***
— Да-да, войдите! — чуть повысив голос, ответил Альбус Дамблдор на стук в дверь его кабинета. — Добрый вечер, директор. Прошу прощения за столь поздний визит, но мне очень нужно с Вами поговорить. — Да, мисс Грейнджер, присаживайтесь. — он указал своей здоровой рукой на кресло напротив его стола, — Чем могу быть полезен? Полагаю, дело серьёзное, раз Вы миновали декана и направились прямиком ко мне. — Всё верно, директор, это дело чрезвычайной важности, касается одного из студентов и Вас, директор. — О, меня? Интересно… Чаю, мисс Грейнджер? — Нет, благодарю. — Ну что ж, тогда к делу. — Профессор, одному из учеников приказано убить Вас. Дамблдор внимательно осмотрел девушку. «Не похоже, чтобы она лукавила. А знать о планах реальных она не может, остается одно - она сблизилась с младшим Малфоем» — Та-ак, полагаю, я догадываюсь, о каком именно ученике идет речь. Вы о мистере Малфое? — Но как Вы… — Дорогая, какой был бы из меня директор, не знай я, что твориться в стенах этого замка? — Дамблдор подмигнул студентке и взглянул на неё поверх очков-половинок, — но расскажите, при каких обстоятельствах Вы узнали об этом? — В этом и есть суть моего визита — мы несколько сблизились с мистером Малфоем, — на этих словах щеки слегка порозовели, что не укрылось от внимательного мага, — он поделился со мной своим положением, невозможностью отказа от приказа и своим крайним беспокойством из-за этого. Драко считает, что только Вы можете помочь ему, и я согласна с этим мнением. Только Вы сможете! — Гермиона встала с кресла и оперлась руками на стол директора, — Профессор, сэр, помогите Драко! Он в отчаянии, Тот-кого-нельзя-называть угрожает расправой над родителями Драко, но он не убийца! Тишина в комнате звенела напряжением, исходящим от Гермионы Грейнджер. Никогда она себе не могла даже подумать о таком дерзком поведении в присутствии директора, не то, что воплотить такой сценарий. Дамблдор обошёл свой стол, вплотную приблизившись к девушке, и обнял её. Он почувствовал, как нетерпение и гнев клокотали в ней. Нужно успокоить девочку и не дать понять, что всё спланировано, иначе может пострадать Северус. — Дорогая, я обязательно обдумаю твои слова, не переживай, ни Вы, ни мистер Малфой не пострадаете, уверяю вас. Мы обязательно найдем выход из сложившейся ситуации. Правильно ли я понимаю, раз с этим разговором пришли Вы, значит за мистером Малфоем следят? — Скорее присматривают, Драко подозревает это, по крайней мере. — Понял Вас, тогда связь с ним буду держать через Вас, если Вы не против. — Да, конечно, директор! Спасибо Вам! — Идите, деточка, и не бойтесь. Любая тьма отступает с рассветом. — снова подмигнув ей, Дамблдор тепло улыбнулся и слегка подтолкнул её к двери, — Доброй ночи, мисс Грейнджер. — И Вам, директор. Гермиона спустилась по винтовой лестнице и устремилась к башне своего факультета. У портрета Полной Дамы она немного задержалась, убедилась, что в коридоре больше никого не было, достала клочок пергамента и на скорую руку набросала всего одно слово: «Сделано. Г.Г.» Гермиона сложила записку самолетиком и отправила адресату. Проводив взглядом самолетик под самым потолком через весь коридор, она зашла в гостиную. В свете факелов древние доспехи и статуи отбрасывали длинные тени, портреты мирно посапывали в безмятежности вечера. Рядом с большим гобеленом проскользнул невнятный блик. Угол гобелена будто исказился и зажил своей жизнью, отходя от самого полотна, и из-за него показалась рыжеволосая макушка. Рональд Уизли снял мантию-невидимку, что утащил у Гарри часом ранее, и помчался по коридору вслед за самолетиком. Пробежав через пару поворотов, он обнаружил летящую записку, осталось только поспевать за ней и Рон узнает наконец, на кого подруга променяла его. Всё стало ясно спустя десять минут — записка улетела в подземелья, и этим всё сказано.***
Рональд медленно зашёл в гостиную. Он чувствовал, как внутри него мечутся угольки безудержной ревности и обиды. «Это не справедливо. Почему опять всё достаётся кому-то другому, а мне шиш с маслом? Я заслужил хоть каплю внимания и тепла! Я заслужил это!» Был уже слишком поздний час и в гостиной осталась всего пара человек, включая её. — Нам надо поговорить. — без какого-либо приветствия кинул он Гермионе. — Я так не считаю. — Ребят, — он повернулся к другим полуночникам, — не оставите нас? Прошу, с меня причитается, — рыжий подмигнул сокурсникам и те начали расходиться по спальням. — Это не обязательно, я уже ухожу, — Гермиона начала подниматься, но не тут-то было. — А ты — сядь! — Рон положил руку на плечо девушки, злобно прищурив глаза, — мы должны кое-что прояснить. — Рональд, у меня нет и капли желания с тобой разговаривать после того, что произошло. — Миона… — Рон пытался успокоиться, но безуспешно, Грейнджер лишь подливала масла в огонь его внутренней жажды справедливости. — Не называй меня так, просила же не однократно! — еще капля. — Гермиона, я стараюсь по-хорошему, хватит действовать мне на нервы и слушай, — он не просил, тон был приказным и не терпящим отказа. Гермиона никогда не видела Рона таким: испарина на лбу, пульсирующая венка, выступающая у виска, ноздри раздувались от злобы и гнева, тяжелое дыхание. Раньше она бы никогда не поверила, что такой добряк, как Уизли, может быть грубым, но теперь она видела в нем явную агрессию. Все ушли из гостиной, остались только они вдвоем и Рон сел рядом с девушкой на диван. Она не заметила, что Уизли поставил полог тишины и отвода глаз на угол с диваном и камином. Да и как мог успеть… — Что ты хочешь прояснить? — она сдалась, не желая испытывать на себе его гнев. Когда успокоится, будет проще объяснить, что ведет себя как мудак. — Просто ответь мне на вопрос, Гермиона. На один лишь вопрос — ты спишь с ним? Поджилки Гермионы затряслись, голова немного закружилась, но девушка быстро взяла себя в руки: — С кем? Я не понимаю, о чем ты, Рон. — Хватит мне врать, я не идиот, Миона… — Просила же не называть так. — Хватит мне врать! — взревел Рон, и повернулся всем корпусом к Гермионе, — Отвечай прямо и как есть! — Не кричи на меня, Рональд Уизли, перебудишь весь факультет! — Я буду вести себя так, как посчитаю нужным! Отвечай мне! — Почему тебя вообще это интересует — сплю ли я с кем-то? Что если и сплю? Рон, мы были друзьями, да, но не больше. Прости, но я никогда не видела в тебе мужчину, только брата. Его глаза налились кровью, а лицо стало пунцовым. «Мужчину она не видела во мне! Так я покажу ей» Всё произошло очень быстро. Рон набросился на Гермиону с яростным поцелуем, одной рукой взяв её за запястья за спиной, второй рукой блуждая по её телу. Та отвернула голову от его губ: — Рон, ты с ума сошел?! Что ты делаешь? — Гермиона кричала и брыкалась, пытаясь высвободить руки, но лапищи парня были крепкими и огромными, не даром во вратари квиддичной команды попал. — Что я делаю? Я просто показываю мужчину во мне, раз ты сама увидеть не смогла! Так наслаждайся, ты рядом с мужчиной и бегать в подземелья к слизням теперь не надо… уфф, прекрати вырываться, Миона, иначе я решу, что тебе нравится, когда тебя вот так силой берут, — он ухмыльнулся и продолжил метить её шею. — Помогите! А-А-А, ребята! Помогите кто-нибудь! — до девушки по-тихоньку начало доходить — их никто не услышит — Так что, ответишь на вопрос? Спала с ним? — Спала! — Гермиона сама не поняла, как это вырвалось из её уст, но сказанного не вернешь, не сейчас, — и это было прекрасно, Рон! Он такой нежный, внимательный и гибкий! Тебе никогда не сравнится с таким мужчиной, как он. Понадобилось секунд пять для переваривания этой информации, но как только осознание подошло, он прошипел ей на ухо: — Значит, мне можно не церемониться уже? Славно. «Селенцио». Не волнуйся, когда ты будешь стонать подо мной, я сниму заклятие. — он улыбнулся, но никой теплоты от этой улыбки не было и следа. Боже, что же стало с ним? Что стало с тем добрым, открытым и отзывчивым рыжим мальчиком, что был так близок ей, о котором она заботилась и которого считала братом? И тут девушку начало трясти от ужаса. Понимание того, что любимого ею мальчика заменило, и возможно уже безвозвратно, вот это существо, стало поворотным для Гермионы. Липкий страх начал обволакивать её и сковывать мышцы, подгоняя за собой накатывающие волны паники. Рональд свалил её на диван и начал грубо тереться пахом о промежность девушки, нагло тиская её за бока и грудь. Гермиона почувствовала, что парень возбужден уже не на шутку, а значит времени остается все меньше, нужно думать! Руки были зажаты между её спиной и диваном, они не помощники, это существо сидело на верхней части бёдер, даже скорее отдавливало тазовые косточки, значит можно и нужно использовать ноги. Гермиона стянула ботинки о подлокотник дивана, чтобы было удобнее управляться ногами. Рон уже начал оголять и целовать её плечи, когда Гермиона потянулась ногой к канделябру с тумбочки. Парень был так ослеплен отчаянно желанной близостью, что не заметил, как Гермиона уже зажала канделябр двумя стопами. Она молилась, чтобы тело не подвело её и дало столько силы, сколько нужно, что бы забросить увесистый подсвечник прямиком ему в затылок. Нужно еще и не промахнуться, иначе деталь интерьера приземлится ровнёхонько у нее на лице. Раз… Два… *втук* Канделябр повалился на пол, а за ним немного накренился и Рон. Сил на то, чтобы вырубить парня, не хватило, разумеется, но хотя бы затормозила его — уже хорошо. Его затылок окрасился в бордовый, Рон проверил рукой — действительно, кровь. Гермиона не стала медлить и воспользовалась этой возможностью — скинула с себя рыжего, перевалилась на бок и слетела с дивана, переходя на бег. Портрет Полной Дамы отъехал в сторону и девушка побежала прямо по коридору. Она неслась так быстро, как могла, не разбирая дороги. А дорога привела её к подземельям. Гермиона достала из кармана карандаш и кусок пергамента (боже, храни её привычку держать в карманах всякую мелочь), трясущимися руками нацарапала послание, плюнула на фигурки и отправила записку просто скрученную трубочкой. Не до этого сейчас, главное, что бы до Драко дошла. Записка скрылась с глаз и гриффиндорка полетела в Выручай-комнату. Добралась она быстро и, честно признаться, не совсем уже помнила, как. Спустя 10 минут ожидания, в комнату скользнул Драко и только теперь Гермиона почувствовала себя в безопасности. Малфою хватило одного взгляда на почерк в записке, чтобы понять — произошло что-то не хорошее. Он поднял голову Гермионы за подбородок: — Рассказывай.