Ведьмин цветок

Вряд ли тем прохладным утром всë шло хорошо. Нет, конечно же не случилось ничего непоправимого, но всё-таки некий урон был нанесён чувствами. И девушки ощущали это как никогда. Их последняя встреча на той стороне заставляла задуматься. Заставляла терзаться и сомневаться, а сладкая, скорее желанная фраза грела нутро и путала мысли… — Скажи мне, что влюблена в меня и я отвечу тебе тем же… Вряд ли Мими Мортем осознавала всю глубину такой фразы, вряд ли она знала, что же их ждёт после признания друг другу. И вряд ли она хотела услышать, как чужое сердце начинало плакать после услышанного. Ведьма казалась озадаченной в тот момент, но вида не подавала, может быть некая обида засела где-то глубоко, покуда она не понимала почему привороженная молчала после всё время. Вряд ли Вики Уокер надеялась услышать той ночью слова о чужой любви. Она хотела что бы её отвергли, поставили на место и таким образом запретили думать о желании перерождения. Но всё вышло иначе и эти мысли, мысли о соединении своей судьбы с природой, стали постоянными гостями её разума. Ведь девчонка понимала, что только так они могут быть вместе, только так они могут иметь шанс и никак иначе. От этого её сердце плакало в том озере, в холодных объятиях. — Это нечестно… Вики стонала грустно натягивая на голову подушку и кричала в матрас. Всё казалось несправедливым начиная с того, что она полюбила девушку, заканчивая тем, что эта девушка была особенной ведьмой. И пусть это злило, пусть казалось что она вот вот станет разочарованием родителей, хуже всего был то, что она желала этого больше всего на свете. Пусть новые цветы с того купания в укромной шкатулке напоминали девушке обо всём, пусть она признавалась себе в том, что попала в самую отвратительную ситуацию в мире. Но задевало лишь то, что она прекрасно помнила чужие слова о том, что её предадут после. Что заставят страдать, обожгут и оставят одну. Задевало то, что ей было плевать на это, то, что она всё ещё продолжала вожделеть постороннее присутствие в своей жизни… — Ну почему?! В уголках глаз собирались неприятные слёзы, что чуть проглядывая скатывались на мятые простыни. Может быть они были похожими на эти капли. Пытались показать и рассказать друг другу что-то, а после так же скоро обрывали себя, ведь боялись довериться, боялись любить голую правду. Сейчас ей хотелось лишь одного, бережных объятий, которые ей могли подарить лишь одни руки. Те, которые прикладывали к чужим грудям ведьмины цветы. Которые умели в одно и тоже мгновение исцелять и отнимать жизнь. Которые были единственным на свете напоминанием о страстной, поспешной брюнетке. — Виктория, — строгий голос отца раздался из-за подрагивающей спины, — Поднимайся, скоро придут твои подельники. Их ночные вылазки раскрыли и теперь друзья должны были получить своё наказание. Очередной пьяница, намертво скрытый в тени деревьев, видел троих знакомых ночью на улицах. И как только лошади, что седлал председатель и его муж, появились на улочках селения, каждый человек успел рассказать им о том, где же были дети после заката. — Мне плевать… Жалобно пронеслось из-под одеяла. В глазах Дориана промелькнула злость, он с силой стащил тёплый плед с дочери, которая не обращая на это внимание сворачивалась в маленький клубок. — Зачем ты так говоришь, Вики? — отцовское сердце тут же начинало оттаивать, когда глаза цеплялись за печальный силуэт любимого ребёнка. — Что произошло? Он усаживался на краю кровати, аккуратно и мягко водил ладонью по напряженной спине в попытках успокоить. В попытках облегчить страдания дочурки, что последнее время была сама не своя. И она от этого кидалась к нему на шею, цеплялась за отца как за спасательную доску и горько тянула. — Всё в порядке, папа. — Уокер терлась своей щекой об морщинистое лицо и чувствовала как в её волосах зарываются очерствевшие пальцы. — Всё хорошо… Они сидели так долго, Дориан Уокер будто укачивал Вики в своих крепких объятиях. Она же находила в этом своё успокоение, сердце наконец замедляло свой темп, а в прозрачных глазах больше не собирались слёзы. И вот, с нижнего этажа послышался стук дверей и топот нескольких пар ног. — Всё будет хорошо, милая… Мужчина тихонько оставлял привороженную вновь наедине с собой. Она несколько раз шмыгала носом, обтирала мокрые дорожки на щеках и наскоро натягивала на свою сорочку лёгкую одежду. Все, пришедшие и хозяева дома, были напряжены. Ребекка с очередным презрением поглядывала на рыжеволосого парня, что нарушил свои обещания. Саймон, под руку с опечаленной Сельмой, усаживался за стол бурча себе под нос в негодовании. Мими со скучающим видом опиралась локтями о дерево и подперев своë лицо кистью внимательно вслушивалась в звуки из комнаты нареченной. По лестнице спускался Дориан, грусть на его лице заставляла переживать Мортем и Темптона. Который подходил к брюнетке шепча на ухо. — Ты можешь всë исправить? — еë брови изгибались, а губы кривились в сарказме. — Зачем? Парень обиженно опускался около ведьмы заставляя ту обернуться. И он читал в еë пепельных глазах растерянность. Понимая, что эта злая колдунья, каковой он еë и звал, металась из стороны в сторону в раздумьях, совсем не понимая что же ей стоит делать. — Ты в порядке? Зелёные очи хватались за бледное лицо, за ресницы, что коротко подрагивали и руки, что обламывали ногти один за другим. Мими пожимала плечами и с благодарностью кивала. — Где Вики, Дориан?! — председатель с гневом выплевывал слова, — Сколько можно еë ждать? — Я здесь... Юная Уокер тихо отзывалась стоя на последней ступеньке. Голова еë была опущена, ладони с особой силой сжимались в кулаки, а сама еë энергия колебалась. И Мортем чувствовала это, наскоро и придирчиво цеплялась за загоревшее тело глазами и силилась не подорваться со своего места, не прижать опечаленную девчонку к себе, не усыпать еë лицо короткими поцелуями. — Явилась! — взвинченная мать всë никак не могла унять свои нервы, — Спасибо, что почтила нас своим присутствием... — Да не за что. Вики Уокер поднимала взгляд на разъяренную женщину, дергала бровями и шла к друзьям. И девушки наконец находили контакт, ласкали друг друга в невидимых касаниях, будто общались между собой в мыслях. — Думаю, стоит начать. Пастырь гневно смотрел на провинившихся детей, что сидели перед ним в один ряд. Но не видел того, как загорелая ладонь, под столом, переплетала свои пальцы с бледными кистями. Что нежно гладили мягкую кожу. — О чем вы думали? — Дорин, единственный из всех, спокойно задавался вопросом. — О нет, — Ребекка грозно опиралась рукой о плечо мужа нависая над молодыми сельчанами. — Что вы делали на улице в такой час?! — А я вам скажу, что. — Пастырь с отвращением смотрел на сына, что никак не реагировал будто зная, что его ждет. — Андер решил, что лес отличное место для встреч с парнями. И после этих слов в комнате повисла кромешной, тяжелая тишина. Старшие переглядывались между собой не зная, что стоит ответить на это. А мальчишка уныло опускал лицо в руки, понимая, что он обречен. — С парнями? — Дориан недоверчиво переспрашивал, моргал растерянно несколько раз и усевшись прикрывал рот рукой. — Ну, знаешь, Саймон... — кажется это заявление перевернуло весь его мир с ног на голову. — Главное, что он цел и здоров. — Ты не понимаешь, Дориан. — пастырь с силой бил ладонью по столу, от чего рыжеволосый шарахался и сжимался весь. — Каково это узнать, что твой единственный сын не продолжит твой род. Облысевший мужчина с задумчивостью поглядывал на взвинченную шатенку и думал лишь об одном. А как бы он отреагировал если бы узнал, что сердце его дочери не лежит к мужчинам? Может быть, он был бы первое время зол, но ни за что на свете не стал бы еë стыдить. — Спокойнее, Саймон... — лёгкая рука Сельмы успокаивала Темптона, конечно же не без доли магии. — И все же, — кажется, председателя совсем не волновали чужие, семейные драмы. Эта женщина продолжала нагнетать и подливать масло в огонь. — Что вы двое делали на улице, когда совет запретил выходить девушкам после заката?! И одна из девушек, чьи волосы будто отливали золотом в свете солнца дергалась, сжимала худую ладонь всë сильнее от страха быть раскрытой. Другая же, чьи волосы даже при свете дня казались чернее самой ночи, спокойно открывала уста, уверенно проговаривая. — Я зашла за Вики когда ещë было светло что бы пригласить к себе на ночь, — недовольная мать переплетала руки на груди, дотошно всматриваясь в каждую эмоцию стальной ведьмы, — но да, мы вышли из дома уже тогда, когда начало смеркаться. Вики выдыхала спокойно после того, как видела на лице матери проблески безмятежности. Выдыхала и тогда когда отец ей улыбался грустно. Выдыхала и от того, что пастырь больше не смотрел на своего сына как на врага. — Вы же понимаете как вы рисковали? — Сельме стоило продолжать играть свою обеспокоенную роль под строгим взглядом Верховной. И она справлялась с этим на ура. — Понимаете, что вы могли не вернуться? И ладно Андер, он парень и не нужен шабашу, а вы... А вы?. Правильнее было сказать "а ты", ведь шабаш, в лице обворожительной и смелой Мими Мортем, был заинтересован исключительно в светлой и доброй Вики. Что скорее посмеивалась про себя, прекрасно понимая, что ей не может ничего угрожать, покуда во власти еë сердца находится Особенная колдунья. — Извините. — Уокер так же не забывала играть свою роль, не забывала и гладить пальцами бархатный эпидермис. — Мы взаправду не рассчитали время. — Не рассчитали время?! — В женщине из семьи Уокер вновь зажигалась ярость, но добрые руки мужа успокаивали еë. — Ты понимаешь, Вики, что было бы с нами если бы ты пропала? Какой бы ты ни была, ты наша дочь, а утрата ребенка... Слезы в светлых, морщинистых глазах от таких мыслей искрились и пытались не упасть на веки. И дочь селения поднималась, прижимала мать к себе, заботливо нашептывая на ухо. — Всë же хорошо, мама. Кажется, в тот момент все переживания растворялись. Пропадал весь эгоизм и гнев, причем не только у Ребекки Уокер, но и у Саймона Темптона. Всë вновь приходило в норму, но на долго ли? — Вы двое помните, что я говорил вам по поводу наказания? Дориан припоминал свои слова обоим друзьям и брюнетке, что так же была с ними за одно. И Ади хмыкал ворочая в руках яблоко. — Что вы запрете нас на конюшне. — Серьезно?! — Мими вздëргивала брови смотря из подо лба. Ей не нравилась эта идея, но если быть откровенной, она по собственной воли забралась в эту передрягу. — Серьезно, — повторяла желтоглазая чародейка, — Если уж из-за тебя Вики нарушила свои обещания, значит и ты отправишься на конюшни. Тёмные губы поджимались, ей так не хотелось отправляться к лошадям вместе с тем несносным мальчишкой. Ей хотелось провести это время только в уединенной компании своей души. — Мы можем идти? — кажется одну Вики не волновало ничего, ей была мила уже та мысль, что она сможет быть рядом с бледной красавицей. — Идите. Ребекка в обычной манере качала рукой и все трое выбегали с облегчением за двери. Свежий, сладкий воздух полей бился в груди путаясь в волосах. И до селе молчаливая компания оживала тут же, начиная хихикать и заливаться от громких фраз. — И всë же, Ади, как твой отец узнал? — привороженная, идущая в крепких объятиях колдуньи, переводила взгляд прозрачных глаз на задумчивого парня, что жал плечами и потирал нос. — В том лесу ни я один устраиваю встречи. — девушки с интересом, одновременно, поворачивали головы на очередную сплетню. — Люци и Ости тоже там часто бывают и так вышло, что мы наткнулись друг на друга. — И конечно же Ости успела всë разболтать. — Шатенка кивала самой себе с горечью выплевывая чужое имя. — Если хочешь, я могу заставить всех забыть об этом. Андер удивленно смотрел на Мими, что с полной серьёзностью предлагала свою помощь. Она менялась, это было заметно даже невооружённым глазом и парня радовало то, что его давняя подруга делает из мрачного существа что-то всë больше и больше походящее на человека. — Думаю, не стоит. Я уже устала скрывать всë от отца, пусть лучше думает, что я самое ужасное разочарование его жизни. А не мечтает о том, что я приму обет и женюсь. Да и магии с меня уж точно достаточно. — Как знаешь, — ведьма хитро улыбалась нареченной и искусно подначивала того. — Тогда со своей работой в конюшне сам разберёшься, без магии. — Вы что, не собираетесь работать? — его тон казался обиженно-наигранным. — Знаешь, иметь свою ведьму очень даже не плохо. Вики задорно играла бровями, на что та самая ведьма с искрой заглядывалась на неë и качала головой. — Да что ты. — Мортем в шутке шлепала ту по пояснице под злорадным взглядом зелёных глаз, — Когда-то тебе не нравилось это. Конюшни были совсем близко. И Темптон отмахиваясь девушкам рукой уходил на выпас к лошадям, проговаривая. — Всë с вами ясно. Наконец, они оставались наедине. Наскоро забегали в загоны, в которых тут же оживали щетки и вилы, за минуты проделывая всю грязную работу и возвращались на свои места. Стоги сена сами собой, будто отрастив ноги, перебрались под стену в одну аккуратную кучу. Пшено наполняли кормушки, а лошади благодарно ржали. — Как ты там сказала? Иметь свою ведьму не плохо?! Они смеялись так чисто и открыто. Здесь их никто не мог увидеть или помешать. От этого, будто дышать становилось легче. Все заботы и печали улетали далеко-далеко вместе с перелетными птицами на другой край земли. Вики была такой честной в этот момент, обнажала все свои чувства пред прекрасной девушкой с другого берега. И искренне заглядывала в самые настоящие омуты. — Нам нужно поговорить, Мими. — пышные губы поджимались, а худые руки уже тянули еë к сену. — Да, конечно. Возможно, ведьма догадывалась о чем пойдет речь, но точно не знала наверняка. От этого желудок скручивался в несколько раз от неприятных позывов. Светлые волосы хаотично распадались на подрагивающих коленях и их сразу же собирали вместе длинные, холодные пальцы поглаживая. Голубые глаза терялись где-то на изломах досок, что увенчивали крышу. По телу скользил нервный пот, а тяжёлый ком негодования скатывался вниз по глотке. — В тот вечер, я хотела что бы ты сказала мне, — девчонка запинается, будто боится признаться самой себе в этом, не то что другой, — что не чувствуешь того же в ответ... — Почему? — Мими искренне удивлялась таким словам, ведь ей сложно было понять то, что для кого-то теплые чувства были сравни непосильной ноше. — Потому-что я знаю, что у нас всë выйдет только если я буду такой же как и ты. — и Вики крупно ошибалась в этом, ведь как и другой, ей сложно было понять, что для кого-то чувства были чем-то совершенным и простым. — Ты такая глупая, Вики! — брюнетка тихо хихикала, бралась за чужую ладонь и аккуратно припечатывала к еë тыльной стороне свои губы. — Такая глупая потому-что думаешь, что мне важно видеть тебя ведьмой. — А это не так? — девушка подрывалась с прелестных бёдер, с удивлением распахивала глазницы ударяясь ресницами о самые брови. — Разве ты не хочешь искупать меня? Мими отводила взгляд ища правильные слова, что не обидят и не обманут. Грудь еë выпускала раскатистый выдох, а плотные, тёмные губы сжимались в полоску. — Мне важно что бы ты была собой и не важно в каком облике. — еë лица бережно касались горячие руки, гладили где дотягивались тонкую, практически прозрачную кожу. — Конечно мне хотелось бы приложить к твоей груди тот несчастный цветок, что несётся за тобой как и я. — холодные ладони касались места над чужим сердцем, что в этот раз трепещало от счастья. — Но я знаю, что ты этого не хочешь... — Наоборот, — Уокер опускала глаза, вспоминая каждое своë терзание, каждую слезинку выпущенную из-за этого. — Я хочу быть такой. И знаю, что ты хочешь видеть рядом с собой кого-то особенного, такого же как и ты в своём шабаше. Но... — Ты боишься. — палец ласково пробегался по горящей щеке, а грустная улыбка купалась на губах зачарованной человеком ведьмы. — Я никогда и ни за что не заставлю тебя выбирать, потому-что, Вики, ты дурочка если до сих пор не поняла, что и так особенная. И в холодные объятия кидались с мгновенной скоростью. Валили их обеих с головами в сено так, что оно путалось в длинных волосах. Так, что громкий смех разлетался по всей округе под недовольное бурчание лошадей. — Тогда ответь мне тем же сейчас, Мими! — и последняя не слышала ещë шатенку такой требовательной как сейчас. — Ответь на то, что ты настолько дорога мне, что я схожу без тебя и с тобой с ума. Такого молодой ведьме ещë никто не говорил. Ни клялся ей в любви в таких словах, что казались намного лучше чем обычное "я люблю тебя". И она, взаправду теряла голову от золотой девчонки из гиблого селения. Хваталась руками за еë затылок и тянула ту в свои запретные поцелуи. И Вики Уокер отвечала ей, так же страстно и с тем же азартом. Ладони еë крепко сдавливали худую талию, а сердце стучало в самых ушах мешая здравому смыслу. Мешали ему и тихие, еле слышные стоны из обоих уст. Руки отчаянно блуждали по всем телам, а урчащее, пульсирующее нутро молило о той близости, которой казалось было так мало. Но Мими Мортем отрывалась довольная и быстро кивала. — Я тоже, тоже схожу с ума из-за тебя, дорогая. Юная Уокер, конечно же знающая об этом, недовольно закатывала глаза и цокала языком о небо. — Как ты там сказала?! — брови хитро выгибались, а подушечки пальцев проходились по темно-красным губам стирая с них свои отпечатки, — Не начинай того, чего не сможешь продолжить. Так, Мими? И та хмыкала довольная собой и мыслью о том, что еë желают во всех смыслах. Чувствовала как горячие пальцы томно спускаются по еë подбородку, щекочут шею оставляя на ней красные пятна возбуждения. И наскоро убирала их, сжимая в своих руках, осознавая чужое влияние на еë тело, что отзывалось на малейший призыв. — Либо ты пытаешься завладеть мною так, Вики, либо просто играешься. — дурной, хитрый нрав прорывался из-под пелены наваждения и чувств, — Или может быть, я чего-то не понимаю?! — Нет, не понимаешь... — и та театрально надувала нижнюю губу, так по ребячески качая головой. — Тогда, может быть ты пытаешься соблазнить меня? — озорные икры бегали в разных глазах, заставляя их прижиматься всë ближе и ближе друг к другу. — О, да ты и сама справляешься с этим на отлично. — Да? — с каждым их вздохом губы приближались, а глаза тонули в похоти, ведь они через чур долго находились под невозможным влиянием друг друга. — Да... Шатенка не могла сопротивляться своим желаниям, что касались исключительной колдуньи. Которая поддавалась на этот раз. Которая разрешала шершавому языку бегать по своим губам. Которая позволяла хвататься за себя во всех местах. И Вики нагло пользовалась этой возможностью, так же нагло седлала хрупкое тело, что выгибалось под ней. Нагло и беззастенчиво царапала ногтями острую грудь через тонкую ткань платья оттягивая зубами влажную плоть, что громко выскакивала обратно. Ей было абсолютно плевать на то, где она находится, на то, кто мог быть ещë здесь. Ведь, как и раньше было сказано, она теряла свой рассудок от холодных ладоней, что спускались вниз по пояснице и больно сжимали ягодицы. Она теряла свой рассудок от брюнетки, что поднималась усаживаясь вместе с ней не разрывая поцелуя. Что начинала целовать всë быстрее и отчаяннее. Что откидывала голову назад от языка, который скользил по еë шее, от зубов, что причиняли такой желанный вред. Что скулила, понимая, что ею всë-таки завладели без разрешения и ещë очень давно. Они отрывались друг от друга, когда умелые, прохладные пальцы путались в шнуровке корсета уже пыльного платья. Которые быстро распускали не нужные нити, позволяя сделать глубокий вдох другой. И загорелые кисти тянули чужое лицо к своей грудной клетке так, что бы еë обцеловывали, так, что бы от этого девушка выгибалась и не стесняла выпускать громкие звуки. Так, что бы она чувствовала, как по еë щиколоткам поднимались те самые пальцы. Так, что бы содрогалась желая чуточку большего. Так, что бы после в страхе прижималась к другой от громкого смеха друга, что подоспел так не во время. — Упс, прошу прощения... — Ну конечно! Андер Темптон казался Мими Мортем самым надоедливым существом на этой планете. И она с разочарованным вздохом помогала нервной Вики Уокер затягивать платье и приводить волосы в порядок. — Заметь, в этот раз, была ни я. Девчонка с тихим смешком оставляла смазанный, короткий поцелуй на опухших губах ведьмы. Что прижимала еë к себе, с удовольствием слушая гневное и возбуждённое биение их общего сердца.