Mutantur memorias

Пара волшебников оказалась в серой, невзрачной части Лондона. Над крышами высовывались фабричные трубы, выплевывающие клубы дыма в пасмурное небо, по проезжей части разъезжали красивые фактурные машины прошлой эпохи, на углу перекрестка стоял газетный киоск, из которого пожилой мужчина кричал на всю улицу: «Свежий Times, не проходите-покупайте, свежий Times!» Осматривая окружающее его, Гарри приметил мужчину в темно-фиолетовом костюме — молодого Дамблдора — который бодрым шагом направлялся к серому четырехэтажному зданию с острой возвышающейся крышей. Пара последовала за ним. — Красивый костюм, сэр. — Спасибо, Гарри, давай ускоримся, всё-таки тот я минимум на пятьдесят лет моложе. С этими словами директор придержал распахнутую молодым собой дверь для Гарри, пропуская внутрь. Протискиваясь в проход, Гарри заметил металлическую табличку «Благотворительный детский приют им. Вула». В холле по его периметру были расставлены лаконичные деревянные лавки, на бетонных, выкрашенных дешёвой голубой краской стенах висели в рамках рисунки, вероятно, самих воспитанников приюта. В целом, было чисто, но безрадостно и холодно. Собственно, как и во многих государственных учреждениях. Дамблдора встретила женщина, примерно его ровесница по внешнему виду, в сером простеньком платье и с таким же серым выражением лица. «М-да, в такой обстановке не то, что скучно станет, как бы не обзавестись парой-тройкой психологический травм или расстройств…» — пронеслось в голове у Гарри, когда вместе с директором наблюдали за беседой с миссис Коул. Тут же он понял, что лучше не отвлекаться от разговора: — …вы же в любом случае его заберете? Ничто не повлияет на его поступление в вашу школу? — Нет, мэм, можете рассказывать не боясь. — Мальчик странный. Его немного побаиваются другие дети приюта, а история с кроликом… Ну. не сам же он повесился. — Конечно, нет. — Вот и я говорю. Да и ситуация с маленькой Эмми Бенсон и Деннисом Бишопом ничем не лучше. При выезде с детьми загород, конечно, есть свои риски. Но Том завел детей в пещеру и очень сильно их чем-то напугал. Хотя дети и не признаются, что именно произошло, но я точно знаю, что это дело рук Тома. — Могу ли я увидеть мальчика? — Разумеется! — миссис Коул изрядно перебрала с джином, его же предлагала и Дамблдору. Тот согласился, но только для виду, и с целью разговорить управляющую приютом. Цель была достигнута, об этом свидетельствовала редкая, но звонкая икота женщины. Миновав лестницу на третий этаж и длинный коридор, процессия остановилась возле двери с табличкой «Т. М. Реддл, Билли Стаббс», при том второе имя было вычеркнуто, значит, оставшийся мальчик занимал теперь всю комнату. Миссис Коул постучала в дверь и протиснулась, впуская визитера, со словами: «Том, милый, к тебе гости, мистер Думбельдар, Дембельдорн, ой, прошу прощения, Дамблидор». Икнув на прощание, она прикрыла дверь за мужчиной, опёрлась спиной о косяк двери: «Хоть бы его забрали». От дальнейших размышлений её отвлекли дети, пробегавшие по коридору мимо. — Здравствуй, Том, меня зовут Альбус Дамблдор. — Здравствуйте. Кто Вы и откуда знаете меня? — Я — профессор, преподаю в школе под названием «Хогвартс». Ученики туда принимаются сразу же по факту рождения, и ты, мальчик мой, так же был зачислен одиннадцать лет назад. Том слушал профессора и рассматривал внимательными глазами чудаковатый костюм, нахмурившись при словах «мой мальчик». Гарри хмыкнул, наблюдая за реакцией Тома: «Забавно как, даже в мелочах похожи». Но, получив строгим взглядом от старшего директора нагоняй, состроил важную моську и продолжил наблюдение за Томом: — Вы точно не из сумасшедшего дома? Мне, знаете ли, не раз им угрожали, так что говорите правду! Но знайте, я не сумасшедший! — Нет, я не из больницы и какого-то ни было другого вашего государственного учреждения, можешь быть спокоен. — Что значит «вашего»? — обратил внимание Том — Это значит, что я не принадлежу этому обществу людей. У моего — другие школы, больницы, министерство и, можно сказать, полиция. — Сэр Альбус Дамблдор, прошу пояснить. Я не понимаю Вас. — Том, я — волшебник. С минуту мальчик смотрел на профессора отсутствующим стеклянным взглядом. Затем губы его изогнулись в легкой улыбке: — Сэр, подобные заявления, как понимаю, должны спровоцировать меня на изобличение меня как психа. Но я нормален, надеюсь, проверка мной пройдена. — В мои планы не входило никого проверять, мой мальчик, — Том дёрнул плечом, будто на него села муха, — я хотел лишь сказать, что этот мир — далеко не всё, что существует на самом деле, реальность — куда больше. И здесь, вместе с магглами, живём мы, скрытые от их глаз. — Магглы? — Не путай с магами, — и Альбус подмигнул мальчику. — Стойте. Осмелюсь предположить, раз вы сейчас разговариваете со мной обо всём, хоть это и скрыто от простого народа, соответственно меня причислять к этому народу не стоит, верно? — Верно, Том, ты очень сообразителен. Я работаю в школе чародейства и волшебства. И именно туда тебя зачислили при рождении. Ты волшебник, Том. — Волшебник. Магия. Чародейство, — он повторял эти слова, как завороженный, уставившись куда-то сквозь профессора, — так вот что это такое. — Тебе уже приходилось совершать что-то эдакое? — Да, я могу передвигать предметы, не прикасаясь к ним, разговариваю с животными и они понимают меня. Да-а, Том, и не беспокойся, школа, в которой ты будешь учиться, — особенная. Там учат управлять своей магией, использовать её, контролировать. — Докажите, что вы тоже волшебник! Дамблдор посмотрел на мальчика не без интереса и улыбнулся, после чего платяной шкаф позади загорелся высоким, но не жарким, пламенем. Гарри от неожиданности шарахнулся от шкафа и, по инерции, присел на кровать к Тому. Теперь он был очень близко, можно было разглядеть каждую эмоцию на бледном лице мальчика. Том же приподнял брови, рот открылся, будто он хотел что-то сказать, но ни единого звука не вышло. — В этом шкафу есть что-то, чего здесь быть не должно, не так ли? — Да, сэр, — понуро ответил Том, опустив голову. Но Гарри видел, что ни один мускул не дрогнул на его лице. То, что показано профессору, — не настоящее. — В Хогвартсе не потерпят воровства, мой мальчик. — Я Вас понял, сэр, но прошу принять к сведению, я — не вор, — Том уже подошел к шкафу и достал шкатулку, — их… Тут произошла заминка в речи, а его голову обволокло странной дымкой, Гарри недоуменно посмотрел на своего спутника, тот кивнул обратно на наблюдаемую пару. Гарри вернул взгляд на Тома, а тот уже говорил, как ни в чем не бывало, мол обязательно все вёрнет, и он не со зла; от дымки не осталось и следа. Гарри пообещал себе поразмышлять над этим эпизодом позже — впервые он столкнулся с таким. Будто воспоминание, как пленку кассеты, немного зажевало, и её пришлось подрасправить вручную. Затем молодой Дамблдор протянул Тому пухлый конверт с гербовой печатью Хогвартса, рассказал о том, как добраться до платформы, с которой первого сентября отбывает поезд до школы, и до Косого переулка, что бы купить все принадлежности к учебе: — Сэр, мне неловко говорить об этом, но у меня нет денег, что бы купить все это, — проговорил Том, пробегаясь по пергаменту со списком. — Не переживай об этом, мой мальчик, — сказал профессор Дамблдор, протягивая позвякивающий мешочек, — в магическом сообществе есть специальные фонды, средства которых идут на обучение детей-сирот. Том кивнул, забирая мешочек и пряча в шкатулку с «ворованными» вещами. После чего Альбус Дамблдор пожелал хороших каникул и попрощался с Реддлом. *** Вынырнув из Омута, Гарри сел в кресло и почувствовал небывалую слабость, будто он прошел миль 10 и это его первый привал. Директор уже сидел напротив и сложил длинные пальцы в замок: — Вот так прошла моя первая встреча с Тёмным Лордом. — Сэр, чувствовали ли Вы тогда… — Знал ли я, что веду беседу с одним из самых могущественных Тёмных волшебников столетия? Нисколько. Тогда я видел перед собой маленького, потерянного в этом мире, мальчика. И причём не единственного: тогда было много сирот-волшебников, ведь только прошла маггловская и Первая Волшебная войны. Детей, оставшихся без родового гнезда, было колоссальное количество, а преподавателей не прибавилось, к некоторым из будущих первогодок приходилось отправлять сов и только надеяться на то, что дети поймут все правильно и прибудут на платформу девять и три четверти. Сейчас я понимаю, что великой удачей стало то, что Армандо Диппет направил к Тому Реддлу именно меня и теперь я могу познакомить с юным Реддлом и тебя. — Профессор, он всегда был так умен? Это не маска? — О, масок у Волдеморта множество, но эрудиция всегда была ему свойственна. Он презирал тех, кто знал меньше, кто довольствовался этим меньшим. Пытливость ума могла привести его в Когтевран, и, возможно, вся история повернулась бы иначе. Но подозрительность, хитрость и изворотливость направили его прямиком в Слизерин, факультет его далекого предка. Гарри был в восхищении, но слишком боялся показать это директору: «Надо делать ноги, иначе не миновать нравоучений». Гарри понимал, если Дамблдор его подловит на этих чувствах, то не отвертеться от тирады о том, каким отвратительным Волдеморт был, и стал ещё хуже, и прочее, и прочее. Тут вспомнились рассказы миссис Коул о кролике, о девочке Эмми и Деннисе… Хотя, кто его знает, часто эти заведующие придумывают не Бог весть что, раздувают из мухи слона и, можно сказать, пиши пропало. Если насолишь старшей — она повесит на тебя даже распятие Христа, лишь бы тебя не взяли никуда. Так что не удивительны подобные истории. Мысли Гарри слишком прытко рвались обмусолить увиденное, а для этого нужно поскорее остаться наедине с собой. Тем временем Дамблдор разглагольствовал: — Хочу обратить твоё внимание на несколько мелочей, это очень важно. Во-первых, как он задавал вопросы: жёстко, в приказном тоне, не терпящим возражений. В дальнейшем именно эту черту отмечали его бывшие сторонники. Твёрдость тона превратится со временем в жестокость к инакомыслящим и неповинующимся. Во-вторых, шкатулка, его драгоценное хранилище. И Том, как сорока, таскает, ворует вещи, напоминающие о его победах. Он оберегает, прячет свои трофеи, и переживает, когда им что-то угрожает. Гарри посмотрел в ясные глаза старика в поиске ответа: «Он не мог не заметить то затемнение у головы Тома, когда он говорил о своих побрякушках. Почему директор делает вид, что ничего не было? Я же видел… а могло ли мне показаться? В теории, конечно, да. Может просто спросить и не придумывать себе заговоров?» — Сэр, когда Том достал шкатулку, что он сказал об этих вещицах? — «правильно, сделать вид, что не расслышал». — О, Гарри, тебе стоит быть внимательнее. Том сказал, что он понял меня насчёт воровства, и всё вернёт хозяевам. «Ну всё, приплыли. Значит ли это, что Дамблдор неумело скорректировал свои же воспоминания? Но он Дамблдор, «неумело» — это точно не про него. Что же произошло? Почему я слышал и настоящий эпизод, и ложный? Надо сходить в библиотеку, там наверняка есть книги по ментальной магии. Единственное, что сейчас понятно наверняка — Дамблдор что-то скрывает.» Остаток занятия Гарри провел в своих мыслях, слушая старика в пол уха. Уже прощаясь, Гарри погладил по мягким перышкам Фоукса, и вышел из кабинета. Парень медленно брёл в библиотеку и к концу своего пути пришёл к интересному выводу: встреть он такого Тома Реддла в одиннадцать лет, он захотел бы с ним дружить. Не сразу, скорее, как с Гермионой, присмотревшись издалека сначала. *** Завернув в секцию ментальной магии, Гарри почувствовал, как его лицо обдало чьими-то пушистыми длинными волосами, резко, как плетьми, и снесли его очки на пол. Несколько волосков попали прямо в глаза, они начали щепать и слезиться: — Что за черт?! Кто это? — без очков Гарри чувствовал себя кротом, вылезшим из норы и ослепленным дневным светом. — О, Потти, ты как в библиотеке оказался? С квиддичным полем перепутал? — протянул, растягивая гласные, Малфой. — Малфой? Ты здесь один? Помоги найти очки, будь человеком. — Держи, — слизеринский Принц протянул ему очки, вернее вложил в руку, — конечно, один! С кем мне тут быть, если все мои на субботней тренировке. — Хм, мне показалось, что я видел длинный хвост из каштановых кудрей. — Потти, когда кажется — креститься надо. Здесь только я. — Ну ладно, если тебе нечем заняться, можешь мне помочь: посмотреть самые объёмные справочники по ментальной магии. Малфой заинтересованно поднял бровь: — И зачем тебе это нужно? Вернее, нет, зачем это нужно мне? — Хочу проверить достоверность некоторых воспоминаний. — Ого, шрамоголовому изменила подружка? — Не твоё дело, Малфой. Не суй свой нос дальше, всё равно ничего не скажу. — Больно-то и хотелось. — Драко, почему всё это время, столько лет, мы не могли общаться нормально? Сейчас вот говорим, и никто не умирает вроде. — Потти, ты отверг мою дружбу на первом курсе. У себя спроси! Но в целом, на мой взгляд, одно единственное слово — пубертат. — Малфой, мне кажется, я видел здесь до падения очков каштановую гриву. И всё-таки, кто это был? — Отвали, придурок, если мы с тобой раз поговорили и не подрались, это не значит, что я тебе все секреты на хранение сдам! «Эх, Поттер, если бы ты узнал сейчас, меня, вероятно, уже бы не было в живых»,— Малфой отметил, как сильно мысли резонируют со словами. — Я не выдам имени этой львицы, Поттер, вот будешь шёлковым месяцок — посмотрим. «Львица, значит. Можешь не говорить мне ничего, Малфой. Похоже, пришло время поговорить с ней самому, а не ждать приглашений на чай», — и Гарри наметил планы на вечер.