***
Город на половину разрушен. Почти все дома и постройки в округе полыхали ярко-желтым пламенем. По всюду были слышны крики вперемешку с плачем. Маленький ребенок захлебываясь собственными слезами, стоял над умершей матерью и молил ее подняться. Люди метались из стороны в сторону, кто-то тянулся к оружию, кто-то бежал прочь с поля боя, кто-то оплакивал товарищей, а кто-то просто пытался выжить, но всех их объединяет одно — все они в скором времени умрут. А по среди всего этого мракобесия сидел на коленях беловолосый парень и держал у себя на руках девушку с маской в руке. Он плакал, плакал не от физической боли, а от душевной, эта боль в разы мощнее и сильнее. Но со временем его жалкие стоны переросли в истерический смех…***
Тихая, лунная ночь. Конец плаща развивался на ветру и приоткрывал два серпа висящих на поясе. Я стоял на крыше одного из домов. Люди внизу не замечали меня, не знали, что я здесь, а я видел всех. Все они метались и суетились, в общем они меня не интересуют, я здесь для другого. Только от сюда открывается замечательный вид на луну. Луна… такая большая и яркая, могущественная и величественная, она долгое время являлась для меня загадкой, которую я никак не мог разгадать. Только луна подскажет тебе дорогу ночью, только она тебе поможет в непроглядной, ночной темноте. Она является символом красоты и идеального мира, мира грез, а также это символ вселенского зла и смерти. Казалось бы, несовместимые понятия, но как же они подходят ей. А ведь меня прозвали «дитя луны», ха-х. Как бы странно это не звучало, но фактически так и есть. Может именно поэтому луна меня так манит, будоражит мое сознание, заставляет тянуться к ней, словно большой и яркий магнит. Внизу раздался позывной свист, свист значение которого знают только члены нашего «отряда». Неохотно отведя свой взгляд от предмета своей заинтересованности, я посмотрел вниз и увидел черноволосого парня в старой, потрепанной, кожаной куртке. Он махнул мне рукой, после чего зашел в небольшой переулок где не было лишних глаз. Тяжело вздохнув я последний раз посмотрел на луну и слегка улыбнувшись, начал спуск. Проскользив по старым и изношенным черепицам, попутно разбив пару, я ловко зацепился за стену одним из своих серпов и оттолкнувшись от это же стены аккуратно приземлился рядом со своим командиром. Посмотрев на мне сердитым взглядом, Рома недовольно цыкнул, после чего сказал: — Ну и что ты там делал? Ну да, командир команды всегда должен обо всем и обо всех, но он забыл нашу договоренность. — Мы договаривались, мое личное время, это мое личное время и ты не имеешь право в него лезть. С легкой усмешкой и надменностью сказал я в пол тона, чтобы прохожие не услышали нас. Рома оскалился, после чего занес руку над головой, но не ударил, а я же в свою очередь даже не шелохнулся. Он явно хотел меня взять на испуг, думая, что если у него выше должность то я должен его бояться. — Пошли. — Сквозь зубы процедил он. Мы вышли из переулка и попали на оживлению, длинную улицу. Городская суета никогда не симпатизировала мне, вечна борьба за все, за деньги, продукты, статус и тому прочее, а еще столица уже давно прогнила из-за одного упыря сидящего на троне. По всюду процветала преступность: наркомания, убийства, изнасилования, людей убивали по дороге домой, маленькая девочка продавала себя чтобы оплатить долги своих родителей. Люди жили в страхе, средний и низший класс ходили и оглядывались, а вот высший класс, вот они еще хуже чем среднестатистический убийца. Пользуясь своим положением в обществе, они моги творить все, что душа пожелает. Если обычный убийца в нашем городе убивает чтобы украсть деньги и выжить, то вот богатеи, они убивают ради забавы, им просто направиться смотреть на наши страдания. По пути я видел, как пацан лет двенадцати покупает пакетик с бурым порошком у какого-то грязного и неопрятного мужика. Я уже было хотел вмешаться, но из переулка выбежала женщина и врезалась в меня. Я машинально схватил ее за руки. Посмотрев ей в лицо я увидел множественные гематомы, синяки и ссадины. Женщина начала истерически вырываться и кричать. — Отпусти! Если они догонят меня, мне конец! Посмотрев в переулок я увидел два довольно крупных силуэта, скрытых в тенях. Отпустить ее решили? Нет, они бояться выйти на улицу. Еще раз посмотрев на заплаканную женщину и по-доброму улыбнувшись ей, я передал ее под защиту Ромы, чтобы тот успокоил ее, а сам направился в переулок. Силуэты ретировались за угол, скрываясь с моего поля зрения. Взявшись за рукоятку одного из моих серпов, я начал медленно подходить, прокручивая серп в руке и прислушиваясь к каждому звуку. Не видя в них никакой угрозы, я без всякой опаски вышел из-за угла. Осмотрев закоулок, я заметил, что передо мной стоит только один из виновников сия торжества. — Ну-с, где второй? — в моем голосе читалось усмешка над их жалостью и слабостью. Ну все же второго не видно и запаха его я не чувствую. Ха-х, они жалки настолько, что аж один из них уже убежал, обрекая своего друга на верную смерть. Я успел сделать всего лишь один шаг, после чего меня огрели по затылку. От неожиданности я выронил свой серп. Легкое пошатывание, потеря равновесия и я уже прижат лицом к стенке. Зловонный запах, словно стрела вонзился мне в нос. — Ты спас ту девчушку, не так ли? — я ничего не ответил, мне было интересно наблюдать за происходящим — Значит теперь ты займешь ее место. Мы тебя с начало изнасилуем, а потом убьем, пупсик. Оба засмеялись во весь голос. Они гоготали, словно лошади в стойле. Как только рука одного из этих упырей потянулась к моим штанам, то она тут же отлетела от острия второго серпа. Посмотрев на культю и осознав ситуацию, он завопил от ужаса и боли, на уголках его глаз непроизвольно выступили слезы. Потеряв равновесие, он с грохотом упал на свое гузно, продолжая все также вопить и биться в истерики. Не желая слушать его истошных криков я ударил серпом снизу-вверх пронзая его челюсть и череп насквозь. Повисла гробовая тишина. Вынув серп, бездыханное тело опрокинулась на землю, поднимая скопившуюся за долгие годы пыль. Медленно повернув голову я лицезрел картину, как второй вжался в угол, словно маленький и запуганный котенок. Медленными, вальяжными шагами, я начала сокращать дистанцию, при этом насвистывая незамысловатую мелодию. — Нет! Пожалуйста, простите! Я больше так не буду, только отпустите! Его мольбы о пощаде забавляли меня, возбуждали мое сознание. Пару мгновений назад он даже не задумывался, что может произойти нечто подобное с ним. С каждым моим шагом его слова превращались в жалкие стоны и всхлипывания. В воздухе висел запах страха и отчаяния, этот упырь уже был готов умереть от страха. Когда я уже нависал над ним, он закрыл лицо руками и трясясь от страха продолжал молить сквозь всхлипывания. Протянув руку я сказал: — Вставай, пошли я помогу тебе. Голос мой был спокойный и умеренный, но при этом я еле, как сдерживал смех. Когда он убрал свои дрожащие руки от лица, то я увидел в его глазах надежду. Он слабо улыбнулся и все еще дрожащей рукой потянулся ко мне. Мгновение и его кисть отлетает, и падает на землю. Я не мог уже сдержать смех смотря ему в лицо, пока он орал от боли я смеялся. — Ты и впрямь поверил? — Спросил я в промежутки своего гогота. — Ну и идиот же ты. Он ничего не мог ответить, а мог лишь вопить от боли. Мне это надоело и я ногой выбил ему зубки, скажем так для удобства. Просунув конец серпа ему в рот я резким и деликатным движением отрезал ему его гнусный язык. И засунув ему в рот грязную, только-что подобранную с земли тряпку, я начал слышать с его стороны только жалкое, приглушенное мычание. — Может поиграем? — поднеся острие серпа ко рту и высунув язык я протяжно, и с большим наслаждением слизал остатки кровь, который каплями стекали вниз. Ужас в его глазах так и не сходил, что больше и больше меня заводило. — Если выиграешь… Я подумаю не убивать тебя. Годится? Он лишь продолжал прибывать в состоянии шока. Смотря на него сейчас, я бы не сказал что он мог бы хоть кому-то навредить. А ведь совсем недавно он пытался со своим дружком изнасиловать девушку и даже меня!.. наверняка эта была не единственная их жертва, надо бы избавиться от данной возможности повторения сие преступления. — Значит согласен? — Сказав это максимально издевательски, я поднес серп к его штанам. — Хочешь фокус покажу? Резким движением я разрезал их вместе с трусами, и взяв его прибор в руки, я избавил его от такой не нужной вещицы. Резким движением руки я откинул его в сторону. — Доползешь до него скажем за-а-а… секунд десять, и ты останешься в живых. — От всего того что происходило с ним, он начал терять сознание, но моя пощечина привела его в чувства. — Готов? Начали! Взяв его за старое, дырявое пальто и опрокинув его на живот, я начал считатьРаз, два…
Похоже он начал понимать что ему стоило бы сделать для сохранения своей никчемной жизни. Ползя, по пути он оставлял тонкий шлейф крови, который вырисовывал не замысловатую фигуру.Три, четыре, пять…
Полз он если и медленно, то не переставая, времени для него становилось все меньше и меньше, но он стремится к своему единственному шансу на «спасение». Даже если он и доползет, то не выживет, ведь никто не отменял болевой шок, вызванный потей конечностей.Шесть, семь, восемь…
Половину пути он прошел, а я шел в след нему, считая…Девять… Десять!
Когда отчет смети закончился и я замолчал, упырь посмотрел на меня со звериным ужасом в глазах, я лишь широко улыбнулся, и присев на корточки, подобрал второй серп. Он судорожно пытался что-то мне сказать, но из-за отрубленного языка он не преуспел в этом деле, из него выходили только жалкие стоны. В отражение его глаз я увидел свои — ярко синие, чуть-ли не люминесцентные глаза, с узким, словно маленькая точка зрачком. Прокручивая серпа в руках и сталкивая их друг с другом, я пританцовывая подходил к данной персоне. Интересно, а он все еще мужчина, или уже нет? Хотя, какая разница, в любом случаи жить ему осталось не долго. — Тик-так… тик-так, время вышло... тик-так... Сократив дистанцию на минимум, я резким движением вогнал один из серпов ему между глаз, пробивая голову на сквозь. Все еще живого, бьющегося в агонии упыря я приподнял над землей и одним секущим движением, отсек ему голому. Вытерев остатки крови и обтряхнув плащ, я вышел к Роме...