***
Единственное, что делает Чимин, только зайдя в свою квартирку, это снимает напрочь всю одежду. Даже несмотря на то, что она чистая, ведь Чонгук её постирал, всё равно создаётся ощущение, будто она пропахла табаком, алкоголем и мерзким шлейфом ссоры. Ссоры с лучшим другом, с которым они не разлей вода уже много лет, и самой масштабной трагедией стало, когда они подрались в шестом классе, споря, кто сильнее — Саске или Наруто. Это всё. Но теперь, спустя десятки (не постесняется этого слова Чимин) лет вместе, омеги в раздрае. Оба. И с одной стороны мягкая и любящая часть Пака стремится скорее положение исправить, помириться с дорогим сердцу человеком, а с другой… Он всё ещё обижен. До одури, до скрежета зубов зол, ему по-прежнему больно так, что звенит в голове. Тэ знал, что Чимин в него влюблён, видел его реакцию даже на простейшие действия, но продолжал это делать. И это даже не масштаб трагедии, не в этом загвоздка. Тэхён попробовал с ним провернуть подобное ещё раз, дал ему слепой, несуществующий шанс на взаимную симпатию, который голодный до чувств Пак сожрал, не глядя. Словно маленькая глупая рыбка Пак Чимин сам повис на крючке беззлобной, но острой обманки друга, решившего смолчать о том, что он помнит о проведённой вместе ночи. Тэ просто запутался — часть разума Чимина это осознаёт. Он раздавлен изменой Донхуна, а тут ещё и оказался огорошен сексом с лучшим другом, с омегой, который, судя по всему, противен не был, однако, когда дело дошло до трезвой головы… Он испугался. Понять Пак в состоянии, вот только простить пока не получается. Долгие годы дружбы не спасают от боли, вынуждающей его рассыпаться на мелкие, острые частицы внутри, которые колют, бьют и режут мягкое открытое донельзя нутро. Чимин ранен и не собирается этого скрывать. Он понимает, что в итоге они всё равно помирятся, однако, когда это случится, кто сделает первый шаг или в каком теперь ракурсе будут видны их взаимоотношения, пока сказать не может. Он валится на вечно расправленную кровать и хмыкает. Телефон безбожно разряжен, и нет никакого желания искать провод, чтобы тот включился. Потому что морально и физически, чего уж скрывать, Чимин не готов к контакту с друзьями. Да, он поступает сейчас эгоистично, ведь мог бы объясниться и поговорить, однако помнит все слова, брошенные плачущему Тэхёну в прошлый вечер. И не хочет повторения событий вновь. Уж лучше они поговорят о случившемся чуть позже, когда перестанет так болеть, ведь Пак знает себя: когда он уязвим, то сильнее всего выпускает зубы и когти, ранит близких людей неосторожными действиями и выражениями, потому что так пытается защититься от боли. Чимин отворачивается от брошенного рядом с одной из подушек телефоном и старается уснуть. Из-за усталости и похмелья это получается довольно быстро.***
Университет теперь кажется ему натуральной каторгой. Чимин тащится туда через силу, и совершенно точно из последних удерживает себя оттого, чтобы рвануть обратно в тихую тёмную студию. Он измученно смотрит на серо-голубое здание корпуса, где у него сегодня большая часть пар, а потом, скривив губы, всё же входит. Поглубже натягивает капюшон, проходя мимо студентов: в нём сейчас желания общаться с кем-либо ровно со спичечную головку, а после слышит шепотки, обращённые ему в спину, но особого значения этому не придаёт. В аудитории намеренно садится в самый дальний угол, к компашке баскетболистов, понимая, что там свободных мест нет уже, и Тэхён к нему не присоединится, как бы ни хотел. Он усаживается за парту, но тут же роняет голову на деревянную поверхность, не желая шевелиться. Ощущает безумную усталость, несмотря на то, что все выходные провёл в постели, бездумно катаясь колбаской по простыне. Входит пожилой альфа, преподающий МДК по проектированию, и студенты смолкают. Следом за ним, пока преподаватель раскладывает нужные бумаги для лекции, влетают Тэ и Джиун. Друг сразу же бросает взгляд на большую и просторную аудиторию. Но сонсен-ним его торопит, и Киму приходится плестись на свободное место, пока Чимин стыдливо прячется за широкими плечами Сынмина, сидящего рядом и загораживающего омегу своим спортивным телом. Он не готов говорить сейчас, не сможет переварить, отреагировать без слёз и истерики, не доведя при этом и Тэхёна за компанию. Чимин до дурости опасается снова ляпнуть что-то обидное, оскорбительное в его адрес, и порой ненавидит себя за такой дурной и едкий язык. Он плохой человек? Нет, наверное, сам фактор того, что он человек, играет тут значимую роль. Потому что люди имеют свойство ошибаться, грубить, принимать слишком близко к сердцу и обижать близких, если задеты сами. Ну, по крайней мере, многие из людей. Потому что Тэ, не учитывая того, сколько у Юнги ему наговорил Чимин, продолжает искать взглядом друга по аудитории. — Поругались, что ли? — тихо спрашивает Сынмин, вынуждая Пака дёрнуться и вынырнуть из размышлений. — Чего? — хлопает он глазами. — Ну, вы с Тэхёном обычно парочкой только ходите, никогда не расстаётесь, а тут ты от него отделился, ещё и прячешься, видно же, — чешет альфа ухо, смущаясь. Чимин разглядывает его, а потом хмыкает. — Нет, мне просто кое-кто из баскетбольной команды нравится, вот слежу за ним, — елейно проговаривает омега, глядя на то, как лицо Сынмина удивлённо и предвкушающе вытягивается. — А Тэхён просто следит, чтобы я не спалился, кто именно. Альфа весь подбирается, смущается, в его взгляде так и читается надежда, а ещё безмерное любопытство. Чимин вдруг подвигается ближе и проникновенно, но крайне тихо произносит: — Но ты ведь меня не сдашь, верно? — и улыбается, хитро растягивая пухлые чуть потрескавшиеся губы. Сынмин часто кивает, его пунцовое лицо говорит о том, что как только закончится лекция, то вся баскетбольная команда будет гудеть об этом, будь то основной состав, запасные или менеджеры. Чимин усмехается и игнорирует всё что говорит вдалеке — у самого начала кабинета — сонсен-ним. Он лишь упирается лбом в сложенные на парте руки и пытается отрешиться от гнетущих его мыслей.***
После третьей пары Чимин сдаётся и всё же спускается на территорию кампуса. С неба моросит, мелкие холодные капли неприятно оседают на крашенных волосах, и омега морщит нос, а после набрасывает на голову капюшон. Он направляется в сторону курилки, чтобы там снять немного стресс и задумчиво постоять, сжимая губами никотиновую палочку. И, конечно же, натыкается там на Юнги в компании сокурсников. Они с Мином познакомились в конце первого курса, когда компанию Пак-Ким послали помогать второкурсникам с их же направления устраивать ярмарку в честь Чосока. Единственное, что делал Мин — командовал всеми, и омеги искренне не понимали, как остальные сонбэ подчинялись этому человеку настолько безропотно и молчаливо, пока не поняли, что здесь кроется нечто интересное. Они, являясь особами крайне любопытными, подобрались к Юнги и втёрлись к нему в доверие, чтобы прознать причину такого расклада вещей, а Мин легко и с усмешкой им объяснил: каждый из участников ярмарки кое в чём перед ним провинился. Оказывается, сокурсники Мина устроили бедлам на очередной вечеринке альфы и разбили дорогущую плазму, за которую тот после огребал по шее от родителей. Вот, теперь расплачиваются. Чимин и Тэхён поразились, ужаснулись и посмеялись, а их план сунуть любопытные носы в дела старших обернулся тем, что общение с Юнги оказалось таким комфортным и домашним, в итоге привязавших двоих закадычных друзей к старшекурснику намертво. И всё как-то вышло само собой разумеющимся, когда внезапно Мин подслушал их разговор о местной студенческой кофейне, где подают отличный горячий пунш, и напросился с ними за компанию, обещая угостить. Юнги так органично вплёлся в их среду, что оба были совершенно не против такого круга общения, подпускали его всё ближе, даже со временем стали приглашать на совместные тусовки или же соглашались на ночёвку с просмотром фильмов дома у него. И это было замечательное время, такое, что Чимину казалось, будто их всегда было не двое, а трое, однако теперь он остался один и это угнетало, потому что, судя по взгляду альфы, тот явно недоволен поведением Пака. Чимин с последним проблеском надежды прячется в уголок курилки, жертвует пространством, закрытым от дождя, и мокнет, лишь бы с ним не пересекаться. Но Юнги взором ястреба уже выцепляет его из толпы обучающихся, хлопает Хосока по плечу и тот тут же обращает внимание на омегу. Пак же отворачивается, будто их не видит, и прикуривает толстую сигарету с рыжим фильтром, тут же втягивая спасительный горький дым в лёгкие, не задерживая во рту. Однако тень старшего нависает над ним, приходится обернуться и взглянуть флегматично в глаза. Волосы Юнги с едва заметными отросшими корнями, мокрые от моросящего дождя, он раздражённо жуёт серьгу в губе и прожигает Чимина недовольным взглядом. — Прекратишь себя вести, словно пятилетка, и поговорим? — настойчиво, почти надавливая (что обычно Юнги не присуще) произносит он. — О чём? — К примеру, о том, по какой причине вы с Тэ поругались у меня дома, ты заистерил, накидался какой-то дрянью и словил неясный приступ до такой степени, что валялся в ванной. А! — Мин раздражённо вскидывает рукой и тут же опускает её, шлёпнув себя по бедру в просторных хлопковых брюках цвета хаки. — Ещё, быть может, о том, что ты каким-то образом вызвонил сонсен-нима Чона, и тот примчался на всех порах чтобы раздавать нам праведные пиздюли? Чимин ёжится. Видимо, Юнги досталось по шее особенно сильно от Чонгука, учитывая, что тот старше и затеял вечеринку. Пак вздрагивает, когда альфа сжимает переносицу двумя пальцами и устало зажмуривается. — Знаешь, я не понимаю, что между вами двумя. Вот только ты дуришь по-страшному, Чимин. Напиваешься, буянишь, ругаешься, гасишься чем-то, а потом все выходные не берёшь трубку, хотя мы до ужаса были напуганы твоим состоянием, — хрипит Юнги, Чимин ясно видит впервые его бурную злость. — А теперь делаешь вид, что Тэхёна даже не знаешь, а тот ревёт белугой в туалете, сидя на сраном унитазе и звоня мне в истерике, потому что ты его игнорируешь. Он сглатывает от слов Юнги. Становится стыдно и неловко, больно даже. Потому что Тэ плохо, и он плачет. — Разберись в себе, пожалуйста, прекрати выбрасывать такие финты и поговори с ним, он уже на приведение похож, — кладёт тяжёлую ладонь на его плечо альфа и пытается смотреть в глаза, но Пак голову настойчиво отворачивает. — И помни, что я тоже у тебя есть. Если вдруг хреново — не надо творить такое, ты ведь можешь прийти ко мне и всё решим. Чимин начинает нервничать. Да, Юнги старше, да, он чуток и проницателен, а ещё действительно в большинстве случаев может помочь. Однако не в этой ситуации точно. И его уверенность в словах раздражает, потому омега сбрасывает с плеча руку Мина и, крутнувшись так, что почти задевает его рюкзаком, вылетает из курилки прочь, не ответив даже. Злость, обида и вина клокочут в нём, раздирают внутренности, и Чимин явно пока не в том состоянии, чтобы это обсуждать. Он совсем взвинчен, похож на фурию, когда пролетает мимо толпящихся у объявления студентов, не обращая внимания на то, что они разглядывают. Пока не замечает пролетевшего мимо него сонсен-нима. Чонгук явно бледен и почти испуган. Это вынуждает омегу остановиться, потому что вид старшего напрягает и вызывает сомнения в том, что всё в норме. Не раздумывая особо, Чимин несётся за ним следом, окликая: — Сонсен-ним! — но Чон не слышит его, продирается сквозь толпу, отодвигая перешёптывающихся студентов. И когда Пак приближается к стенду, у которого замирает Чонгук, его прошибает холодным потом, стоит только увидеть то, что натворили недоброжелатели. На стенде с информацией и фотографиями преподавателей, выдающихся своими успехами, приделана фотография из социальной сети, которую Чимин, кажется, выложил около года назад. Он в наполовину расстёгнутой белой рубашке, в руке зажата бутылка «Хеннесси», по контуру которой Пак проводит языком. Они с Тэ сделали это фото в шутку, когда дурачились дома, где-то на фоне виднеется рука Тэхёна, стоящего рядом с ним на этом снимке и приобнимающего друга за плечи. Это фото никак не должно было оказаться на стенде в холле университета рядом с изображением сонсен-нима. Чимин чувствует, как его пронзает жуткой дрожью, но фотография — не самое страшное, что есть здесь. По защищённой пластиком поверхности вьётся надпись:«Честно ли все студенты зарабатывают зачёты?»
Его прошибает злой, стыдливой дрожью. Какого хера… Чимин подходит ближе и яростно глядит на надпись. Кто-то залез в его инстаграм и взял оттуда снимок годовалой давности, где Пак не в самом трезвом состоянии и не в самом приличном виде, да ещё и поганой ложью намекает на то, что они с хёном… Чимин принимается остервенело тереть надпись рукавом толстовки, и маркер размазывается синим пятном по пластику. Хватает своё фото и сминает нечёткое изображение от злости, почти режет о края бумаги мягкую часть ладони. — Вы чего уставились? — злым, дрожащим голосом спрашивает омега, обернувшись к толпе учащихся. — Чимин, — хватает его за плечо Чон, стараясь остановить. — Клоунов нашли? — тон становится выше, потому что от досады и шока слёзы скапливаются в глотке. — Чимин! — одёргивает его альфа громче, вынуждая посмотреть на него, потому что позади стоит декан и наблюдает за развернувшейся картиной. Чёрт. Словно Чимину не хватает проблем в этой жизни, теперь он заработал неприятности с вышестоящими в университете, создал дополнительные проблемы Чонгуку. — Говори обо всём честно, прошу тебя, — шепчет напоследок альфа и идёт чуть вперёд, чтобы пересечься с деканом и заведующим курсом. Чимин по взгляду декана, что лучше тихо и мирно проследовать за ними. А позади раздаются шепотки. И это так выносит мозг Чимина, что ярость накапливается в крови. Он не может с ней справиться, не получатся совладать с эмоциями. Будто бы назло на пути оказывается Тэхён. У него чуть смазан макияж, и глаза выглядят покрасневшими, он удивлённо, взволнованно глядит на друга, идущего следом за Чоном, даже пытается поднять руку, чтобы протянуть её к Чимину, но Пак стремглав пролетает мимо Тэ и скрывается за поворотом. В последнее время злости слишком много. Она затапливает внутренности, сжигает кровь, оставляя только алые хлопья, и Чимину это не нравится. Он от безысходности задирает рукав толстовки и принимается остервенело чесать предплечье. Больно. Короткие аккуратные ногти болезненно проходятся по коже, оставляя красные полосы, пока группа людей движется в сторону лифта, который отвезёт их к кабинету декана. Омега не прекращает. Он всё проводит снова и снова по одному и тому же месту ногтями, пока полосы не алеют, а от резких движений на коже не проступает кровяная роса. Это помогает злости ненадолго отступить, заткнуться, но Чимину тоже необходимо прекратить, потому что Чонгук подозрительно оборачивается на него. Пак резко дёргает рукав и скрывает руку под тканью, прежде чем они входят в нужное помещение. Декан садится на своё место и взмахом руки позволяет опуститься в глубокие коричневые кресла им обоим. Чонгук приземляется с ровной, словно палка, спиной и пристально смотрит перед собой, словно сдерживает бушующие эмоции. Чимин нервно опускается рядом с ним, но на сонсен-нима не смотрит, лишь на скрещённые руки декана, которые те пожилой мужчина устроил перед собой на столе, сцепив пальцы в замок. — Чонгук сонсен-ним, не хотите объяснить произошедшее? — альфа вздрагивает от спокойного на первый взгляд голоса декана, переводит на него серьёзный взгляд. — Это какая-то издёвка, Даон-щи, — выдыхает Чон и вдруг, не сдержавшись, трёт переносицу. — Кто-то так хочет насолить. — Кому же из вас? — оглядывает обоих Даон, на его скулах ходуном ходят желваки от раздражения. — Не знаю, правда, — взмахивает отчаянно руками он. — Нас не связывают никакие отношения, тем более те, о которых клеветали в той надписи. Чимин — студент, я его преподаватель. Декан буравит взглядом Чимина, настойчиво старающегося слиться с креслом и впитаться в него, лишь бы исчезнуть отсюда. — А вы что скажете на это? — изгибает бровь он, обращаясь к омеге. — Фото взято из моего личного аккаунта, к нему мог быть доступ не у всех, — выдыхает Чимин, кожу на предплечье жжёт огнём, однако это помогает сосредоточиться на разговоре, а не на злости. — Я не понимаю, кому мог насолить и чем, но это всё враньё. — И то что вас двоих недавно видели в одной машине, тоже ложь? — хмыкает декан, вынуждая обоих выпрямиться. Только Пак собирается открыть рот, как Чонгук его прерывает: — Чимин сидит с моим сыном. За деньги. Он няня, — выдыхает, почти не разделяя слова, альфа. — А говорите, что никакие отношения вас не связывают. — Это действительно так, Даон-щи, — отчаянно выдыхает Чон. Они оба знают, что в их университете строго запрещены взаимодействия между преподавателями и студентами именно в романтическом плане, нельзя и всё тут. Это было связано с тем, что в заведении много молодых сонсен-нимов, оттого повышается вероятность их связи со студентами. — Вы знаете о моей ситуации как никто другой. У меня просто не было иного выхода, а Чимин согласился помочь. Декан замолкает, слушая альфу. — Но нас ничего более не связывает. Никаких отношений. — Тем более, у меня есть парень, — выпаливает Чимин, — тут же прикрывая рот рукой. Лишь бы ситуацию не испортить. — Это ужасное происшествие. Я сделаю объявление, однако, Чонгук-щи, будьте осторожны. Если слухи уже пошли, то они продолжат разрастаться и обрастать подробностями. — Я не подойду к сонсен-ниму в университете без особой надобности, — выдыхает Чимин взволнованно. Чон не виноват в том, что хотели сделать гадость Паку. А это, несомненно, так, потому что зачем тогда брать фото из его профиля и приписывать такое? Тем более, у него закрытый аккаунт, никто посторонний не мог стащить публикацию ещё годовой давности. — Я беру вас на контроль, Пак, — строго произносит декан. — Буду смотреть за вами, за вашей посещаемостью и поведением в университете, потому что из-за вас поставлен в неудобное и даже опасное положение преподаватель, за которого я несу ответственность. Омега тяжело сглатывает и часто кивает. Не передать словами, какую ужасающую вину ощущает сейчас перед Чонгуком, и ведь даже не может попросить прощения здесь, в здании кампуса, потому что от шепотков не сбежать. Чёрт. У него снова чешется рука. — Идите, — машет ему рукой Даон, но Чонгук остаётся сидеть в его кабинете. Бросив на хёна несчастный взгляд, он вылетает пулей из помещения и пытается успокоить бешено колотящееся сердце. Ему вдруг становится так больно и обидно. Он должен выяснить, что за скотина это сделала, кто посмел подпортить жизнь альфе и ему. И ладно бы Паку, но Чонгук-то тут причём?! Он хороший преподаватель, всегда добр к учащимся, прислушивается к ним и считается с мнением, частенько помогает безвозмездно, а тут — такое. Из ряда вон. Чимин руки сдерёт, но достанет того, кто совершил подобное. Он лезет в карман, куда до этого сунул снимок, и разворачивает его. Есть же способ узнать, как и кто это сотворил? Точно есть, Чимин верит.