***
Гарри корешок за корешком осматривал полки книжных шкафов в поисках хоть чего-то, что могло ему пригодиться. Но всё, что попадалось, было не то. Ничто не могло подсказать ему, как корректировать или восстанавливать воспоминания. Из того, что он успел прочесть и переварить, выходило, что восстановить память или её отрезки может только их хозяин. Гарри в десятый раз чертыхнулся, закрывая очередной том. Зато за время поисков, а в библиотеке он уже второй час, парень прочёл достаточно о выводе нитей памяти для хранения и пересмотра в Омуте. Гарри огляделся и прислушался: поблизости никого не было, только тишина. Решив, что медлить ни к чему, он достал из кармана фантик от шоколадной лягушки, трансфигурировал из него фиал, прямо как те, что стоят у директора в шкафу с Омутом. Гарри сосредоточился, поднёс свою палочку к виску, и сконцентрировался на выбранном воспоминании. Это был конец турнира Трёх Волшебников, где впоследствии был убит Седрик Диггори и проведён ритуал воскрешения Темного Лорда. У Гарри не было ни единого сомнения о том, какое именно воспоминание выбрать в качестве эксперимента. Оно было одним из самых тяжёлых. Смерть Сириуса он перенёс с трудом, но Гарри всегда понимал, что вряд ли бы крёстный пожелал иной смерти, кроме как в бою. Сириус был бесстрашным и конца желал героического. А с учётом предстоящей войны, надеяться на то, что лорд Блэк с горячей кровью и свойственным ему безрассудством останется в живых — пустое. Гарри осознавал, что вскоре потеряет Бродягу. Но Седрик… Парень хотел порадовать отца, чтобы тот им гордился, хотел прославить свой факультет не только трудолюбием и добротой, но и храбростью, отвагой и смекалкой, хотел выиграть кубок Трёх Волшебников и войти в историю. И никак не собирался этот парень сражаться с темными силами, не планировал, по крайней мере тогда, биться на смерть с Темным Лордом во имя мира, не предполагал, что не молниеносная реакция будет наказана смертью. Гарри помнил и винил себя, ведь не предложи он Диггори тогда схватить кубок вместе, тот был бы жив. И это ранило больнее всего. От такого воспоминания он хотел бы избавиться вовсе, а не просто заточить в пробирке. Гарри медленно вытянул серебристую нить кончиком палочки и направил её во флакон, сразу же закупорив его. Очень странно, что ни в одной книге не описывались эти ощущения. Чувство, будто лопается струна внутри и два конца этой струны припадают к своим началам, словно магнитами притянулись к истокам. А затем небывалая лёгкость в голове. Гарри заморгал, убрал фиал в карман и облегчённо выдохнул. Разложил учебники по свои местам, тележкой пользоваться не стал, слышал, она снесла уже с ног пару студентов, которые потом эти же ноги и лечили в больничном крыле. После уборки рабочего места он попрощался с мадам Пинс и быстрым шагом направился к Большому залу, желудок уже сводило от голода, а до конца ужина осталось минут двадцать от силы. Пролетев вниз по лестницам, перепрыгивая с одной на другую ещё до того, как те начинали менять свое положение, Гарри быстро долетел до Зала и подбежал к сидящим за столом родного факультета сокурсникам: — Всем привет, вы уже закончили? Подождёте меня? Я быстро. — О, Гарри, здорово, приятель! — Симус хлопнул его по плечу и заговорщически подмигнул. — Мы с Невиллом собираемся после ужина в спальне, там Дин уже ждёт нас, покажет маггловские журналы с голыми цыпочками. Ты с нами? Карты ты уже пропустил, но, думаю, Дин тебе не откажет, если попросишь и покукарекаешь пару раз. — Нет, Симус, у нас с Роном и Гермионой вроде как уже назначен турнир в плюй-камни, лучше вы потом присоединяйтесь. — Это ещё не точно, Гарри, — повернулся к нему Рон, — привет. С Гермионой точно нужно поговорить, с ней что-то не то творится, не пойму никак что именно, но разговор предстоит серьёзный. — Что случилось? — его глаза округлились. — Да, ничего особенного, просто, кажется, она завела дружбу с Малфоем! — рыжий взревел, красные пятна начали расползаться по его лицу. — Хм, Рон, мы же уже взрослые, и Гермиона может в случае чего постоять за себя. Ты только вспомни, как она врезала Хорьку по носу на третьем курсе. Не думаю, что стоит переживать из-за этого. Гарри очень надеялся, что смог хоть немного успокоить друга. Ещё не хватало им разборок и драк между парнями до того, как Гермиона и Малфой расставят все точки над «i» друг с другом и озвучат эти точки общественности. А это сделать определенно понадобится, иначе ничего не понимающие Уизли, причем оба, и Рон, и Джинни, будут только палки в колеса ставить, «во благо», так сказать. — Да что вы все мне талдычите о возрасте, не в нём дело! Гарри, вот тебя не было здесь, ты не слышал, так и не говори, что всё в порядке. Представляешь, она мне отказала прогуляться у озера, а со Слизнем отойти и поговорить — пожалуйста! Это НЕ нормально! У неё на фоне вечной зубрёжки точно шарики за ролики заехали! — Рональд, спасибо, что достаточно чётко охарактеризовал моё состояние. Рон и Гарри повернули головы в сторону голоса Гермионы. Та сидела напротив них чуть ближе к выходу, буквально на расстоянии вытянутой руки от Рона, и кипела от ярости, но очень успешно сдерживала порывы выпустить эмоции. Гарри прикрыл глаза от гадкого ощущения стыда за друга. Но взглянув на Уизли, не обнаружил у него и тени смущения за свои слова. — А что я сказал, Миона? Правду? Я не узнаю тебя! Ты отдаляешься от нас, от меня, предпочитаешь компании своих друзей общество поганого Хорька! — Рон, я всего раз поговорила с ним, брось уже, ты перегибаешь палку, — сквозь зубы проговорила Гермиона. — Конечно, Миона, брошу! Только на этот разговор с паршивым Слизнем ты побежала во всю прыть, а со мной, со своим лучшим другом, отказалась провести полчаса в прогулке! Этот бесхребетный червь тебе был поважнее меня, видимо. — Перестань его так называть, Рональд. Хочешь уважения к себе, научись уважать других. И я не обязана общаться только с тем кругом лиц, который ты одобришь. — Ты слышал, Гарри?! Ты же сам слышишь, что она говорит! Предлагает мне уважать этого мерзкое ничтожество! Может ты… — Рон, прекрати кричать, вам нужно успокоиться и поговорить нормально, — Гарри в примирительном жесте развёл руками. — С меня достаточно. Больше слушать не желаю весь этот поток помоев, что вываливается из твоего рта, Рональд Биллиус Уизли. Гермиона встала из-за скамьи, посмотрела поверх голов мальчишек. Гарри отчетливо видел, как ее глаза наполняются слезами, но не успел ничего ей сказать, как она метнулась к выходу. Он обернулся и на другом конце зала увидел привставшего Малфоя. Повернувшись к Рону, он уставился на друга укоряющим взглядом: — Поздравляю, Рон, молодец, — Гарри устало потер переносицу, сняв очки. — Уж очень это всё мне напоминает первый курс. Остаётся надеяться, что на Гермиону не нападет в туалете никакой тролль.***
Гарри нашел её в садике открытого внутреннего двора. Гермиона сидела на большом поваленном стволе дерева, но не плакала, как это было на первом курсе в туалете для девочек. Она с остервенением рвала какие-то записи на мелкие клочки. — Эй, Гермиона, как ты? — Привет, Гарри. Мне надо ещё пару минут и я буду в полном порядке, не переживай. — А я все-равно переживаю. — Ох, дорогой, и ты о том же? — Гермиона. Послушай меня, пожалуйста, внимательно и не перебивай. Хорошо? — Гарри, я… — Хорошо? — Да, хорошо, говори, — с тяжёлым выдохом сдалась девушка. — Гермиона, прежде всего ты должна, ты просто обязана помнить, что я всегда буду с тобой, всегда поддержу тебя, на меня ты всегда сможешь положиться. И ничто не сможет повлиять на это. И ещё раз подчеркну, ничто не сможет этого изменить. — Милый, ты немного пугаешь меня, — она нахмурилась, а губы изогнулись в осторожной улыбке. — Ты сказала, что не будешь перебивать. — Да-да, извини, продолжай. — Гермиона, я вижу, что между вами с Малфоем что-то происходит. Он… тебе нравится? — Что?! Что за вопросы… ох… как ты мог такое подумать?! Чушь какая! Я и этот…? Даже слов нет… — она задыхалась, чувствуя, что её загнали в угол, и нет выходов или лазеек, её эмоции, с которыми она не может справиться, тому подтверждение. — Гермиона, тебе нет смысла врать мне, я не слепой, и вижу — что-то происходит. Если ты сейчас не прояснишь мне картину происходящего, то я могу неправильно понять ситуацию, потому что делаю выводы самостоятельно из тех минимальных данных, что у меня на руках. Из худших вариантов — Малфой одурманивает тебя, чтобы убить из-за статуса крови. Потому сейчас прошу тебя, не ври мне, а главное себе. Доверься, я хоть раз давал повод усомниться во мне? — Гарри сидел на корточках перед девушкой, и пытался посмотреть ей в глаза. Гермиона смотрела мимо него всё время, что он говорил, но на последних фразах об убийстве ощутимо вздрогнула. — Я не знаю, милый. Кажется, да. Нравится, — она проиграла это сражение. — Хорошо, на самом деле тот плохой вариант, который я тебе озвучил, вообще невозможен, — оживился Гарри. — Почему? Я тоже думала об этом, если честно, и допускала нечто подобное. — Нет, в этом я уверен на отсечение руки. — Почему же? Не понимаю… — Гермиона, ты ведь уже поняла, что я наблюдал за вами. И скажу так, сейчас я задавал вопрос тебе, а не прижал с кулаками его к стене, потому как Малфой… не знаю, как и выразиться. В общем, учитывая то, что наш Слизеринский принц холоден со всеми как чертов айсберг, когда он смотрит на тебя — я вижу у него улыбку в глазах. Ты ему не безразлична, Гермиона, я знаю это точно. Как и точно знал, честно говоря, о тебе. Но ты ведь такая упёртая у нас, ни за что бы не призналась даже себе. — О, Гарри… Я так устала, последнее время я находилась как на бомбе замедленного действия, и не понимала, когда и кто из нас вытащит эту сраную чеку. Боже, стой! Ты хочешь сказать, что не осуждаешь, не винишь, и принимаешь меня вот такую? — Какую «такую», Гермиона? — Гарри ободряюще улыбнулся, привстал и поцеловал её в лоб. — Ну какую «такую»? Влюблённую? Конечно! Я уже давно размышлял об этом, мы не дети уже, пора оставить всё в прошлом, пожать руки и идти дальше. Более чем уверен, что Малфой не такой, каким хочет казаться, а раз он сумел влюбить в себя мою лучшую подругу и лучшую ведьму столетия — то это точно достойно уважения. Гермиона, слушая пламенную тираду своего родного Гарри, не выдержала и кинулась ему на шею, освежая плечи своими слезами. — Гарри, ты стал таким чутким и внимательным. Милый мой Гарри, спасибо тебе, что ты у меня есть! Я и не думала, что так очевидно себя веду, боже, наверное, вся школа об этом говорит, а я за учебой не слышу ничего… — Ну, что ты распереживалась так, Герми, давай, успокаиваемся и вытираем слезки! — нарочито строго наказал Гарри. — Никто ничего не знает, я приглядывал за вами, потому догадался, остальные не обращают внимания, поверь. Но вам точно нужно разобраться в этом всём и принять решение о вашем статусе. Потому что с такими темпами даже простак Хагрид увидит все как на ладони. — Гарри, но что мне делать? Не подойду же я к нему и не приглашу его… боже, ну куда мы можем пригласить кого-то здесь? — она обвела руками пространство вокруг, подразумевая Хогвартс. — Погоди, у меня еще вопрос. Это ты была с ним в библиотеке сегодня? — Ох, это… я запаниковала и сбежала, как последняя трусиха, да. — Что вы там вообще делали? — Да ничего, он попросил у меня конспекты за третий курс трансфигурации, договорились, что отдам в библиотеке. Встретились, а он прознал о том, что у меня есть плеер и спросил, как он работает. Я показала, мы послушали Ноябрьский дождь Ганзов и… — тут Гермиона стала пунцовой от смущения. — Что — и? — Вообще-то, в тот момент он меня поцеловал, потом пришел ты, а я спряталась у него за спиной и смотала удочки. — Отдельный респект за Ганзов, Аксель Роуз и Слэш — маггловские колдуны, не иначе! И как это было? Гермиона взглянула на него, ее губы растянулись в улыбке до ушей, прямо как у Чеширского кота: — Гарри, я, конечно, целовалась и раньше, но такого со мной ещё не было… Больше не спрашивай ничего, всё равно не отвечу! Всё это и так смущает меня до предела… Ребята проболтали ещё с половину часа, затем начали собираться обратно в замок, время близилось к отбою.***
Лежа в кровати с задёрнутым пологом, Гарри переваривал насыщенный день. Когда его мысли дошли до секции ментальной магии и того, что он там провернул, Гарри вдруг резко понял, что не помнит, что за воспоминание он заключил во флакон, а затем так же резко успокоился, правильно, он же извлек это воспоминание, логично, что сейчас его нет в памяти. Парень пошарил по карманам джинсов, что висели на стуле рядом, и достал пробирку. Но откупорив её и пытаясь подцепить палочкой нить памяти, ничего не вышло. Фиал был пуст.