Травница

— Какая кошка между вами пробежала? — Госпожа Гекуё озабочено сдвинула брови. — Да вроде все хорошо. — Маомао безбожно врала. Джинши как подменили после того случая, он не смотрел на неё и не позволял себе свои обычные навязчивые касания. Три месяца с того случая казались Маомао вечностью. Она уже точно поняла, что любит этого небесной красоты юношу, но самой проявить симпатию не позволял внутренний страх, ведь свяжись она с его проблемами как тут же окажется в большой опасности. — Он такой грустный стал Маомао. Даже когда тебя нет рядом из него и слово не вытянешь. Размышляет постоянно о чем-то. — Неудивительно, на него столько сейчас свалилось. Не думаю, что это из-за какой-то служанки. Сразу три главные наложницы предварительно оказались беременны, причем почти с одним сроком и помня случай с госпожой Адо он с ног сбился, ища врачей евнухов. — Ты непростая служанка. Тем более для него. — Во взгляде Гекуё играли игривые бесенята, но Маомао предпочла их проигнорировать. — Куда он, кстати, делся, да и императора давно нет. — Маомао знала, что они уехали на охоту в тесном кругу. Всего пятнадцать человек поехало, что было очень мало для мероприятия, где задействован император. — На охоту поехали. Должны вернуться через три дня. — Понятно. Разрешите идти? — Можешь на сегодня быть свободна. — Маомао уже выходила из комнаты когда услышала звон колокольчиков, предвещающий появление членов королевской семьи. Девушка в почтении склонила голову и стала рассматривать узор на коврах. Император прибыл быстро, и с ним чересчур пахнущий духами Джинши. Глаза травницы невольно округлились, от процессии до её чувствительного носа донесся отчетливый запах смерти. Так пахла старая гниющая рана. Девушка без разрешения встревожено вскинула голову, что не осталось незамеченным ни Императором, ни Джинши. Ей хватило одного взгляда чтобы понять, что это Джинши гниет заживо, его обычно великолепная мраморная кожа отливала мерзкой синевой. Император предпочел проигнорировать её дерзость, а Джинши, как только их взгляды встретились, одним глазами сказал: «Не надо». — Дорогая Гекуё, я не привез тебе обещанную шкуру волка, наш малютка евнух раскапризничался, и мы вернулись пораньше, но по моему заказу как раз изготовили тебе прелестные шпильки. — Император жестом подозвал лакея с коробочкой. — Вы сами закрепите мне их в волосах? — Конечно. — Император подошел к своей наложнице и начал что-то ворковать ей на ушко. Прошло несколько минут обычного в таких ситуациях молчания, в которые Маомао только и делала что рыскала глазами по телу Джинши в поисках места раны, надеясь, что она на ноге или руке, она искала асимметрию в его великолепной позе, но не могла найти. — Джинши. Ты ещё тут? Карета уже ждет. — А куда наш Джинши отправляется? — Поинтересовалась Гекуё. — Недалеко, всего на три дня. «Три дня? Он умрет, если от него уже сейчас так пахнет. Счёт идет на часы, если не на минуты» — Хорошо, Император. — Джинши начал раскланиваться чтобы покинуть комнату, когда изо рта Маомао вырвались слова. — Разрешите ему отдохнуть хотя бы ночь господин Император? — Лица всех присутствующих покрыла маска ужаса. Маомао позволила поднять себе голос на самого Императора, но девушка не остановилась. — Вы слишком жестоки с ним, видно же, что он устал. — Ты смеешь противоречить моим приказам? — Голос Императора гремел в комнате тяжёлым эхом. — Дорогой. — Гекуе схватила Императора за руки, пытаясь остановить. — Не злись. Она у нас глупенькая, я сама её накажу. — Мужчина мягко отвел руки женщины от себя и в два шага навис над Маомао, но перед ней одним шорохом платья возник Джинши. — Не тронь её. Она моя. — Джинши встал поперек воли Императора, да и ещё говорил с ним на ты. Он точно был не простым смотрителем гарема. — Твоя? — Недобрая мысль засела в голове Императора. — Хорошо, забирай «свою» игрушку. Только помни с кем говоришь. Император со всей своей свитой быстро извинился за то, что покидает госпожу Гекуе так быстро и откланялся, оставив Маомао спрятанной за широкой спиной юноши. — Дура. — Только и сказал он ей обернувшись, а она судорожно схватила его запястья стремясь удержать от ещё не начавшегося падения и шепнула. — Где рана? Куда вас ранили?! — Последнее слово она испугано выкрикнула. — Никуда, что за глупости ты несёшь. — Он врал ей, нагло врал, она чувствовала жар что течет из его запястий. — Отпусти меня. Мне нужно идти. Дела Императора не ждут. — Он стряхнул её руки и пошел к выходу. — Господин. — Сердце металось в груди Маомао бешеной птицей. — Что ещё? — Его голос звучал раздраженно. — Господину Ракану очень нравиться мясное рагу что подают сегодня в Медяном доме. Зайдите перекусить с дороги. «Он должен понять», билась испуганная мысль, в голове девушки. Должен понять, что будь это просто царапина не стала бы она упоминать своего папашу. Он ничего не ответил и молча вышел. — Маомао что это было?! Ты понимаешь какой опасности ты себя подвергла!!! — Закричала на нее Хоннян. Маомао в ответ только упала на колени перед Гекуё. — Госпожа позвольте мне спасти господина Джинши. Умоляю. — Маомао подхватила полог её дорого платья и начала целовать. — Мне не показалась что он в опасности. Чуть более смурной чем обычно. — Можете казнить меня после этого. Нет. — Маомао вскинула глаза на свою госпожу. — Прошу вас. Меня и так казнят за дерзость императору, так что ещё один грех не заставит меня умереть дважды. — Что тебе нужно Маомао? — Гекуё толи сжалилась над девушкой, толи решила получить ещё один козырь в свой рукав. — Мне нужно в Медяный дом. — Сейчас? — Как можно скорее. — Я прикажу Ли Бо отвести тебя. Иди собирать лекарства, а Хоннян приведет его к западным воротам. — Маомао снова поцеловала подол платья своей госпожи и помчалась в свою комнатушку. Девушка не знала симптомов поэтому закидывала в свой сундучок всё, что могло пригодиться. В нефритовом дворце конечно были лекарства, но она так боялась, что их не хватит что сердце уходило в пятки. Девушка еле дыша примчалась к западным воротам где её ждал евнух. — Ты совсем сдурела, девчонка. — Он подхватил из ее рук сундучок и смело пошел через ворота. Маомао не останавливаясь пошла за ним. Вся стража могла отчетливо рассмотреть её раскрасневшееся лицо. То, что она сейчас покидала гарем стало для нее окончательным смертным приговором, но в этот момент она только и думала, как спасти этого небесной красоты юношу что так холодно на нее смотрит в последние месяцы. Стоило воротам скрыться из виду, как к ним подъехал всадник на лошади. Спешился и передал удила Гаошуню. — Я подсажу тебя. — Евнух одним движением вскинул девушку на спину лошади и вручил ей её сундучок. — Держи крепко, мы быстро поскачем. В седле Маомао дико трясло, всё почему она не падала — это крепкая рука Ли Бо, что держала её железной хваткой за плечи, а девушка только крепко сжимала в руках сундучок с лекарствами, зная, что в нем сейчас жизнь её любимого человека. Не сбавляя ход, они промчались по заполненным людьми улицам. Они очень быстро оказались у знакомого ей борделя. Старуха-мадам вышла встречать их. — Что ты тут забыла в такой час? — Небесной красоты евнух что выкупил меня не появлялся? — Нет, Маомао. — Старуха по одному её тону поняла всю важность ситуации. — Подготовь самую укромную комнату из тех что найдешь. — Они вдвоем последовали в здание. — Гаошунь привяжи лошадь и следуй за нами. — Мне нужно вернутся девчонка. — Спасибо, Ли Бо. — Сделай что должно травница. — Он прыгнул на лошадь и тут же умчался, разгоняя толпу зевак. — Пристройка где была твоя мать пойдет? — А старик обрабатывал её? — Разумеется. — Тогда да. Девушка вихрем ворвалась в здание. Разложила аккуратно всё, что ей могло понадобиться, сбегала в аптечный уголок и принесла хирургический инструмент, поставила кипятиться воду. Тут одна из помощниц Меймей позвала её. — Гость, о котором ты говорила, в столовой и заказал рагу. Последний раз Маомао так быстро бежала, когда неслась к храму чтобы вытащить из-под рушащейся колонны Джинши. Юноша сидел в отдельной комнате ожидая еду. Всё, чем он одарил её когда она появилась в его поле зрения — это ушат призрения и гнева. — Что ты творишь травница? Девушка так и застыла в дверях. От её действий сейчас зависело не напрасно ли уже слетела голова с её плеч. Дверь за её спиной не скрипнула, когда девушка закрыла её. Легкие невесомые шаги. Истерзанные работой руки касаются божественного лица. Губы юноши такие неожиданно холодные, когда она целует их. Он не отвечает на её поцелуй. — Я согласна. — Ты уже снесла свою голову с плеч травница. — Позвольте ей упасть не напрасно. — Она вновь целует его, и он нетвердо отвечает ей. — Куда идти травница? — В пристройку где лежала моя мать. — Джинши встал и кажется неожиданно даже для самого себя пошатнулся и вновь свалился на кушетку. — Вы не можете встать? — Встревожено спросила девушка. — Просто помоги. — Девушка тут же нырнула к нему под плечо и приложила все свои силы чтобы поднять весь его вес на своих плечах. — Идём. Пока она вела его никто не видел их. Сразу она повалила его на кровать. Дрожавшими пальцами начала распутывать все слои пышного наряда. Сначала ей в нос ударил ни с чём не сравнимый запах тухлого мяса, и только потом она увидела небольшую дыру сбоку его живота и расползающиеся от нее лучами ниточки алого на его белой коже воспаления. — Ерунда травница, что ты такое лицо скорчила. — Пуля? — Да. — Тебе её достали? — Никто не знает. Даже Гаошунь. — Ты ведь умрёшь. — Отец говорил ей не показывать страх перед пациентами, но эти горькие слова сами сорвались со скривившихся губ. — Ты уверена? Мне вроде не так плохо. Девушка уже взяла спирт и хлестнула им на рану. Юноша только охнул от неожиданности. Из раны потекла зеленая дурнопахнущая жидкость. Маомао протянула ему дурман. — Нет времени дать ему подействовать, но всё же выпей. — Джинши одним глотком выпил. Привстал и скинул с плеч одеяния. Уверенным движением отправил одежду в угол комнаты. Улегся на кровать. Голова уже начинала кружиться. Девушка поднесла лампаду к распахнутой передней ране. Она взяла тонкий пинцет и глубоко вздохнула, успокаивая разбушевавшееся сердце. Она много раз видела, как старик делает это. Она справиться. Она спасет его. — Будет очень больно, но прошу не дергайтесь. — Не будет. Так же больно уже быть не может. — Молчи. — Уверенным движение она опустила пинцет и тут же ощутила уже вросшую в тело пулю. Он застонал под её руками от боли. — Мао. — Она ухватила и дернула пулю. По белоснежной коже струилась черная от гноя кровь. — Дай вздохнуть. — Девушка вставила в рану туго скрученный кусочек шелка заботливо обернутый паучий паутиной. — Есть минутка пока кровь останавливается. Как ты? — Дурман действует. — Что вы хотели сказать словами «Так больно уже не будет»? Он поднял руку и коснулся щеки, с которой уже обсыпались веснушки. — Я похоронил тебя травница. Тем, что я сделал, я лишь отсрочил твои мучения. Дура. — По его длинным ресницам покатились слезы. — Прости Джинши. — Кадзуйгецу. Моe имя. Кадзуйгецу. — Тихо-тихо, будто этими словами он мог порезать её, сказал юноша. — «Цветок»? Это вы хотели сказать мне в пещере. — Да Маомао. Она лишь на миг застыла. Девушка знала, что её рука не дрогнет, даже учитывая что она оперирует члена императорской семьи. — Мне нужно продолжать. — Давай. — Его костяшки побелели, когда он сжал простыни. Девушке только и осталось аккуратно иссечь все уже мертвые ткани. Кусочек за кусочком. Она отрезала и тут же прижигала рану. Юноша старательно молчал чтобы её не отвлекать. Когда она закончила прижигать рану и вымывать все что можно было вымыть она, к счастью, обнаружила что внутренние органы не были задеты. У её господина были шансы выжить. Игла с нитью не дрогнула в её руках, когда она шов за швом стягивала изуродованную кожу. Ей пришлось много иссечь и кожи едва ли хватало чтобы прикрыть рану. После последнего стежка она сделала смесь из целебных лекарств и приложила их к его ране. Дурман уже вовсю действовал, и юноша лишь судорожно моргал длинными ресницами. Он был уже не здесь. Дверь за её спиной скрипнула. — Маомао. — На пороге стоял ее отец. Она в испуге кинулась к нему. — Я сделала всё что могла. — Дай посмотрю. — Вместе с ним в комнату проникла и старуха. — Даже на смертном одре небожители прячут пред ним свои лица, смущаясь своего уродства. — Философски изрекла старуха. — Я не за это его полюбила. — Будь ты моей проституткой, я бы сказала тебе не влюбляться в клиента, но он тебя уже выкупил. — Лучшее бы и я не смог. — Вынес вердикт старик. — Я посмотрю за ним, а ты сходи и обмойся как следует. В царапины на руках могла попасть зараза. — Он три дня с пулей в теле ходил. — А он не только красив, но и крепок. — Только я сама буду за ним смотреть. Он под дурманом может сказать такое, что вам не сносить головы. — Судя по всему то, что твоя голова слетит с плеч вопрос уже решеный. — Тихо сказал старик. — Да. Я сама так решила. Простите. — Пойдем старуха. Прощай Маомао. Наверное, уже не встретимся. — Прощай папаша. — У девчонки уже не было сил плакать. Они снова были вдвоем в комнате. Девушка разделась догола и принялась тщательно протирать свои руки и всю себя крепким спиртом. Царапинки на её теле то и дело щипали, но она не замечала этого наконец позволив себе любоваться дорогим лицом. Достала из шкафчика чистую накидку и запахнулась в нее посильнее. Села рядом с юношей и начала невесомо касаться волос, лица, шеи. Вспоминать, как он отстранил от неё в ужасе руки, боясь опять обидеть. Как от него тогда пахло духами, а не как сейчас дурманом, спиртом, травами и смертью. Она позволила себе вновь поцеловать распахнутые губы. Даже если её в этот самый миг вздернут на плахе. Он выживет чтобы сохранить о ней то крошечное воспоминание, на которое она только могла надеяться. Она взяла его руки и приложила к своей щеке. Температура уже начала падать. С него схлынул пот и руки перестали быть противно сырыми, а вновь стали притягательно нежными. — Кадзуйгецу. Для меня ты это ты, какое бы тебе не дали имя при рождении. Я просто хочу быть твоей травницей. Ещё хоть день, ещё хоть миг быть твоей травницей.