парку, так что уверены в качестве вкуса.        — Хочешь что-то скушать? — спрашивает Чимин, глядя на возбуждённого видом сладостей Ыюна.        — Пуноппан , — указывает на угощение он, и Чимин, улыбнувшись, просит владельца посчитать ещё и сладость для него.        Кофе оказывается по-прежнему вкусным, как и задолго до этого дня. Это немного поднимает Чимину настроение с уровня плинтуса до «чуть выше плинтуса». Они с Тэхёном и Ыюном бредут по чистым дорожкам парка, друг что-то рассказывает ему, но почему-то информация выскальзывает из разума Пака, долго не задержавшись.       — …Так ты идёшь? — вынуждает его голос вынырнуть из размышлений, отчего Чимин вздрагивает.        — Что?        — Ты снова меня не слушаешь, — хнычет Тэ, когда они приземляются на лавочку, позволяя Ыюну покататься на горке неподалёку. Чимин следит за подопечным, который неловко мнётся рядом с кучкой детей, стоящих в очереди, чтобы скатиться.        — Прости, Тэтэ, — виновато вздыхает омега, поднимая глаза на друга. Тот всё ещё выглядит надутым, скрещивает руки на груди, а после шумно отпивает кофе.        — Не строй мне глазки! — возмущается он, но всё же сдаётся и повторяет сказанное ранее, как раз то, что Пак бессовестно прослушал: — Юнги устраивает тусовку в доме родителей. Они уехали на две недели, и он заявил, что если мы не напьёмся в честь моего расставания с этим скотом, то он меня не простит.        — Не рано ли праздновать? — морщится Чимин. Вечеринки Мина известны громогласностью и масштабом. Обычно после них ещё неделя нужна, чтобы прийти в норму, потому Пак старается посещать их как можно реже.        — Мне нужно развеяться, — моляще глядит на омегу Тэхён, хлопает глазами и хватает за руку, стараясь убедить. — Но я не хочу идти туда без тебя.        Чимин прикусывает губу. Воспоминания о том, что случилось между ними после большого количества выпитого, гложут изнутри. А если это повторится? Если они снова пересекут грань допустимого? Чимин тогда попросту не сможет молчать, правда. Он не будет держать всё внутри, перемалывая в костную муку, а пойдёт к Тэ выяснять отношения. Но и запираться в себе — не выход. Нужно пережить, перемусолить и двигаться дальше. Потому кивает.        — Хорошо, пойдём, — спокойно отвечает Пак, да только внутри него — снова буря из мяса и чувств, вырывающихся наружу.        — Единственное, там будет Хосок, — прокашливается Тэ, а Чимин брезгливо морщится.        Хосок — лучший друг Юнги и приятель Донхуна. Из-за того, что они все учатся в одном кампусе, приходится довольно тяжело. Чон не отличается моральными качествами и нормами поведения, его пошлые шуточки в адрес Чимина всегда того выбешивают. Так и хочется пнуть его хорошенько, но из-за того, что Юнги тепло относится к другу со школьной скамьи, Пак и Ким себя старательно в этом отношении сдерживают.        — Пусть Юнги не обижается, но, если он ещё раз отпустит скользкую шуточку в сторону моей задницы, я набью ему рожу, — ощеривается он, стискивая бумажный стаканчик пальцами.        Последний раз, когда они были на какой-то тусовке в общежитии, Чон Хосок попытался его зажать в углу, что сильно выбесило Пака. Тот почти накормил его пощёчинами, если бы не предусмотрительно подскочивший Тэхён, который растащил этих двоих.        — В сторону такой задницы грех не отпустить шутку, — усмехается Тэхён, и вдруг оба замирают.        Чимин привык, что Тэ может сделать ему комплимент вроде: «у тебя слишком сексуальные губы, это незаконно» или «боже, будь я альфой, хотел бы, чтобы бы меня оседлал этими бёдрами. Особенно в этих джинсах». И раньше это, пусть и вызывало смущение, но не было настолько катастрофичным, как сейчас. После того, как они переспали, чёрт. Чимин закусывает губу и едва ли не стонет от безысходности. Тэхён продолжает что-то говорить, а он чувствует, что скоро не выдержит. Не сдержится и вывалит на голову друга всё, что чувствует и думает. Как любит его, как становится периодически невыносимо больно, как душат чувства. Как ему было хорошо в руках Тэ, как он хотел и хочет его до сих пор. И как невыносимо видеть, что друг ничего не говорит о произошедшем, даже не помнит, что именно между ними было.        Хочется зарыться в свою раковину. Или напиться так, чтобы уж точно всё забыть.        — Когда, говоришь, Юнги устраивает пьянку? — чуть сипло спрашивает Чимин, пока Тэхён допивает кофе и выбрасывает стаканчик в урну.        — В пятницу, — отвечает он. — Просил всех подтягиваться к восьми, а нас, если пойдём, чуть пораньше, потому что нужно будет съездить за едой.        — Хорошо, — кивает Пак и натягивает на голову тёмный капюшон, скрывая чуть лохматые светлые волосы.        Он думает, что может стать ещё хуже. Назойливые, тревожные мысли не покидают его головы, с каждым часом усугубляя моральное состояние. Чимин чувствует себя тошнотворно. Особенно рядом с Тэ, которому и рассказать-то ничего не может, совесть не позволяет. И ещё больше становится плохо оттого, что херово именно рядом с ним. С тем, в кого влюблён, с кем так давно знаком, словно никогда ни в одной из жизней, в которых они перерождались, не расцепляли рук и следовали друг за другом.        Больно. Чёрт. Хочется материться, но вместо этого Чимин выбрасывает почти полный стаканчик кофе и движется к Ыюну, чтобы покачать того на качелях. Отвлечься хоть немного, совладать с привкусом желчи на кончике языка, горчащим и вызывающим повышенное слюноотделение. Чимин лучше язык себе откусит, чем испортит Тэхёну жизнь своим ненужным признанием и просьбой о разговоре.

***

       После прогулки они с Ыюном заваливаются домой уставшие, но довольные. В общем-то состояние Чимина пусть и оставляет желать лучшего, он рад хотя бы тому, что мальчишка счастлив. Всё проходит по традиции: ужин, просмотр мультиков, ведь вышли новые серии. Пока Ыюн валяется на пушистом ковре возле дивана, болтая ногами в воздухе, Чимин сидит рядом с ним и печатает на ноутбуке. К концу мая ему нужно сдать проект по планировке комнат в новостройке, однако омега садится только сейчас. Он просто ленился до этого, за что себя теперь корит, однако делать-то задание надо.        Вздохнув и потерев переносицу, он откладывает ненадолго компьютер, чтобы размяться. Знает, что Чонгук не любит, когда в квартире пахнет сигаретами, но почему-то именно сейчас покурить хочется страшно. Омега, глянув на увлечённого телевизором Ыюна, тихо поднимается и выходит. Прочь из квартиры, на общий балкон. Находит давно припрятанную банку из-под кофе, роется в карманах куртки и выуживает оттуда пачку толстых сигарет и зажигалку. Чтобы меньше его было видно, присаживается прямо на бетон. Он переоделся в одежду альфы, как только вернулся с Ыюном в его дом, почему-то комфортно ходить в чужих вещах. Приятно, что ли. Это ничего не значит, Чимин считает, что лишь выбрал слишком узкие джинсы и ходить в тех попросту неудобно, когда хочется расслабиться.        Квартира Чонгука стала для него вторым домом: омега чувствует себя здесь нормально. Он втягивает дым в горло, тот обжигает кончик языка и рот, но Чимин терпит. Терпит и выдыхает сизое облако в воздух. Следующая затяжка выходит легче, Пак выпускает дым через ноздри и морщится. Привычка — несомненно, вредная — появилась у него на втором курсе, когда стало любопытно, почему Юнги нравится курить. Незаметно для себя Пак стал то и дело таскать из его пачки палочку-другую, а потом и вовсе начал покупать их для себя. Не то чтобы он часто курит, одной упаковки хватает на несколько недель, однако дурная привычка засела в нём и никуда уходить не желает. Чимин усмехается и зажимает сигарету плотнее между зубов, снова втягивая в лёгкие дым.        Он никак не ожидает, что дверь общего балкона распахнётся, впуская в пространство, до этого занимаемое одним лишь Чимином, здорового альфу. На том простые серые спортивные брюки и растянутая рубашка в серую клетку. Он шаркает тапочками и, только подойдя ближе, замечает сидящего на полу омегу.        — Не сидел бы ты на бетоне, — голос у альфы хриплый и низкий, но довольно приятный.        Чимин вздрагивает, рассматривает его, облокотившегося на ограждение балкона. Альфа прикуривает и блаженно затягивается, сощуривая глаза. Они так и находятся в молчании, каждый занятый своими думами, пока Чимин не тушит сигарету, от которой остаётся только фильтр, и не поднимается на ноги.        — Ты омега Чона что ли? — интересуется как бы невзначай альфа. Чимин непонимающе на него смотрит. Похоже, что он партнёр хёна?        — Я няня, — хмыкает омега и выходит с балкона, не желая продолжать разговор. Ох уж эти любопытные соседи, только и надо пронюхать, что происходит в чужой жизни.        Вернувшись домой, Чимин понимает, что сильно пропах табачным дымом, и одежду Чонгука нужно будет постирать, иначе тот расстроится. Он не любит курящих… Потому Чимин старается не курить, когда сидит с Ыюном. Омега хорошо моет руки и споласкивает рот, чтобы избавиться от горечи на языке. Но та не уходит.        Смотрит на себя в зеркале над умывальником: выглядит болезненно и бледно. Это от переживаний? Или что-то ещё? Может, он просто мнительный и слишком сильно загоняется?

***

       В воскресенье вечером, около восьми часов, звонит Чонгук. У него встревоженный голос, а на фоне слышится звук громкоговорителя аэропорта.        — Чимин, мне жаль, самолёт задерживают, — выдыхает хён, а омега перекладывает трубку удобнее и намыливает голову Ыюна пеной от шампуня. — Мне придётся задержаться, пока они не решат возникшие проблемы. Что-то с двигателями…        — Ничего, хён, — спокойно отвечает Пак, пока ребёнок сидит и сильно жмурит глаза, чтобы пена не попала. Он слегка двигает ногами в воде, беспокоит игрушки, плавающие на поверхности.        — Говорят, что, скорее всего, рейс прибудет в понедельник утром, — голос Чонгука становится ещё более обеспокоенным. — Ты… тебя это не задержит?        — Ты же не властен над починкой самолёта, — усмехается он, осторожно зачерпывая ковшиком воду и поливая голову Ыюна. — Не переживай. Я покормлю Ыюна завтраком и отведу в садик.        — Боже, ты мой спаситель, — с облегчением выдыхает альфа, видно, что ему неловко из-за того, что задерживается и вынуждает Чимина остаться в его доме ещё на ночь. — Я правда твой должник, спасибо, Чимин.        — Не за что, хён, — смеётся омега и присматривается к тому, как подопечный отфыркивается от воды. — Лёгкого полёта тебе.        — Доброй ночи, Чимин, — отвечает Чон перед тем, как завершить звонок.        — Папа задерживается? — вяло спрашивает мальчик.        — С самолётом неполадки, печенька, — отвечает Чимин, поднимая его и принимаясь тереть мочалкой, — он прилетит на несколько часов позже.        — С ним ведь всё будет хорошо? — жалобно интересуется ребёнок, и Пак треплет его за щёки.        — Ну конечно!        Ыюн улыбается Чимину и хохочет от щекотки, когда мыльная мочалка проходится по особо чувствительным местам. Пак улыбается вместе с ним, подначивает побаловаться, и в итоге вся его одежда оказывается мокрой от воды, когда они покидают ванную.        Рядом с Ыюном становится проще дышать. Словно маленький омега подзаряжает Пака силами и прогоняет прочь гнетущие мысли. Чимину удаётся расслабиться, когда они лежат в большой кровати в детской, и он читает Ыюну книгу. Мальчик быстро засыпает, а омега решает полежать ещё немного рядом с ним.        Ыюн не похож на Чонгука. Наверное, он больше пошёл во второго родителя, но точно Чимин сказать не может, потому что не видел даже фотографий. Пухлые губы, чёткие брови и тёмные густые ресницы. Детское лицо выглядит умиротворённым, рука под пухлой щекой смешно делает её более напыщенной, рот приоткрыт, из него вырывается мирное сопение.        Чимину вдруг хочется прикоснуться к нему. Вся эта детская нежность привлекает, успокаивает, вынуждая сердце биться ровнее и безболезненнее. Он мягко проводит кончиками пальцев по второй щеке, убирает с глаз волосы и заправляет за ушко. Ыюн не двигается, пока омега медленно гладит его по волосам. А после ребёнок вздрагивает и двигается ближе к Чимину. Он обхватывает Пака руками — тонкими, с маленькими пухлыми пальцами — и сжимает, не позволяя двинуться. А Чимин не хочет даже. Он продолжает лежать и гладить Ыюна по волосам, и мальчишка дальше сопит. Сам не замечает, как засыпает рядом, неудобно скрючившись вокруг подопечного.

***

       Чимин просыпается рывком, когда кто-то касается его плеча. Сонно разлепляет глаза и часто моргает. В комнате уже серо от света раннего утра, а Ыюн нагло расположился прямо на нём, оттого и так тяжело дышать. Мальчишка пускает на футболку слюни, сжимая ткань в ладонях, и Чимин потягивает шею, затёкшую от неудобной позы.        Над ними стоит одетый Чонгук. Хён выглядит уставшим и вымотанным, под глазами залегли синяки, видимо, не спал даже в самолёте. Чимин осторожно подхватывает ребёнка и перекладывает на подушку, а сам тяжко поднимается — у него затекло всё тело. Чонгук укрывает сына и выходит следом за Паком из детской.        — Как долетел? — хрипло после сна спрашивает он. Шорты задрались, оголяя ноги, и Чимин их смущённо поправляет, скрывая большую часть бёдер.        — Сумбурно. У моего рейса полетел двигатель, так что пришлось ютиться с другими пассажирами. Мне ещё повезло улететь, некоторые остались в аэропорту, — устало проговаривает Чон, снимая пиджак и галстук. — Кофе?        — Я сделаю, — сипит Чимин и тут же ставит чайник, заглянув на кухню.        Чонгук исчезает в спальне, а омега спешит в ванную. Он быстро чистит зубы и скидывает принадлежности в косметичку, которую взял с собой, зная, что придётся остаться с ночёвкой. Когда уже чувствуя себя более свежим, Чимин выходит, Чонгук сидит за кухонным столом и копается в смартфоне, попутно широко зевая и прикрывая при этом нос, а не рот.        Пак делает кофе, он уже знает, как Чонгук его пьёт — ложка сахара, ложка кофе и больше молока, чем кипятка. Себе же заваривает простой чёрный. Чашки опускаются на стол, и альфа благодарно мычит Чимину, прежде чем откладывает телефон.        — Всё было нормально? — устало спрашивает.        — Да, без происшествий, — кивает Чимин.        Они замолкают. Редко выпадают такие случаи, когда им приходится остаться наедине, потому Чимин чувствует небольшую неловкость. Сёрпает свой кофе, пока Чон клюёт носом.        — У тебя нет планов на выходные? — вдруг спрашивает омега, вынуждая Чонгука выпорхнуть из дрёмы.        — М? — переспрашивает тот удивлённо, словно не понимает.        — Я просто в пятницу кое-куда иду, решил сразу уточнить, не нужна ли моя помощь, — поясняет Пак, а Чонгук вдруг чешет щёку и отводит взгляд.        — Нет, у меня впервые за последний месяц будут нормальные выходные. Так что отдыхай, — улыбается он уголком губ, когда поворачивается.        Чимин лишь кивает. Чего это хён так странно себя ведёт? Прокашливается, не смотрит на него. Так неловко рядом с омегой? Ну, они почти чужие. То, что Чимин сидит с Ыюном — лишь работа, а так они просто преподаватель и студент. Стараясь не обращать внимания, омега допивает кофе и ускользает из кухни, чтобы собраться. Ему нужно на пары, он и без того достаточно прогулял на прошлой неделе.

***

       Неделя пролетает незаметно, занятый учёбой Чимин не замечает, как проскальзывают прочь все пять дней, пока не осознаёт, что уже пятница. Вечеринка Юнги. Тэхён. Алкоголь. Это наводит страх, неуверенность и нежелание туда идти. Чимин уже пообещал, так что не отвертится.        Он тяжко вздыхает, сидя на подоконнике в коридоре. Осталась последняя пара и занятия закончатся, так что Чимин усердно печатает свой проект, пока выдалась свободная минутка. Он возмущённо выдаёт: «Эй!», когда кто-то выхватывает ноутбук и захлопывает крышку. Перед ним Юнги собственной персоной.        — Ты давно начал игнорировать смс-ки? — бухтит альфа, усаживаясь на подоконник рядом с Паком, устало откинувшим голову на откос. — И я, и Тэ тебе целый день пишем, а ты не отзываешься.        — Прости. Не слышал, видимо, на беззвучном, — виновато прикусывает губу омега от собственной лжи. Слышал. Отвечать не хотел.        — Мы собираемся с Тэ в шесть, — тычет пальцем в голень друга Юнги. Яркий кругляшок пирсинга в губе и брови сверкает в свете весеннего солнца, выбеленные почти до цвета бумаги волосы лежат растрёпанной копной на голове, а очки в толстой стильной оправе сползли с переносицы на самый кончик носа.        Юнги красивый парень, правда, половина омег их потока то и дело заглядывается на него и пускает мечтательные вздохи, но про Мина ходит слава, что он динамщик, какого ещё поискать. Да и сам Чимин не видел, чтобы он с кем-то встречался, а ведь они дружат уже два года.        — Хорошо. Я подъеду к шести, — кивает он, натягивая капюшон худи сильнее. Он мало спал последние дни, оттого сонливость становится его извечной спутницей.        — Ты какой-то грустный в последнее время, — тихо говорит Мин.        Ну неужели это действительно так заметно?.. Хорошо, что Чимин пошёл на архитектора, а не на актёра, он бы вышел из него никудышным. Печаль, видимо, явственно проступает на лице вместе с волнением, вынуждая близких беспокоиться.        — Я просто не выспался, — показательно зевает он.        — Нет, тут дело не в усталости, — Юнги всегда был таким проницательным и чутким. Он безошибочно может прочесть по нему или Тэ, когда у тех в душе что-то неладное творится, от его взгляда и «нюха», как это называет Ким, ничего не укроешь. — Но если ты не хочешь говорить пока, я не настаиваю.        Ещё один плюс в пользу Мин Юнги — он никогда не напирает и предпочитает держать свой нос подальше от чужих секретов. За это отдельное спасибо. Альфа шлёпает его по колену и спрыгивает с подоконника, оставляя на прежнем месте компьютер Пака.        — Сегодня я хочу, чтобы ты расслабился, — улыбается он, и Чимин не может не улыбнуться в ответ. Они салютуют друг другу, на время расставаясь.        Чимину действительно требуется отдых, долгий и расслабляющий, потому что тревога так и не покинула его душу. Она сидит внутри и грызёт омегу, уничтожает настроение, едва тот просыпается, подкидывает образы и воспоминания. Чимин уже устал от этого. Хочется расслабиться, отдохнуть, отринуть пагубные мысли. Может, на тусовке, где не будет ничего, кроме громкой музыки и подсветки, станет лучше? Он искренне надеется.

***

       Юнги заезжает за ним к шести, как и было оговорено. Единственное, что Пак собирался вообще-то своим ходом добираться, однако Мин позвонил и велел спускаться, потому что они уже ждут. Они — это он и Тэхён, как же иначе. Потому уже собранный и накрашенный омега вздыхает и всё-таки спускается к ждущему его «Вольво» у подъезда.        Тэхён пританцовывает на переднем сидении под какой-то трек из динамиков, Юнги, нацепив солнцезащитные очки, смотрит из-за них на Чимина, устраивающегося сзади.        — Классно выглядишь, — хмыкает альфа, а Чимин смущённо фыркает.        — Не классно, а фантастически! — перекрикивает Тэ музыку и крутит громкость ниже, чтобы обернуться к Чимину и растянуть губы в улыбке. — Ты восхитителен.        Щёки сразу же пунцовеют, глаза щиплет и вот-вот вырвутся слёзы, которые могут смазать и испортить красивый макияж, сотворённый его руками. Серые тени на нижнем веке тянутся и к верхнему, немного мелких блестяшек к уголку глаза, и светло-голубые линзи придают Чимину шарма. Пухлые губы блестят и кажутся влажными от блеска. Светлые волосы уложены вбок, а в ушах болтаются красивые серьги в виде цепочек со звёздами на конце.        — Ну тебя, — пыхтит Пак и поправляет куртку, под которой майка с открытой спиной и тёмные, рваные широкие карго.        По дороге к супермаркету Чимин ещё умудряется не впасть в апатию и даже мурлычет на пару с Тэ какую-то попсовую песенку, играющую в плейлисте Юнги. Они довольно быстро справляются в магазине, несмотря на то, что Тэхён накидывает в тележку всё больше бесполезных мелочей. Юнги постоянно тормозит омегу, и по пути к кассе они выкладывают как минимум половину товаров, совсем им для тусовки ненужных. Тэ обиженно дует губы и складывает руки на груди в жесте великого оскорбления. Чимин же просто тащится позади них и флегматично скользит взглядом по прилавкам.        На кассе они стоят долго — собралась большая очередь, и Юнги, ждущий доставку еды к нему домой, нервничает.        — Минни, — зовёт он, пока Тэхён рассматривает в прикассовой зоне какие-то кислотного цвета жвачки, — подожди нас в машине, я оставил там телефон, вдруг будут звонить из ресторанчика.        Чимин молча кивает и принимает ключи от иномарки, сразу же выходя из душного помещения супермаркета. Бредёт неторопливо к авто, рассматривая суетящихся на парковке людей. Вздыхает, когда слышит сигнал входящего сообщения, но решает на сегодня отказаться от смартфона и контактов с людьми, только вот сигнал повторяется ещё и ещё раз, пока не начинает нервировать Пака.        Донхун. Чёрт бы побрал этого ублюдка, который сделал Тэхёну больно. Чимин знает, что как бы тот ни притворялся весёлым и энергичным, это не так. Тэ старается сделать вид, будто с ним всё нормально, и он совсем не переживает, но Пак его слишком давно и хорошо знает, чтобы так легко обмануться. Он понимает: всё это бравада и маска омеги, глубоко внутри переживающего так сильно и болезненно, что даже страшно. И теперь альфа написывает ему — Чимину, — видимо, чтобы надавить через него на Тэхёна.        Экран мигает входящим вызовом, а у Пака дёргается нижнее веко. Но он решает ответить на звонок Донхуна, потому что пришло время послать этого гада как можно жёстче и надолго.        — Слушаю, — довольно грубо рявкает в трубку он, слыша на том конце линии баритон Донхуна.        — Чимин, привет…        — Не привет, Сон, — обращается специально по фамилии омега. — Нечего тебе мне названивать. Если ты серьёзно считаешь, что имеешь на это право, то можешь затолкать себе его в глотку и сдохнуть где-нибудь в подворотне.        — Ты мог бы быть и повежливее, — сразу же меняется с елейного на мрачный и грубый тон голос альфы. — Я вообще-то нормально с тобой говорю.        — А у тебя и нет повода говорить со мной иначе, — фыркает Пак. Он приближается к зелёному «Вольво», отливающему цветом изумруда в свете прохладного апрельского солнца. — Это не я трахал какого-то левого омегу в кровати, куда приводил своего парня. Не я сделал ему больно, просто показав, какое ничтожество рядом с таким человеком находится.        — Я понимаю, что виноват, — рявкает Донхун, а от его голоса внутри Чимина закипает злость. — Я хочу исправиться и загладить вину, но Тэхён…        — Правильно всё делает Тэхён, — холодно отвечает он. — Игнорирует тебя по всем фронтам. Такое прощения не заслуживает. Вы три года, — три, блять! — встречались. А ты не мог удержать свой член в штанах.        — Не тебе меня судить! — повышает голос Донхун.        — А кому? Ладно, бог тебе судья, утырок! — грубо смеётся Чимин в трубку. — Больше не звони. Я не собираюсь тебе помогать. Тэхёна не трогай, — злость всё ярче плещется внутри. Омега понимает, что все свои переживания сейчас выливает именно на Донхуна.        Тот как раз таки заслужил подобного отношения, и Чимин ни разу не жалеет, что отвечает ему так самодовольно и грубо. Пошёл этот козёл.        — Всего нехорошего, — плюёт почти в трубку Пак и нервно тычет в экран, сбрасывая звонок.        Он старательно сдерживает злость, пока блокирует ненавистный контакт, а потом со всем раздражением заталкивает смартфон в карман куртки. Приходится выдохнуть несколько раз, прежде чем омега нажимает на пульт ключа и снимает сигнализацию с автомобиля Юнги.        Он до сих пор пышет злобой, когда друзья возвращаются. Юнги осторожно умещает покупки в багажнике, а Тэ, усевшись на переднем сидении, подозрительно глядит на Чимина в зеркало заднего вида.        — Что-то случилось? — боязливо спрашивает он, прикусывая губу.        — Нет, — как можно мягче отвечает Пак. Ему не следует сегодня портить Тэ настроение. Им нужно отдохнуть, вечеринка для этого и создавалась — чтобы омеги пришли в себя и провели драгоценное время друг с другом и с Юнги.        Тот как раз садится за руль и, бросив странный взгляд на Пака, заводит двигатель.

***

       Чимин недовольно пыхтит, потому что Юнги заставил его расставлять кучу пластиковых стаканов по гостиной, где все соберутся, чтобы повеселиться.        — Ты позвал меня отдыхать, но припахал по полной программе, — ноет Пак, особенно недовольно поставив стаканы на журнальный столик.        — Куда я без твоей подмоги, — весело улыбается Мин. Он зачёсывает волосы свободной рукой и откупоривает очередную горячительную бутылку, оставляя ту на положенном месте. — Вообще, пока Тэ на кухне, я хотел с тобой поговорить.        Чимин напрягается и сглатывает. Как всегда, от Юнги ничего не утаить.        — Что между вами случилось? Это из-за Донхуна? — спрашивает альфа, разглядывая Чимина.        Тому хочется выдохнуть — он не понял, что дело совсем не в бывшем Тэхёна, а в самом Паке.        — Он меня бесит, — всё ещё злится после звонка Чимин и остервенело швыряет упаковку от стаканов в урну. — Пока вы были в супермаркете, этот гад звонил мне.        — Просил помочь ему исправить ситуацию? — хмыкает едко Мин, искривляя красивые губы с серёжкой в нижней.        — Тебе тоже? — удивлённо вытягивает шею омега, на что Юнги только тяжело вздыхает.        — Не напрямую. Через Хосока. Тот упрашивает меня поговорить с Тэ. Мол, три года отношений, разве можно всё вот так разрушать, — брезгливо проговаривает альфа, и уголок его рта дёргается в презрении.        — Надо было думать о своих долгих отношениях, прежде чем совать куда ни попадя, — отфыркивается с раздражением Пак.        — Это-то понятно, — хмыкает Юнги. — С тобой что? Ты сам не свой последнюю неделю.        Чимин ненадолго замолкает и сосредотачивается лишь на том, чтобы высыпать чипсы в большую пластиковую чашку, перемешивая с другим вкусом посредством трясения той самой чашки.        — Я… в норме.        — Меня хоть не обманывай, — вздыхает устало Мин, словно говорит с ребёнком. — Я же вижу, Чимин. У тебя душа не на месте.        — Мне правда тяжело, но я переживу и переварю. Я не готов ни говорить об этом, ни пока разбираться, — честно, но всё равно уклончиво отвечает омега.        Юнги оставляет расставление выпивки и подходит сзади, чтобы положить на плечи Пака тёплые ладони. Тот оборачивается и несмело улыбается другу. Юнги понимающий, чуткий человек, порой Чимин завидует его проницательности, а с другой стороны — проще оставаться молчаливым камнем, под которого косит омега.        Мин раскрывает руки, и Чимин с радостью его обнимает. Несмотря на некоторые аспекты своего характера, Пак всё же до безумия тактильный — ему нравятся прикосновения, объятия, поцелуи. Но для того, чтобы увидеть такую сторону Чимина, нужно до безумия с ним сблизиться. Улыбнувшись, стискивает Юнги руками, а тот потирает рёбра ладонями, словно так старается безмолвно, даже не зная сути проблемы, поддержать друга.        — И чего это вы зажимаетесь? — хлопает глазами выскочивший из кухни Тэхён, вынуждая обоих смутиться.        Вот, вроде ничего такого они не делали от слова совсем, но Чимину вдруг становится неловко от взгляда Тэ — подозрительного, хитро сощуренного и тёмного.        — Ничего, — вытирает Пак резко вспотевшие ладони о жёсткую джинсу брюк.        — Всё готово, — сразу же забывает обо всём Тэхён, слыша звук подъезжающих машин. — Вот и троглодиты-пьяницы собственной персоной.        Чимин вздыхает и хватает первый же пластиковый стакан с комода. Юнги учтиво наливает туда виски, а омега лишь надеется, что тусовка, как и в случае с Ыюном, пройдёт без происшествий.