Травница

Наконец-то в их край пришли тёплые деньки, Маомао стояла на полянке возле дома господина и любовалась полем только что распустившихся одуванчиков. Из-за недостатка слуг во дворе удалением этого сорняка никто не занимался, и он разросся пышным цветом. Девушка в голове уже прикидывала как лучше разделить поле на небольшие сектора и усадить среди сорняков целебные растения. Будь её воля, она бы выкорчевала всё вплоть до последнего одуванчика и засадила каждый сантиметр этой плодородной земли полезностями, но это уж слишком подозрительно, поэтому её задача спрятать полезные растения в море одуванчиков, как сокровище в старом обветшалом складе. Сегодня она правда этим заниматься не будет. Она только вернулась из бани и тело приятно пахло чистотой, сегодня у неё белый день и назначена встреча с Джинши. Если в их первую ночь всё прошло достаточно скромно, то после второй она еле стояла на ногах. Увидев это, старушка-служанка только хихикнула и сказала, что господин не постеснялся и её расспросить о премудростях постельных утех, чтобы на фоне учёной Маомао не выглядеть неумехой. Вспомнив этот разговор, Маомао подумала: «Да ему и нет особого смысла учиться всяким премудростям, с его-то пальцами и лягушкой». От мыслей о длинных и сильных пальцах что ласкают её там, внизу живота начал разжигаться жар. Сегодня была их третья встреча, и всё время что они спали в разных кроватях она не отказывала себе в удовольствии помечтать о грядущей ночи. Планов у неё на сегодня никаких не было. Разве что уговорить господина немного поиграть на сенке. В прошлый раз он играл на ней несколько часов кряду ни разу не повторяясь, а она только и думала, что будь такой красотой и талантами одарена женщина — ни одна страна бы вступила в войну ради этих прелестных губ. Мысль, что эти губы, что могли бы одним словом развязать войну, принадлежат только ей, ни разу не тешила её самолюбие. Она любила этого юношу не меньше чем он её, но в отличии от него прекрасно осознавала, что в отличие от прекрасных сказок их любовь вечно не продлится. Поэтому она брала от неё столько, сколько позволяла совесть. Да, она девица из квартала красных фонарей, но в ней так и не выработалась эта жадность и расчётливость, что присуща проституткам, которые прежде чем одарить одним только добрым взглядом высосут из мужчины все соки. Маомао, заметив кое-что в поле одуванчиков, присела, сорвала один из цветков и поднесла поближе к лицу. Затем сорвала листик и сделала то же самое. На лице девушки расцвела озорная улыбка. Сокровище уже пряталось в этом море одуванчиков. Перед ней был небольшой кустик мать-и-мачехи, прекрасного лекарства от кашля. Ромашка конечно куда предпочтительней, но вместе эти два цветка работают ещё лучше. Травница продолжала сидеть и улыбаться своей находке, когда на её плечо опустилась сильная рука. Девушка невольно вздрогнула. — Мы столько вместе, травница, а ты всё вздрагиваешь. — Джинши наклонился и поцеловал её в яблочко щеки. — Мы столько вместе, а ты всё никак не запомнишь, что когда ты подкрадываешься ко мне со спины — это пугает меня до чёртиков. — Я подумал, ты меня услышала. — Сильные руки обвили плечи девушки и прижали поближе к широкой груди. — Неужели одуванчики смогли так тебя заинтересовать? Как по мне, они и для тебя просто сорняк. — Одуванчики да, но я нашла кое-что поинтересней. — Девушка подняла цветок мать-и-мачехи, который всё ещё держала в руках, к лицу господина, чтобы он мог её как следует рассмотреть. — Ты нашла маленький одуванчик? Даже я знаю, что цветки у одного и того же растения бывают разного размера. Маомао только горестно вздохнула. После их первой ночи Джинши честно слушал её бесконечные рассказы от травах, ингредиентах, методах приготовления и применения, даже пытался вникнуть, но природа обделила его талантом в этой сфере, и травнице только и оставалось, что искренне смеяться время от времени, когда он скажет очередную глупость. — Нет, господин, это мать-и-мачеха, посмотрите на листья. Девушка чувствовала, как напряжено идет мыслительный процесс в голове юноши. Конечно, огромная лягушка, что нескромно упиралась ей в спину, этому совсем не помогала. В постели он уже начал её удивлять своими познаниями, да вот только главного умения хороших проституток юноша ещё не освоил. Внезапность, интрига и фантазия способны разжечь страсть не меньше, чем крепкие напитки и пышные формы. Маомао улыбнулась своему хитрому плану и начала приводить его в действие. Джинши явно увидел её лукавую улыбку, но решил, что она опять связана с его недалёкостью в плане лекарственных трав. Девушка выбралась из его объятий, отошла на пару шагов, присела и упала на спину, широко раскинув руки. Одежда её, конечно, тут же испачкалась в сочной зеленой траве, но женское лукавство стоит жертв. — Ты чего! — Джинши тут же оказался рядом и уже потянул руки, чтобы поднять её с земли. Она только юрко перекатилась через бок, уворачиваясь от его рук. — Никогда не понимала, зачем вам такие высокие стены во дворце, господин, если вы ими не пользуетесь? — Верхний халат как бы сам собой соскользнул с её плеча, обнажая молодую кожу. — Только прячете от мира неписаную красоту ваших глаз. — Она сделала ещё пол оборота, оказавшись на животе, потянулась как кошка и бесстыдно выставила задницу вверх, подчеркивая скромные формы изгибом спины. — Ты что удумала? — Да так… — Одежда соскочила со второго её плеча. И тут до Джинши дошло, что она без нижнего слоя одежды, просто в одном верхнем халате и длинной юбке. — Ты без… — Юноша был уже весь красный с головы до пят. Он с нетерпением ждал сегодняшней ночи, но не был готов к её такой внезапной дерзости. Расхаживать без нижнего белья. Девушка приподнялась, уселась, поджав ноги под себя, немного потянулась, и халат снова, будто сам собой, сполз вниз, остановленный хрупкими руками девушки на груди так, чтобы не было видно ареола, что окружал её сосок. Маомао немного расстроилась, что у неё не вышло оголить грудь так, чтобы ореол всё же слегка показался из-под ткани, но ничего, не в последний раз она дразнит своего господина. Джинши так и стоял перед ней недвижимой покрасневшей скалой. Маомао поняла, что заниматься любовью на полянке возле собственного дома для него ещё слишком дерзко. Хотя сейчас из прислуги в доме была только она. Девушка накинула одежду на плечи, закуталась поплотнее и уже хотела поклониться и пойти по своим делам, ожидая свидания в его покоях, где ей такую дерзость точно припомнят и потребуют компенсацию в виде разрешения поцеловать её там. Маомао нравилось, когда он целовал её внизу живота, но таким ласкам она, как оказалось, предпочитает ощущать его нефритовый жезл внутри себя. Не успела она поклониться, как её сгребли в охапку, закинули на плечо как мешок и понесли в дом. — Джинши… — Посмотри, как ты вся в траве перепачкалась. — Строго сказал юноша. — Твой наряд легко отстирается, а вот мой дорогущий шелк можно после такого на выброс отправить, а Щуйлянь тебе этого не простит, травница. — В его голосе заиграли озорные нотки. — Я учту на следующий месяц, что в твой белый день стоит одеваться поскромнее. Да и потеплеет немного. Не хочу, чтобы ты простыла. — На этих словах он опустил её на крыльцо дома. Девушка немного обиженно посмотрела на своего господина. — Я думала такая мелочь как испорченный наряд тебя не остановит. — А я и не останавливался. — Юноша навис над девушкой, вставшей на цыпочки, и они слились в страстном поцелуе. Джинши сделал несколько шагов вперед, заставляя травницу пятиться назад до тех пор, пока она не упёрлась спиной в стену дома. Опустил поцелуй ниже. Девушка блаженно откинула голову, позволяя господину целовать свою шею нежными губами. Пальцы правой руки юноши уже нашли разрез на юбке и проникли под ткань, что прикрывала прелести травницы. Левая рука подхватила одно колено и задрала его вверх, оставляя травницу в крайне неустойчивом положении. Пальцы Джинши коснулись заветной горошины и с губ Маомао тут же сорвался вожделенный стон. — Ты сегодня шалишь, травница. — Шепнул он ей в самое ухо. — Придётся заслужить право наслаждаться моей огромной лягушкой. — Я могу так целовать тебя там в низу, что ты через три минуты взмолишь о возможности удовлетворить меня как полагается. — Не бойся. Я упражнялся в выдержке. — Пальцы проникли в девушку. Она невольно изогнулась в спине от удовольствия и чуть не потеряла равновесие, но Джинши удержал её, прижав поплотнее к стене. — Плата будет другого рода: дашь немного поупражняться в искусстве целовать женщину, где мне вздумается. — Ах. — Он быстро завибрировал пальцами внутри неё, лишая дара речи. — Будем считать, что ты согласна приступить к занятиям немедленно. Джинши уже присел, когда травница смогла собраться с силами и сказать: — Можно я буду сверху. — Я уже освободился от дел. Так что у нас впереди не только ночь, но и время до неё. — У Маомао невольно закружилась голова от мысли, что они могу сегодня трахаться как кролики на протяжении 24 часов. Когда голова юноши проникла под юбку, он опустил ногу девушки себе на плече, даря ей немного равновесия. Маомао как-то при нем оговорилась, что если получать удовольствие стоя, то можно играться куда дольше, потому что часть разума будет сосредоточена на том, чтобы не упасть. Зря она думает, что он её не слушает. Слушает, только как следует запоминает лишь самые важные вещи. Джинши продолжал ласкать её пальцами изнутри, припав губами к раскрывшемуся перед ним цветку. Его нос уткнулся в гладкий, без единого волоска лобок, и он отложил себе в памяти, что нужно восторгнуться этим элементом её внешности, но чуть позже. Сейчас она стонет в его руках и навряд ли запомнит хоть что-то. Да и неудобно говорить, когда твой язык выписывает узоры на встревоженной коже. Юноша захватил заветную горошину губами и немного втянул её, создавая вакуум. — ААХ! — Маомао вскрикнула во весь голос. Джинши тут же отстранился. Неужели больно сделал? — Больно? — Нет… — Едва дыша сказала девушка. — Просто я не ожидала что может быть так приятно. — Мне продолжить? — Он всё-таки был не уверен что это был не крик боли, уж очень громко она вскрикнула. — Конечно. — Бёдра девушки подались ему навстречу, и он вновь прильнул к ней губами. Он снова провернул свой новый фокус, и девушка опять в голос, не стесняясь, застонала. Или она уже просто не могла сдерживаться от удовольствия? Юноша решил оставить новый приём для вечерних ласк, когда они будут во внутренних покоях, где звук не так хорошо расходится. — Спасибо. Я не могла тише. — Простонала девушка. — Сейчас я ещё немного потренируюсь, и мы пойдем в мои покои. — Прошу, пойдем уже сейчас. — Маомао говорила уже увереннее. — А что так? — Пробурчал Джинши из-под юбки, да так, чтобы она ощутила вибрацию его голоса своей встревоженной кожей. — Чтобы ты там не сделал, я теперь отказываюсь от своих слов что… — Не пытайся обратить подобную пошлость в слова. — Он выбрался из-под юбки. — Тебе не идет. Тебя отнести или сама доберешься до покоев? — Сама. — Сильные руки тут же подхватили девушку. — Я же сказала, что сама дойду. — Побереги силы, Маомао. День у нас сегодня длинный. — Он улыбался со всей любовь, которую могло выразить его прекрасное лицо. Вместо ответа она обвила его шею руками, подтянулась немного и принялась покрывать поцелуями шею юноши. Девушка знала, что тут была его слабая точка, и тут же почувствовала, как в его груди зарождается глубокий стон. Так они и любили друг друга весь оставшийся день и ночь, прерываясь на еду и игру на сенке, что услаждала слух травницы. А господин в это время любовался разомлевшей девушкой, что нежилась на его постели в свете свечи.