Metamorphosis

             — Своеобразная трансмутация. Метаморфоза, если так будет понятнее. Изменение базовых качеств, как гусеница, превращающаяся в куколку и выходящая с другой стороны с крыльями. Юджин — всего лишь фоновый шум. Сколько бы Дэрил ни пытался уследить за рассказом, он не может перестать наблюдать за ней, как за чудом, потому что такой она и является. Кэрол еще не видит этого, но видит он. Она — подарок, которого он не заслуживает, от бога, в которого не верит, хотя и молится в последней попытке подстраховаться. Она может расправить крылья, как бабочка, и он не будет ни капельки шокирован этим, потому что уже поражен тем, что она всё ещё здесь, с ним. — Юджин, объясни нам, как будто мы идиоты, — нетерпеливо говорит Дэрил, одной рукой все еще обхватывая прутья клетки. — Похоже, что вирус мутировал. — И это началось с меня? — монотонно говорит Кэрол. Хотя по тому, как блестели ее глаза весь день, можно понять, как сильно она старается не сорваться. — Наш массив данных ограничен. Мы не можем точно сказать, происходило ли это ранее, но я думаю, что ты не первая.  — Но почему? Почему я? Почему вообще… — «Почему» — это самая сложная часть для объяснения, но в конце концов, может оказаться самой простой. Вирус ищет более эффективный путь заражения. Убивать всех носителей в долгосрочной перспективе нецелесообразно. Вместо этого часть из них становится живыми носителями. Это позволит популяции временно восстановиться, а вирусу — распространяться более эффективно. В данном случае — гораздо более скрытно. Носитель. Кэрол пережила вирус, но теперь она обречена его распространять. Дэрил не готов к наплыву эмоций, которые сплелись воедино после получения этой лакомой информации. Его облегчение от того, что она жива после того, как он боялся ее потерять, все еще преобладает над всем остальным. Но это именно то, что может отправить ее за ту грань, к которой она была близка. — И что нам с этим делать? — он отвечает, покачивая пруты, чтобы успокоить свои нервы. — Мало что можно сделать. Контакт кажется вероятной причиной заражения, так что логика подсказывает, что не надо никого трогать. Это может относиться и к тебе. Дэрил поднимает бровь.  — Ко мне? — Ты ведь еще не прикасался? Ни к кому не прикасался после... после того случая? — Нет. — Тогда я бы предложил тебе воздержаться от касаний, пока мы не выясним, получил ли ты также статус носителя. — Но я не был болен. Я прикасался к ней всю ночь, и ничего не произошло. Кэрол настаивает, что не может быть уверена в том, что их кожа действительно соприкасалась, но он помнит каждую деталь. Ее лоб горел от прикосновения его губ, когда Дэрил поцеловал ее, как ему казалось, в последний раз. Как крепко она держала его за руку, прежде чем отключиться. Ее пальцы сжимались так, словно он мог исчезнуть. Все эти тонкие волоски на ее шее щекотали его лицо. Он зарылся в них носом, вдыхая каждый глоток, пока не стало слишком поздно. Он помнит ее дыхание на своем пульсе, когда она повернулась, а он решил позволить ей укусить себя за шею. Не самая лучшая идея, которая когда-либо приходила мужчине в голову, но в тот момент она казалась единственным вариантом. Он был готов позволить ей впиться зубами в его плоть, потому что жаждал последней связи, прежде чем убить ее и покончить с собственной жизнью. Он не мог вынести мысли о том, чтобы сделать все это без нее, и даже сейчас он не уверен, что не сделал бы тот же выбор снова. Дэрил на сто процентов уверен, что они касались друг друга не один раз, и если ей нужно время, чтобы принять это, он может подождать, но не станет притворяться, что этого не было. Юджин разочарованно вздыхает.  — Как я уже говорил, весь этот процесс — сплошная неразбериха. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. — Мне очень жаль из-за того что произошло с Розитой… — Кэрол окликает его, когда мужчина поворачивается, чтобы уйти. Юджин был тактичен и спокоен, но сейчас он сбивается на короткую вспышку гнева, которая быстро сменяется печалью, которую Дэрил ожидал почувствовать сам этим утром. — Я верю, что Розита хотела бы, чтобы мы помнили, что это не было преднамеренным. И я пытаюсь это принять. Это все еще... трудно. Но вам нужно беспокоиться не обо мне. У Габриэля был небольшой конфуз. Не думаю, что сейчас он способен быть таким же снисходительным. Каждая защитная жилка в теле Дэрила оживает при мысли о том, что кто-то может оспаривать безопасность Кэрол или ее положение в этом сообществе из-за чего-то, не зависящего от нее. В то же время, даже если бы она приставила пистолет к чьей-то голове и специально нажала на курок, он все равно был бы готов ее защищать. Особенно когда она так мало заинтересована в том, чтобы защищаться самой. — Он поймет, — говорит ей Дэрил, когда за Юджином захлопывается дверь, — Ему сейчас больно, но он знает, что ты ни в чем не виновата. Мы все знаем. — А разве нет? Потому что, черт побери, мне всё таки кажется, что это моя вина. Я убила ее, Дэрил. — Ты не знала, что произойдет, и ты не обязана оставаться здесь. Она вздрагивает, когда он открывает камеру, и прижимается к стене, словно собирается высосать из него жизнь, если он подойдет слишком близко. — Это единственное безопасное место для меня сейчас, — грустно говорит Кэрол. Первое, что она сделала еще до того, как тело Розиты остыло — переместилась в камеру Нигана. С грохотом закрыла за собой дверь и велела ему оставаться за решеткой. Говорила что рядом с ней небезопасно, ни для него, ни для кого бы то ни было. Он принял её просьбу, но это не значит, что ему нравится эта идея или что он будет терпеть ее достаточно долго. Просто мужчина еще не придумал, как уговорить ее вернуться. Пока что он довольствуется тем, что делает ее пребывание более комфортным. Приходится заставить себя повернуться и уйти, вместо того чтобы ворваться к ней и обнять, чтобы доказать, что она настоящая, как бы этого хотелось ему. Это может привести к обратному результату, поэтому Дэрил следует своему плану, направляясь к дому, который они делят вместе уже который год. Она сидит там, на холодной цементной скамье без одеяла, так что он соберет все необходимое, а после они вместе улягутся спать, до тех пор пока она не будет готова уйти. Он стремится к золотой медали в скоростной ходьбе, чтобы не оставлять ее одну надолго, пока красный след, разбрызганный по тротуару не останавливает его. Ее кровь пачкает бетон, а ведь такого никогда не должно было случиться. Как он мог допустить, чтобы все зашло так далеко? Что он упустил, что привело их сюда? Он не думает, что она сделала это специально, но подозревает, что она не сопротивлялась укусу, и это почти так же мучительно представлять. Подушечка его пальца касается земли прежде, чем он успевает сообразить, что делает. В груди завязывается узел, и следующий вдох дается с трудом, когда Дэрил представляет свой мир без неё. Черт, что он делает? Он не может здесь валять дурака, отчитывает свой глупый поступок мужчина, сглатывая слезы и торопливо поднимаясь по ступенькам в дом. У него будет достаточно времени, чтобы потерять ее позже. Завтра. На следующей неделе. В следующем году. А пока что у них есть самое главное... время. Ему нужно только убедиться, что они смогут его сохранить. Сначала он направляется в ее комнату. Тут сладко пахнет ванильным шампунем с их последнего похода в мини-маркет. Хватает две подушки, одеяло и пару пушистых носков, которые она так любит. Он собирает закуски с кухни и наполняет поднос обедом для них обоих, останавливаясь у столовых приборов, чтобы пересмотреть ножи и вилки и взять только ложки. Она, несомненно, посмотрит на него с укором, но Дэрил не хочет рисковать тем, что она может намеренно причинить себе вред, пока он спит или отсутствует. Он не собирается покидать Кэрол снова, если только не останется другого выхода. Но даже в этом случае он попросит кого-нибудь занять его место по ту сторону решетки. Может быть, Джудит, хотя бы потому, что Кэрол не станет причинять себе вред на глазах у ребенка. Мозг уже придумывает, как использовать ребенка Рика, чтобы спасти любимую женщину, а такого хода мыслей он не ожидал более двадцати четырех часов назад. Тогда охотник был зол на нее, хоть и не по тем причинам, о которых она думает, но это было так. Теперь благодарность разливается в груди только за то, что она дышит. И последнее в списке — различные покрытия для рук, которые он собирает по всем углам дома, а затем несет все это в камеру, не обращая внимание на удивление на ее лице, но радуясь облегчению, которое он там видит. Она отрывается от поглаживания браслета на запястье, чтобы принять подушку которую он протягивает, но возражает, когда мужчина начинает раскладывать своё постельное место.  — Подожди. Ты не можешь спать здесь. — Ты не останешься одна. Не после того, что Юджин сказал о Гейбе. На самом деле он имел в виду, что не может находиться вдали от нее дольше, чем требовалось, чтобы собрать все эти вещи. Но произнеся это вслух, она может отпрянуть еще сильнее. Он всегда думал, что самым сложным будет признаться в своих чувствах. Хоть он и произнес эти три слова и услышал то же самое в ответ, они все еще находятся в неопределенности, и каждое усилие дается с трудом. Она ковыряется в хлебе на подносе, который он поставил между ними на скамью.  — Я заслуживаю любой мести, которая ему нужна. — Нет, не заслуживаешь, и если он думает, что может прийти сюда и отомстить как ему захочется, то он ошибается. — Я убью снова. Не специально, но люди совершают ошибки. В конце концов я совершу ещё одну, и за нее заплатит кто-то другой. Если Габриэль хочет моей смерти, может, это и к лучшему... — Тебе нужно перестать говорить это дерьмо, — Дэрил зарычал, вставая, чтобы пройтись по камере, — Как ты можешь после прошлой ночи? Ты не можешь так говорить, не тогда, когда я видел, как ты умираешь. Он чертовски расстроен тем, как беспечно она относится к собственной жизни. Это заставляет его злиться так, как он бы не хотел злиться на неё никогда в жизни. Его стресс должен куда-то деваться, и оказалось, что он не так хорошо умеет его сдерживать, как ему казалось. — Однажды я чуть не потерял тебя. И это больше не повторится, — мужчина продолжает, уже мягче, чем раньше, потому что ему нужно, чтобы Кэрол его услышала, — Ты значима. Знаю, ты так не думаешь, но это так. Ты — все, что имеет для меня значение. Понимаешь? Когда-то эти слова потрясли бы его до глубины души и вызвали панику, но теперь он произносит их с уверенностью человека, который знает, чего хочет. Раньше Дэрил думал, что показывает ей все свое сердце, но этого оказалось недостаточно. Он больше не допустит такой ошибки. Голубые глаза напротив слезятся по краям, и он думает, что Кэрол может разрыдаться и сломать то, что осталось от его сердца, но в камере стоит тишина. Кивок — это единственное согласие, которое он получает на данный момент. Дэрил занимает место на другом конце скамьи, чтобы взять кусок хлеба и намазать его домашним джемом, который она так хорошо умеет готовить.  — Я имел в виду всё то, что сказал вчера вечером. Всё. Он признается в этом совершенно искренне, даже если он говорил что хочет прошептать "я люблю тебя" прямо в ее губы, пока целует их. — Я тоже имела в виду всё что сказала, — она тихо отвечает, — И до сих пор имею. Он беспокоился, что Кэрол может пожалеть о своем заявлении, но сейчас ее слова успокаивают, даже если у них нет ни малейшего представления о том, как превратить это в то, что нужно им обоим. — Я останусь здесь с тобой, пока ты не будешь готова уйти, — говорит Дэрил, — Юджин сказал, что меня в любом случае нужно поместить в карантин. Это самое безопасное место для него. Она уныло пожимает плечами, и он одерживает победу хотя бы за одну попытку. — Я могла сделать это и с тобой, — грустно шепчет женщина, — Ты больше никогда не сможешь ни к кому прикоснуться... — Я похож на человека, который хочет всех обнять? — Это важно, Дэрил. Даже если ты так не думаешь, контакт важен. Он нужен нам. Даже тебе. — Хорошо, но я ведь могу прикасаться к тебе, верно? — Мы еще не знаем этого. — Знаем. Я знаю, — твердо отвечает он, — Я помню каждую секунду прошлой ночи. Я знаю, что это безопасно, но ничего страшного если тебе нужно немного времени. Я никуда не уйду. Ты должен бросить меня, как и все остальные. Ты должен ненавидеть меня за то, что я с тобой сделала. Ты никогда не найдешь счастья с кем-то другим, если не можешь даже прикоснуться к нему. Все это и многое другое написано на ее лице, и он готов дать четкие опровержения, но она лишь откинула голову на холодный бетон и закрыла глаза.  — Я бы не хотела оказаться в тюрьме с кем-то другим. — Я тоже, — он соглашается, — А ты уже проверила перчатки? Он вытаскивает рукавицу из груды защиты для рук и предлагает ей подходящую пару. Это нелепо, но он не может смириться с тем, что она выглядит потерянной, и всеми способами попытается сделать любую попытку, чтобы заслужить хоть самую смутную улыбку. Ее губы забавно подрагивают, когда она, подшучивая над ним, позволяет себе отстраненное "дай пять" между двумя огромными перчатками, украшенными цыплятами.  — Не уверен, что это практично в долгосрочной перспективе. — Вот почему я принёс другие, — Дэрил протягивает ей кожаные перчатки и показывает два комплекта латексных, которые он достал из заднего ящика, — Выбирай. Мужчина натягивает одну из них со шлепком, который эхом разносится по камере и вызывает неохотный полусмех со стороны своего тюремного товарища. — Давай. Давай попробуем, — поощряет он, с облегчением застегивая на ней латексные перчатки, которые, как он уверен, им не нужны. Если это то, что нужно, чтобы Кэрол было комфортно, то так тому и быть. Когда Дэрил предлагает свою руку, она колеблется, но в конце концов соглашается с тем, что никак не может причинить ему вред таким способом. Тепло ее прикосновения проникает сквозь латекс, когда родная ладонь прижимается к его, как раз там, где ей и положено быть. Им действительно нужен контакт. Просто ему совершенно безразлично, коснется ли он кого-нибудь еще. Его волнует только то, может ли он прикоснуться к ней. Он ставит поднос с едой на пол и перетаскивает их соединенные руки к себе на колени, чтобы упереться в бедро, нежно проводя большим пальцем по костяшкам ее пальцев. — Мы разберемся с этим. — А если не разберемся? Если ничего не получится, и я останусь такой, какая я есть сейчас? — Тогда мы будем жить с этим. Вместе. Ее не так-то просто убедить, не то чтобы он ожидал, что это будет легко. Он уже решил, где его сердце. Дэрил знал, что любит ее задолго до того, как она чуть не погибла, но теперь у него есть второй шанс, и он не собирается его упускать. Внезапный визит Габриэля застает их врасплох, но это не самое большое потрясение. С ним еще трое. — Что, черт возьми, происходит? — рычит Дэрил, подходя к двери камеры, но его останавливает затворка предохранителя зазвучавшая на заднем плане. — Совет проголосовал, и мы считаем, что вам обоим лучше остаться здесь на время, для безопасности общества. Только до тех пор, пока мы не разберемся с тем, что происходит. Мне понадобится набор ключей, Дэрил, и ваше оружие.  — Совет? Здесь есть два члена, которые не голосовали. Нельзя нас так запирать! Мы уйдем, не стоит беспокоиться о том, чтобы избавиться от нас, если ты этого хочешь. — И переложить наше бремя на других за этими стенами? Это не вариант. Одно дело — оставаться здесь с Кэрол, пока она не будет готова уйти сама, но совсем другое — сидеть в клетке. Он не очень хорошо чувствует себя в неволе. Он не может так защищать ее. Его пульс бешено колотится, а внутри бурлит тревога при мысли о том, что она может оказаться в таком же заточении, как и он сам. По милости того, кто находится по ту сторону решетки, и некому будет за нее заступиться, если он тоже застрянет здесь. Это всего лишь Гейб, говорит он себе. Это не Ниган и не Спасители. Он пытается мыслить спокойно. Он не будет их пытать. Дэрил слишком остро реагирует на происходящее, но все его худшие моменты, когда он был заперт в камере много лет назад, только способствуют срыву, пока ее нежный голос не возвращает его к действительности. — Все в порядке. Отдай ему ключи, Дэрил, и свое оружие. Все в порядке, — говорит она ему, — Это временно. Это его работа — успокаивать ее, а она удерживает его от глупых поступков, за которые он может получить пулю в лицо. Он отдает ключи и нож. Бросает их в ладонь Гейба с высоты фута и смотрит, как они разбегаются, словно испуганные мыши, как будто они вдвоем — новая чума, готовая уничтожить все общество. — Я не думаю, что они нас убьют, — спокойно говорит она, — Но они изгонят меня, как только поймут, что это единственный выход... а теперь и тебя тоже. Именно это "теперь и тебя тоже" и выбило ее из колеи, потому что она с трудом смотрит на него, испытывая стыд за то, что, по ее мнению, она с ним сделала. За одну ночь они добились огромного прогресса, но такие моменты напоминают ему о том, сколько километров им еще предстоит пройти. — Мы ведь все равно собирались уезжать, верно? Так что лучше бы они этим занялись. У нас все еще есть будущее, и оно где-то рядом. По крайней мере, у них будет шанс найти лечение в дороге. Осталось только убедить Гейба отпустить их или сбежать.