***
Вечер в городе всегда знаменовал что-то прекрасное или ужасное, главный вопрос состоял в том, в какой части находишься. В центре Нижнего города, у входа в магазин магических принадлежностей, среди кучи ярких огней можно было наблюдать за чарующей атмосферой. Свежий воздух с едва различимым запахом пота, куча сверкающих глаз, надеющихся на лёгкую наживу, разгорячённые тела музыкантов и одной единственной танцовщицы, с непривычной для своего вида танца внешностью, с блестящей от пота кожей и белесыми волосами, так красиво отливающих при фонарях и лунном свете. Её бедра ударяли при каждом глухом ударе барабанов, от чего глухой звук заглушался звонким от её пояса, украшенного серебряными монетками. А под звонкий удар кольца, грудь, прикрытая полупрозрачной красной тканью, играла ровно ей в такт. Свои волосы она тоже не оставляла в покое, показывая всем оголённую красивую шею при любом удобном ей моменте. Она кружилась, завлекала своим телом к себе, заставляя смотреть на неё всё дольше и дольше, так сладостно танцуя перед публикой, уделяя внимание кому-то единственному, на кого упадёт зоркий взгляд разноцветных глаз. Был один зритель среди балагана пьяниц и зевак, который выглядел более богато. Подойти к нему было непросто, приходилось постоянно увиливать от мужчин, желающих коснуться её тела. Но этот богач лишь смотрел, с ухмылкой, позволяя танцевать вокруг него на обозрение и зависть другим. Он позволял опутывать его шею шёлковой тканью, притягивать к себе, чувствовать, как женское тело прогибается в спине, прижимаясь голым, холодным от пота животом к нему. Он видел её изящные черты тела и лица, но глаза… Глаза были не танцовщицы. Она умело танцевала, выглядела как она, завлекала как она, но взгляд плутовки никуда не делся. Он был её добычей, точнее, его кошель. — Можешь не стараться, лиса, — пронзительный взгляд его ярких глаз сузился, заставляя их блестеть ещё сильнее. Плутовка лишь усмехнулась, а после минутной паузы посмеялась, словно он сказал что-то глупое. — У тебя ничего не получится. Её тело прижалось к нему как раз в тот момент, когда он услышал её голос: — У меня уже всё получилось.***
Ломбард так и пестрил кучей ненужного, но дорогого барахла, который аристократы либо хранят как зеницу ока, либо выбрасывают как ненужный мусор. В обоих случаях Марлен в выигрыше. Потому что для неё украсть что-то или получить хорошенький подарок от каких-то путешественников, что заглянули во Врата на ночь, было равносильной частью жизни. Ступая по скрипучим доскам пола и бегло осматривая весь ассортимент ломбарда в ожидании его хозяина, Марлен вертела в руках брошь, украшенную крупным рубином и серебром, приценивая всё это время его стоимость. Золотая пепельница обошлась ей в пятьдесят золотых, с погрешностью на свою невнимательность, когда ломбардщик обманул её на пару золотых. Скорее всего, эта брошь обойдётся намного дороже. Может восемьдесят или семьдесят золотых, десяток серебряных и парочки медяков. Марлен так была довольна собой, обманывая того бледнолицего мудака, настолько уверенного в своём выигрыше, что он даже не заметил её рук, скользящих по тканям его одежд. Она в тот раз почувствовала животом эту брошь, поэтому оставалось только ждать. Наконец дверь из маленькой, непримечательной и пыльной комнатушки скрипнула и вышел хозяин ломбарда, остановившийся за пару мгновений, завидев белокурый силуэт Марлен. — Здравствуй, Бран, — Марлен рассматривала статуэтку Богини Селунэ. Сделана из меди и покрашена, виднеется скол в уголке стенда. Обычно использовали серебро, а не сталь или любой другой, более дешёвый и выгодный материал для Лунной богини. Подделка. — Я вновь принесла тебе кое-что, что точно понравится своему глазу. Ломбардщик молчал в ожидании, когда она на него посмотрит, но видел только гуляющий по ломбарду лиловый глаз, метнувшийся к нему за мгновение до того, как её лицо окрасила хищная ухмылка. — Не бойся, я не собираюсь тебя убивать, — она слышала, как шумно выдохнул Бран. Доверчив. Глуп. Упрям. Идеальный список для скупого деда. — Пока что. Зависит от того, какую цену ты скажешь на эту безделушку. На стол ломбардщика легла аккуратная брошь. Невинная улыбка Марлен едва скалилась, когда Бран взялся за работу. — Скол у рубина в задней части, — скол природный, пытается сбить цену. Марлен молчит. Пусть тешит своё эго. — Серебро кое-где подтёрто, но не критично. Примерно в шестьдесят золотых обойдётся. Старый пердун. Марлен хмурится, жмёт губы. — Восемьдесят золотых, — Марлен скрещивает руки на груди, глядит на то, как Бран за несколько секунд приобрёл бордовый цвет лица. Он злится и её это забавит даже больше того, как он вновь осматривает брошь, желая найти ещё недостатки, чтобы заставить её принять его предложение, но кроме того, что он перечислил, более у этой вещи недостатков не было. — Рубин достаточно дорогой камень, но только до того момента, пока у не не образовывается скол, трещина или царапина, — Бран ставит обе руки на стол, нависает над Марлен. — И его цена снижается, когда происходят недочёты у камней не по природной причине. Лезвие кинжала взметнулось ровно над кадыком хозяина ломбарда. Вторая рука Марлен сомкнулась на воротнике его рубашки. — Взгляни на камень снова, более… — Марлен повела губы в сторону, словно размышляя над продолжением фразы на более понятливом для хозяина ломбарда языке. Лиловый глаз Марлен сверкнул от ухмылки. — Свежим взглядом. Это природный скол, а не брак от работы или поношенности, — Марлен была в паре сантиметров от пожухлого лица Брана, а лезвие кинжала опасно скрежетало по щетине на его глотке. — Восемьдесят… пять золотых и я забуду абсолютно все твои камни в мой огород. Бран сжал сухие губы в тонкую линию, но всё же кивнул, признавая собственное поражение в этом споре. Марлен имеет дело с ним уже достаточно давно, чтобы она запомнила действительно любой грех с его стороны. Когда мешок монет оказался на столе параллельно броши, Марлен взяла мешок и высыпала абсолютно все монеты на стол, принимаясь пересчитывать наличие ровно восьмидесяти пяти золотых. — Это не обязательно, — руки эльфа скрестились на его сухой жилистой груди. — Там ровно восемьдесят пять. Марлен удосужила его лишь взглядом исподлобья, продолжая считать монеты, ловкими пальцами отбрасывая насчитанный десяток в мешок. Восемьдесят без пяти. Марлен вновь подняла взгляд на Брана, теперь уже злой, с нахмуренными белыми бровями, раздутыми ноздрями и дрогнувшей верхней губы. Хозяин ломбарда испуганно смотрел то на мешок, то на Марлен, начиная хаотично мотать головой. — Н-нет, было же ровно восемьдесят пять… — руки его упали с груди, выставляя перед собой в защитном жесте. — Я правда считал восемьдесят пять! — Но здесь всего восемьдесят, — процедила Марлен, укладывая кинжал на стол. — Пересчитай ещё раз! — уложенные до этого брови Брана растрепались, встали дыбом. Он всегда был достаточно труслив, а его страх выдавали только его брови. Удивительная особенность, которая Марлен была всегда на руку. — Считай сам, если так хочешь, — Марлен наклонилась вперёд, с неподдельным интересом наблюдая, как дрожащие, обтянутые кожей, пальцы насчитывали только восемьдесят. — Ты хотел меня обмануть? Снова? — блёклые глаза Брана тут же метнулись к ней, а голова его замотала достаточно быстро, чтобы вызвать головокружение. — Не забывай, что сменить ломбардчика очень просто, а вот верного поставщика всякой херни найти очень и очень непросто. У тебя и так достаточно врагов, — Марлен подняла пальцем кинжал за его рукоять, словно он весил как перо, кончиком оставляя отметину, раскручивая кинжал вокруг оси. — Не наживай себе ещё одного. — Всего из-за пяти золотых?! — его возмущению не было места, брови ещё больше вздыбились, ровно как и седые волосы с проглядывающей лысиной. Марлен наигранно-удивлённо посмотрела на него. — Мы, бедные, и за медяк готовы друг другу глотки перегрызть, — резкий рывок рукой и кинжал оказался в деревянном столе с резкий звуком. — Тебе показать на практике или обойдёмся мирно, с возмещением недостающих монет? Бран проморгался и тут же нахмурился, вытаскивая из собственного кошелька пять золотых, которые под пристальным взглядом Марлен оказались в мешке. — Я тебе это припомню, сука, — процедил он, когда Марлен довольно взяла увесистый мешок в руки. — Буду в нетерпении ждать. Белая копна волос скрылась с глаз ломбардщика за стенами здания. Марлен вдохнула полной грудью, прежде чем пойти вперёд вытаскивая из рукава ещё пять золотых, с ухмылкой оглядывая их под солнечными лучами. Итого её прибыль с никудышной броши обошлась в девяносто золотых.***
В этот раз пришлось танцевать в таверне между пьяницами, так и норовящими ухватить её за задницу. Даже с наличием других лиц женского пола, внимание всех было приковано к ней. Даже тот богач присутствовал в этом никудышном местечке. Он сидел в самом неприметном углу, оглядывая её из подлобья, поднимая лицо к ней только когда она оказалась к нему вплотную. Когда она вытащила его из угла, он всё ещё ухмылялся, держа одну руку на собственном кошеле. Марлен сегодня были не нужны его деньги, а внимание, которое в душном кабаке было чрезмерным. И Марлен, на удивление, чувствовала себя комфортно только с этим идиотом. Кружась вокруг него, подмигивая другим, она точно знала, что взгляд богача прикован к ней, испепеляя любого, кто до неё докоснётся. Но стоять на одном месте упущение, пришлось утягивать его за собой, ощущая под разгорячёнными ладонями его мёртвый холод кожи. Вильнув бёдрами от очередного рабочего, Марлен окружила лицо богача руками, отмечая острые уши. Эльф. У него также были два незаметных шрама на шее. Под гул бьющегося сердца, Марлен отключила голову, танцуя теперь только для него, абстрагируясь от звуков таверны, грязных слов в её сторону. Он был удивительно красив, Марлен бы даже сказала, что исключительно. Да, он был исключительно красив. И засранец прекрасно об этом знал, ровно как и том, что руки распускать не стоит. Пальцы Марлен прошлись по шрамам на шее богача под звон металлических монеток на её бёдрах после резких ударов. — Байки про вампиров всё ещё актуальны? — неожиданно выдала она, отмечая про себя, как в момент напряглась его шея. — Нет, дорогая, они уже изжили себя, — одна его рука всё же оказалась на её талии, куда пошли и её бёдра навстречу его прикосновениям. — А байки про шлюх-танцовщиц ещё нет. — О, я выгляжу настолько вызывающе, господин? — Марлен похлопала ресницами, вновь ударив бедром в сторону. — Достаточно, чтобы вызвать у всех этих идиотов экстаз от одного твоего вида. — А что насчёт вас? Богач моргнул, тут же нацепляя присущую ему хитрую ухмылку. — Насчёт меня? О, прелесть, у меня есть вкус, — он вздёрнул губой, отмечая, что она ни на миллиметр не отодвинулась от него. Не задело. — Найдите меня сегодня вечером, — она в последний раз коснулась его лица, отступая в танце на мелкий шаг. — Убедимся, насколько ваш вкус плох. В тот вечер он не нашёл её. Как и в последующие дни. Она словно сквозь землю провалилась, даже ничего у него не украв.***
Спустя час, по расчётам Марлен стоящего над горизонтом солнца, она нашла Шедоухарт. Миловидная, но утаивающая что-то, о чём Марлен думать особо не хотелось. Помимо твари в мозгу, у неё куча проблем, которые ещё нужно решить. Под звон доспехов, палящим солнцем и слишком сильном запахе гари, заставляющий лёгкие сдавливаться каждый раз в порывистом кашле, они продолжали идти. Сил было мало, сама Шедоухарт отмечала, что в таком состоянии они не способны даже на малейшую перепалку. Несколько раз они поддерживали друг друга, когда без сил валились на раскалённый песок. Марлен ноги подводили намного сильнее. Когда она в очередной раз упала на колени, Шедоухарт коснулась её плеча. — Когда мы доберёмся до безопасного места, я обязательно угощу тебя чем-то крепким, — девушка улыбалась, шрам на её лице искажался, но красота её никуда не пропадала. При лучах солнца её чёрные волосы блестели от пота и крови, пара синяков и ссадин делали лицо более интересной глазу, но что больше удивляло Марлен, так это её яркие сияющие глаза, похожие на маленькие звёзды, которые были так близко к ней. Наконец Марлен вздохнула, поднимаясь на ноги без чужой помощи, продолжая медленно идти вдоль пляжа. Молчаливая попутчица совершенно не смущала Марлен, наоборот, так было даже лучше. Без лишних расспросов двигаться будет легче им обеим, поскольку неизвестно, насколько далеко они зайдут. Вдруг их путешествие оборвётся в ближайшей деревушке, где местный лекарь вытащит эту заразу и они разойдутся каждый своим путём. Марлен верилось в этот бред намного меньше, чем в то, что она превратиться в одно их этих склизких существ буквально на следующий день. От одной только мысли по спине бежали мурашки. Их прервали крики о помощи. Марлен нахмурилась, двигаясь вперёд так же неспешно, как и раньше, замечая на небольшой возвышенности беловолосого эльфа. Прятаться не было смысла, у него более хорошая видимость, чем у них, поэтому выходить пришлось лицом к лицу. Марлен сразу метнула взгляд на его пояс, замечая длинный кинжал, уже чувствуя неладное. Откуда у такого богато одетого может быть дешёвый кинжал без единого камня или вырезки? — Помоги мне, я вижу, что ты можешь за себя постоять, там одна из этих тварей, — никакого привет или испуга, он знал о их приходе заранее. Возможно, увидел их с высоты и только сейчас начал трубить о помощи. Марлен нахмурилась, оглядывая его со спины, прежде чем мельком посмотреть сквозь листву на происходящее. Никаких движений она не заметила, поэтому сделала шаг назад, не выдавая те знания, что она имеет. Видимо, вышло это провально, поскольку эльф обернулся и прищурился, глядя на её руки. — Сам разбирайся с этой падалью, — Марлен кивнула на нож, переводя взгляд с него на красные глаза. — Тем более, как я вижу, оружие при себе ты имеешь. Было глупо поворачиваться к нему спиной и оказаться тут же придавленной к земле с тем же самым ножом у горла. Он что-то говорил, пока голова Марлен была занята вопросом, как вылезти из этой ситуации будучи не задетой ножом. Она не нашла ничего лучше, чем ударить этого эльфа в локоть, тем самым выбивая из его руки кинжал, тут же перехватывая искусное плетение рукояти в свою руку, переворачиваясь и теперь она оказалась верхом на нём, а кончик кинжала в паре миллиметров от его глаза, другой рукой придавливая его тело к земле. Марлен сжала губы в тонкую линию. Прямо сейчас ей хочется выколоть этому идиоту глаз, но останавливает её Шедоухарт. — Тав, послушай, нам нужны ещё союзники, — умоляла её Шедоухарт, хотя у самой явно дёргались от нетерпения руки. Марлен заметила её тягу к боли ещё с начала их путешествия вместе. Она хочет, чтобы Марлен нанесла ему вред, но будет молчать до последнего. — Тав? Какое идиотское имя, — усмехался эльф под ней, оглядывая её тело и в знак признания поражения, положил руки на пыльную дорожку. — Хотя, если смотреть с такого ракурса… Марлен встала с него как ошпаренная, дыша быстро и коротко. Ярость или страх, сама Марлен не знала, осматривая кинжал в своей руке, после чего перебросила его, держа за кончик двумя пальцами. Да, это был страх. Уже сотню лет она не терпит никакого внимания к себе и своему телу. С резким рывком, нож вонзился в землю между рукой и головой эльфа, но что больше всего его поразило, так это предложенная рука помощи от неё. Когда он поднялся и отряхнулся от пыли, Марлен скрестила руки на груди. — В следующий раз пощады не жди, — скептически пройдясь взглядом по его телу, она отметила, что слажен он хорошо, значит, не будет обузой. — Ты сам слышал её. Нам нужны союзники. Да или нет, быстро. — Ты уже решила, когда снова будешь лежать подо мной с кинжалом у этой прекрасной шейки? Ты даже не знаешь моего имени, но я польщен, — нахальная улыбка сделалась шире, а кривой поклон выдавал в нём плута. Никакой он не богач, лишь пытается быть на него похожим. — Что ж, раз из тебя и твоей подружки ещё не лезут щупальца, думаю, ваша компания будет слегка мне по вкусу. — Имя, — Марлен всё ещё стояла на месте, смотря в лицо с мимическими морщинами. Он часто улыбался, щурился и хмурился. — Какая грозная, — он всё ещё усмехался, слегка поворачивая голову в сторону и немного вниз, заглядывая в её глаза. — Это, знаешь ли, заводит, — когда же он не получил желаемой реакции, а лишь сильнее нахмуренные брови и вдавленные в плечи пальцы, он разочарованно вздохнул. — Астарион, бусинка, смакуй это имя на языке, мне интересно, как ты будешь его стонать. Разноцветные глаза закатились в раздражении. Марлен двинулась уже более быстрым шагом в сторону проступающей на берегу зелени, отчётливо ощущая ухмылку Астариона между своих лопаток. Через какое-то время отряд пополнился парой новых лиц, — Лаэзель и Гейла. И поскольку смеркало достаточно быстро на удивление Марлен, лагерь пришлось разбить на возвышенности чуть в глубине леса. Всё ещё стоял отчётливый запах горящего корабля наутилоидов, от чего желудок выворачивало наружу. Никогда Марлен не могла переносить настолько отвратительных запахов. Даже с учётом прошедшего дня с кучей ужасов, которые снились ей только в кошмарах, Марлен была несказанно довольна. Вопрос, «в чём именно?», ещё присутствовал. Возможно, она довольна тем, что нашла себе сопартийцев по проблеме. Возможно, потому что ей удалось оторваться от Брана как можно дальше. Возможно, потому что она может вдохнуть полной грудью. Не технически конечно, но и это тоже сойдёт. И помимо всего прочего, в её голове звучал один назойливый, но такой громкий вопрос, заполняющий все мысли моментально: что делать с падалью в мозгу и есть ли возможность от неё избавиться. Конечно, с этим вопросом конкурировал и другой, до этого звучавший намного сильнее, но Марлен отложила его в сторону. Под треск костра и шума со стороны сопартийцев, Марлен сделала глубокий вдох. Тихое движение за спиной Марлен заставило острое ухо дёрнуться и обернуться корпусом на шум, замечая подходящего к ней Гейла. — Я подумал, что тебе может быть нужна компания, — он улыбнулся, на что Марлен лишь кивнула, двигаясь на своей лежанке в сторону, позволяя ему сесть рядом. — Хотел ещё поблагодарить за своё спасение. — Застрять в камне, видимо, не твоя каждодневная практика, — сухо прокомментировала Марлен, слыша глухой смех рядом. — Тонко подмечено, хоть и с сарказмом, — казалось, только женщины в этом лагере могли обойтись без улыбок. Глаза щипало от пепла. — Обычно астральный план у меня работает в разы лучше, чем в этот раз. Марлен кивнула, окидывая взглядом лагерь на пару мгновений, прежде чем увидеть заинтересованный взгляд Гейла. Марлен лишь выгнула бровь, ожидая его аргументации на слишком открытый взгляд, но услышала лишь поспешные извинения, на которые захотелось закатить глаза. — Попытай счастья уложить какую-нибудь другую женщину в постель, Гейл, — послышался негромкий, но достаточно звонкий голос Астариона за спиной у его же палатки, когда он скучающе оторвался от какой-то незамысловатой литературы. — Видишь же, наша мисс капитан-надутые-губки не в настроении на флирт и хорошие беседы. — У тебя есть лишний язык, как я заметила, — так же негромко вставила Марлен, поворачиваясь к костру и поправляя вывалившееся из него поленье тонкой, но крепкой палочкой. — Так же подвешен или нужно его раскачать перед этим? — Бусинка, язык у меня один, но, — он поднялся и по звуку его шагов он оказался по другую от неё сторону, усаживаясь на лежанку рядом. Он чуть наклонился к ней, языки пламени играли в опасной близости от его кудрявых волос и бледного лица. — Я дам тебе посмотреть на все его возможности. — Ты только что сказал, что Тав не в настроении на флирт, — чуть погодя добавил Гейл. — Да, — губы Астариона растянулись в ухмылке. — С твоей стороны, — прозвучал его смешок, заставивший уши Марлен вновь дёрнуться. — Нет, правда, у тебя такой отвратительный флирт, даже я бы под предлогом тысячи золотых не согласился с тобой говорить, не то что спать. На хмурые взгляды напротив Астарион лишь посмеялся. Видимо, его забавляла вся ситуация в целом, если не считать косых взглядов от ещё одной нелюдимой барышни-гитьянки и неболтливой брюнеточки, только с которой, в прочем, у их «лидера» произошёл намного более дружеский контакт, чем с кем-либо другим из этой скудной компании идиотов. Далее вечер продолжился без происшествий, а в лагере воцарилась настоящая тишина, как только все уснули в своих палатках. Только у Марлен не было сна ни в одном глазу. Смотря на тканный потолок своей палатки она не могла закрыть глаз или потеряться в собственных мыслях. Потому что она знала, что её в очередной раз подстерегут кошмары, от которых её никто не успокоит. Всегда было проще одной. Ходишь себе по лесу ночью, когда не можешь уснуть, воруешь себе завтрак на утро в виде какой-нибудь крольчатины, свежуешь, жаришь и вот он рассвет. Даже приходилось покрывать глаза углём, чтобы скрыть недосып, если нужно было идти в город. Да, она падала в обмороки и это казалось намного лучше, поскольку этот сон был бессознательным. Не было никаких снов, только тишина и умиротворение. Но Марлен нужен ясный и чистый разум на утро, чтобы решить, куда они продолжат путь. Приходилось смириться с тем, что кошмаров в любом случае не избежать. И даже под таким предлогом сон совершенно не шёл к ней. Напиваться ей точно не хотелось. Такой способ рабочий, но похмелье чаще всего мешает куда сильнее недосыпа. Поднявшись на ноги, Марлен выудила из рюкзака небольшую карту их местности, где дороги были отмечены крестами. И осталась им только одна, если верить этой штуке на слово и вела она в так называемую «Изумрудную рощу», о которой Марлен расспросила у местных тифлингов, когда она вызволяла Лаэзель. Остальные дороги являлись либо тупиками, либо обрывами. Марлен сжала губы в тугую линию, хаотично нащупывая свечу. Тихое «Игнис» в сторону свечи потревожило разве что неаккуратно стриженную прядь её волос, выпавшую из всего безобразия под названием причёска. Свеча загорелась моментально, оставляя мягкий тёплый свет на бледной коже. Мягкий огонёк трепетал от ветра, отбрасывая тень на карту. — Я, конечно, знал, что ты у нас эталон трудоспособности, — язвительный тон Марлен больше ни с кем не спутала. Астарион стоял в пару метрах от её палатки. Свеча до него не доставала, поэтому его силуэт был сокрыт в тенях. — Не считая нашей зелёной подружки, разумеется. Его шаги стали казаться ближе, прежде чем он бесцеремонно сел рядом, вглядываясь в карту. — Почему ты не спишь? — его голос шёпотом прозвучал совсем близко. Марлен скосила взгляд на него, замечая что он в обычной рубашке без своих рюш и высокой горловины. — У меня тот же вопрос к тебе, — она заметила как его глаза перешли с карты на её лицо, разглядывая медленно, с мягкой ухмылкой на лице. — Мне нужен был свежий воздух, — он сделал манерный выпад рукой с бессвязным движением пальцами. — Прочистить голову. Теперь ты. Марлен вновь поджала губы. Таить смысла не было, ровно как и промолчать. — Сон не идёт. Она рассеянно пожала плечами, смотря вбок на тлеющий костёр. Из чьей-то палатки слышится храп. — Я знаю одно отличное снотворное, моя дорогая, — смешок в его голосе был игривым. — Давай без этого дешёвого флирта, пожалуйста, — говорить ей снисходительным тоном было непривычно и неловко. Обычно она договаривалась кулаками или своим развязным языком, но никак не договорённостями. — Ауч! — Астарион схватился за сердце, чем вызвал у Марлен раздражённый выдох. — Это было больно, моя сладкая. Но за то, что ты так умоляешь, должен похвалить. — И пойти навстречу, — на выдохе произнесла Марлен, полностью теряя концентрацию над картой, вновь складывая её в небольшой квадрат. Астарион ухмылялся. Не выдержав, Марлен упрямо посмотрела ему в глаза. — Что тебе нужно? Он никогда ни к кому не подходил просто за хорошей компанией для коротания времени за пустыми разговорами. Он подходил либо из собственной нужды в чём-то конкретном, либо поглумиться. Ни то, ни другое Марлен пока не замечала. Астарион не ответил. Обвёл прищуренным в ухмылке взглядом её тело, поднимаясь на ноги. — Сладких снов. Когда он скрылся в собственной палатке, Марлен ещё пару минут сидела не двигаясь, наблюдая за шёлковой красной тканью, едва двигающейся от лёгкого порыва ветра. Он ей не нравился. Хитёр, скрытен, болтлив не по делу. Или он ей не нравится, потому что они похожи в каком-то смысле. Марлен правда умеет заговаривать зубы, хоть по её хмурому выражению лица невозможно это понять, она правда любит поговорить. Досталось ей это от матушки-болтушки, которая на каждое утро, дабы развеселить домочадцев, найдёт новую сплетню или историю. А хмурость, или как бы сказал Астарион, «капитан-надутые-губки» достались от папеньки. Она почти всю молодость провела в лесу вместе с ним, ровно как и на ферме с матушкой или на крыльце, делая незамысловатую куклу из соломы для младшей сестры. Мысли о них доставляли удовольствие ровно до того момента, пока она не вспомнит, что осталось от них к её приходу домой. Она приёмная, если быть точнее, подкидышем, это всем известно. Как у людской семьи может появиться ребёнок-эльф? Они воспитывали её как свою родную дочь и даже после появления собственной. Вдохнув полной грудью запах костра, гари и витающий в лагере аромат чужих тел, Марлен задула фитиль свечи, погружаясь в полумрак, откуда она сползла к себе на импровизированную постель, осматривая в темноте силуэт палатки и некоторых подушек, что она смогла откопать в некоторых ящиках. На её собственное удивление, в сон она провалилась. Но был он беспокойный, кошмарным, как и всегда.