Ведьмин цветок

Кажется, теперь всë выглядело иначе для одной из них. В тот тихий и ласковый вечер, за широкими стенами домов слышались веселые разговоры и смешки. Тогда, в то тёмное время суток, кажется, что острый месяц заменял солнце, раскатистыми лучами соединялся со звёздами и одаривал селение сияющим, тусклым светом. Кажется, что всë вокруг выглядело другим. Не таким как она привыкла всë видеть. В лунном свете, что заботливо укачивал своей тенью всë живое, деревья мерцали серебром. Таким же серебром, драгоценностью, для неë и казалась отныне ведьма. А над крышами маленьких домов, словно над башнями, над их пиками сверкали ночные светила. Яркие, нежные и опасные. Такими и выглядели чужие, серые глаза, что в особых случаях, под дневные раскаты сверкали ярче остального. Кажется, что вернуть было уже ничего нельзя. Почему? А это был единственный вопрос, на который юная Уокер не хотела давать ответ, ведь боялась после осознать, что стать прежней у неë взаправду больше не выйдет. Не выйдет забыть яркого мотылька на руках и особую заботу от колдуньи для хрупкого создания. Не выйдет забыть лёгкий ветер, что собирал рассыпанные ведьмины бутоны, покуда девушки лежали в лёгких касаниях слушая шелест травы. И у неë больше не выйдет отказаться от собственных слов. Даже если они были сказаны не пред бледным ликом и не для него. Вики устало потирала глаза сидя на окне. Кожа еë не казалась таким же серебром когда еë касались вечерние лучи, она казалась золотом. А мрачные тени отлитые на том золоте прибавляли той таинственности. В памяти еë крупными лоскутами были нашиты, поверх всего прочего, новые, завораживающие воспоминания. Зелёное поле и яркая бабочка. И как бы она не хотела выкинуть подобные мысли из своей головы, она не могла. Но старалась. Старалась до тех пор, пока не выудила из старенького комода маленькую шкатулочку. Пока не открыла еë и не начала касаться цветущих до селе заколдованных цветов. Одного фиолетового, что некогда, в первую встречу, передали ей в руки. А второго, совсем свежего и розового, шипы которого резали кожу, на который она в тот день смотрела с не поддельным интересом. — О боги… — мягкая, тягучая улыбка растянулась на пухлых губах. И тогда всë стало ещë хуже. Она улыбалась скорее не цветам, а их создательнице, которая скрылась из леса вновь без слов. Голубые глаза с лаской заглядывали в маленький коробок, который будто заставлял девушку вернуться на несколько дней назад. Заставлял вновь помнить без возможности забыть или отказаться. И больше, это не казалось каким-то противоречием. Казалось, что если председатель вновь накажет своей дочурке взять Мими Мортем и пойти с ней, она пойдет. Без лишних слов и вопрос, пойдет по пятам за ровной спиной и чёрными локонами которые раз за разом бьются о лопатки. Конечно же сомнения не испарились, наоборот, их стало в тысячу раз больше, но это уже не казалось проблемой. Ведь та энергия и то влияние, что ведьма излучала рядом с шатенкой, заставляли последнюю отключать мозг и двигаться быстро, бездумно и безмятежно. В комнату тихо постучали. Вики со страхом, наскоро захлопнула крышку и сунула дорогую шкатулку под тёплый плед. — Да?! Светлая голова матери показалась в проёме. Женщина, ничего не подозревающая о маленькой тайне дочери, мягко коснулась той взглядом. Придирчиво осмотрела наряд и лучезарную улыбку, проговорив. — Чета Морни скоро прибудет к нам, — Вики не нравилось это, ведь нутро ей подсказывало в тот вечер, что этот визит не кончится чем то хорошим, — Я хочу что бы ты встретила их… Голубые глаза с гневом уперлись в голую стену. Так, что бы председатель не заметил еë разочарования. А голос, отрешённо подрагивал от вибраций. — Зачем, мама? — Что значит, зачем? — Ребекка дёргала бровями в обычном жесте и шире распахивала светлые глазницы. — Зачем мне их встречать? И зачем они придут? — страшные мысли, вернее страшные ответы находились сами собой, но юная Уокер предпочитала не озвучивать их. — Вы с Себастьяном никогда не были друзьями. А тут семейный визит… Девушка разводила руками и с тихим стоном валилась на кровать, кажется что потолок еë интересовал больше чем родная мать. Которая к слову, так же как и дочь, задумывалась о страшном. Которая тихим шелестом юбки о дерево подходила к своему ребенку и усаживалась подле. Пускала ладони в золотистые волосы и пальцами расчёсывала густые непокорные локоны. — Я и сама задаюсь вопросом, с чего бы Себас решил наведаться к нам. И знаешь, — мать и дочь встретились разбитыми, переживающими взглядами, пытаясь поддержать друг друга. — Из маленькой, непослушной девчонки ты, Вики, превратилась в прекрасный, своевольный цветок. — женские, морщинистые губы сжались, а воспоминания о былой, крохотной дочери заставили глаза заблестеть. — И теперь, тебя захотят сорвать и присвоить себе. Да, именно об этом и думала Вики Уокер. Да, именно от этого еë сердце обливалось кровью, ведь она думала, что момент сватовства еë никогда не настигнет. А тут, не успела она разобраться в свои чувствах, как на горизонте уже появился первый попрошайка. Она не цветок, думала девушка, скорее она крутой, грязный корень по сравнению с волшебной, круглоликой Мими Мортем. И ей не хотелось, что бы еë называли цветком, ведь им была уж точно не она. — Я понимаю, мама. — может быть, она бы съязвила в тот момент, но грустный растрепанный взгляд матери заставлял еë быть в сто раз мягче. От этого она сглатывала ком неприязни и выдавала тихо, — Обещай, что последнее слово за мной. Обещай мне… И Ребекка Уокер мягко проводила по красной от злости щеке, с трепетом шепча. — Обещаю тебе, дорогая. Но в замен, — она медлила, медлила так, как и когда отыскивала в чужом комоде белую строчку, боясь еë развернуть. — Обещай мне, что ты подумаешь. — Конечно… Она не хотела этого, но еë настигала та буря с золотыми кольцами. Настигала тогда, когда девушка с добродушный улыбкой отворяла двери перед пришедшими. И с чистым, невинным взглядом приглашала тех в дом. Тогда, в тот вечер лилось вино, а запах свежих, ещё горячих харчей стоял во всем доме. Все беседовали будто бы старые, хорошие друзья, весело подначивали друг друга и вспоминали былое. И лишь Вики и Люциферу не было смешно и хорошо. Они оба знали чем закончится вечер и оба боялись этого, ведь не желали того всем сердцем и душой. Их расторопные, извиняющиеся друг перед другом взгляды то и дело находили контакт. — Да ты посмотри на него, Дориан, вымахал, стал настоящим быком! — огромная ладонь Морни ударила по спине сына, а взгляд Уокер, что смеялся в свой кулак казался совсем пьяным. — Молот в его руках это что-то… Люциферу не нравилось это, но поделать он ничего не мог. От этого, лишь поджимал губы и желваки на его лице проступали всë отчетливее и отчетливее. — Спокойнее, Себастьян! — Лилит смиряла мужа взглядом, на что он недовольно закатывать глаза цокая языком. — Мы сюда не хвастаться детьми пришли. — Да, — Ребекка тихо посмеивалась щурясь, — Я вот не могу похвастаться тем, что моя дочь бык. Женщины дружно смеялись в один голос. А Люцифер, будто вынужденно вставлял непрошенную фразу. — Она скорее прекрасный лебедь. Глаза его убегали, что бы не видеть как на это Вики зло сжимает вилку и сводит брови. Ему казалось, что этими словами он мог разрядить обстановку, но всë обернулось против молодых людей. — К слову, что за предложение, Себас? — Дориан весь вечер был сам не свой, пытаясь представить, что эти люди пришли не за его дочерью. — А то, заболтались мы, да и забыли о главном. — Да, верно, — Изредка поседевший мужчина поднимался с чашей в руках. И тогда юная Уокер и такой же Морни затаивали дыхание от стыда, от отчаяния и страха. — Как и было сказано, ваша дочь расцвела и я, — он запинается, смотрит на сына под локоть поднимая его, — и мы решили, что было бы неплохо породнить наши семьи. Дориан Улкер давится вином от такого заявления, Ребекка вскидывает брови глубоко вдыхая. А Вики, да что она? Задумчиво колупается в своей тарелке надеясь на то, что мать сдержит своë обещание. — Это хорошее предложение, — председатель так же поднимается смотря на расстроенную дочь и продолжает, — Но, не думаете ли вы, что ещë слишком рано? — А чего нам ждать? — Себас грубо обрывает женщину, — Пока тот рыжеволосый мальчишка заберет еë? — Отец. — Люци свирепо бросает взгляд через плечо, — Для начала, Вики не вещь и я так же считаю, что мы могли бы подождать, что бы узнать друг друга получше. — Так, — глава семейства Уокер наскоро отрезает, пытаясь сбить весь негативный пыл, — Давайте, дети пойдут прогуляются, а мы с вами поговорим. На том и решили. Люцифер Морни услужливо и галантно открывал перед девушкой двери и усаживался за ней на ящики с побегами. — Я не… Вики прерывала его, смотря в самый конец улицы. — Я знаю, Люци. Ты не виноват. — Отец мечтает взять под контроль твою мать, — его грубые пальцы проходятся по чёрным волосом вместе с разочарованным выдохом, — И если ты станешь моей, если нас заставят обвенчаться, его мечта сбудется. Но я этого не хочу. Они оба бездумно пялятся за деревья и дома. Друзья — которых хотят выдать друг за друга. Хуже судьбы Вики не могла себе представить, особенно тогда, когда интерес к другой девушке копошился в ней. — Я ни за что в жизни не выйду за тебя. Они смеются, толкаются и опускают взгляды. — А я ни за что в жизни не возьму тебя в жёны, ты ведь даже готовить не умеешь. — Эй, — Уокер качает головой и к ней доносится запах гари, — Кажется моей матери конкретно подпекает. — Мда, странный запах, — парень оглядывается по сторонам и в самом конце улочки видит яркое зарево, — Вики, — он толкает ту в плечо, указывая пальцем на вспышку, — По-моему дом новых селян горит. И еë глаза раскрываются шире, она испуганно смотрит на огонь и срывается с места вместе с другом. Двери дома громко ударяются о стены, а Люцифер громогласно просит о помощи. — Дом Мортем горит! Все выбегают на улицу со страхом в глазах, а мимо них уже несутся люди с ведрами. И две семьи мешаются с толпой, спеша на помощь. Кажется, что за рассказами о тяжёлой судьбе Вики, я совсем забыла рассказать вам о мяснике, что этой ночью решился на убийство. Этим днем, местный пьяница очнулся от продолжительного запоя и обнаружил, что весь его скот пропал. Память совсем подводила старого мужчину и он, в злом шаге, поплелся на рынок к торговкам, что знали в этом месте всë и обо всëм. Там ему и поведали о том, что за десять серебренников и бутыль горячего вина он продал всё своë хозяйство вдове, что недавно переехала с дочерью в поселение. Несколько часов мясник, под наваждением гнева и ярости, обхаживал дом новых сельчан. Кричал им и свистел, думал даже выкрасть скот, но понял, что за такое деяние его погонят из деревни палками. И вот, под тяжёлые сумерки, безбожная идея посетила его мысли. Поджог. Если они сгорят, скот вновь вернется ему. И никто не узнает, что пожар был делом его рук. Так, под качающийся, молодой месяц он и залез к ним во двор с остатками хмельного. Наскоро облил дом и кинул горящую спичку, предварительно открыв ворота в сарай, что бы куры, козы и свиньи смогли выбраться. План его был отличным, как сам и считал мужчина, вот только он не знал, что в том доме жили ведьмы. И не знал, что нитка на его кресте порвалась и упала под крыльцо, что уже полыхало. Он скрылся. А запах гари разбудил чародеек. Нет, они не были напуганы, ведь могли обуздать огонь. Вот только силы их не действовали. — Что происходит?! Сельма кашляла в кулак щурясь, а Мими испугано выглядывала в стекла запотевших окон, пытаясь позвать на помощь. — На земле святой предмет, мы не сможем выйти, — на серых глазах появились вкрапления колючих слёз, — Мы сгорим, Сельма. Девушка, будто давно принявшая свою судьбу, разочарованно опустилась на стул качая головой. Но женщина была не согласна, она подняла ту под локоть и наказала. — Мы не можем усмирить огонь, но можем сдержать его! — какофония из их скорого дыхания, колотящихся сердец и шума костра сбивала с толку. — Ну же, Мими! Брюнетка обречённо выдыхала и вслед за старшей прикладывала руки к стенам, что на ощупь были адски горячими. Ведьмы напрягались соединяя свои энергии. И им оставалось лишь уповать на добрый народ, что сможет спасти их. Сил уходило всë больше и больше на то, что бы сдержать кипящее пламя и женщины выдавливали из себя последнюю магию. Которую, к сожалению, блокировал тот золотой крест. — Нам конец, Сельма. Серые глаза с улыбкой обернулись на наставницу, которая всë понимала, но продолжала бороться. Которая так же нежно смотрела той в глаза. — Я рада, что мы уйдем в пламени… Слезы накатывали с новой силой и они прощались друг с другом. И единственное, о чëм в тот момент думала Мортем так это лишь о поле с цветами и прекрасной девушкой. Это было бы лучшим, последним воспоминанием. Но в какой-то момент, с той стороны, послышались громкие крики. И колдуньи будто вобрали новых сил в свои чрева от того, что народ ведрами тушил огонь. Обе слышали как в двери ломились, как их толкали со всех сил. И как те слетали с петель. Обе видели напуганные взгляды мужчин, что с животным страхом прыгали в дом. И обе наконец выдыхали. Дориан Уокер подхватывал на руки подругу дочери, а за ним и вовремя подоспевший пастырь забирал с собой прекрасную женщину. И там, во дворе, взволнованные люди выливали последние ведра окончательно туша пожар. — Мими! — Вики с напуганными покрасневшими глазами неслась к отцу, что заботливо усаживал кашляющую девушку на лавочку, — О боги… Чёрные ресницы, на которых застыли солёные капли, подрагивали как и губы, как и руки, и всë тело. И Уокер заботливо прижимала к себе беспомощную ведьму, что обнимала еë, упиралась носом в изгиб шеи и плакала. Плакала навзрыд чувствуя как еë спину поглаживают, как еë волосы перебирают нежно, как о ней пекутся. — Всë в порядке? — Ребекка обеспокоенно проходилась ладонью по чёрной макушке, а дочь еë в испуге отскакивала от другой. — Мими? — Да… — пред серыми глазницами лишь огонь, лишь дикий страх, — Да, всë в порядке. Председатель заботливо, практически по матерински брал бледные, обгоревшие ладони в свои руки. Поглаживал их пытаясь забрать боль. И Мими Мортем, практически сгоревшая чародейка, с благодарностью заглядывала в светлые глаза. Все собирались вокруг погорельцев, передавали им воду и искренние соболезнования. Как тут, громкий голос Люцифера заставлял обернуться всех. — Черт поганый! — парень зло выплевывал держа в руках крест мясника, что покоился в сгоревших досках крыльца. И Дориан Уокер с гневом забирал вещь и с шепотом подходил к жене. Которая качала головой, мол не время, и прятала вещь в мешочек. — Спасибо вам, — Сельма грустно улыбалась, — Спасибо… — Ну что вы. — Пастырь гладил ту по спине успокаивая. — Дом не сильно пострадал, думаю пару дней и мы всë исправим. Но ночевать здесь нельзя. — Морни задумчиво оглядывал масштабы разрушений. — Сельма, мы можем взять Мими к себе. — Ребекка вежливо предлагала помощь, смотря на бедную девушку, что прикрывала глаза на плече еë дочери. — Это хорошая идея, — председатель поднимал ведьму, — А вы останетесь у меня. Кажется, что весь ужас этого дня наконец был сбит. Но конечно же не забыт. И Мими Мортем, сидевшая в комнате подруги, знала, что она отомстит. Знала, что сожжёт того грязного пьяницу изнутри и заставит страдать. Во всяком случае, эти мысли быстро пропадали когда заботливая и обеспокоенная Вики Уокер приносила той таз с водой и мягкое полотенце. — Спасибо… — почему-то тёмные губы до сих пор продолжали дрожать, а глаза боялись встречи с голубым взглядом, избегая его. Вики жевала свои щеки изнутри, стараясь не разрыдаться от жуткого страха что терзал еë сердце. Что бы с ней было, если та колючая ведьма погибла? Она бы умерла и сама бы в том доме? Возможно, но сейчас шатенка лишь тихо падала на колени пред бледными икрами и аккуратно, намочив полотенце, начинала стирать сажу с обиженных ладоней. Волдыри уже начали покрывать тонкую кожу и девушка старалась не причинить другой ещë больше боли. — Тебе нужно обмыться, Мими. — голубые глаза наконец нашли такой долгожданный контакт. — Я справлюсь. — хрипло вырвалось из пышной груди. Уокер кивнула несколько раз, отошла к комоду и порывшись, отыскала нужного размера сорочку. Чистая вещь чуть не выпала из еë рук, когда обернувшись она застала полностью нагую брюнетку. Стыд от увиденного окропил еë щеки яркими красками. И в момент дочь селения обернулась спиной. Сердце трепетало под напускной смешок сорванный с бордовых губ. — И почему ты не смотришь… Мортем наконец приходила в себя, еë дурной нрав вновь находил своë место. А колкая на этот раз фраза, заставила другую зажмуриться. — Я удивляюсь твоим шуткам после того, как ты чуть не сгорела. И колдунья чувствовала как чужая грудь часто вздымается в попытках остудить всë тело. Что нагрелось до предела от такого изумительного вида. — Да ладно тебе, не сгорела же, так что не переживай. Тёплое полотенце в последний раз проходилось по бледному, худому телу и с громким хлопком падало в таз. А слух пострадавшей ловил надменный смешок. — Да, конечно. Как скажешь, Мими! И та специально обходила привороженную, становилась прямо перед еë глазами совершенно не стесняясь себя. И ласково касалась красной щеки. — Всë в порядке. — чёрные брови хитро изгибались в ответ на голубой взгляд, что с таким голодным отчаянием бегал по еë коже. — Серьёзно. Она кивала несколько раз, а после, вырывала из чужих рук вещь и наскоро натягивала еë на ещë влажную себя. Замечая как чужие зубы с грустью закусывают губу. — Что? — настроение казалось лучшим за всë последнее время, ведь теперь, Мортем точно знала, что еë желают и вожделеют, — Не насмотрелась ещë? — Да ну тебя! — Уокер оскорбленно пищала, чувствуя как ногти гладили еë где-то за ухом. И всë еë нутро урчало от этого. Но сомнения конечно же никуда не давались. Страсть, что недавно начала разрастаться внутри не давала ей покоя. От этого она грустно выдохнув падала на подушки, задаваясь вслух вопросом. — Почему вы не могли потушить огонь? Может это звучало обиженно. Ведь в какой-то момент Вики Уокер подумала, что ведьмы решили просто напугать народ. Но ведьма, что ложилась лицом к последней, глубоко вдыхала. — Мы его сдерживали, что бы дом не загорелся полностью. — Её пальцы аккуратно заправляли выбившуюся прядь за красное ухо. — Это всë, что мы могли сделать, ведь наши силы вытягивал крест, что обронил тот ублюдок. — Так значит, вы не можете колдовать когда рядом священный предмет? Уокер, сама того не осознавая, вникала в историю магии всë сильнее и сильнее. И сама того не замечая обхватывала тонкую талию рукой, притягивая Мими ещë ближе. А Мими осознавала это и лишь довольно прикрывала глаза. — Как только ты станешь ведьмой, я расскажу тебе всë, что только пожелаешь. И может быть, эти слова могли испортить такой момент. Но юная девушка лишь наигранно цокала языком подкатывая глаза. Понимая, что теперь это была не такая отвратно идея. — Я никогда не стану ведьмой. Я не хочу быть такой… Еë с задором прерывали сплетая ноги вместе. И со смехом в голосе продолжали. — Такой отвратительной? Страшной? Грешной? — Угомонись! — загорелая ладонь мягко шлепала чужую поясницу. А в голову пробиралась одна, надоедающая мысль. Мысль о поцелуе. — Что прости?! — Мими чувствовала это, знала, что тот голубой взгляд не просто так искушенно смотрит на еë уста. И она продолжала подначивать. — Знаешь ли… — Заткнись… Кажется, в ту секунду всë принимало серьёзные обороты. В ту секунду, когда нареченная ведьминым цветком дергалась вперёд и касалась плотных губ. Когда те губы поддавались ей в сладком поцелуе. Когда бледная ладонь притягивала ту за щеки ближе. И тогда, когда загорелая рука насильно тянула вплотную к себе чистое тело. Вики не могла остановиться, не могла отстраниться, когда белые зубы тянули еë губу на себя. Когда язык пробегался по небу. Она могла лишь тихо скулить продолжая начатое. Их пульс бился в том поцелуе, страстном, быстром и всепоглощающем. Но как суждено всему, они отрывались друг от друга. Продолжали гладить приятные тела и смотреть в самые глубокие места общей души. — Ладно. — Мими Мортем, чарующая ведьма, как ни в чем не бывало пожимала плечами и закрыв глаза прятала свой холодный нос в изгибе горячей шеи. И Вики Уокер, привороженной к шабашу девушке, ничего не оставалось кроме как закрывать глаза. И засыпать в объятиях дурманящего мозг аромата.