тэхен встряхивает головой, смахивая мокрую челку со лба, и раздражается, когда пот капает на глаза, затуманивая взгляд. он наполняет легкие воздухом через нос, затем выдыхает, сжимая мышцы пресса и повторяет это из раза в раз при каждом ударе о грушу.
базовый джеб. ненавистный апперкот. хук. левый. правый. джолт. движения резкие и быстрые, не терпящие промедлений, и без того сильные удары с каждым разом становятся все жестче, грозясь сорвать грушу с чертовых петель на потолке.
альфа останавливается, выпускает тяжелый вздох и позволяет телу расслабиться. руки под бинтами горят огнём, а тело после двухчасовой тренировки и беспрерывной часовой долбежки по груше ощущается, как минимум, ватным. капли пота стекают от висков к шее и бегут по голому торсу, прячась в кромке красных шорт. он на быструю руку обтирается полотенцем, присаживается на лавочку и разминает руки, чтобы в следующую секунду взять бутылку холодной воды и начать утолять жажду короткими глотками.
он облокачивается локтями на коленки и, сощурив раскосые глаза, оглядывает зал, где по ощущениями творится полнейший хаос. несколько высоких рингов, где прямо сейчас тренируются ребята, которых готовят к приближающимся турнирам, расположены посередине зала, по углам небрежно разбросаны канаты, гантели, штанги и тренажеры для кардио и силовых тренировок перед спаррингами. по правой стороне зала, где сидит тэхен, прямо напротив больших зеркал, висит десяток боксерских груш, мешков с песком и одна единственная небольшая лавочка, потому что в этом зале никто не позволяет себе такую вольность, как отдохнуть, кроме как, перевести дух между тренировками с тяжелыми гантелями и любительскими боями.
родители отдали его в секцию бокса в десять лет, ссылаясь на вечную занятость на работе и невозможность заниматься в ребенком самостоятельно, уделяя ему должное внимание на постоянной основе. с самого детства его заученным маршрутом были: школа-секция-дом-дом-школа-секция, и не то чтобы он был сильно против этого. поначалу для него это было просто хобби, увлечение, которым он может занять себя в свободное от школы время или на выходных, но, спустя несколько лет, он поймал себя на мысли, что ни к чему у него больше не лежит душа и не загорается интерес, что не перчатки и боксерская груша. всего за два года тренировок это стало неотъемлемой частью его жизни, без которой он себя уже не видел и вряд ли смог бы существовать в дальнейшем. бокс научил альфу уважению, настойчивости, терпению, концентрации, силе духа и умению мыслить наперед. тэхен пришел к выводу, что этот вид спорта тоже своего рода искусство, и уже в четырнадцать лет он из любительской секции перевелся в профессиональную, где им заинтересовались, говоря, что для обычного любителя он слишком перспективный и сильный, будто развит в этой деятельности не по годам.
реакция родителей, когда после выпускного из школы, будучи уже кандидатом на мастера спорта по боксу, тэхен поставил их перед фактом, что намерен строить карьеру спортсмена дальше, а не продолжать обучение в университете, была неоднозначной, но открыто они не возникали, в глубине души понимая, что в этом есть их вина. возможно, не такого будущего они хотели для единственного сына, говоря о том, что бокс тэхена в будущем не прокормит и что это не перспективная «работа».
альфа был не согласен.
и уже через год после выпускного, в двадцать лет на чемпионате, он получил звание мастера спорта по боксу, выстояв восемь турниров с такими же кандидатами спорта в своей весовой категории, собранных со всей кореи.
наблюдая за этим своеобразным хаосом в зале, из кучи беспрерывно тренирующихся боксеров, ругающихся тренеров и, гудящим от сообщений менеджера о том, что через пару дней бой, телефоном, он думает о том, что за четырнадцать лет это все стало таким родным, и что тэхен с трудом сможет представить свою жизнь без стен этого зала, без ринга и тем более без людей здесь, которые стали второй семьей. это все стало вторым домом. единственный раз, когда он брал длительный перерыв — это время, когда он служил в армии два года назад, и даже там он старался поддерживать себя в надлежащей для мастера спорта по боксу форме, мучая одну единственную грушу на весь взвод из ста солдат, которые тоже горели желанием побоксировать и возмущались всякий раз, когда придя в зал, снова видели там альфу. тэхену, по его скромному мнению, было нужнее. он тогда всего год, как он получил звание мастера спорта, и он просто не мог себе позволить расслабиться на полтора года в армии и потерять звание, как только вернётся обратно на ринг.
зачастую, люди, выступающие в роли наблюдателей за рингом, фыркали и говорили что бокс – это непонятные беспорядочные удары в надежде «достать» до противника, тэхен на это только лишь ухмылялся и молчал. он продолжал гнуть свою линию, думая о том, как глубоко эти немыслящие люди заблуждаются. каждое его движение отточено годами беспрерывных тренировок, а бесконечные вычисления стратегий и правильной тактики выбираются и строятся в голове тэхена под каждого соперника индивидуально буквально за секунды.
бокс – это шахматы на ринге, где просчитывается и предугадывается каждый удар, где сильные стороны выходят на передний план, а слабые маскируются. бокс - это не только про зрелищную драку в перчатках для вида - это про стратегию и интеллект, где огромную роль играет не только физическая подготовка, но и психологическая, которая играет огромную роль уверенности в собственных силах.
чтобы добиться звания мастера спорта и быть в шаге от звания мастера спорта международного уровня альфа четырнадцать лет проходил через кровь, пот и слезы, и продолжает проходить до сих пор, не смотря ни на что.
— какого черта ты тут ошиваешься, парень? — из-за спины слышится голос тренера, который задаёт этот вопрос ежедневно уже на протяжении нескольких лет, и альфа непроизвольно улыбается, поворачиваясь на мужчину, который подсаживается к нему на лавку, — разве тебе не выделили отдельный зал четыре года назад после повышения звания? — спрашивает, слабо толкая рукой в плечо.
тэхен снова осматривается и морщит нос, в отрицании качая головой.
— это не то, — пожимает плечами и отпивает еще немного воды из бутылки, — я половину жизни в этом зале провел, другой кажется абсолютно пустым, одиноким и не шумным. мне так не нравится.
минджи хлопает его по плечу пару раз и встает со своего места. тэхен поднимает взгляд на тренера, в чьих глазах пробегает мимолетная искра гордости за своего ученика.
— думаю, твой успех заключается в том, что ты тренируешься так же, как всегда тренировался до того, как стал мастером спорта, — тэхен кивает, соглашаясь.
— как вы и учили.
«не смотря на звание — тренируйся так, словно ты только кандидат»
— только почему-то этот смысл дошел тогда до одного тебя, а остальным оболтусам хоть бы хны, — ворчит в своей манере минджи и закатывает глаза, когда бросает взгляд на один из рингов, — ники, твою мать, один шаг вперед, когда собираешься напасть с кроссом!
— кто в этом году претендует на мастера? — спрашивает тэхен, мазнув взглядом по нескольким парням на рингах.
в планах сегодня была только силовая тренировка и отработка новой тактики на потрепанной жизнью и тэхеном груше, и любительский бой в эти планы не входил, но отчего-то именно сегодня альфу давит чувство незавершенного плана и только хороший бой с достойным соперником способен это давящее чувство перекрыть.
— хочешь спарринг?
— да, это было бы идеальным завершением тренировки, — усмехается тэхен.
альфа поднимается с лавочки, разминая затекшую спину, достает из сумки капу с парой перчаток и с вопросительным взглядом поворачивается обратно на минджи, который озадаченными глазами бегает по залу.
— только не убей его, — тэхен на эти слова фыркает и вставляет кусок пластмассы в рот, зажав его зубами.
минджи цепляет свисток губами и свистит, мнимо объявляя небольшой перерыв. зал вмиг погружается в тишину, а парни поворочаются на источник звука.
— кан хэвон и ким тэхен. ринг. исходное положение!
альфа ныряет под канаты и встает в центре ринга, стучит кулаками в перчатках по друг другу пару раз и слабо разминает шею. он три часа насиловал грушу между силовыми тренировками, поэтому лишняя разминка ему была не к чему. вокруг ринга собирается толпа из боксеров, чью тренировку на некоторое время остановили, пока миндже стоит с хэвоном в углу ринга и объясняет ему что-то, изредка поглядывая на тэхена.
— ты их когда-нибудь вообще снимаешь, ким? — беззлобно шутит парень у ринга и кивает на перчатки, — или твои пальцы уже приклеены к их внутренней стороне?
альфа усмехается настолько, насколько позволяет зажатая в челюсти пластмассовая капа и ястребом наблюдает за парнем, который выходит в центр ринга и становится прямо напротив него.
— я напоминаю, — начинает монотонным, даже скучающим голосом тренер, после того, как взглядом оценивает исходное положение парней и правильность их поз, — спарринг – место, где человек учится драться и оттачивает свои знания, а не убивает противника и меряется с ним членом.
по залу разносится хохот, пока тэхен закатывает глаза.
— готовы?
альфы кивают и не спускают внимательного взгляда друг с друга, пока миндже отсчитывает секунды до начала спарринга. оба оценивают возможности, выстраивают в голове свою тактику и стратегию на последующие удары.
тэхен абстрагируется от толпы вокруг них и редких перешептываний, просто отключает часть разума, которая отвечает за жизнь за пределами ринга и концентрирует внимание на противнике. хэвон претендует на мастера спорта — тэхен мастер спорта, который претендует на международный уровень, но на этом ринге они равны.
слышится звук свистка, и тэхен не теряет времени, обманчиво быстро вышагивает вперед и тут же делает два шага назад, что вводит хэвона в секундное заблуждение, которое на ринге недопустимо. тот быстро берет себя в руки и заносит перчатку над головой тэхена, который будто бы предугадывает каждое его действие наперед и нагибается, нанося ряд ударов по ребрам.
альфа отстраняется на несколько шагов, быстрым взглядом оценивая состояние противника. у хэвона до этого было несколько спаррингов и он уже изрядно уставший, вялые движение, растерянность и слишком тяжелое дыхание сдают его с потрохами. вряд ли он выстоит этот бой до конца. глаза тэхен падают на правую руку оппонента согнутую в локте, которой он пытается прикрыть бок и он слабо усмехается.
рёбра. противник перед ним открыт как чертова книга и это очень опрометчиво с его стороны.
тэхен уворачивается и отпрыгивает, когда хэвон пытается захватить его торс с целью повалить. он заносит левую руку, перенося весь свой вес правую ногу и пробивает оглушительный удар, попадя аккурат по челюсти, что заставляет альфу перед ним упасть спиной на канаты, но ему удается устоять на ногах. тэхен не останавливается, вновь заносит уже правую руку, повторяет отработанный годами базовый джеб и другой рукой наносит финальную атаку - ударяет противника по слабому месту, заставляя того согнуться и захрипеть сквозь капу.
ребра.
хэвон успевает пройтись по челюсти тэхена слабым хуком, прежде, чем упасть на ринг и тяжело задышать, схватившись за правый бок. тэхен наблюдает за ослабшим телом возле своих ног, слышит, как тренер отсчитывает десять секунд и свистит, поднимая руку тэхена вверх.
хэвон принял поражение слишком быстро, даже время первого раунда еще не истекло, хотя шанс продолжить был велик, потому что серьезных травм не было. он просто усмирил свою гордость, чтобы признаться самому себе в том, что темп тэхена для него — слишком быстрый и не терпящий медлительности, а удары — чересчур сильные для него.
— слабо для кмс, — выносит вердикт тэхен, как только вытаскивает капу изо рта и снимает перчатки, — даже трех минут не прошло, — он смотрит на тренера, развязывая бинты на руках, а тот только цыкает, слабо ударяя его по плечу.
— сказал человек, который одной ногой на международном уровне, — ворчит и оглядывается на оживленного хэвона, — твой менеджер должен предоставлять тебе бойцов твоего уровня для тренировок, хватит гробить моих парней. ты подбиваешь не только их лица, но и самооценку.
— преувеличивайте, — хмурится тэхен, он не согласен, — на ринге мы все равны.
— напоминаю: это понимаешь только ты, тэхен, потому что твой опыт дает о себе знать, а им еще учиться и учиться.
он обменивается с тренером еще парой слов о предстоящих соревнованиях и уходит в душевую, предвкушая, как смоет с себя весь груз этого дня и затянувшейся тренировки под холодной водой.
и, уже стоя под холодным душем, он расслабляется и не думает ни о чем. о чем обычно думают люди в завершении дня? строят планы на следующий? у тэхена давно заученное расписание и никаких планов, кроме как поскорее найти квартиру и перестать стеснять хосока с чимином своим присутствием.
каждый его день — день сурка. в семь утра подъем. пробежка несколько километров вместе с разминкой в ближайшем от дома хосока и чимина парке. силовая тренировка в зале. перерыв, в который он созванивается с риелторами. основная тренировка в зале. сон.
спарринги и любительские бои чередуются и это для него единственное разнообразие, а дни, когда менеджер назначает ему профессиональный бой и вписывает его в районные или городские соревнования для него, как бы абсурдно это не звучало, — выходные, потому что только в такие дни его расписание не имеет значение и не играет большой роли, кроме пробежки и разминки, в остальном он отдыхает вплоть до самого боя.
он не жалуется и не жалеет. это вся его жизнь и он сам выбрал для себя такой путь, но мысли о том, что хочется хоть какого-нибудь разнообразия в жизни и втеснить в это расписание что-то новое посещают все чаще, и он подумает об этом, обязательно после чемпионата в нью-йорке, где планирует повысить звание до международного уровня и войдет в тройку сильнейших по всему миру.
— ты решил сломать мне мобильник своими звонками? — усмехается тэхен в трубку, придерживая телефон плечом, пока надевает спортивные штаны и закидывает сумку на другое плечо.
на другом конце провода слышится ворчание хосока вперемешку с матами и оглушающий звук клаксона машины, который бьет тэхену по барабанным перепонкам, он морщится, отстраняя телефон от уха.
— ты где пропадал, чудовище? — спустя несколько секунд спрашивает хосок.
тэхен выходит из раздевалки и кивает парням на прощание.
— на тренировке, очевидно, — фыркает тэхен, — сейчас поеду домой, а ты успел соскучиться? — насмешливо воркует, открывая заднюю дверь машины и закидывая туда сумку.
— сплю и вижу, как ты съезжаешь от нас. наконец-то никто не будет будить всю квартиру в семь утра выходного дня.
альфа улыбается на слова друга и выезжает с парковки спортивного комплекса. когда дело касается тэхена, обычно жизнерадостный и энергичный чон хосок превращается в старого ворчливого деда, у которого буллинг тянет по венам, но тэхена это даже забавляет, потому что в обоих случаях с хосоком скучно не бывает.
— на меня вышел хороший риелтор и уже завтра поеду смотреть несколько квартир, потерпи еще немного.
еще пару минут тэхен слушает отборный мат, посвященный пробкам в центре сеула и людям, что в ней стоят и после в трубке слышится уже более менее спокойный голос.
— я вообще звонил, чтобы напомнить, что к нам сегодня чонгук придет после тренировки, — начинает хосок, а тэхен услышав знакомое имя замирает на секунду.
в моменте ему кажется, что он чувствует фантомный персиковый запах омеги и чувствует покалывание в кончиках пальцев, будто тот снова сжимает руку тэхена.
этот омега, что обронил свои пуанты прямо ему под ноги, не вылезал из его головы всю неделю, но тэхену, который привык сам брать все в свои руки казалось, что спрашивать о нем у хосока было бы странно. он просто ждал, когда чонгук придет к ним, но потерялся в днях недели и напрочь забыл, что тот обещал заглянуть к ним на выходных.
— у него тренировка закончилась полчаса назад, — продолжает хосок, — если мои подсчеты меня не подводят, то он уже должен подходить к нашему подъезду и уже через пару минут позвонит мне, а мы с чимином в пробке, будь она проклята, блять.
тэхен хмурится.
— я понял ход твоих мыслей, конечно, — говорит тэхен и заворачивает во двор их жилого комплекса, — но ты думал, что я оставлю его на улице, не пущу в квартиру и скажу ждать вас во дворе или что-то в этом роде?
в трубке слышится мученический вздох и тэхен бьется об заклад, закатанные глаза хосока встретились с его мозгом на секунду.
— я просто хотел попросить тебя встретить его и вести себя адекватно до нашего приезда, окей?
— какой-то вечер буллинга, — бурчит альфа и вылазит из машины, забирая сумку, — я по-твоему настолько плох?
— нет, — нервный до этого голос хосока вмиг превращается в язвительный, — но я видел твой взгляд возле школы, поэтому не удивлюсь, если ты случайно скажешь ему что-то из разряда «твои родители случайно не пек…
— ты сумасшедший, я отключаюсь.
в трубке слышится приглушенный смех прежде, чем тэхен сбрасывает вызов и идет к подъезду, выискивая блондинистую макушку и сладкий запах персика.
*****
омега сидит на лавочке, опустив голову вниз. он пинает носком кед камушки и покачивает ногами, слушая в трубке монотонный голос папы, который жалуется то на плохие оценки младшего брата, то на тюльпаны, которые в этом году почему-то не распустились и приправляет это ворчанием на отца, который из комнаты чонгука сделал настоящую винодельню и пропадает там днями напролет.
они видятся крайне редко, несмотря на то, что живут в одном городе, особенно в период, когда загруженность чонгука в школе искусств и университете с приближающимися спектаклями и экзаменами взлетает до небес, когда он даже иной раз ловит себя на мысли, что забывает, как выглядит его небольшая квартирка в дневном свете и как давно не пополнялся холодильник.
чонгук скучает по ним. безумно.
— я хочу, чтобы вы с отцом приехали на мой выпускной экзамен, — говорит чонгук и нервно закусывает губу, предугадывая, что последует за этими словами, — ваше присутствие важно для меня.
в трубке слышится сорванный вздох и минутное молчание.
— мне всегда так тяжело смотреть, когда ты стоишь на этих пуантах и знать, что скрывается за красивой картинкой, — бодрый голос папы сменяется на жалостливый и это заставляет омегу разочарованно поджать губы, — я не против, что ты занимаешься этим и прекрасно понимаю, что балет - это вся твоя жизнь, но…
— тринадцать лет, пап, — не выдерживает чонгук, — что за дискриминация такая? ездить на соревнования мингю по боксу, где они практически убивают лицо друга - это нормально, а как приехать ко мне, так это целая трагедия.
— не преувеличивай, малыш, — нежным голосом шепчет папа, — от направления, которое выбрал твой младший брат я тоже не в восторге, зато отец очень даже, — усмехается.
омега улыбается. отец в свое время строил карьеру боксера, пока не получил травму из-за которой пришлось все бросить, поэтому на желание мингю заниматься боксом отреагировал очень даже радушно, думая о том, что сын может добиться таких высот, до которых отец так и не успел подняться.
чонгук слышит шуршание и краем глаза замечает, как на лавочку рядом с ним кто-то подсаживается, но от телефона разговора не отвлекается и не спускает взгляда с носков собственных кед.
— мы приедем, обещаю, — улыбка на губах чонгука расцветает и его бы воля, он бы как маленький ребенок навернул вокруг детской площадки несколько радостных прыжков, — напомни, когда?
— в начале июля.
— боже, еще два месяца — театрально вздыхает, — дожить бы для начала.
— пап!
— о, нет, малыш, твой отец снова поднимается в твою комнату и я должен быстро перехватить его, пока снова не потерял на несколько суток, — быстро щебечет папа и в трубке слышится резвый топот, — не забудь поужинать!
звонок обрывается и только сейчас омега замечает несколько пропущенных от хосока и чимина. он почти нажимает на кнопку вызова, как знакомый басистый голос сбоку заставляет вздрогнуть.
— давно тут сидишь?
чонгук наконец-то поворачивает голову и видит, кто подсел к нему минутами ранее и изредка пускал звучные усмешки. удивительно, что он еще раньше не понял, кто рядом с ним, потому что в эту же секунду его окутывает тяжелый хвойный запах с примесью сладкой мяты. он не скажет этого вслух, но он рад видеть тэхена и едва не отсчитывал дни до субботы, потому что знал, что наверняка альфа тоже будет дома у хосока с чимином. вряд ли он сможет сейчас объяснить, чем именно обусловлена эта небольшая радость, что разливается теплом по груди, просто было в нем что-то, что зацепило чонгука с первого взгляда и тянуло за собой.
и пусть он не скакал по детской площадке и не пищал, но слабая улыбка, за опущенными рукавами белой ветровки, которыми он пытался её скрыть, сияющие глаза, выдавали его.
альфа хитро щурит раскосые глаза и тянет губы в улыбке, когда замечает, что чонгук беззастенчиво разглядывает его с ног до головы.
—
тэхен, — будто бы напоминает самому себе и тут же неловко поджимает губы.
— приятно знать, что ты запомнил мое имя,
чонгук, — альфа склоняет голову в знаки благодарности и слабо смеется, слыша в ответ фырканье. — хосок не звонил тебе? — отрицательный кивок, — он с чимин застрял в пробке, поэтому мне поручили встретить тебя и проводить до дома.
«и не опозориться до их приезда» — остаётся неозвученным, будто бы их присутствие способно спасти тэхена от такого краха.
альфа встает с лавочки, берет спортивную сумку чонгука и вешает себе на плечо, пока сам чонгук, внезапно приросший к лавочке, ошарашено хлопает глазами на такой, казалось бы незначительный, но до дрожи приятный жест.
— поэтому, ангелочек, вставай и…
— кто? — перебивает, обращая все внимание тэхена на себя.
альфа замирает на секунду, впиваясь взглядом в омегу, что продолжает сидеть на лавочке. вот он, перед ним настоящий ангелочек с алыми щеками, пушистыми белыми кудряшками и в белой спортивной ветровке, в рукавах которой прячет ладошки, и лишь хитрый взгляд не попадает под этот критерий, но как-то плевать. это очаровательно. чонгук очаровательный.
в книгах обычно пишут: с первого взгляда, но тэхен не главный герой любовного романа, он просто почувствовал, еще у самой школы: мой человек.
— ангелочек, — он пожимает плечами, а по лицу расползается улыбка, когда щеки омеги стремительно краснеют. ему определенно понравилось это прозвище, — разве нет? по-моему вылитый. спорить в любом случае бесполезно, — он подмигивает и разворачивается, чтобы пойти в сторону подъезда, как его тут же догоняет чонгук.
— я мог бы и сам понести свою сумку.
— конечно, — непременно соглашается, но сумку не отдает и открывает дверь подъезда, пропуская омегу первым.
*****
— дарси, ты стала такой тяжелой, — слышится кряхтение младшего из зала, и тэхен усмехается, вытаскивая из холодильника бутылку воды, — надо сказать хосоку, чтобы меньше тебя кормил всякой гадостью.
альфа заходит в комнату и его взор падает на сидящего по-турецки омегу, на чьих коленках расположилась огромная, мурчащая от удовольствия тушка, по шерсти которой нежно проходятся руки чонгука.
возможно, самую малость, в этот момент тэхен завидует дарси. кошке, которая будто бы чувствует это и лениво поднимает голову на тэхена, чтобы в эту же секунду уткнуться носом в острую коленку омеги, скрытую тканью светлых джинс.
— так, кола? лимонад? пиво? — начинает перечислять тэхен, стоя в проеме гостиной.
чонгук морщится и качает головой в отрицании.
— ни то, ни другое, ни третье.
тэхен усмехается. очевидно.
— здоровый образ жизни?
— я артист балета, тэхен, — безучастно пожимает плечами чонгук, продолжая наглаживать спину кошки, — для меня вести здоровый образ это тоже самое, что для обычного человека работать или учиться — моя обязанность.
альфа понимает его как никто другой, поэтому понятливо кивает и опирается плечом о косяк двери, задумываясь.
— тогда, фруктовый фреш? — предлагает с надеждой в глаза. не будет же чонгук весь вечер сидеть и пить одну воду без газа.
омега резко поднимает голову, совсем забывая про дарси и впивается загоревшимся взглядом, где пробегают искорки восторга, в растерявшего от такой реакции альфу.
— а ты умеешь? — в ответ кивок, — хочу яблочный!
он аккуратно перекладывает кошку со своих колен на диван и бежит за тэхеном на кухню, удобно располагаясь за барной стойкой, где так хорошо открывается обзор на широкую спину альфы.
в этот раз они оба молчат. тэхен слабо улыбается от прожигающего спину взгляда, а чонгук наблюдает за тем, как тэхен избавляет зеленое яблоко от шкурки и нарезает его кубиками. альфа проворачивает еще несколько десятков различных махинаций, утонув в желании сделать самый вкусный фреш для омеги, но чонгук наблюдает за этим, как за чем-то второстепенным, потому что на первый план выходят мысли, в которые он глубоко погружается, лишь изредка бегая глазами по резким движениям тэхена.
чонгук ни разу за двадцать лет не замечал за собой настолько сильно бьющегося сердца и тепла, приятно сковывающее тело только при одном виде альфы. у него были отношения раньше, но зачастую они быстро заканчивались из-за вечной загруженности в балетном классе и университете, как бы чонгуку не хотелось, но у него не получилось подвинуть занятия балетом на второе место в своей жизни. папа говорил, что в его жизни просто еще не появился тот самый альфа, из-за которого получится это сделать так, что чонгук и сам этого не заметит. возможно, в глубине души ему хотелось в это верить и думать, что смысл в словах папы есть.
жизнь шла своим чередом: учёба, дом, тренировки, спектакли — однообразные будни, где места отношениям не находилось и не то, чтобы чонгук намерено их искал. и, не смотря на то, как сильно он любил свою деятельность — все это казалось привычным, заезженным, серым и одиноким. хотелось красок и, конечно же, как любому другому омегу — любви. у омеги характер такой, ему всегда хотелось, чтобы рядом с ним был тот, с кем он мог бы говорить обо всем на свете, кто мог бы о нем позаботится и укрыть своей спиной, одним своим присутствием от всех проблем, хотя бы на время.
чонгук ненароком ловит себя на мысли, разглядывая перекатывающиеся мышцы под тканью футболки альфы.
что, если тэхен и есть тот самый, о котором говорил папа?
но осекается. делать выводы спустя только две встречи и пары разговоров, питая надежды на что-то и строя воздушные замки — не его прерогатива. такого дерьма ему в жизни по горло хватило.
— значит, балет, да, ангелочек? — не выдерживает молчания тэхен и ставит перед чонгуком стакан с яблочным фрешем, — давно занимаешься?
— тринадцать лет, — говорит чонгук и делает маленький глоток, блаженно прикрыв глаза, — боже, как же вкусно.
довольный своей работой тэхен ставит в голове пометку делать для чонгука фреши чаще и просто улыбается, наблюдая за тем, как стакан постепенно пустеет.
— а ты? — внезапно спрашивает омега и откидывается на спинку стула.
альфа бросает взгляд в коридор, где была брошена спортивная сумка и возвращает взор обратно на блондина, присаживаясь на стул напротив.
— бокс.
— бокс, — кивает самому себе чонгук. его брови взлетают вверх, но удивленным он не выглядит, вспоминая рассеченную губу тэхена и свежий синяк на скуле при их первой встрече, — не вижу ничего хорошего в том, что медленно губит тебя, — безобидно язвит, сам того не понимая.
— правда, ангелочек? — слабо усмехается тэхен и тоже откидывается на спинку стула, принимая правила игры, — а что насчет балета? — кивает на ноги омеги, где сквозь тонкую ткань белых носков видны телесные пластыри на пальцах.
чонгук выдерживает зрительный контакт, пока тэхен в свою очередь не перестает улыбаться, склонив голову вбок.
— балет - это искусство.
— бокс - тоже искусство, и ты не можешь не согласиться с этим, — отбивает тэхен и омеге действительно нечего сказать в ответ.
он рос в семье, где двое альф были боксерами и знает о нем все, и если не больше, то на равне с балетом.
в коридоре слышится копошение и щелчок замка, после которого чонгук со всех ног бежит к двери.
— чимин!
— жив, слава богу, — слышится облегченный вздох хосока, и тэхен закатывает глаза, выходя из кухни в коридор. он складывает руки на груди, укоризненно взглянув на друга.
— ты кем меня выставляешь перед ним? — тихо шипит тэхен и пихает хосока локтем в бок, когда омеги скрываются в кухне.
альфа только прыскает в кулак и подталкивает тэхена к кухне, где чимин уже вовсю накрывает на стол.
— поверь мне, вам обоим уже ничем не помочь.
тэхену даже долго думать не приходится о том, что именно имеет ввиду хосок.
остаток вечера они проводят за разговорами, где обсуждают поездку чимина с хосоком в штаты, предстоящий выпускной чонгука и чемпионат тэхена.
чонгук, увлеченный разговором не замечал, но всевидящий чимин изредка поджимал губы, скрывая улыбку, когда наблюдал за тем, как тэхен бросал взгляд на опустевший стакан чонгука и тут же вставал, чтобы подлить ему фреша или покинуть их компанию на пару минут, чтобы сделать для него новый.
*****
— я провожу! — внезапно проявляет инициативу тэхен, когда они прощаются и берут друг с друга обещание встретиться на следующих выходных.
чимин пускает звучную усмешку, но молчит, когда альфа вылетает из квартиры вслед за чонгуком. конечно, спустится со второго этажа, чтобы тут же сесть в такси — будет действительно сложно без помощи и поддержки тэхена.
— я мог бы и сам, — говорит чонгук, выходя из подъезда, дверь которого ему придерживает тэхен.
— конечно, — вновь соглашается и открывает заднюю дверь машины такси.
омега замирает рядом с дверью, не понимая, что он должен сейчас сделать, но просто сесть в машину и уехать не получается. он сжимает лямку спортивной сумки и опускает взгляд, переступая с носка на пятку.
— ангелочек, — подаёт голос тэхен, и чонгук поднимает на него глаза. альфа протягивает ему свой телефон и омеге даже думать не приходится зачем, — мое желание узнать тебя поближе все еще при мне и я не хочу, чтобы оно ограничивалось редкими встречами по выходным.
чонгук слабо качает головой из-за чего блондинистые пряди падают на щеки, скрывая за собой их стремительно краснеющий оттенок, он вбивает в телефон альфы свой номер и делает дозвон, после чего резко прыгает на заднее сиденье такси уже со спокойной душой.
— я напишу, как буду дома, — говорит, заряжая своей сияющей улыбкой тэхена, склоняющимся над дверным окном, — и спасибо за фреш, в следующий раз хочу клубничный.
такси отъезжает, а тэхен чувствует себя полным придурком, который улыбается во все тридцать два зуба, наблюдая за уезжающей в закат машиной.
«
в следующий раз хочу клубничный»
