ангел в потертых пуантах.

чонгук складывает в сумку потрепанные временем пуанты и встает со скамейки, слегка разминая плечи и спину. он распускает тугой блондинистый хвост на затылке и немного массирует кожу головы, прикрыв глаза от расслабления. тело слабо ломит, а мышцы покалывают, и омега улыбается самому себе, он скучал по этим чувствам после тренировки. они привычные и далеко не в новинку для него, ему нравится ощущать эту приятную усталость и видеть в зеркале репетиционного зала, что его старания все больше приносят плоды. чонгуку было семь, когда впервые папа привел его в школу искусств по его же желанию. насмотревшись с бабушкой старых кассет с её выступлений, чья балетная труппа в свое время была довольно популярной в сеуле — у него появился незатейливый интерес, который он даже не стал скрывать, сверкая заинтересованными и еще совсем детскими карими бусинами, а бабушка была только рада рассказать о самых ярких воспоминаниях своей молодости побольше. путем долгих рассказов, просмотром ни одного десятка фильмов и прочитанных книг, воодушевление и трепет внутри маленького омеги росли с каждым днём все больше и больше, вытесняя наружу уже итак открытое и явное желание. чонгук понимал обоснованное волнение родителей, которые были осведомлены о последствиях такого вида танцевального искусства и не хотели, чтобы их единственный ребенок однажды пострадал от вероятных травм, но под гнетом детского воодушевления и сияющих глаз они сдались, взяв с маленького омеги обещание, что если что-то пойдет не так и если он будет чувствовать себя плохо, то он будет пробовать себя в чем-то менее травмоопасном, чем балет. но чонгук не передумал ни через полгода и ни через год. он стал чаще посещать балетные спектакли, театральные постановки, просто тайком подглядывать за старшими балетными труппами в школе, пока те репетировали танцевальные номера уже на пуантах. он с замиранием сердца ждал момента, когда однажды ему тоже позволят встать на них и попробовать на себе какого это. и те моменты, когда каждый раз руки трепетно сжимали балетный станок, пока они повторяли комплекс упражнений классического экзерсиса под живое звучание фортепиано из раза в раз, чтобы разогреть мышцы и дать себе возможность в полной мере почувствовать свое тело, а в дальнейшем контролировать его — не сравнится для омеги ни с одним чувством в этом мире. «следи за постановкой корпуса» «не заваливайся и не опирайся на станок» «держи ровную осанку — это визитная карточка любого артиста балета» «пятки сомкнуты, носки наружу» «следить за центровкой будет легче, если ты почувствуешь каждую клетку своего тела и сможешь его контролировать» омега впитывал каждое указание и правило преподавателя как губка, и заучивал как мантру, с каждым занятием превосходя самого себя, но стараясь не переусердствовать слишком сильно. последствия, о которых так сильно переживали его родители, настигли его спустя время, как только он встал на пуанты, но ни деформация большого пальца, ни растяжения связок и коленных суставов, все еще не дали чонгуку повода передумать и отказаться от маленькой мечты, из-за чего он регулярно слышал в свой адрес жалостливые вздохи от родителей, которые поняли, что сына не переубедить. чонгук быстро набирался опыта, стараясь не совершать прошлые ошибки и контролировал каждый свой шаг и каждое движение, поэтому травмы не были его частыми и верными друзьями. омега регулярно ухаживал за ногами для профилактики и делал для ног ванночки с душистыми травами, мазал кожу кремами с охлаждающим эффектом, как однажды советовала его бабушка, чтобы держать их в тонусе и виде, на который можно посмотреть без слез. но так или иначе, это все — результат его долгих и упорных тренировок, которыми он остается доволен, когда наблюдает за своим танцем в зеркале. занятия балетом для омеги - это одно из самых волнующих и красивых искусств, которые способны наполнять его жизнь радостными красками и эмоциональным воздействием. для него это способ передать весь спектр своих гложущих чувств и эмоций через свое тело. его единственная отдушина, в которой он находит свое успокоение и создает вокруг себя свой маленький безопасный мирок, стоя напротив зеркала и делая простой пируэт из раза в раз, пока голова окончательно не закружится, а силы не иссякнут. — чонгук! — отдаленно слышится голос преподавателя, и чонгук выныривает из вороха воспоминаний, подмечая, что в раздевалке остался уже совсем один, — была рада снова увидеть тебя в строю, — женщина в возрасте нежно улыбается, подсаживается к нему на лавочку и неловко кивает на его лодыжку, скрытую тканью спортивных штанов, — я старалась сегодня особо не нагружать тебя. заметила, что на пуантах ты похрамываешь до сих пор. госпожа чхве, которая в следствии оказалась их балетмейстером, понравилась омеге с первых секунд, как только он впервые переступил порог балетного зала. она была в меру строгой и требовательной, когда дело касалось обучения и тренировок, и чрезмерно доброй, дружелюбной и искренней, когда дело напрямую касалось её учеников и учениц. она умела располагать к себе, и в силу своего опыта преподносила всю информацию и знания о балете достаточно доходчиво и доступно, на свой лад и на примерах из жизни, что значительно сильно помогало еще совсем юным артистам балета вникнуть в суть и понять то, что им пытаются донести. она прилагала много сил, не меньше, чем сами танцоры, чтобы иметь за спиной несколько десятков лучших выпускников школы искусств балетного направления, которые добивались еще больших высот и это заставляет чонгука по-настоящему ей восхищаться. — все в порядке, — он бросает взгляд на лодыжку и тянет уголки губ вверх, — вы же знаете, она у меня проблемная, — пытается перевести в шутку и натыкается на лисий прищур госпожи чхве, которая пытается выглядит серьезной, но смешинки в глазах выдают её с потрохами заставляют омегу с улыбкой закатить глаза, — правда в порядке! хотите, кабриоль прямо сейчас продемонстрирую? женщина приглушенно смеется и качает головой. этот парень всегда был упертым до мозга костей. а чонгук будет скучать по ней. оглядываясь назад и смотря на маленького омегу, который заплакал от счастья, когда впервые встал на пуанты, он поверить не может, что он уже выпускник, который скоро покинет стены школы искусств, где провел больше половины своей жизни. чем ближе выпускной экзамен, тем больше он чувствует на кончике языка привкус приятной ностальгии по этому месту, родным полюбившимся стенам, балетному залу и своей трупе, которые помогли друг другу исполнить маленькую мечту и стали достойными артистами балета, которые могут с гордостью нести это звание на своих плечах, протаптывая пуантами дорожку к новым высотам. женщина неловко мнется несколько секунд, опускает взгляд, будто бы хочет что-то сказать, и в конечном итоге берет омегу за руку и поджимает губы, слегка улыбаясь. — я перед выпускными каждый раз становлюсь такой сентиментальной особой с тонкой душевной организацией, — театрально вздыхает и закатывает глаза, явно недовольна таким своим поведением, что не особо присуще преподавателям, которые должны держать лицо перед своими учениками, — просто хотела сказать, что ты лучший танцор в своей трупе, чонгук, и тебе определенно ждёт большое будущее, если ты сам того хочешь, — вздыхает госпожа чхве, — но, давай-ка ты пообещаешь не забывать старую тетушку чхве и будешь изредка делиться с ней своими достижениями? — снова лисий прищур и чонгук ярко улыбается, хоть внутри все сжимается от медленно надвигающейся тоски. — да как вы смеете? — оскорблено кривится, прикладывая свободную ладонь к сердцу, — я и дня не проживу без «чон, твое па-де-ша выглядит как прыжок лягушки, а не грациозной кошки, держи осанку!», скачаю вам фейстайм и будем созваниваться, чтобы я слышал это и держал себя в тонусе. — маленький глупец, — смеется женщина и тянет его на себя, чтобы обнять и через пару секунд отстраняется, поправляет тугой хвост на голове и вновь принимает непробиваемый холодный вид, присущий преподавателю, — не опаздывай завтра, будем оттачивать твое па-де-ша для выпускного экзамена. чонгук смотрит вслед женщине пару секунд, что скрылась за дверью раздевалки с улыбкой на лице и, подхватив сумку, тоже двигается к выходу. он выходит из зала, хмурится и копошится в спортивной сумке, с досадой осознавая, что забыл наушники дома и всю дорогу до своей маленькой однушки у черта на куличках придется топать под раздражающий звук машин, не дающих сконцентрироваться на своих мыслях. омега идет по выкрашенному в белый и нежно-розовый цвет холлу и думает о том, что довольно сильно задержался в раздевалке, раз школа уже опустела, не успевает он зацепиться за эту мысль окончательно, как по ступенькам вниз от входа выбегает группа маленьких смеющихся омег, чей смех отбивается от стен эхом, создавая своеобразный хаос. за ними еле поспевают изнеможенные от активности своих детей родители и почти сшибают его с ног, но он только улыбается и треплет их по макушке, когда они останавливаются и замолкают чтобы поздороваться с ним, а после снова со смехом побежать в раздевалку. чонгуку нравится иной раз, когда выпадает свободная минутка, наблюдать за ними и их тренировками, замечая новые положительные результаты в их занятиях. он однажды заметил, что они подглядывают за его тренировками, а когда омега решил подшутить над ними, поймав их с поличным, те смущенно опустили взгляд и сказали, что однажды хотят стать такими же как он: элегантным, грациозным, изящным и невесомым. артистом балета, который умеет ловить ритм, гармонию и чувствовать свое тело. ему не впервой слышать такие комплименты, касающиеся его и его танца напрямую, но узнать, что он был примером для подражания в чьих-то глазах было неописуемо приятно. чонгук увидел в них маленького себя, который также однажды подглядывал за взрослыми трупами, нашел свой пример для подражания и стремился стать таким же, а то и лучше, и он надеется, что эти девочки найдут в стенах балетного зала себя, также, как и чонгук тринадцать лет назад. — да ладно, кого я вижу? — слышится до боли знакомый радостный голос, и омега округляет глаза, поворачиваясь к его источнику. его лицо вытягивается в удивлении и он от неверия подпрыгивает на месте, после чего со всех ног несется к парню, что расслабленно стоит возле дверей зала хореографии и разводит руки в стороны, чтобы поймать в свои объятья омегу. — хен, с ума сойти! — радостно пищит чонгук, обнимая хосока за шею, — ты давно вернулся? почему не позвонил? и не написал даже? — отстраняется от старшего и поправляет съехавшую с плеча сумку, продолжая во все блестящие от неверия округлившиеся глаза разглядывать альфу, будто бы это сон и его друг сейчас исчезнет. — уже как вторую неделю тут, — пожимает плечами и смеется, когда замечает, как губы омеги обижено надуваются, — твоя балетмейстер сказала мне, что ты на больничном, и я не стал тревожить тебя лишний раз. чонгук закатывает глаза на слова друга и складывает руки на груди. он пытается придать своему лицу как можно больше серьезности, но хосок только треплет его по щекам и улюлюкает о том, что их скоро совсем не останется и тискать будет нечего. — как твоя нога? — кивает на лодыжку и омега отмахивается, кивая на выход из здания. — порядок, хо. лучше расскажи мне, как ты всех размазал в штатах своим фристайлом, — толкает его плечом, играя бровями. они с хосоком познакомились три года назад, когда в их школе открыли класс хип-хопа и начался набор желающих. чонгука мало интересовало все, что не балетный зал, пока он случайно не забрел на вступительный экзамен хип-хоп танцоров. многое ему было непонятно и эти хаотичные движения были далеки от его заученного пируэта или жете, но было в этом что-то завораживающее, что заставляло омегу изредка наблюдать за тренировками или выступлениями небольшой, на тот момент, команды и тайно восхищаться такой дикой интенсивностью этого танцевального направления. альфа, который, как оказалось, был преподавателем, поймал его за наблюдением в дверях и с лучезарной улыбкой сказал, что если ему интересно, то он может заходить прямо в зал, а омега даже и не скрывал своего интереса и после своих тренировок иногда бегал в соседний зал, открывая для своего кругозора новое и далекое от него искусство. позже хосок позвал его перекусить с целью разузнать про балет побольше, ведь чонгук после просмотра нескольких десятков его тренировок просто обязан отдать ему должное. и это просто вошло в привычку, ходить в кафе неподалеку от школы или прогуливаться, делясь последними новостями, иногда жаловаться на жизнь и просто болтать о всяком, потому что у хосока кажется был нескончаемый запас смешных историй за все свои двадцать два года, а в выходные иногда проветривать голову от бесконечных тренировок в каком-нибудь торговом центре. он оказался хорошим и искренним другом, коих у омеги никогда не было и появился он в его жизни со своей поддержкой, кажется, в самый нужный для чонгука момент. его определенно смущало, что многие ученики видели, как чонгук проводит время с преподавателем их школы, но он совсем не чувствовал этой разницы между ними в пять лет и омега бы не назвал его своим лучшим другом, с которым он проводит все свое свободное время и постоянно находится на связи, но назвал бы единственным, с кем ему комфортно и с кем он может отпустить себя и не волноваться ни о чем, что могло тревожить его до этого. у хосока было поразительное свойство делиться своим бесконечным зарядом позитивной энергетики и оптимизмом, а семнадцатилетнему на тот момент чонгуку казалось, что он за всю свою жизнь никогда не видел настолько жизнерадостных и улыбчивых людей, которые делятся этим настроением со всеми направо и налево, совсем не сажая свою социальную батарейку, которая у самого омеги дай бог до пятидесяти процентов когда-то доходила. три месяца назад он улетел в штаты на повышение квалификации и изучение других танцевальных направлений, и чонгуку самую малость было тоскливо, потому что он не видел ничего кроме стен танцевального зала, своей трупы, университета и хосока, пока не подвернул лодыжку и все время уходило на лечение и реабилитацию, которое нужно было довести до конца как можно скорее, потому что ряд спектаклей и выпускной экзамен уже дышали омеге в затылок. — отстой, — внезапно кривится хосок, — полетел на повышение квалификации, но ничего нового по факту не узнал, — пожимает плечами, открывая дверь и пропуская омегу вперед. теплый майский ветер обжигает пунцовые после тренировки щеки чонгук, и он наконец-то вдыхает в легкие свежего воздуха, прикрыв глаза. — это потому что ты - гений, хо, — улыбчиво фыркает чонгук, поворачивается лицом к альфе, — с твоим талантом ты мог бы выйти на мировой уровень, а не в нашей школе сидеть. — брось, она мне уже как второй дом, — отмахивается хосок и смотрит на наручные часы, — извини, мелочь, но сегодня составить тебе компанию в кафе я не смогу, дела остались, — возвращает взгляд на наигранно надувшего губы чонгука и усмехается, — но в качестве компенсации, предлагаю заглянуть ко мне на выходных? чимин по тебе соскучился и все уши мне прожужжал уже, расскажешь заодно, что нового произошло за мое отсутствие. глаза чонгука вмиг загораются и он кивает в согласии несколько раз. еще одна социальная бабочка с бесконечным зарядом энергии, и чонгук думает, что чимин с хосоком определенно друг друга стоят и дополняют. чимин - преподаватель в балетной академии, куда собирается поступать чонгук, после выпуска из школы искусств, и единственный человек, кто мыслит и понимает проблемы омеги, касающиеся балета. со старшим омегой всегда есть о чем поговорить и чонгук всегда охотно и с интересом слушает мелодичный приятный голос про истории с работы или о своем опыте, впитывает в себя советы от него и краснеет, когда тот по-настоящему им восхищается, говоря, что чонгука ждёт великое будущее. поэтому каждую их встречу он предвкушает с особым трепетом. — тогда договорились. я напишу тебе, идет? — хосок тянет омегу на себя и слегка приобнимает за плечи. омега спускается со ступенек и достает телефон из кармана, думая о том, что было бы неплохо позвонить папе и обсудить их посещение на его выпускном экзамене, потому что для него это как никогда важно, хоть они и до сих пор изредка пускают в трубку тревожные вздохи, говоря о том, что им не нравятся травмы омеги из-за его деятельности. заглядевшись в дисплей телефона, он не замечает, как врезается в чье-то тело и плечо пристреливает слабой болью, а спортивна сумка, откуда выпадают гетры и пуанты, оказывается на земле. омега приседает на корточки, чтобы собрать, все что выпало, бурчит себе под нос о том, что в очередной раз забыл закрыть сумку и внезапно вздрагивает, когда касается чужой смуглой руки. — ты прямо как золушка, — слышится сбоку низкий и до мурашек приятный голос, от которого внутри все невольно замирает. омега поднимает голову на источник звука и сталкивается взглядом с раскосыми карими глазами, а в ноздри забивается тяжелый, но приятных запах хвои, исходящий от парня напротив. он бегает растерянным взглядом по чужому лицу, охотно подмечая насколько привлекателен и красив альфа перед ним. взгляд не без интереса цепляется за грубые черты лица, заостренную линию челюсти, открытый лоб, на который спадает пара прядок угольных волос, густые темные брови и выразительные глаза. он слабо хмурится, когда замечает на красивом лице синяк на скуле и разбитую губу, что не скрывается от вида альфы, который дергает бровью и усмехается от такого изучающего взгляда. этот жест заставляет омегу смущённо стушеваться и он опускает взгляд вниз, тут же понимая, что от этого легче не станет, потому что альфа держит в руках его пуанты и чонгук вновь теряется, непроизвольно ведя взглядом от сильного запястья выше, разглядывая полосы выпирающих вен и слабо перекатывающие мышцы. они поднимаются с корточек почти одновременно. — вот, держи, — альфа улыбается и протягивает омеге пуанты, а у чонгука сердце ухает куда-то в пятки, когда он возвышается над ним, перекрывая своим разворотом плеч весь обзор на внешний мир. несмотря на слегка грозный внешний вид, улыбка у этого альфы такая невинная и добрая, что у чонгука просто нет шансов не улыбнуться в ответ. — спасибо, — тихо благодарит он и тянет уголки губ вверх, на что парень улыбается еще ярче. он забирает пуанты из чужих рук и складывает их обратно в сумку, не забыв закрыть ее. ему интересно, что этот альфа забыл у дверей школы искусств, потому что у незнакомца идентичная спортивная сумка и сам он одет в спортивные штаны и футболку, но чонгук ни разу не видел его у них в школе, да и по комплекции тела он не особо походит на танцора. парень смотрит несколько секунд на такого же замершего в ожидании чего-то чонгука и протягивает ему свою ладонь. — тэхен, — представляется альфа, в надежде опуская взгляд на свою руку, куда секундами позже несмело опускается ладонь, явно уступающая ему в размерах и это заставляет его слабо улыбнуться. — чонгук, — наконец-то поддает голос омега, подмечая насколько у альфы большая и теплая рука. — а я ненароком подумал, что все-таки золушка, — подмигивает и усмехается, слегка сжимая чужую ладонь, что заставляет и без того пунцовые щеки омеги покраснеть еще больше. — перестань смущать моего младшенького, чудовище двухметровое, — ворчит хосок, внезапно появляясь из-за спины тэхена и закидывая руку ему на шею, — что с лицом? — спокойно спрашивает, будто бы синяки на его лице это обыденность, — опять пропустил апперкот? хоть что-то в твоей жизни стабильно. лицо чонгука вытягивается в удивлении, когда он понимает, что эти двое знают друг друга и, судя по всему, они не простые знакомые. и если полный недоумения омега теряет нить монолога хосока и переводит взгляд с одного на другого, думая при каких обстоятельствах эти два абсолютно разных на внешний вид человека познакомились и дошли в дружбе до стадии лав-хейта, то тэхен откровенно залипает, пропуская мимо ушей все слова хосока, адресованные ему. альфе на секунду кажется, что мир вокруг замирает, пока он пытается наглядеться на омегу, отпечатывая на сетчатке глаза каждую деталь в его привлекательной внешности, а кончики пальцев руки, где ранее была его нежная ладонь до сих пор покалывают, отдавая маленькими разрядами по всему телу. слабый ветер развивает белые, слегка взмокшие кудри, что спадают на глаза, из-за чего омега постоянно заправляет их за ухо, но отчего-то не собирает в хвост. он слегка ежится, очаровательно морщит нос и улыбается, когда хосок пускает очередную шутку, забыв о том, что десять минут назад у него были дела. карие омуты, в которых тэхен, кажется уже успел утонуть, выглядят настолько невинно, а сам чонгук кажется таким хрупким, нежным и беззащитным, что хочется укутать его в своих объятьях, но пока чонгук только сильнее кутается в свою белую ветровку и опускает глаза, поджимая губы от улыбки, что так и напрашивается на лицо, когда он замечает пронзительный взгляд альфы на себе. — так, вы успели познакомиться? — спрашивает хосок, переводя взгляд с одного на другого, — не волнуйся, этот страшный на первый взгляд человек на самом деле не такой уж и страшный, чонгук-и, — отмахивается хосок, а омега прыскает в кулак, пока тэхен закатывает глаза и пихает друга кулаком в бок, заставляя хосока зашипеть и отстранится, — он приглядывал за дарси и цветами, пока нас с чимином не было, и решил остаться в нашей скромной обители, пока не найдет себе хорошее и не съемное жилье. — ты мог бы попросить меня присмотреть за моим ребенком! — возмущается чонгук и пропускает конец предложения мимо ушей, вспоминая, когда он в последний раз видел и тискал плюшевого мейн-куна, — чон хосок, ты решил выбросить меня из своей жизни на три мес… тэхен наблюдает за тем, как губы омеги надуваются и непроизвольно улыбается от того океана очарования, что собрал этот парень в себе. — я всего лишь не хотел отвлекать тебя от подготовки к предстоящему экзамену! — пытается защититься хосок, — у тебя круглые сутки тренировки, к тому же ты ногу повредил, мне совесть не позволила просить тебя о помощи, — альфа пускает в ход слабую манипуляцию и давит на жалость, на что чонгук насмешливо фыркает. они стоят еще несколько минут и решают, когда чонгуку будет лучше заглянуть к ним в гости, пока хосоку не звонит чимин с вопросом, где носит его натренированную задницу и почему до сих пор не у балетной академии, куда он должен был за ним заехать, и тот улетает восвояси, оставляя свои друзей наедине и совсем забывая, что должен был подкинуть и тэхена на тренировку. неловкую тишину разрушает тэхен, вновь протягивая ему ладонь. — было приятно познакомиться, чонгук, — он улыбается, когда омега уже более смело вкладывает свою ладонь в чужую, — могу я надеяться на то, чтобы узнать тебя поближе? в этот раз чонгук совсем не скрывает улыбку и делает пару шагов назад. и возможно здесь, задумчиво сощурясь и склонив голову вбок, тэхен понимает, что не так уж и легко придется с этим омегой. возможно. — это взаимно, тэхен. он разворачивает на пятках и уходит, оставляя усмехнувшегося альфу за спиной, что втягивает слабый персиковый шлейф. чонгук чувствует, как ускоряется стук сердца, а улыбка не перестает сходить с лица, и тогда он прячет руки в карманы ветровки. наушники нашлись.