Под присмотром красных глаз

Запах граната с миртом и боль переросшая в пустоту.  Вот что запомнилось Эве с того вечера. Амен принес ее в дом только к заходу солнца. Ра полетел сражаться со змеем Апопом, а Эва с собственным бессилием.  Ливий только вернулся с работы, уставший и раздраженный. Безответственность Исмана, его не появление в рабочий день, заставили лекаря работать в два раза больше. Стук в дверь, прервал короткий отдых и заставив себя подняться с дивана, лекарь отворил дверь. Раздражение на его лице сменило удивление и непонимание. – Что случилось? Неси ее сюда. – Ливий среагировал быстро, пропуская мужчину вперед. На теле девушки он не обнаружил никаких ссадин, первая мысль, что пришла в его голову была неутешительна. – “Отравили?” – Но к счастью или сожалению, он был не прав. Этот вывод сделал из проверенных им зрачков девушки, слишком белоснежными были ее белки. – “ Что же это, не было еще такого чтобы я не мог определить проблему.” –  Амен так и не проронил ни слова, во взгляде, в котором до встречи с Ливием читалось сожаление и миллионы других непонятных эмоций, что были скрыты глубоко во тьме зрачков, сейчас не было ни единой. Опять этот холодный расчет, он не мог показать никому свое волнение, даже сам отказывался его признавать.  Амен аккуратно уложил девушку на диванчик, где прежде отдыхал Ливий. И было лекарь хотел начать осмотр, но холодный, бархатный голос его прервал.  – Она спит. – Выдохнул мужчина и сложил руки в замок. – Ее брат, твой ученик… – Эпистат задумался вспоминая имя бедного паренька. – Исман, утонул в Ниле. Она его нашла. Неугомонная. – Амен взглядом указал, на девушку, чьи опухшие глаза, сами за себя говорили. Взгляд его быстро прошел по телу спящей, но все равно смел тормозить на некоторых участках. Пышная копна волос, таких шелковых и густых. Лицо, заплаканное, немного покрасневшее, но такое умиротворенное сейчас, нос издает еле слышные посапывания, грудь вздымается, а губы немного приоткрыты. Задержись он на последней детали еще пару секунд и Ливий бы заметил. Но эпистат не позволил бы.  – Вот как… – Лицо лекаря потемнело, он не так хорошо знал Исмана, но они успели найти общий язык, жаль только не успели подружиться. Он так же как и Амен понимал всю боль Эвы, если не лучше, будучи лекарем он умел лечить не только тела, но и души. – Иди, Амен, спасибо что помог ей. Дальше я сам.  В ответ не прозвучало ни слова, как всегда в знак прощания мужчина кивнул головой и бросив последний раз голубые глаза на Эву покинул дом лучшего лекаря Фив.  Он шел медленно, размеренными шагами, прямой спиной, как и полагалось по статусу и строго смотрел перед собой. Правда думал он не о девушке, которая за такое короткое время потеряла слишком многих, и не о лекаре,  что остался с ней наедине. Отогнал эти мысли как можно дальше, запихивая в самые тайные уголки своей Ка. Голову заняла работа, умелый черномаг что орудовал в городе, не давал покоя эпистату, он проводил параллели с последними событиями, но пропущенный кусочек пазла никак не находился, целостная картина не складывалась. Было решено проверить Исмана, его надо было передать в храм, утопленников в Ниле хранили отдельно. С почестями. А до этого момента, Амен сам хотел осмотреть тело.  Дни летели как минуты, закат, рассвет, закат и вновь рассвет. Эвтида так и не покинула дом Ливия, даже кровать покидала только по нужде и только когда живот болел настолько сильно, что это напоминало самые изощренные пытки. Гладкие волнистые волосы спутались в непонятный ком, а белые подушки кровати ливия перепачкались слезами и остатками косметики, еще с того дня.  Девушке не хотелось абсолютно ничего. Каждый день она терялась в счастливых воспоминаниях. Отрицала все случившееся. Все вокруг казалось нереальным и даже приходящий Ливий, что при всем огромном желании быть рядом с ней, не мог себе этого позволить. Работа занимала колоссальное количество времени. Лекарь знал как ей тяжело, видел множество раз, но за Эву чувствовал, непонятную ему, ответственность, винил себя в смерти Исмана. Ужасно винил. За то, что отправил его за водорослями, за то что согласился быть учителем Исмана. Иначе бы они не приехали в злополучный город. Он бы не умер. Как жаль, что прошлое не вернуть, даже самым опытным жрецам и искусным черномагом, это не под силу. Ливий не говорил с Эвой. Не пытался ничего обсудить, лишь приносил еду, воду, укрывал одеялом когда она засыпала и уносил полные тарелки, по которым она даже взглядом не прошлась. Не заставлял, не давил. Было рано для ободряющих речей, ей нужно было время.   Сегодня был день Х, на Эву было невозможно смотреть, щеки впали, а синяки под глазами казались ярче, чем вся ее внешность, красные глаза и до ужаса бледная кожа. Невыносимо смотреть как она себя убивает. Ливий, как всегда, тихо зашел в свою комнату, что сейчас почти полностью принадлежала девчонке, и поставил еду на письменный стол, а хлопковую тряпку и небольшую миску с водой взял с собой, поставив ближе к кровати. Аккуратно присев на ее край, провел рукой по плечу девушки. – Милая госпожа, просыпайся. – Такой мягкий, нежный голос, заботливый и уж очень не свойственный тону Ливия, который раньше слышала Эва.  – Уходи. – Буркнула та и закрылась с головой одеялом. – Из собственного дома прогоняешь? Нет уж, давай, вылезай. – Ливий потянул на себя одеяло, открывая лицо девушки, а после помог ей сесть. Тело Эвтиды ломило, конечно, она практически не двигалась два дня, спина неприятно прохрустела заставляя морщиться. – Тебя надо умыть и накормить.  – Зачем? Мне уже ничего не надо, просто оставь меня.  – Зачем? Смотри как у тебя щеки впали, хочешь в дуат пораньше попасть? Думаешь тебе или Исману легче станет? Обрадуется увидев тебя там?  – Заткнись…Замолчи! – голос чуть ли не сорвавшийся в крик дрожал, слезы вновь подступали к глазам, душили.  – Тихо тихо! – Ливий знал что девушка сейчас реагирует на все, даже самые незаметные детали, остро. Нельзя было давать ей повод продолжать горевать. Молодой парень аккуратно притронулся к маленькому смуглом плечу и поглаживающими движениями стал дотрагиваться до больших участков ее тела, пока рука его не перевалила за другое плечо. Ливий все также трепетно прижал исхудалое тело к себе и медленно стал гладить макушку несчастной.  – Послушай, тебе безумно трудно сейчас, труднее многих. Из всех тех неприятных случаев в жизнях людей за которыми мне доводилось наблюдать, твой наверное один из сложнейших. Если еще учесть, что ты молодая девушка, сирота. Но при таком раскладе, моя милая госпожа, ты должна помнить, что твоя жизнь это только твой выбор. Никто в целом мире теперь не сможет тебя понять так же хорошо как ты сама. Конечно есть люди готовые прийти тебе на помощь, но последнее слово всегда за тобой. Ты молода и красива, у тебя все только начинается. Горевать не плохо, но нужно знать меру. Выживает сильнейший, а сильнее тебя я не встречал. Так действуй, узнай все что связано с его гибелью, отомсти. Или отпусти. Но гробить себя горем не стоит, ибо окажешься там же. Плачь, кричи, но живи. Чувствуй! Ты это еще умеешь в отличии от твоих близких… – Эва знала что он прав, знала что сможет. Пересилит себя во что бы то ни стало, это ее долг. Да не самый простой, не приятный, но с самого раннего ее детства жизнь не сильно ее щадила или радовала. Такова ее судьба, видимо. – Знаешь, мы хоть с тобой не так давно знакомы, но я хочу чтобы ты знала, что я всегда буду. И неважно как сложно мне будет, я помогу. Я рядом, Эва. И я вижу тебя. – Легкое касание губ на лбу вызвало новый прилив эмоций, пара крупных струек потекли из глаз, но слезы эти были другими. Девичьими, счастливыми. На ее губах можно было бы разглядеть еле заметную улыбку, вот бы кто-то смотрел. Но Ливий прижимал девушку к себе, не видел лица. А Эва после его слов стала тоже приобнимать, такого сейчас близкого и наверное единственного друга, в ответ.  Они еще долго сидели, Ливий заговаривал Эве зубы, и вскоре на правда забылась. Из помещения даже слышался смех девушки.  – Вижу истории из моего детства тебя забавляют. Ну тогда сейчас будет еще одна. Хм, дай ка подумать… А вот, слушай. Мои родители всегда пытались научить меня самостоятельности, мне на самом деле повезло что они это делали, но не об этом сейчас. Каждый из них вкладывал в мое воспитание что–то свое, и вот однажды, мой отец решил что пора учить меня земледелию. Это конечно полезно, это нужно уметь! Но юный я считал это дело бесполезным. Зачем сначала кучу времени закапывать, чтобы потом еще в два раза больше ждать, а потом опять тысячу лет раскапывать. Так еще и за все это время нужно было следить за состоянием земли, плодов. Замечать благоприятную и не очень погоду. Обращать внимание на солнце и носить воду. Это все выходит слишком сложным и совершенно неинтересным для меня раньше. Так вот, мы с папой проводили долгие дни на разных полях и я узнала о разных видах земли, потом ознакомились с растениями и еще кучу всего. Мне было не так скучно как я предполагал, но руки чесались уже поработать, подвигаться. Как оказалось мой папа находил в этом процессе успокоение. Он учил меня быть нежным, сосредоточенным, внимательным, сдержанным. И вообще, сейчас мне приятны эти воспоминания, но молодой я очень уставал долго находиться в состоянии спокойствия. Так что когда мой отец дал мне отдельное задание, а сам пошел набирать воду для грядок, я решил что не буду тратить время на каждое семя. И знаешь к чему пришел мой гениальный ум? – Эва с интересом покачала головой. – Я ушел на место в поле которое было не засажено, выкопал огромную яму и туда засыпал туда все семена что у меня были. – Девушка ухмыльнулась – Отец мой дал эти семена с расчетом на несколько рядов грядок, но вообще если подумать, человек в 10 лет правильно мыслил. Зачем все семена по отдельности сажать если можно в одну яму их все? Честно говоря я до сих пор думаю что это было бы удобнее. – Эва, смеясь, спросила какова была реакция родителей на его эксперимент. А парень ответил что-то вроде: “Изумление, но не злость.”  Так молодая пара и просидела чуть ли не весь день, вспоминая все забавные истории из своих, таких ни капли не похожих, жизней. Но когда разговор стал понемногу сходить на нет Ливий решил спросить.  – Эва. – Ливий негромко произнес, как бы с намеком на продолжение. – Ты вообще помнишь как попала сюда? – Сказал он указывая рукой на свой дом. – Девушка и вправду задумалась, ничего в голову не пришло.  – Нет… – Эва немного задумчиво посмотрела на лекаря в ожидании объяснений.  – Ну не смотри на меня так, ничего криминального. Просто мне интересно почему ко мне тебя принес верховный эпистат. – Ливий сказал это без капли усмешки, это был действительно чистой воды интерес.  – Что!? Меня принес Амен? – Эва была ошарашена, она ничего не помнила после того как стояла в предобморочном состоянии, прижимаясь к чьей-то твердой, но теплой груди, после, наверное, самого ужасного зрелища в ее жизни. Но запах, это было единственное что отложилось в памяти с того дня.  Осмотр тела не принес особых плодов, но эпистат, все же смог сделать некоторые выводы, которые никак его не радовали. Когда он только увидел тело бедного парня, вокруг головы его витала черная дымка. Знак черномага, абсолютно очевидный для Амена, но не видимый никому более. Небольшая, но такая значимая в работе особенность. Он видел вокруг шезму темную дымку, она оставляла следы за любым кто использовал черную магию. Могла быть на мебели, людях, земле. И Исман не стал исключением. Впервые дымка была настолько черной. Настолько заметной, что даже с расстояния этот след был отчетливо виден. Амен долго размышлял над этим с своей комнате, лежа на кровати, сидя за столом, в бане, не мог выкинуть из головы непутёвую девушку и ее брата. Запах диких ягод и мяты, темные кудри, длинные ноги и тонкая талия постоянно всплывали в голове эпистата, не давали нормально есть, спать, работать. Почему именно она? Так сильно он изголодался по женскому вниманию, что первая же симпатичная девушка, так глубоко залезла в его мысли?   Нет, так больше не может продолжаться. Он только и думает о ней, Амен должен проведать ее, хочет увидеть Эву. Хочет показать себе, что дело не в ней, а в нем, что ему нужна любая женщина, не она. С поводом визита возиться не пришлось, Исман подходил для этого идеально. Эпистат предупредил Тизиана, о своем уходе и покинул лагерь, направляясь к дому лекаря.  Прогулка была продолжительной, Амен никуда не торопился, рассматривал город, прятался от палящего солнца за накидкой и следил за окружающими его людьми. Поворот за поворотом, хижина за хижиной и вот он стоит перед знакомыми дверями. Громкий стук в дверь и эпистат проходит внутрь, снимая белый капюшон с головы. – Пелийский, добрый день, где Эвтида? – Эпистат даже не взглянул в сторону лекаря. Он очень уверенно вошел в дом, не дождавшись даже малейшего намека на то что хозяин позволяет войти. Амен точно знал за чем пришел, а когда он знает чего хочет его мало что останавливает. Человеку с такой властью не по статусу спрашивать разрешения. Но и Ливий знал что он не первый день являеться одним из лучших лекарей Египта.   – Уважаемый, я конечно не в праве останавливать тебя перед твоими целями, но перед дверью в свой дом могу. Так что будь добр объяснить цель твоего прихода и в чем такая срочность? – Лекарь хоть и пребывал в некотором недоумении от того что главнокомандующий так резко ворвался в его спокойный, а главное свободный день. Так еще и не к самому Ливию, ему зачем-то нужна была Эва. Ливий точно не разрешит вывести её на слезы вновь. Слишком долго и упорно он работал над ее состоянием. Слишком не хотел видеть ее убитой горем вновь.  – Ливий, не надо задавать мне вопросов, просто скажи куда идти. – Эпистат был настроен более чем серьезно, он столько дней боролся с желанием прийти сюда, что обратной дороги нет, сдаваться он не привык.  – Извини, но мне нужно знать твои намерения, она сейчас в более чем подвешенном состоянии. И то ради чего ты здесь, даже если тебе кажется безобидным, может быть колоссальной проблемой для нее. Поверь, я все эти дни не просто наблюдал и кормил ее. Она сильная и стойкая, как я и раньше тебе говорил, но у всего есть предел.  – Я по делу, горестно Эве не будет. Больше отчитываться не намерен, это мое личное дело. – Одному Ра было известно что означало “личное дело”, но ни один мужчина не заострял внимания на подтекстах сказанного.  – Не буду лезть в твои личные дела, но до того момента пока они не будут причинять вред тем, над чьими личными делами работаю я. Если раскачаешь ее допросами и мне заново придется выстраивать все механизмы в ее несчастной голове, то приди ты сюда еще раз, так и останешься стоять за закрытой дверью. Надеюсь тебе ясны мои мысли по этому поводу. – Ясны. Хватит многословить, веди.  – Не делай вид что не ориентируешься, тебе прямо в зал в левую дверь. – Раньше ты не так охотно разрешал мне передвигаться до твоему жилищу…  – Раньше ты приходил ко мне. В комнату первым войду я. Не стоит тебе вламываться и рассказывать свои басни. Если откажется с тобой разговаривать, будь так любезен. – Не язви, не откажеться.  – Никогда не будь уверен полностью, особенно если речь идет о Эвтиде. – Внутренне Амен задумался о только что сказанном предложении, но внешне только больше нахмурился, как бы раздраженный болтливостью темноволосого. Ливий тем временем несколько раз легонько постучал в дверь, вошел закрыв ее за собой, предварительно сказав: – Жди, это будет быстро. – Амен шумно выдохнул и опустил голову, настраивался. Дверь отворилась. В комнате было душно и солнечно. Помещение все еще было похожим на обычную комнату в доме лекаря, но что-то точно изменилось. В ней появились растения, была еда и женская одежда. Удивительно, как быстро девушки способны обживать и наполнять то место где находяться больше суток. На кровати он заметил девушку. Лежит на боку, отвернувшись от него лицом в стену, он знал что она заметила его присутствие, но решил дать ей немного тишины, прежде чем выдаст ей с чем пришел.  Она же находилась в раздумьях. Времени все хорошенько обдумать собития связанные с ним у нее не было. Только недавно узнала что пришла сюда не на своих ногах. Не сказать что она находила эту новость неприятной, но обычной она точно не была. Она просто не могла понять его мотивов. Наглая натура этого человека и их непростое, а иногда даже грубое общение совсем не сходилось с таким, казалось, милым поступком. Она помнила. Гранат и мирт. Теплая грудь, чужие руки в ее волосах. Горячие слезы и вся боль того дня, а потом темнота. Но до этого было страшно. Она помнит все угрозы в свою сторону. Помнит как боиться его. Тогда отчего сейчас ей так спокойно, почему не хочеться бежать? Это как-то связанно с его проявлением неравнодушия в сторону ее горя? Почему хочеться поблагодарить его, посмотреть в глаза, понять его?  Ей нельзя вдаваться в симпатии. Совсем нет. Это не подходящее время и человек вовсе не тот. Она злилась на себя за эти мысли, злилась что думает не об Исмане, а о голубоглазом блондине с неестественно белой кожей. Не собиралась с ним разговаривать. Но Амен начал диалог первым, гордо встав у стены и слегка облокотившись на нее лопатками.  – Я уже прилично долго молчу, может мы начнем? – Амен дал понять что ожидает пока она развернется к нему лицом. – Ну так начни. – Эва не хотела играть по правилам. То ли от того что эти правила устанавливала не она, то ли от того что не хотела смотреть на него, а потом думать о нем еще больше. Она ничего о нем не знала и о мотивах могла только догадываться. Быть уверенной в том что он снова проявит любезность не было причин.  – Я не рассчитывал на разговор с твоей спиной. – Амен сново замолчал в ожидании реакции, ответа или действия. Но Эва будто не слышала.  – Ты пришел потому что хотел что-то от меня, так говори. Я тебя и так прекрасно слышу. – Эва стояла на своем, сейчас ей не до возрастов и статусов, она сломлена и даже если бы кто-то из богов предстал перед ней, она бы говорила с ним просто. – Я хочу видеть твое лицо прежде чем ввести тебя в курс дела. – Уже прямо и без подтекста сказал альбинос, слишком долго он тут стоит, а по делу говорить еще не начал. – Амен, если ты собираешь сейчас устанавливать мне условия, то сразу уходи. – Нет, я скажу! – Он подошел к кровати и быстро приподнял девушку за плечи, развернув к себе лицом. Немного дольше обычного посмотрел в глаза, чтобы удостовериться что та не расплачется. Ливий был достаточно серьезен говоря о ее самочувствии. Амен не намерен был создавать ей или себя неприятности.  – Ты же в порядке? Если опять заплачешь, меня твой полезный друг выгонит отсюда и больше не пустит. – Амен решил говорить с ней, может быть даже как с ребенком. Других способов он не знал, не приходилось ему с разбитыми девушками о важных делах говорить.  – Ты про Исмана говорить собираешься? – Эва была будто под водой, она не особо видела или слышала. В ее взгляде читалось удивление и стеснение, щеки немного порозовели. Он только что спросил о ее самочувствии. И вроде как это самый простой вопрос и реакция должна быть соответствующей. Но ни то ни другое не было обычным в данной ситуации. Он стоял наклонившись к ней и держал за плечи, смотрел точно в глаза. Она же покорно сидела на кровати и смотрела в ответ, ожидая ответа на свой вопрос.  – Если я скажу да, ты сильно расстроишься? – Он точно издевался над ней, откуда в нем столько…Что это? Нежность?  – Нет, скажи что за новости, что ты даже сюда пришел? – Эва говорила тише обычного, сидела так тихо и неподвижно может выжидая ответа, а может просто боялась спугнуть его. Не хотела чтобы ушел или отдалился. Ей не хотелось плакать, не было страшно. Сейчас с ним, как она недавно заметила, спокойно.   – Ну значит да. – Амен все-таки не позволял себе больше, отошел на безопасное расстояние и продолжил. – Мы все-таки начали небольшое секретное расследование по поводу внезапного ухода твоего брата. Я начинаю близко подходить к разгадке. У нас имеются улики. Я пришел сказать это, чтобы ты знала, любой кто виновен не останется безнаказанным. Может это облегчит твои страдания… – В дверь постучали, Ливий спокойно заглянул чтобы узнать все ли в порядке.  – Все хорошо Пелийский, вот сидит твоя подопечная, живая, здоровая, не плачет, не переживай. Я уже ухожу, у меня служба. Тебе я все сказал. – Говорит он в сторону Эвы. – С тобой скоро увидимся, Пелийский. – Он кратко пожал руку Ливию и вышел за дверь.  – У тебя все в порядке? – Ливий интересовался только из самых положительных побуждений. Эву расстроила резкая пустота комнаты, которая образовалась с уходом этого великана. Да, в ее голове его было трудно назвать обычным человеком.  – Все хорошо, спасибо Ливий, не мог бы ты дать мне немного времени, я хочу вздремнуть.  Вечер, длинный, наполненный множеством мыслей, дурных и спутанных. В которых раз за разом мелькали голубые глаза, почему-то с ноткой переживания, они все сильнее и сильнее западали в сердце девушки. Уже не пугали, если она еще жива, значит он ничего не знает, значит может и не узнать. Маленькая ниточка надежды, которая истончалась каждый раз как Эва видела эпистата. Она падала в яму, которую рыла себе сама.  От размышлений Эву оторвал Ливий, зашедший в комнату с парой глиняных стаканов и кувшином хорошего, красного Хека.  – Милая госпожа, я с сюрпризом, ты у нас любительница. – Ливий поднял кувшин по выше и провел им из стороны в сторону, привлекая внимание девушки. – Знаешь ты, как девушке настроение поднять. – Оживилась Эва поднимаясь на кровати. — Давай, садись. – Сейчас, подожди… – Ливий придвинул тумбочку от края к центру кровати и усевшись по другую сторону от Эвтиды разлил хек по стаканам. – Вот, у нас теперь есть стол. – Улыбнулся лекарь и девушка в ответ одарила его улыбкой. – Зачем к тебе приходил Амен?  – Ты сразу с козырей начал, приходил сказать про… Исмана, что убили… – Вздохнула Эва отводя зеленые очи в сторону, говорить о брате было тяжело, больно, особенно в прошедшем времени, особенно так… Но желание жить дальше понемногу появлялась, как минимум Ливий надоумил ее отомстить, значит есть цель. Значит есть пункт Б. Есть дорога, которую остается пройти. И она пройдет, а что бы идти, нужно изо всех сил делать вид что все хорошо, пока и вправду не станет так, если станет вообще. — Это все, зачем он приходил.  – Странно что он сделал это лично, не через посредников, странно что вообще рассказал. В душу ему запала?  – Да не в жизни, Великий Ра, как тебе в голову такое пришло? Глупости Ливий. – А ведь от части он был прав, Эва сама размышляла об этом и кажется была в таком же замешательстве как и её коппаньон. Она первая отхлебнула Хека из стакана и немного поморщившись продолжила. – Ох… Крепкий он. Хороший. – Заключила Эвтида. – Да, я долго выбирал. Хотел чтобы точно тебе понравился. – Ну что же, старания твои окупились, я в восторге. – Я рад. – Очередная мимолетная улыбка, теплая, как у Исмана, кажется родной. Разговор продолжился легко. Время летело почти незаметно за множеством Историй Ливия из его детства дополнялись смехом Эвтиды, который раз за разом звучал все более звонко. Так приятно было забыться за вкусным пивом и разговорами ни о чем. Достаточно напившись она тоже начала делиться историями из своей жизни с Ливием, только веселыми. Плохие она оставила под одеялом, незачем ему знать и ей вспоминать свое тяжелое детство. – А вот, представляешь, он упал на меня с той лестницы! Мы покатились на пол и прямо перед главным жрецом упали! Так стыдно было, а сейчас даже смешно вспоминать. – Делилась Эвтида, а Ливий внимательно слушал посмеиваясь. – Прямо в ноги ему упали?  – Да, в шепсе от него!  – Исфет, Эва, какие вы озорные были. – Ну не поделили мы финик… – Девушка сделала обиженное лицо и через секунду звонким смехом озарила помещение.  Отличные вечер заканчивался так же стремительно, как последние капли хека стекали в стакан Эвтиды. Они знатно напились. Так что щеки горели пьяным румянцем, а языки заплетались, что и слова было почти не разобрать. Будучи более ответственным чем Эва, лекарь решил что пойдет спать, забрав грязную посуду и пару раз запнувшись о собственные ноги он покинул комнату под смешки девушки. Оставляя Эву одну.  В одиночестве, она погрузилась в свои мысли… отчаяние сменилось злостью и повод выплеснуть ее был только на одного человека, человека который злил Эву больше всего на свете. Эпистат с его переменами настроение, бесконечными претензиями и необъяснимой нежностью. Она долго лежала в кровати, ворочалась, пыталась отбиться от эмоций и мыслей вновь и вновь, пока затуманенный алкоголем мозг не взял свое. Она подскочила с кровати и ополоснув лицо водой, которую ещё утром принес Ливий, окончательно решила.  – Я тебе все выскажу, господин.