Под присмотром красных глаз

Босые ступни царапались о камушки на дороге, худое тело обдувал прохладный ветер, заставляя ежиться. Боязно было идти, но держать в себе она больше не могла. Строила из себя уверенную, бесстрашную. Как всегда, жаль лишь в глубине души страх свой прятала, волнение, за пеленой алкоголя. Если бы не лишний, пропущенный стаканчик хека, она бы тут не стояла. На пороге его хижины, под покровом ночи. В легком платьице и наскоро убранными волосами. Ох Амен, знал бы он, как она боролась с собой, а знала бы она, как боролся с собой он. Сражение где нет проигравших и победивших.  Эва делает глубокий вдох и кулак падает на дверной косяк. Стук. Один, второй, третий. Пока в дверном проеме не показывается высокая, сильная фигура Амена. Он явно ложился спать, выглядел уставшим, штаны его были, немного помяты, видимо только недавно встал из-за стола, а его излюбленной накидки и вовсе не было на нем. Но пьяный мозг Эвтиды, заставил ее стоять на пороге и раз за разом опускать взгляд на его торс, на шрамы. Апоп, куда глаза ей деть, не знал никто, она с трудом заставила себя посмотреть в его очи. Это было ошибкой. – Ты пьяна? – Грубый, холодный… злой, нет, скорее раздраженный голос, лицо блондина откровенно выражало негодование. – Нет, господин. – Лукавила девушка, как всегда, как привыкла, правда в этот раз вся ложь была очевидна, она еле стояла на ногах, интонация была заторможенной. Все было видно. – Не ври мне, Эва, от тебя несет хеком за Хет.  – Не указывай мне что говорить, я не твоя подчиненная! – Вспылила Эвтида и толкнула Амена в сторону, протискиваясь в появившееся пространство между ним и дверным проемом, прямиком в тускло освещенную свечами комнату, небольшую, все такую же чистую. В наглую прошла прямиков внутрь осматриваясь, оставляя эпистата в замешательстве за своей спиной. – Я могу делать что я захочу и пить сколько захочу! – Но ты не можешь врываться в мое жилище и вообще быть на территории лагеря. – Я пришла поговорить, а ты как всегда, превращаешь все в скандал! Что это за выбросы, то ты провожаешь меня до дома, то относишь на руках к Ливию, то угрожаешь мне своим хопешем и отчитываешь за ночные прогулки… Я не твоя обожательница, не думай что все твои выходки терпеть буду. – Эва стояла посереди комнаты, поставив руки на свои бока. – Приходишь, здоровьем интересуешься, что думаешь забыла все твои горькие слова? Ошибаешься Амен, мое впечатление о тебе не изменилось. – Эва говорила все что в голову приходит, не любезничала, открыто отчитывала его.  – И что ты ждешь от меня? Что хочешь услышать, непокорная. Я просто по плану действовал, чтобы слезы не лила лишний раз.  – Я жду пока ты мне про брата моего расскажешь. – Она не собиралась отступать, не в том она настроении, чтобы строить уважающую его и послушную.  – Мои дела, не твои. Я сказал чтобы знала, виновный получит по заслугам, душа твоя может быть спокойна.  – Не будет, уважаемый! – Эва стала медленно, как кошка, двигаться в его сторону. – Хочу видеть его муки, хочу лицо, глаза его видеть. – Говорила она тише и тише, подходила все ближе, и остановившись всего в нескольких Тебах от широкой, рельефной груди. Голову пришлось немного поднять, чтобы лицо его видеть. – Наказывать сама хочу. – Эту фразу сказала тише остальных, ближе всего к его лицу. – Ничего не буду обещать. – Тоже шепот, он принял правила. – Я думал меньше потребуешь. Чего еще ты собираешься просить? – Не было понятно какой подтекст был заложен в этот вопрос. – Мочишь. Постыдилась бы, поздним вечером ты тут, в таком легком платье, со мной наедине, я тоже одет не слишком закрыто. О репутации своей, о слухах не переживаешь? – Он блефовал, сам того не замечая, начинал переступать границы, голову отключил.  – А чего переживать, никто не поверит, что мы с тобой близки, слишком натянутые у нас отношения, всем известно. – Эва смеялась над ним, веселилась. Отошла от него вприпрыжку. Стала прыгать по комнате. – Чего мне бояться? Меньше переживать надо! Вот ты например… – Эва уже запрыгнула на его стул. – Ты! Такой могучий! Такой статный, ходишь, всеми командуешь. Такой важный. – Эва пыталась изобразить то положение, которое он принимал, когда ходил. Выходило неплохо, она имела странно развитый навык пародировать. – Тебе вот никогда не хотелось уйти с поста? А? Отдохнуть от всей той ответственности что ты несешь на своих необъятных плечах? – Она спрыгнула и встал перед ним, сложила руки точно также как он и взгляд ее будто стал суровее. – Или ты играешь в героя? Никогда не удивляющегося и неунывающего? А, или ты не хочешь уступать свое место?! – Ее затуманенный разум мешал фильтровать мысли, а рот все не затыкался!  – Ты говоришь, на удивление, откровенно, из твоих глаз не сквозит опасением, уже не страшно? Разболталась ты, советовал бы я тебе выметаться отсюда. За эти слова, тебя не мешало бы лишить возможности говорить, вовсе. – Он понимал, она напилась до беспамятства, но говорить так с ним непозволительно, даже для опьяненной, убитой горем и возможно симпатичной ему девушке.  – О Амен, перестань говорить о своем статусе и силе. Нельзя угрожать девушкам, тем более я не сделала ничего ужасного. – Она, запыхавшись после бега, плюхнулась на его огромную кровать и уставилась в потолок.  – Мое терпение, Эва, не сделано из крепких металлов. Улечься на мою кровать это уже слишком, уходи.  – Когда в последний раз ты испытывал детскую, неприкрытую своей маской, радость? – Такой внезапный вопрос пришел ей в голову. Он звучал так просто и ненавязчиво, что казалось, совсем сбил эпистата с толку. Тот уже собирался силой выставить ее за дверь, но мысли его унеслись в воспоминания и он просто молчал. После достаточно мучительной и неприятной паузы, Эва решила удостовериться, что он слышал ее вопрос.  – Господин? – Не приподнимаясь, все также смотрела в потолок. Может чтобы не смущать, мысли его сейчас казались такими громкими. – Слышал.  – Ты не должен… – Знаю. Зачем спросила? – Он говорил кротко. Наверное не думал что непроизвольно перед глазами станут мелькать воспоминания, что он так старательно пытался забыть.  – Не знаю, я часто рассуждаю у себя в голове, вот решила озвучить.  – Понял… – Вы не поделитесь? Если не хотите не надо, это вопрос для раздумий. – Ступай, Эвтида. – Устало произнес мужской голос. Удивительно, он и вправду задумался. Эва не стала докучать своим присутствием и тихо сползла в кровати.  – Удачной вам борьбы с собственной головой, господин. – Произнесла та и вплотную подошла к эпистату, стоящему в проходе, гордо задрала голову чтобы смотреть точно ему в глаза и уголки губ ее поползли вверх. Хитрая, опьяненная ухмылка и горящие глаза. – Может ты дашь мне пройти? – Может ты вспомнишь что не смеешь указывать мне, тем более ты на моей територии?  – И что ты мне сделаешь, господин? – Ее взгляд буквально сверлил глаза эпистата, такая наглая.  Руки мужчины ловко оказались на хрупкой талии, притягивая Эву вплотную к себе, не оставляя даже теба между ними. Чрезмерно много позволяла она себе сегодня. Ей можно, она пьяна. А он, ему нельзя?  – Ни в коем случае, никогда не надо недооценивать меня и вот что я сделаю. – Теперь уже на его лице красовалась убийственно зловещая ухмылка. Уверенные руки приподнялись к шее, на ней и сомкнулись. В глазах Эвы теперь читался страх, она уже успела пожалеть обо всех сказанных словах, в его сторону. Успела отругать себя за безответственность, что позволила выпить слишком много, придти сюда. За все, ей было страшно, ведь руки были на уязвимой части ее тела. Она не сможет сделать ничего. А его настрой похоже чрезмерно серьезный.  – Сегодня, непокорная, я позволил тебе слишком много. И все это останется тут, в этой комнате между нами. Слышишь?  – Да. – Тихо произнесла она, предварительно приподняв голову, чтобы он смог увидеть чистоту и честность ее слов.  – Последнее. – Он быстро произнес это, и Эва не успела даже осмыслить происходящее, как его большие пальцы проползли ей на щеки и притянули лицо чуть выше. Его холодные как сталь губы соприкоснулись с ее, пухлыми и горячими как палящее солнце. Быстро, чувственно. Он был умел во всем, и даже в этом. Но все равно чувствовался его собственный почерк. Как и во всем остальном, он был четким и властным. Не давая возможности девушке прийти в себя, он немного надавил на щеки. Так у него появилась возможность углубить поцелуй. Еще немного протянув время, он все-таки стал делать то что задумал. Не спешил. Медленно, но верно превращая происходящее в нечто страстное, желанное. Руки его опустились на хрупкие, бронзовые плечи. Напоследок он лишь нежно подцепил немного покрасневшую нижнюю губу девушки зубами.  – Лучше чем я представлял, ступай манящая.  Эва тихо вышла, но ее голова тоже не осталась пустой. И наверное еще не скоро станет.  Эпистат аккуратно прикрыл дверь за уходящей. Мысли в голове терзали его. Он погрузился в какой-то забытый уголок своего мозга, куда уже давно не заглядывал, ища ответы для себя. Что им двигало только что? В голове было безумное количество мыслей, они крутились и смешивались в одно и снова разделялись на мелкие-мелкие части. Сейчас, подходя к окну, он уже не видел и не слышал. Его голова была переполнена вопросами, ответы на которые не суждено было получить, по крайней мере пока. Он следил взглядом за скрывающимся в ночной тьме силуэтом девушки, подмечая все изгибы ее фигуры, как уместно она смотрелась в ночи. Уходящей от него. Ей это шло. Ночь и Эвтида, аромат диких ягод и мяты. Вот что было в мыслях Амена, когда он подходил к своей кровати. Сбивчивое дыхание и напряжение в паху не давали ему покоя. Он опустился на кровать, прикрывая глаза, стараясь успокоить разыгравшееся сердце. Но мысли вновь и вновь возвращали его к зеленым глазам, смотревшим на него из ночного неба. Длинные ноги раз за разом всплывали в воспоминаниях и эта хрупкая шея, на которой пальцы Амена практически смыкались, казалось, если он сожмет руку чуть сильнее, сломает ее.  – Хрупкая. – Тихий шепот эпистата разноситься по просторной комнате. Он ложиться на кровати и пальцы его, опускаются к резинке штанов.  – Что же делаешь со мной… Эвтида. – Свободная рука ложиться на глаза, немного потирая их, стараясь избавиться от наваждения, которое догнало блондина в лице юной, умелой шезму. Он шумно выдыхает застрявший в легких воздух и пальцы оказываются под натянувшейся тканью штанов. – Наглая… – Вздох. Сильные руки на которых выступили вены, обхватывают напряженную плоть, губы Амена смыкаются в тонкую линию. Кисть опускается вниз к основанию, пока мысли уносятся в воспоминания. Сегодняшнего поцелуя, ее коротенького кизалиса, узкой талии, наверняка упругой груди.  Горячие, пухлые губы, к которым вновь захочется прильнуть, как только он их увидит снова. Пальцы, прикрывающие глаза, скользят вниз к губам, очерчивая их контур, вспоминая чужие прикосновения.  Она лежит под ним, так же ухмыляясь, пока он стягивает с нее этот ненужный элемент одежды, буквально разрывая его на женском теле.  Эв-ти-да. Дарующая жизнь. Имя которое прокручивается раз за разом и эхом отдается в голове, когда рука скользит вверх. А образ обнаженной девушки становиться все отчетливее. Как прогибалась ее спина под его руками, как она откидывала голову и как поцелуями он срывал тихие всхлипы с ее губ. – ”Ее губы.” – Повторилось в его голове, и пальцы сжали плоть сильнее, набирая темп. На лице выступила легкая испарина и губы приоткрылись в тихом рыке.  Он входил в нее раз за разом, вбивая тело в кровать, меняя позу за позой.  Очерчивал головку большим пальцем и вновь входил в кольцо своих рук. Мечтал о девушке у себя в кровати, чтобы это была не ладонь, а ее горячие губы.  – Исфет… – Тихо прорычал Амен, излившись на свой же живот, набирая как можно больше воздуха в легкие. – Так нельзя… – Выдохнул мужчина, хватая первую попавшуюся тряпку и вытер белесую жидкость с напряженного пресса.  – Это невозможно.. эта девчонка. Нет, не в ней дело… – Тряпка отлетела в сторону двери, потом уберет. Потом. Сейчас другое. – Великий ра, у меня просто давно не было женщин, наваждение какое-то.