ангел в потертых пуантах.

первый спектакль уже через неделю. перед тренировкой была примерка костюмов, и омега остался больше чем просто доволен от него: белый купальник с шортами и полупрозрачная нежно-розовая юбка из фатина до икр, прямо под цвет его пуант. ему нравится, просто и минималистично, без всякой вычурности, вырви глаз цветов, тонны страз и пышной многослойной юбки, которая стоит дыбом. — и раз, два, три, плие…раз, два, три, деми… поворот! не забывайте про корпус! омега прислушивается к указанием балетмейстера, изредка ловит свое отражение в зеркале напротив и сдувает кудрявые пряди со лба. бисеринки пота стекают по вискам, ноги, облаченные в пуанты, заметно ноют от усталости, он старается не думать ни о чем, кроме постановки и редких указаний преподавателя, концентрируется на поставленном танце и всего себя вкладывает в каждое движение, каждый изящный взмах рукой и грациозные прыжки, постепенно раскрывая свою душу нараспашку. по балетному залу пролетает легкий сквозняк из приоткрытого окна, что заметно освежает и бодрит, прибавляя чонгуку больше наслаждения от исполняемого танца. стираем ноги в кровь, но продолжаем улыбаться, отдыхая душой и телом. песня, льющаяся из колонок, гипнотизирует разум и тело, позволяя полностью упасть в атмосферу и прочувствовать поставленную танцевальную сценку. половина труппы заканчивает свою часть, они плавно встают в пятую позицию и, поклонившись импровизированным зрителям, уходят, не забывая про па-де-бурре за такие же импровизированные кулисы. в центре остается омега, ведущий всю постановку за собой, её же и заключающий. он тяжело дышит и быстро моргает, но как и ранее здесь встает в пятую позицию, одну руку изящно опускает к району пояса, а вторую вытягивает в бок и раскрывает ладонь, а-ля приглашая зрителя на танец, и продолжает держать ноющую осанку, задирая подбородок вверх. музыка постепенно стихает, но не спешит заканчиваться. он ловит в зеркале взгляд госпожи чхве, которая сложила руки перед собой и внимательным взглядом оценивает его стойку. — ты заключаешь выступление, чонгук, — в который раз повторяет балетмейстер. омега молчит, — на тебе большая ответственность и те движения, которые хорошо исполнить можешь только ты. омега сглатывает, но молчит и продолжает держать лицо. когда он слышит это из раза в раз, то ему становится приятно, но в то же время он чувствует определенное давление, потому что просто не может ударить лицом в грязь, когда ему настолько доверяют и так сильно верят его возможности. — еще раз, под мой счет: на раз, два, три — классический соте, потом на раз, два, три — тройной пируэт, и на раз, два, три — кабриоль, — чонгук слышал это уже не меньше двух десятков раз, но сердце заходится бешеным ритмом каждый раз как в первый, когда они только начали ставить этот танец, — после чего ты кланяешься и в па-де-бурре уходишь за кулисы, — омега кивает, — строго под мой счет, чонгук, не своевольничай, как ты любишь, — строго говорит госпожа чхве, пока в глазах проскальзывают нотки волнения. балетмейстер кивает и перематывает музыку к моменту, где омега должен начинать исполнять заключающие движения. — и раз, два, три, соте! потертые пуанты вмиг вспархивают над полом балетного зала и бесшумно приземляются обратно, после чего, не медля ни секунды, балетмейстер снова отсчитывает: — раз, два, три, тройной пируэт! и снова он отталкивает от пола, чувствуя за спиной настоящие крылья, которые будто бы помогают ему. он трижды крутится в воздухе, из раза в раз приземляясь на носок пуант, перед глазами мелькают цветные пятна, и он изо всех сил старается не потерять ориентир и держать голову прямо, ловя отражение самого себя в зеркале, пока по ушам долбит собственный бешеный пульс. одно движение плавно перетекает в другое, затем в следующее, и он шепчет самому себе собраться, потому что: — раз, два, тр…чонгук! он не дослушивает балетмейстера и сбивается с ритма. резкий прыжок, позиция кабриоля с порывистым разворотом, от которого даже блондинистые волосы взлетают вверх с такой силой, что выпускают из тугого хвоста пряди. омега взмывает вверх так быстро и легко, подобно настоящему ангелу, только валится он на пол точно так же, подобно падшему ангелу. в моменте тело не поддается контролю, а уши забивает глухой звенящий звук. — чонгук!

*****

тэхен ускоряет шаг и едва не рычит, когда снова слышит в телефонной трубке, что абонент недоступен. менеджер задержал его после тренировки, чтобы обсудить участие в соревнованиях, которые будут проходить в японии на следующей неделе, из-за чего он безбожно опаздывает к чонгуку, которого утром пообещал встретить с тренировки и проводить до дома. впервые в жизни он проклинает себя за то, что именно сегодня решил оставить машину у дома и прогуляться пешком, и одновременно с этим надеется, что омега еще не ушел домой, а как обычно задержался на некоторое время в школе. омега не любитель брать телефон в руки во время тренировок и отвлекаться, но тот факт, что его тренировка закончилась полчаса назад, а он не выходит на связь, без малого напрягает. он подходит ближе к школе и выдыхает, когда замечает омегу, сидящего на лавочке, но тут же напрягается, коря себя за то, что заставил его ждать. и, несмотря на все это, в груди альфы разливается тепло от одной только мысли, что чонгук ждал его. омега сидит, опустив глаза на асфальт, пока руки напряженно сжимают лавочку по бокам от себя. — ангелочек? омега слышит полюбившийся голос и поднимает взволнованный взгляд на альфу, который выглядит откровенно запыхавшимся и взмыленным. черные спортивные штаны, белая футболка и ветровка под цвет штанам говорят о том, что альфа скорее всего только освободился после тренировки. мысли о том, что он сразу пошел к нему — греют и заставляют уголки омеги губ тянутся вверх в смущенной улыбке, несмотря на свое не самое лучшее состояние прямо сейчас. он вспоминает о своем положении и опускает глаза обратно на свои белые кроссовки, тэхен прослеживает его взгляд и тут же все понимает. он присаживается на корточки напротив омеги и слегка задирает низ его спортивных серых штанов, замечая, как торчит эластичный бинт, наложенный на лодыжке. альфа поглаживает большим пальцем ткань и поднимает глаза на омегу, что без конца кусает губы, сдерживая никому не нужные слезы. — что стряслось, ангелочек? — неудачное падение во время кабриоля, — грузно выдыхает он, а на тэхена в ответ не смотрит, и старшему это не нравится. — посмотри на меня, ангелочек, — омега всеми усилиями заставляет себя посмотреть в карие, будто бы черные глаза альфы и поджимает губы, когда на щеку опускается теплая ладонь, — сильно болит? омега смотрит в его глаза так доверчиво и преданно, что у тэхена щемит в сердце. — нет, но её лучше не перенапрягать, было, проходили, — с горечью усмехается чонгук, и тэхен озадаченно смотрит то на него, то на его ногу, явно разрабатывая в своей голове какой-то план. — а почему здесь сидишь, а не поехал домой? — пока я был в медпункте, хосок уже уехал домой, а когда мне помогли выйти из школы, то телефон как назло сел, — омега обиженно бурчит себе под нос, — даже такси вызвать не смог. — и ты собирался просидеть здесь бог знает сколько? — брови тэхена ползут вверх в удивлении. чонгук мнется пару секунд, прежде чем, сощурив глаза, слегка улыбнуться и бросить короткий взгляд на альфу, что с поличным выдает его смущение. от тени печали на его лице не осталось ровным счетом ничего, и тэхен рад такой смене настроения. видеть застывшие слезы в глазах омеги равно настоящей пытке, особенно если ты ничего не можешь с этим поделать. — я же знал, что ты придешь за мной. альфа не скрывает своей улыбки от непосредственности этого омеги, и ему сейчас совсем не по-мужски хочется растечься лужой прямо под его ногами и пищать от счастья. чонгук его ждал и знал, что он придет. мысли об этом приятной истомой растекаются по всему телу, и, кроме бесконечного счастья и эйфории, он не чувствует больше ничего. омега наблюдает за тем, как альфа, сидящий перед ним на корточках, о чем-то думает, бросая взгляд то на его ногу, то на спортивную сумку рядом с ним, и в следующую секунду встает и снимает с себя ветровку, оставаясь в одной белой футболке. чонгук, честное слово, пытается не глазеть на чужие перекатывающиеся мышцы под тонкой тканью и отводит взгляд лишь на секунду, но тут же непонимающе хмурится. — держи, — он аккуратно складывает свою ветровку и кладет на колени омеги, которую тот непроизвольно хватает, чтобы она не упала и сжимает пальцами, после чего тэхен берет его сумку с лавочки и кладет туда же, — и это тоже держи. — ты чт… омега не успевает закончить интересующий его вопрос, как его в моменте отрывают от твердой деревянной поверхности и он больше не чувствует земли под ногами. он пищит от неожиданности и жмурится, хватается за крепкую шею, едва не уронив все вещи, когда думает, что волшебным образом снова начал падать. — ангелочек, открой глаза, ты чего? дыхание и усмешка альфы обдают пунцовую щеку жаром, и омега, прикидывая в голове, сколько между их лицами ничтожных миллиметров, глаза открывать не хочет, но продолжать сидеть так вечно тоже не получится, как минимум — будет глупо. он по очереди открывает глаза и оглядывается, чуть разжимая пальцы на чужой шее, глаза расширяются от легкого шока, пока кожа непроизвольно покрывается мурашками от тепла, исходящего от тела альфы, что походит на настоящую печку. руки на талии и под коленками ощущаются настолько правильно, что чонгук просто теряется в этих чувствах на секунду. — ты с ума сошел, отпусти меня на землю! — он пытается выкрутиться из объятий, но с больной ногой и его силой против силы альфы это получается, очевидно, безуспешно. омега сам не понимает свою реакцию. ему приятно до покалывающих кончиков пальцев оттого, что альфа так бесцеремонно взял его на руки, приняв для самого себя решение — нести его на руках, но вместе с этим его накрывает смущением, которое тэхен считывает на его лице за секунды. эта какофония чувств внутри него просто взрывается мощный фейерверком в моменте, выпуская все эмоции наружу. а тэхен, ожидав такую реакцию, только перехватывает без каких-либо усилий его покрепче, трепетно прижимает к своей груди и начинает идти к выходу с территории школы. — даже не думай об этом, я не позволю тебе идти. просто показывай куда нам двигаться и расскажи мне, что с твоей ногой, — бесцеремонно говорит альфа и улыбается, когда возмущенный этими словами чонгук, резко поворачивает голову в его сторону, но не рассчитывает дистанцию и врезается в его щеку носом, тихо ойкнув. омега опускает голову, не зная, куда деть взгляд, бегающий то по собственному телу, то по груди и шее альфы. так забавно, что он буквально в чужих руках, как в крепком защитном коконе, но именно в эту секунду он не знает, куда деть себя от этого всепоглощающего смущения. — нам туда, — тихо говорит, убирая ладонь от шеи альфы и указывает в сторону переулка, чтобы в следующую секунду вернуть её на место. тэхен понятливо мычит и на миг бросает взгляд на омегу, после чего возвращает обратно на дорогу. он мог вызывать чонгуку такси. мог позвонить хосоку и попросить отвезти его домой. вариантов много, но всему этому он предпочел чувствовать эту совсем легкую тяжесть, которая толком даже и не ощущается на себе, лишь бы побольше времени провести с омегой, поднять его очевидно испорченное настроение и заменить обещанную им прогулку на точно такую же, только в другом положении. с чонгуком хочется много говорить, много времени проводить вместе, случайно касаться его, чувствовать его тепло, смотреть близко в карие омуты и слушать, как собственное сердце в груди грохочет и сходит с ума от такой незначительной близости. — так, что с твоей ногой? — переводит тему, дабы избавить чонгука от ощутимой неловкости. омега тут же переводит взгляд на свою ногу и грузно вздыхает, решая все-таки отвлечься на разговор с альфой, хоть и не на самую приятную для себя историю, но в голове набатом бьет мысль о том, что будет честным рассказать об этом тэхену, ничего не скрывая, ведь именно на этом и строятся доверительные отношения между людьми. — она у меня самая проблемная, — усмехается чонгук, — в плане, я подвернул её однажды в самый неподходящий момент и из-за загруженности в школе и невозможности пропуска занятий не долечил до конца, теперь она дает о себе знать в самые, как назло, неподходящие моменты. тэхен недовольно хмурится, но молчит. он не имеет права учить состоявшуюся личность омеги, который и сам знает, как ему будет лучше, и терпеливо ждёт, когда тот продолжит. — я дал себе и своему балетмейстеру слово, что после спектаклей и экзаменов возьму перерыв, чтобы долечить её перед вступительными в балетную академию, — продолжает чонгук, и тэхен после этих слов ощутимо расслабляется, что не скрывается от омеги. — ох, твой преподавать, наверное, с ума сходит от твоего упорства и настойчивости, — сочувствующе вздыхает тэхен. омега впервые за вечер смеется, и это не может не радовать тэхена, который поставил себе цель поднять ему настроение, как только увидел его ногу. — это правда, — успокоившись, он кивает и задумчиво поджимает губы, опуская взгляд на шею тэхена, где покоятся его руки, — она говорит, что это не плохо, но направляю я эти качества не в то русло. он знает, что ему нужен длительный отпуск, который нужно посвятить лечению и реабилитации лодыжки, которую ушиб еще три месяца назад, но так и не довел лечение до конца, встав на пуанты под пораженные вздохи госпожи чхве, которая понимала, что тот только усугубляет, даже если не чувствует боли. она дает знать о себе все чаще, заставляя омегу пропускать тренировки и чувствовать себя подавлено из-за этого. стремление быть лучше и делать больше, ради желаемых результатов — всегда остаются в выигрыше, не оставляя чонгуку никаких шансов. занятия балетом для омеги — это одно из самых волнующих и красивых видов искусств, которое способно наполнять его жизнь радостными красками и эмоциональным воздействием. для него это способ передать весь спектр своих гложущих чувств и эмоций через свое тело. его единственная отдушина, в которой он находит своё успокоение и создает вокруг себя свой маленький безопасный мирок, стоя напротив зеркала и делая простой пируэт из раза в раз, пока голова окончательно не закружится, а силы не иссякнут. и чонгук знает, что однажды просто больше никогда не сможет встать на пуанты и заработает сверху инвалидность, если будет продолжать оттягивать этот процесс, но он обещает себе, что после спектаклей, которые идут один за одним через считанные дни, и выпускного экзамена возьмет длительный перерыв и займется ногой, чтобы продолжать карьеру артиста балета и нести на себе это звание достойно и с гордостью. — ты просто береги себя, ангелочек, — вздыхает альфа, — а я, в свою очередь, буду делать все, чтобы позаботиться о тебе. если бы омега стоял прямо сейчас на ногах, то его сердце точно бы грохнулось в пятки от этих слов, но все, что он может, — это непроизвольно уткнуться носом в горячую шею тэхена и зажмуриться. — прекрати говорить такие смущающие вещи. — а у меня рядом с тобой по-другому не получается, — отбивает тэхен, но чонгук уже ничего не говорит в ответ, утонув в насыщенном запахе альфы и совсем забыв про смущение, так беззастенчиво впитывает в себя и своих легкие освежающие нотки сладкой мяты. тэхен видит на горизонте знакомый парк, вспоминает, что за ним находится дом чонгука, и чуть ускоряется, потому что омега на его руках уже едва не сопит, очевидно утомленный и уставший после длительной тренировки и нервов из-за травмы. — может, ты уже отпустишь меня? — подает сонный голос, а в ответ слышит целое ничего, — я же тяжелый, тут совсем немного ост… — еще одно слово, ангелочек, и я тебя поцелую. омега поднимает осоловелый взгляд на альфу настолько резко, что почти соприкасается с ним носами, а сон как рукой сняло, но молчит, хотя соблазн велик. дыхание сбивается и он не узнает самого себя, когда голову одолевают мысли о том, что он действительно подумал о возможном поцелуе с тэхеном. подумал о том, что был бы совсем не против такого расклада. они подходят к подъезду и тэхен кивает на сумку омеги, который тут же смекает и достаёт ключи, после чего они проходят несколько лестничных пролетов и уже через минуту оказываются в его небольшой квартирке. тэхен разувается и находит взглядом диван, на который тут же усаживает омегу и разувает уже его, не забыв после подложить подушку под пострадавшую ногу. чонгук боится представить, сколько силы и выносливости в этом альфе, потому что тот даже не выглядит запыхавшимся или уставшим после такого марафона от школы до квартиры с шестью десятками килограммов на руках. он наблюдает за тем, как тэхен порхает над его ногой, поджав губы от просящейся на лицо яркой улыбки. за ним никто и никогда так не ухаживал, никто так не заботился о нем, о его комфорте и его благополучии. для него именно такие чувства и жесты, исходящие от альфы, — в новинку, он все еще не до конца понимает, как реагировать на это, потому что кроме всепоглощающего смущения и счастья мало что может разобрать внутри себя, но эти чувства ему нравятся. потому что эти чувства вызывает в нем тэхен. — ушиб или растяжение? — спрашивает альфа, когда вновь присаживается на корточки и аккуратно цепляет пальцами лодыжку. — ушиб. он не сильный, но лучше не перенапрягать, — отвечает чонгук, — было бы растяжение, я бы похоронил свое выступление на спектакле в ту же секунду, когда упал в балетном зале. — я, конечно, не видел, как ты танцуешь, но уверен, что ты замечательный танцор, ангелочек, — альфа ободряюще улыбается, на секунду взглянув на него, — и уверен, что ты бы не сдался. чонгук поджимает губы и падает в собственные мысли после слов о том, что тэхен не видел его танцующим. наверняка тот сказал их не нарочно и уж точно не для того, чтобы задеть его и напомнить про проигнорированное сообщение — это очень не в стиле тэхена, но омега вспоминает о том, как пообещал самому себе подумать об этом. тэхен в это время, нахмурившись, кивает самому себе и снимает бинт, оглядывая легкую припухлость и пока что еще не яркий синяк. — доводилось иметь дело с таким? — спрашивает омега, лишь бы не молчать, и только потом понимает, насколько глупо звучал этот вопрос. точнее то, кому именно он был адресован. — ты спрашиваешь это у боксера с четырнадцатилетним стажем? — усмехается, — мы кости друг другу в раздевалке вправляли. поэтому, я самородок в области медицины, — он встает на ноги и оглядывает квартиру, в поисках аптечки, — ну, в области травматологии — точно. где у тебя аптечка? омега хмурится и указывает на верхний ящик небольшого комода. тэхен роется в небольшой коробочке несколько минут и возвращается с тюбиком мази и новым эластичным бинтом, присаживается у ног омеги и облокотившись об диван, аккуратно перекладывает его ногу с подушки на свои бедра, а до чонгука медленно, но верно доходит, что именно альфа хочет сделать сейчас. — не нужно, тэхен, — он пытается поднять ногу, но в моменте её простреливает болью от резкости его движений и он шипит, но, в противовес этому, продолжает: — я сам могу. — ангелочек, — тихо говорит альфа и опускает ладонь на его коленку, успокаивающе поглаживая, — ты помнишь все, что я сказал тебе сегодня? — чонгук кивает, — просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? — он ободряюще улыбается и возвращается к задуманному делу. чонгук постепенно расслабляется и тайно млеет от теплых пальцев, что нежно распределяют густую мазь по всей области ушиба, а после бережно обматывают эластичным бинтом. тэхен в этот момент выглядит таким сосредоточенным и серьезным, что чонгук позволяет улыбке озарить его лицо. пора привыкнуть и принять тот факт, что рядом с тэхеном ему необязательно быть сильным. — вот и всё, — щебечет альфа, закрепляя бинт, — совсем скоро снова сможешь покорять сцену. он встает с пола и аккуратно кладет ногу омеги на диван, а сам чонгук в этот момент судорожно бегает взглядом то по квартире, то по альфе. не хочется, чтобы тэхен уходил прямо сейчас, хочется провести время вместе и хотя бы немного поговорить с ним обо всем и ни о чем одновременно, как обычно у них это выходит, но он не уверен, в этом, ведь альфа может быть уставшим после тренировки или ему нужно бежать домой, потому что есть свои дела. — я бы мог предложить тебе чай, но в моем положении это немного затруднительно, — в противовес своим мыслям произносит чонгук и неловко кивает на свою ногу. тэхен закусывает губу, скрывая улыбку, и поворачивает голову в сторону барной стойки, где взглядом находит чайник и без промедлений подходит к небольшому островку, включает его и, сложив руки по бокам, поворачивается на омегу. — не буду скрывать того, что хочу провести время в твоей компании, — он пожимает плечами и усмехается, когда чонгук мученически стонет от очередной прямолинейности альфы и прикрывает краснеющие щеки ладошками, — поэтому, просто направляй меня, где и что лежит, чтобы я не отравил нас случайно. тэхен в небольшой квартирке омеги смотрится хорошо, как будто бы прямо сейчас он нашел недостающий пазл в его одинокой обители для полного комфорта. ведь тэхен, стоящий к нему спиной, заваривающий чай, не переодетый после тренировки, который только что перевязывал ему ногу и говорил смущающие до щекочущего чувства под ребрами слова, выглядит так по-домашнему, будто бы так и должно быть абсолютно всегда. пока тэхен наводит себе кофе, а омеге заваривает зеленый чай по его же указаниями, чонгук позволяет себе немного засмотреться на широкую спину и крепкие руки. изначально знакомство с тэхеном ему казалось чем-то несерьезным и не потому, что альфа производил впечатление несерьезного человека, а потому, что чонгук просто отвык от этого всего. от ежедневного общения с кем-то в смс и по телефону, от романтичных прогулок, от незамысловатых, но очаровательных ухаживаний, от комплиментов. просто отвык, в его жизни слишком давно не было этого всего, а того, что дарит ему тэхен, — не было никогда. и зачастую все потенциальные возлюбленные сливались все как один на моменте, когда дело заходило за загруженный график омеги и невозможность видеться так часто, как хотелось бы. по правде говоря, не было еще тех, ради кого он хотя бы мог допустить мысль о том, чтобы сдвинуть тренировку или поменять кропотливо расписанное им же расписание на день, но у тэхена со временем это получилось по умолчанию. омега в определенный момент просто понял, что это тот самый человек, с которым ему действительно интересно и комфортно проводить время вместе, что ему действительно хочется быть чаще рядом с ним. он допустил такую мысль, но ему не пришлось этого делать, потому что альфа того не требует, даже не заводит разговора и не намекает, потому что понимает, как для омеги важны его занятия и дело его жизни. просто берет и делает — провожает на тренировки, встречает с тренировок, выкраивает каждую свободную минутку и не тратит это время попусту, а если хочет провести побольше времени вместе, то участливо интересуется, когда он будет свободен и когда ему будет удобно, и сам двигает свое расписание, несмотря на возможную усталость и утомленность после собственных тренировок. тэхен настойчив, и омеге приятно, невероятно приятно от одной только мысли, что это именно та настойчивость, где он не переходит границы дозволенного и не превращается в сумасшедшего, когда слышит отказ, а наоборот думает о комфорте омеги и ищет компромисс. — о чем задумался, ангелочек? — на кофейный столик у дивана опускается две кружки, а сам альфа аккуратно приподнимает ногу чонгука и садится на то место, где она ранее покоилась, после чего кладет её на свои колени, не забыв предварительно подходить мягкую подушку. чонгук мнется пару секунду, пока тэхен выжидающим взглядом смотрит на него, и, закусив губу, омега тянется к своей спортивной сумке, которую альфа положил возле дивана. он чувствует, что готов и хочет это сделать. сердце подсказывает? может, ошибается? но не в случае, когда разум говорит о том, что тэхену правда можно доверить и другую сторону себя. — на самом деле, я хотел отдать тебе кое-что, — он роется в сумке и достаёт оттуда две помятые брошюрки, чтобы в следующую секунду подрагивающими от волнения руками протянуть их альфе и взглянуть на него из-под ресниц, — ты говорил, что хочешь посмотреть, как я танцую, — он наблюдает за тем, как медленно тэхен забирает у него пригласительное и программку, а его брови ползут вверх в удивлении, пока в искрящихся глазах появляется осознание, — этот спектакль через неделю и я… — он сглатывает, опуская взгляд на свои руки, что терзают ткань штанов от нервов, — хотел бы видеть тебя там. — ангелочек… — если ты не хочешь или не можешь, то ничего страшного! — перебивает омега, — правда, просто… альфа перехватывает его ладошку и слабо сжимает в своей руке, заставляя чонгука поднять взгляд на него. — мне выпал шанс посмотреть на настоящее искусство в твоем исполнении, а ты допустил мысль о том, что я действительно могу не захотеть? омега смотрит на него взглядом нашкодившего ребенка, тэхен за версту чувствует исходящую от него неловкость и решает исправить смущающую в какой-то степени для него ситуацию, переводя разговор в другое русло. — я обязательно приду, ангелочек, даже не сомневайся в этом. другое дело — твоя нога? — он выгибает бровь и кивает на его лодыжку, и омега тут же качает головой. — через пару дней я уже буду в строю, ушиб не сильный и это не первый раз, так что все в порядке, — альфа выгибает бровь, прожигая его взглядом, — правда, тэхен. я, конечно, упертый, но не до такой степени. и тэхен верит, потому что чонгуку невозможно не, но даже если омега и соврал, то не в угоду себе и в случае чего он всегда готов подставить свое плечо, спрятать за своей спиной и позаботится о нем. всегда, как бы то не было. альфа опускает взгляд на брошюрки и двигается ближе к омеге, соприкасаясь с ним плечами. он все еще держит его руку в своей, но переплетает их пальцы, цепляя в замок. — хорошо, следующий вопрос: что это? — он откладывает пригласительное и берет в руки программку. — программка. — легче не стало. — ты действительно не знаешь, что такое программка в балетных спектаклях? — искренне удивляется омега, вылупив на альфу глаза. тэхен чувствует, как чонгук постепенно расслабляется, а в его запахе не ощущается горьких ноток нервозности и волнения. именно этого он и добивается, полного комфорта для него, когда кивает, а глаза чонгука загораются и он непроизвольно наваливается на его плечо и закидывает вторую ногу ему на колени, чтобы удобней было объяснять. — балет — это же элитарный вид искусства, и, чтобы его понять, необходима своего рода подготовка, — омега указывает на строчки, написанные в программке, пока тэхен не может отвести взгляда от его профиля и сияющих глаз. то, как он горит балетом — это невероятно, — чаще всего танцы артистов балета — это интерпретация какого-либо литературного произведения или придуманной нами или нашим балетмейстером истории, — продолжает объяснять омега, — перед выступлением желательно получше вчитаться сюжет постановки, который вкратце написан на заднике, видишь? омега резко поворачивает голову в сторону альфы, не думая о том, что тот так близко, и сталкивается с ним носами, тихо ойкнув уже второй раз за этот вечер. тэхен улыбается на такую реакцию и кивает. — это в самом деле только на стадии сюжета вызывает дикий восторг, а ведь я даже еще не увидел, как ты танцуешь, — качает головой альфа, — я и не думал, что в балете все настолько… заморочено? омега усмехается и тянется за кружкой уже остывшего чая. — это я тебе еще про пантомимы, жесты и мимику еще не рассказал, — он отпивает немного чая и ловит себя на мысли, что забыл, когда в последний раз испытывал такой комфорт, как сейчас. тэхен без наигранного интереса спрашивает о самой значимой вещи в его жизни и внимательно слушает, впитывая в себя каждое предложение, и запоминает, чтобы при первом и таком волнительном просмотре танца омеги на упасть лицом в грязь и понять весь смысл постановки. тэхен понимает, как это важно для чонгука, и разделяет этот момент с ним, мысленно обещая самому себе, что разделит их еще не один раз. — получается, вы во время танца разговариваете на языке жестов? — конечно, — чонгук часто кивает, смакуя на языке чай, — это мало кто понимает, но заядлые любители балета и всего, что с ним связано, — очень даже. — у нас все намного легче, — усмехается тэхен. чонгук цыкает, закатывая глаза. он уважает образ жизни тэхена и его работу, даже если это ему немного не по душе, но не упускает возможности пустить безобидную колкость в его сторону. — конечно, это тебе не кулаками махать. альфа театрально падает на спинку дивана и прикрывает глаза, прикладывая свободную от руки чонгука ладонь к груди в районе сердца. — ранил, ангелочек, — ему ни капельки не обидно, он знает, что натура у чонгука такая: колкости — защитная реакция от смущения. — значит ли это, что я могу даже не пытаться звать тебя на свои бои, чтобы повыделываться там перед тобой? чонгук хмурится, опуская взгляд на их сцепленные руки. альфа большим пальцем нежно поглаживает его ладонь и ждёт ответа, любого. неважно, что ответит чонгук — он примет это в любом случае. — нет, это все еще страшно, — качает головой чонгук, — я знаю и вижу, как сильно ты любишь то, чем занимаешься и как у тебя горят глаза. в конце концов, если бы не твое желание и целеустремлённость, то ты бы не готовился сейчас к выходу на мировой уровень. это правда вызывает восхищение, тэхен, и я в любом случае поддержу тебя, но… — он впервые за весь вечер решительно и инициативно поднимает глаза на альфу, впиваясь в него осоловелым взглядом, — избавь меня от подробностей ваших драк, — альфа согласно кивает и на лице омеги расцветает улыбка, когда он тычет в его скулу пальцем, — и без синяков, пожалуйста. чонгук понимает, что это неизбежно и что это «издержки профессии». они там не в шахматы играют, а дерутся за значимое звание в мире спорта, но чувствует, как будет тяжело, когда он будет видеть ранения на его лице или теле. возможно, он даже не готов к этому, но если он принимает тэхена и постепенно впускает в свою жизнь, то должен постараться смириться с этим и оплатить тем же, что и альфа — заботой и поддержкой, несмотря ни на что. он улыбается, когда думает о том, что его папа, который в своей молодости пережил тоже самое, сейчас бы схватился за сердце и обязательно крикнул отцу, что это все его воспитание, и в какой-то степени так и есть. если папа не принимал и ставил ультиматумы отцу, за что омега не может его осуждать, то он сам — принимает. по крайне мере, постарается. он знает, что сказал в какой-то степени глупость тэхену прямо сейчас, и ожидает, что тот посмеется или отмахнется, но взгляд альфы становится серьезным. — как скажешь, ангелочек, но, в случае чего. ты же подлатаешь меня? — а у меня есть выбор? — едва слышно шепчет омега, даже не смеет отводить свой взгляд от чужого и заведомо соглашается с каждым словом тэхена. — нет. потому что отныне я доверяю только твоим рукам. и, для полной достоверности, сжимает его руку в своей крепче. у него бой в японии за день до выступления чонгука, а самолет прилетает обратно в корею буквально за считанные минуты до его начала, но он обещает самому себе и чонгуку, что попадёт на это выступление чего бы ему это ни стоило. несколько недель прошло с их знакомства, они не вместе, но он с уверенностью может сказать, что все к этому близится. несколько недель, а он уже готов ради чонгука горы свернуть. он никогда и не к кому не чувствовал так сильно и так много. несмотря на предыдущий опыт за свои двадцать четыре года, для него такие эмоции, невинные, искренние, чтобы в мыслях всегда один человек и чувства обострены до предела — тоже в какой-то степени впервые.