Mutantur memorias

Утром Гарри чувствовал себя разбитым и уставшим. Поспать нормально едва удалось, всю ночь парня атаковали кошмары, связанные с прошлогодними событиями в Министерстве: страх за друзей и чувство вины, что вытащил их, еще детей, из безопасного замка, тревога за орденовцев, которые пришли на помощь как никогда вовремя. Но главными героями снов были Пожиратели Смерти. Это, вероятно, был тот самый первый раз, когда Гарри воочию убедился — опасность не утрирована и грозит смертью за малейшую оплошность. Игры окончены, проигрыш здесь равен гробу. В то же время мысль о забытом воспоминании не давала покоя мальчику. Он точно помнил, как опустил нить памяти в сосуд и закупорил его. Куда он мог деться? Вариантов не густо, и либо он сделал что-то не так с самим заклинанием, либо с нитью что-то произошло уже после. Но так как флакон был невредим, всё сходиться на одном: Гарри — дурья башка и напортачил. Нет, разумеется, он бы не стал вытаскивать какое-то счастливое воспоминание, он надеялся, что глуп не настолько, но любопытство, что именно покинуло его голову, раздирало. Можно, конечно, спросить у Дамблдора, но как объяснить, для чего ему вообще понадобились сведения о ментальной магии? Не может же Гарри сказать директору, что он сам как раз и стал причиной… Есть еще профессор Макгонагалл, мадам Помфри, но они сразу же доложат Альбусу и вопросов не миновать. Потому Гарри решил вернуться к этой проблеме позже, хотя может это — и не проблема вовсе. Гарри закончил завтрак и начал вылезать из-за скамьи. Сегодня он собирался дойти до Хагрида: во-первых, он уж слишком соскучился по великану-добряку, во-вторых, нужно попытаться претворить в жизнь свою задумку. Уже заворачивая к дверям из замка, парень столкнулся с Джинни Уизли: — О, привет, Гарри! Как ты? Синяки под глазами, осунулся весь, ты здоров? — Привет, да, всё в полном порядке, кроме бессонницы. — Так зайди к Помфри, она тебе даст умиротворяющий бальзам, с ним засыпаешь так плавно, становится спокойно. — А ты не понаслышке знаешь, верно? Опять с Дином поссорились? — Ой, не напоминай, — девушка закатила глаза и поморщилась, — опять начал эту шарманку про то, что его не устраивают сплетни о нас с тобой, которые по школе кто-то разнес. — А-а, так это ещё не закончилось? Я думал, мы уже выяснили всё с ним. — Выяснить то выяснили, но его обижает сам факт наличия этих слухов. В общем — дурдом. — Джин, не принимай всё близко к сердцу, если это твой человек, то поймет. А если нет — ну и к черту такой нужен! — парень заливисто рассмеялся, потрепал рыжую по голове и обошёл. — Ладно, приятно увидеться было, мне пора. — Да, хорошего дня, Гарри. И спасибо. Парень подмигнул Уизли на прощание и направился к выходу из холла. На улице Гарри встретил дождь, вставший стеной. Настолько плотный дождевой поток не давал глазу разгуляться, видимость стала минимальной, вода, сбегающая с холмов в низины, стала переходить в небольшие ручейки. Огород Хагрида с неаккуратными грядками и клумбами уже начало порядочно заливать. Гарри застал Хагрида как раз за попытками с помощью своего розового зонтика наложить водоотталкивающее заклятье. — Привет, Хагрид, давай я тебе помогу! — О, Гарри, приветик. Да-а, если подсобишь — будет славно, пойдём сразу чай пить, — и Хагрид заговорщически улыбнулся мальчику. Разделавшись с огородом, друзья зашли в хижину и устало плюхнулись в кресла. — Хагрид, позволишь? — Конечно, и не спрашивай даже, мой дом — твой дом, — и Гарри, благодарно кивнув лесничему, зажёг камин с помощью палочки, отлевитировал чайник на плиту, затем высушил и себя, и полу-великана. — Хагрид, я тут недавно понял, что очень мало знаю о тебе, расскажи что-нибудь из детства. Как здесь все было, когда ты учился в Хогвартсе? — О-о, парень, да мало что изменилось, по правде говоря. Только состав учителей другой был. А так всё как заведено: детки учатся, учителя учат, домовики готовят, да-с, — Хагрид расставил чашки-ведёрки для чая, достал пряники с печеньем и подвинул поближе к Гарри. — Состав преподавателей сменился полностью? Или есть кто-то с тех времен? — Дамблдор в моё время был профессором трансфигурации, а директором был Арландо Диппет. Хороший мужчина, но слишком мягкий. На таком посту должен быть человек с железными нервами, стальной хваткой и безграничной любовью к детям, да-а. И Дамблдор здесь, конечно, на своём месте. Не устану повторять — лучший директор всех времён! Гораций Слизнорт в то время так же был профессором зелий. А остальные уже попозже начали собираться, — лесничий с грацией носорога подхватил кипящий чайник с плиты и разлил по чашкам. — Хагрид, почему ты не стал продолжать обучение, когда тебя оправдали по обвинению об открытии Тайной комнаты? — Ой, столько воды утекло, Гарри, я же уже не молод, ну, куда мне за парту садиться к деткам? Не-е, меня все устраивает и так. У меня есть работа любимая, есть мои зверушки, есть крыша над головой — чего ещё можно желать? У меня все отлично, Гарри, можешь не переживать. О себе лучше подумай, вон под глазами синь какая, плохо спишь? — Да, ощущение непосильной ноши не успокаивает, знаешь ли, — Гарри невесело хмыкнул, — мы с директором сейчас начали дополнительные занятия, чтобы я смог понять ход мыслей Тома, его логику действий и так далее. Всё, чтобы мне легче было выстоять и справиться с ним. — О как, ну, дружище, если я могу чем-то помочь тебе, только скажи, все сделаю. Наступила тишина, Хагрид пустился в свои размышления, Гарри попытался откусить пряник, выходило с трудом, удавалось только скоблить зубами и довольствоваться крошками. Отложив многострадальный пряник, Гарри сказал: — Хагрид, вообще, ты можешь мне помочь. У того вывалилась ложка из руки от неожиданности, но Гарри одним движением вернул её обратно на стол. — Гарри, что я могу сделать для тебя? — серьезно проговорил он. — Я сейчас должен узнать абсолютно все о нём, понимаешь? Любые мелочи помогут. И я хотел спросить у тебя, можешь ли ты поделиться со мной своими воспоминаниями о Томе Реддле? Вы же общались в школе! Когда ты был на третьем курсе, он учился на пятом и был моим ровесником. Это было бы неоценимым вкладом! — Гарри, — Хагрид стукнул себя ладонью по лбу, — да-да, конечно, как это делается то? Ай ладно, пошли сразу к Дамблдору, он всё сделает. — Нет! — выпалил он, возможно излишне резко, выдохнул и продолжил уже спокойнее. — Не надо к директору сейчас. Я много читал о памяти и могу всё сделать сам. Зачем нам тревожить профессора, когда я могу самостоятельно справиться? — и Гарри достал несколько пустых склянок. — Ты только это, уверен в том, что делать будешь? Это не опасно для тебя? — Нет, все в порядке, это не боевая магия, что может покалечить. Откинься на спинку кресла, прикрой глаза и сконцентрируйся на воспоминании, это всё, что нужно. Хагрид сделал всё точно так, как сказал Гарри. Закупоривая последний из трёх сосудов, Гарри потрепал по плечу друга, дав понять, что всё готово. — Спасибо тебе, у меня даже слов не хватит, чтобы передать, как это важно для меня. — Ну-ну, парень, всё пустяки. Если это действительно может помочь, хоть всю память возьми! — О чём они? — Гарри вглядывался в нити, которые плавно порхали по флаконам. — Там наше знакомство, и две самых наших ярких посиделки, да-а, — Гарри уловил у Хагрида ностальгические нотки и выгнул брови в удивлении. — Посиделки? — Агась, он же не родился сумасшедшим убийцей и тираном, — Хагрид загоготал, — нет, сэр, он не особо сходился с людьми в школе, это верно, только к последним курсам у него появились почитатели и «свита». А на четвёртом евоном курсе мы с ним познакомились, оба были одиночками, но без общества людей мы дикарями становимся, да-а, это важно, потому и сошлись. Я тогда на втором курсе был, но пару-тройку пинт сливочного пива осилить мог уже тогда, помню, раз так с ним выпили… — Хагрид начал скатываться в рассказы о своих школьных годах, но именно о Томе уже не говорил, и Гарри быстро потерял интерес к беседе. Ему чертовски хотелось откланяться перед лесничим, наведаться в Выручай-комнату, попросить у нее Омут, и посмотреть-таки эти воспоминания. И как только он уловил паузу в монологе Хагрида, Гарри сказал, что ему пора готовиться к занятиям. Полу-великан, как обычно, сгрёб Поттера в охапку для объятий, и почувствовав, вероятно, хруст костей, отпустил паренька в замок.

***

Гермиона сидела в мягком глубоком кресле библиотеки и, задумавшись и уставившись в одну точку, кусала нижнюю губу. После разговора с Гарри ей стало в разы лучше и легче, но от основной проблемы не избавило. В стремлении упорядочить все в своей голове она выделила несколько самых тревожных вопросов, на которые нужно ответить в первую очередь:       • Что она чувствует к Драко Малфою?       • Что Драко Малфой испытывает к ней?       • Волнует ли её возможное порицание со стороны приятелей? Поссорившись с Роном и обретя поддержку Гарри, у нее открылись глаза на суть отношений в их Трио. Казалось, дружба с Рональдом была такая же крепкая и безусловная, что и с Гарри, но сейчас брешь стала очевидной. Что повлияло на изменения в их отношениях? Видимо, природа дружбы Рона отличалась от её братских чувств, и сейчас она имеет дело с ревностью? Есть ли ещё возможность сохранить их дружбу? И нужно ли ей это? Драко Малфой. Сейчас при произнесении его имени начинают подрагивать пальцы. Этот поцелуй был слишком неожиданным, и таким неземным. Купаясь в этих воспоминаниях, Гермиона не заметила как уголки губ поползли вверх в мечтательной улыбке. Но как только она дошла в памяти до своего бегства из библиотеки, девушка сразу отдернула себя. Кто он для неё? Он определённо уже не тот мелкий засранец-сноб. Он умен, красив, с ним может быть интересно поговорить, если он в философии так же подкован, как хорош в укладке волос. И есть что-то такое, от чего она не может оторваться. Его глаза. Она смотрела на них искоса, всегда вскользь, и только если он не видит. И сейчас Гермиона поняла почему. Когда он ловит её взгляд — она может в нём утонуть, и не будет уже спасения. Есть одно самое главное «но». Его семья — приспешники Волдеморта, которых волнует только одно — статус крови. И тут Гермиона здраво рассудила, что сейчас рановато задумываться над решением именно этого вопроса. Главное она уже выяснила и приняла — Слизеринский Принц привлекает её как мужчина. Удивительно, но от правды не убежать. Осталось еще выяснить, что он чувствует. Логично ответив себе на этот вопрос, что узнать такие вещи наверняка сможет только словами через рот, она, как истинная трусиха, отбросила этот вариант. Надо придумать что-нибудь. А ещё он видел, как Гермиона распевает маггловские песни в наушниках… Девушка тяжело вздохнула и прикрыла лицо ладонями: «Какой позор…» Из состояния напряженно думающего овоща её вывел слишком близко прозвучавшее «кхм». Гермиона вздрогнула так сильно, что чуть не свернула стопку из учебников, что покоились рядом с её рукой. Перед ней стоял никто иной, как Драко Малфой. Собственной персоной. — Матерь божья! Зачем так пугать? — Гермиона пробежалась глазами по нему и отметила, что парень и сам стушевался. — Здравствуй, Грейнджер. Надо поговорить. — Привет. Ты так считаешь? Хорошо, говори. — То, что произошло вчера в библиотеке — не думаю, что стоит об этом распространяться кому бы то ни было. — Ты решил, что я сразу побегу будильником трезвонить об этом по всей башне Гриффиндора? — Гермиона ощутила укол обиды в сердце, с каких пор её считают сплетницей? — Не язви, Грейнджер. Думаю, надо сначала разобраться нам самим во всем, прежде чем предоставлять ярлык общественности. — Что? Какой ещё общественности? Ярлык «ошибки» можно повесить хоть сейчас, и ничего ни кому не говорить. — Грейнджер, помолчи и дай сформулировать мысль. Гермиона показала жест закрывающейся молнии на губах. Драко проследил за касанием тонких пальчиков к губам и сглотнул. Жест был излишне манящим. — Итак. Думаю, будет достаточно с моей стороны сказать, что ярлык «ошибка» не подходит для меня. Это не было ошибкой. А теперь позволь узнать твою позицию. У Гермионы перехватило дыхание, из лёгких вышел воздух, но вот втянуть его снова не получалось. — Грейнджер, ты в порядке? — спросил Малфой, смотря на остолбеневшую девушку. — Ну, хоть что-то остается прежним. Я определенно не буду в порядке, когда ты перестанешь звать меня по фамилии, — девушка издала нервный смешок, но увидев растерянного парня, уточнила, — просто я не готова к столь стремительным переменам. — Ты не дала мне ответа, — напомнил он. — Драко, — когда девушка назвала его по имени, он почувствовал, как сердце исполнило кульбит, — если бы мне не хотелось, то поцелуя бы не было. Считаю этот ответ исчерпывающим. И тут Гермиона совершила ошибку, посмотрев в его серебристые глаза: смятение, растерянность в них сменились озорным блеском. Она пропала.

***

Ливень не прекращал свой ход, и Гарри бежал по коридорам замка весь вымокший. С волос капала вода, очки немного запотели из-за перепада температуры, но парень не останавливался, времени оставалось не так много, через час с небольшим договорился позаниматься с Гермионой, потому Гарри торопился как мог. Примчавшись на восьмой этаж к нужному месту, трижды описал комнату с омутом памяти и скользнул в появившуюся дверь. Оглядевшись, Гарри приметил зажжённый камин, стянул с себя ветровку и кинул на решетку рядом с камином, остальное высушил палочкой и подошел к массивному письменному столу, омут уже был там. Гарри достал заветные флаконы, расставил их рядом в случайном порядке, но взял первым именно тот, который, как указал Хагрид, таил в себе знакомство с Реддлом. «Давай, покажи мне, каким был». С этими мыслями Гарри вылил нити воспоминаний в омут и окунул свою голову в вязкую субстанцию. Уже привычно его закружило, приземлился парень на землю, выгнулся и начал присматриваться к обстановке. Вокруг него начали вырастать стеклянные стены, образуя прямоугольный купол. По бокам помещения очертились длинные высокие гряды с землёй и непонятными растениями. Гарри понял, что находится в теплице, видимо подошёл к концу урок травологии, ученики лениво собирали свои вещи. И тут, среди примерно одного росточка ребятишек, он наткнулся взглядом на маленького Хагрида. Маленького, конечно, возрастом, потому как уже тогда на вскидку рост его достигал шести футов. Высокий и крупный, он походил на семикурсника. Волосы так же чуть спутанной копной были раскиданы по спине мальчика, густые брови и начавший пробиваться пушок на подбородке — всё кричало о том, что перед Поттером стоит молодой человек, лет семнадцати. Удивительно, конечно, как полу-великан учился, хоть и не долго, с обычными детьми. Гарри улыбнулся Хагриду, совершенно забыв, что его не видят. Студенты уже начали покидать теплицу, но великан медлил, очевидно, нарочно. Когда он остался один, кинулся к какому-то деревцу, начал остервенело состригать листья и прятать в сумку, воровато оглядываясь по сторонам. Внезапно дверь в теплицу раскрылась и в неё зашёл он. Гарри сразу узнал его, так как уже видел Тома примерно того возраста в Тайной комнате. Хоть и на год младше, Том не особо поменялся. Его бледность была все также при нём, осанка выдавала в нем аристократа и сноба, весь облик имел какое-то победное величие. Гарри немного задержался на его лице. Чуть заостренные и резкие черты его лица обладали каким-то мистическим магнетизмом. Том уже в пятнадцать лет был чарующе красив. — Ну здравствуй, Рубеус. Чем это ты у нас занимаешься? Хагрид отпрыгнул от грядки растений и спрятал за спиной ножницы. — Я… э-э, я не… ох, откуда знаешь меня? — Ты всего второй год в школе, а уже заработал репутацию, пусть и сомнительную, но для второкурсника без прославленных родителей это уже достойно внимания. — О какой репутации речь? — вероятно Хагрид хотел заболтать зубы старшего ученика, запихивая листья поглубже в сумку и скидывая в неё ножницы. — Ходят слухи по школе, что ты не ровно дышишь к мерзким созданиям и волшебным чудищам. Это действительно так? Гарри заметил, как жадно заблестели глаза Тома, и сглотнул. Было в этом взгляде что-то не свойственное обычному, хоть и пытливому, студенту. Эта жажда, это стремление приоткрыть завесу чужой тайны читалась в его глазах. Гарри заворожило то, в какой будничной манере Том мог говорить о чужом сокровенном, будто это что-то абсолютно незначительно. И тем самым успокаивая своего собеседника. — Я, ну-у, это… не то, что бы не ровно дышу, просто мне они не кажутся мерзкими и пугающими. — Не стоит оправдываться передо мной, Рубеус. Я не стану тебя осуждать, как многие в этой школе. Я понимаю тебя, один лишь вид этих существ может привести в восторг от их силы и мощи. Я понимаю тебя. — А сам-то ты кто? — Меня зовут Том Марволо Реддл, Слизерин, четвёртый курс. Рад знакомству, Рубеус. И Том протянул свою руку для приветственного пожатия. Гарри, стоящий рядом с Хагридом, произвольно вскинул руку для ответного жеста, пройдя сквозь руку Хагрида. Дотронувшись до руки Тома, Гарри резко убрал свою, поднял голову к потолку, закрыл глаза и поддался тяге извне. В следующее мгновение открыв глаза Гарри уже был у письменного стола Выручай-комнаты. Парень сел на стул и зарылся руками в волосах. То, что сейчас произошло, потрясло Поттера до дрожи в коленях. Это невозможно, просто невозможно. «Я чувствовал его руку.»