Metamorphosis

Они собираются в горы, и два велосипеда, которые они нашли в сарае, пришлись как нельзя кстати. — Ты уверен, что хочешь поехать на них? — поддразнивает она. Дэрил пожимает плечами. — Это практично. Но ты получишь розовый. Я всё сказал. — Я думала, розовый - это твой цвет, — она ухмыляется. — Нет, вообще-то твой, помнишь? Кэрол не каталась на велосипеде уже несколько десятилетий и вот-вот узнает, будет ли она первой, кто упадет лицом в грязь сегодня. — Если я упаду, не смейся, — говорит она, усаживаясь на велосипед. — Если я упаду, не смейся. Его нога чувствует себя лучше, хотя Кэрол не раз задавалась вопросом, не слишком ли рано они вышли. Из-за нехватки еды, у них нет другого выбора, кроме как идти дальше. Их тела слегка покачиваются, как новорожденные оленята, но вскоре ветер треплет кончики ее волос, когда они набирают скорость. Кэрол слегка вскрикивает от смены темпа и оглядывается на Дэрила, который ухмыляется в ответ. — Я и не знала, что скучала по этому, — она говорит, когда они снова замедляют скорость, — В детстве я постоянно каталась на таком. Это был лучший вид свободы. — У меня долгое время не было такого, это было слишком дорого. Мерл подарил мне велосипед на Рождество, когда умерла наша мама. Первый и единственный подарок, который он мне подарил. Я повсюду брал эту штуку с собой. Когда у меня были деньги, я покупал конфеты в магазине на углу. — Какие конфеты ты любил больше всего? — «Milk Duds». А я, полагаю, что ты была фанатом шоколада. — А ты меня знаешь, — она улыбается, — Батончик “Hershey", простой и понятный. Теперь они едут быстро, не нуждаясь в топливе, но все еще достаточно медленно для Пса. Потребуется некоторое время, чтобы добраться до гор, но они сэкономят несколько недель пути. Они уже сэкономили полчаса для того чтобы добраться до города, чтобы зайти в магазин за припасами, но поднимаясь на вершину автострады и смотря вниз на свою цель, Кэрол начинает сомневаться. — Я буду слишком нелепой, если скажу, что мне сейчас страшно? — говорит она ровным тоном. — Нет. Мне тоже. С ними все будет в порядке. Один ходячий или целый город не играют разницы. Но это настораживает, потому что они приучены убегать от стада, а не приближаться к нему, а от этой привычки трудно избавиться. — «Half Moon Outfitters», — он указывает на небольшой местный магазин, расположенный напротив "Хола" и "Таргета", — Я знал, что нам повезет, когда увидел вывеску Lowe's. Там всегда много магазинов поблизости. — Все, что нам нужно сделать, это пробраться через тысячу ходячих. Ничего сложного. — Мы справимся. — Готов? — Как никогда. Она скользнула по нему взглядом в связи с этой банальной фразой. Не понятно, стал ли он смешнее вне рамок их привычной рутины или в нем всегда был спрятан этот сухой юмор. Они оставляют велосипеды и устремляются вперед, в море мертвецов, не уступающее ни одной из орд Альфы. Дэрил тащит первую жертву за здание, где из предосторожности обмазывает собаку кровью. На этот раз они не стали расчищать улицу. Нет смысла задерживаться на несколько дней, чтобы сделать улицу опрятнее для жизни. От свободного перемещения через стадо волосы на затылке встают дыбом. Это море полусъеденных лиц и отсутствующих конечностей. Они навечно обречены на то, чтобы врезаться головой в раздвижные двери Walmart или упасть с эстакады. Такие места были пригодны для грабежа только в самом начале. Никто не беспокоился о том, чтобы запастись походным снаряжением в начале апокалипсиса, тогда они запасались туалетной бумагой и электроникой. После него, даже с большой группой это была самоубийственная миссия. Эти запасы лежали нетронутыми, ожидая, когда кто-нибудь отважится испытать свою удачу. Или же вирус мутирует и откроет доступ избранным. Десяток ходячих внутри и сотня за дверями охраняли все это, и на полках было много всякой всячины. — Лови, — Дэрил бросает ей конфеты с кассы после того, как они очистили хол. Она с восторженной ухмылкой делит шоколадку, протягивая ему половину, а затем закидывает в рот свою. — Мой герой. Он присвистывает, снимая со стены лук. — Я нашел что-то для тебя. — Здесь нет арбалета, — она хмурится. — Похоже, на этот раз я тоже буду лучником. Я облажаюсь, когда дело дойдет до точности на этих штуках. Это гордое заявление, дополненное подмигиванием, от которого у нее сводит внизу живота, а кожа покрывается мурашками. — Я буду давать тебе уроки. — Пфф. Не шути. Хотя, возможно я и соглашусь. Но с арбалетом проще... о, я нашел то, что нам надо, — Дэрил взял с витрины два рюкзака, чтобы набить их портативными фильтрами для воды и нефирменными сухпайками. Достаточно, чтобы голод не был в списке ее забот какое-то время, — Надеюсь, ты любишь пельмени с курицей, потому что у нас их около двадцати пакетов. — Я смотрю на сублимированное мороженое. Возьми мне ванильное... Он качает головой, одним махом забирая все мороженое, чтобы высыпать его в пакеты, пока она рассматривает зоо раздел. — Вот это, лучшая находка за день, — Кэрол улыбается, протягивая жилетку для собаки. — Слышишь? Она хочет тебя нарядить. Иди сейчас же. Иди к ней, — Дэрил машет собаке в ее сторону, — Он может сам носить свои вещи. Он доедает последнюю порцию шоколада, облизывает пальцы и заставляет её застыть на месте. Дэрил и не догадывается, что возбудил ее, но глядя как губы обхватывают каждый палец, Кэрол гадает, как будет чувствоваться этот язык в других, более чувствительных местах. Она бы уже знала, если бы не отговорила себя прошлой ночью. — У меня что-то на лице? — он хмыкнул, вытирая воображаемое пятно. — Нет. Я, эм… нет. Думаю, ему нравится. Посмотри, как он горд, — она кивает в сторону пса, который расхаживает в своем новом мини-рюкзачке, весь в кишках и крови. — Пёс всегда позволял тебе делать все, что угодно. Даже когда был щенком. Помнишь ту первую ночь, когда ты нашла его? Он плакал, если не спал с тобой. — А потом, он спал с тобой каждую ночь. — Откуда ты знаешь? Может, я заставлял его спать вне палатки, как настоящую собаку. Вырабатывал характер. — Ммм, конечно, конечно. Кэрол знает, что этот щенок ложился калачиком и спал рядом с Дэрилом, где ему и место. И помнит, как нашла его, словно это было вчера. Она никогда бы не обнаружила его, если бы не переживала кризис в отношениях. — Иногда мне кажется, что ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался, — Иезекииль нахмурился, надувшись после того, как ему снова отказали. Кэрол отказывает только в одном, и это заставляет его стараться изо всех сил, как будто это какая-то гора, которую нужно преодолеть. А добраться до вершины - уже победа. Сегодня она почти сдается и позволяет ему залезть под ночную рубашку восемнадцатого века, чтобы, как он любит выражаться, "ублажил свою королеву", лишь бы мужчина перестал ее донимать. Почти. Она уходит от просьбы, предпочитая попытаться отвлечь его, но это не удается. Иезекииль принимает на свой счет то, что между ними существует барьер, вместо того чтобы смириться с тем, что она не готова к столь интимным отношениям. И, возможно, никогда не будет готова. — Дело не в тебе. Только во мне. Но мы можем заниматься другим, — она пытается. — Просто дай мне шанс... Кэрол сжимает бедра, когда мужчина тянется к ней, качая головой, и он отворачивается в знак поражения. Почему то, что она может предложить, никогда не бывает достаточно хорошим для кого-то? Почему то, что должно быть простым, так трудно для нее принять? Кэрол разочаровывает его, и Иезекииль уходит спать в свободную комнату, сказав, что не умеет читать мысли, если она не хочет с ним разговаривать. Она целый час смотрит в потолок, прежде чем переодеться и взять пальто. Кэрол на лошади, направляющаяся к лагерю Дэрила посреди ночи. Она не раз подумывает над тем, чтобы вернуться обратно. Что, если она разбудит его? Что, если то, что она делает, неуместно? Что, если он не хочет ее видеть? Как минимум он не посещал её… От раздумий ее отвлекает маленький коричневый щенок на дороге, которого едва не растоптали копыта лошади. Он не убегает, когда женщина подходит к дрожащему комочку, позволяя ей взять его в руки, чтобы согреть под своей одеждой. Это не совсем то, что она ожидала найти сегодня вечером, но, впрочем, сегодня мало что можно было ожидать. Когда Кэрол наконец добралась до реки и увидела, что Дэрил готовит ужин на костре, ее напряжение улетучилось быстрее, чем должно было. Она дома, когда она с ним, и это одновременно и благословение, и проклятие. — Что случилось? Что-то случилось? — мужчина обеспокоен, и у него есть на то причины, ведь она никогда не приходит так поздно. — Ничего. Всё порядке, — Кэрол лжет. — Ты плакала, — Дэрил протягивает руку, чтобы вытереть слезы с ее лица. — Аллергия. — Что там? — он кивает в сторону ее пальто. Его лицо озаряется удивлением, когда Кэрол показывает свою находку. И в этот момент понимает, что оставит щенка здесь. Она думала забрать его к Генри, но есть кое-кто другой, кому больше нужен компаньон. Тот, кому одиноко, и он не примет ее компанию, так, как бы ей этого хотелось. — Он просто сидел на дороге. Других я не видела, — она протягивает щенка и улыбается, когда пес лижет его лицо. — Привет, дружище, вот это сюрприз, — Дэрил посмеивается, выглядя счастливее, впервые, за долгое время которое она его видела, — Пойдемте, вам обоим нужно согреться. Я готовлю рагу. Когда они устроились у огня с едой в руках, мужчина снова попытался. — Ты точно не хочешь рассказать мне, что произошло? — Нет. Не в этот раз. — Но ты в порядке? — Теперь да. Собака съедает свою порцию, а когда Кэрол собирается уходить, плачет, ковыляя за ней, как новорожденный утёнок. — Останься на ночь. Сейчас холодно. Утром можно встать пораньше, — Дэрил забирает щенка, чтобы выставить его в качестве дополнительного стимула. Она легко соглашается, ведь все равно хочет быть именно здесь. Легко забраться в его палатку и спать в двух шагах друг от друга с новым щенком, который прижимается к ее груди. Если бы кто-нибудь спросил Кэрол, зачем она пришла сюда сегодня ночью, женщина бы не смогла объяснить. Знает только то, что, когда ей плохо, она хочет его увидеть. Когда ей больно, Дэрил - единственный, кто ей нужен. Она никогда не осмелится поделиться подробностями ссоры с Иезекиилем, но простого присутствия Дэрила достаточно, чтобы не плакать всю ночь в беседке, пока Джерри не найдет ее утром. Тогда должно было быть ясно, какой путь правильный, но Кэрол сознательно игнорировала очевидное. Иезекииль никогда не спрашивал, куда она пошла. И никогда не пытался снова давить на нее. Они делали вид, что ничего не произошло, и Кэрол считала что ей повезло, потому что мужчина принял её обратно, после того как она заставила его почувствовать себя неполноценным. Эд никогда бы не проявил такого милосердия, если бы она поставила его в неловкое положение. — Мы поссорились той ночью, я и Иезекииль, — призналась Кэрол. Дэрил делает паузу. — Он что-то сделал? — Нет. Это было... Я не хочу вдаваться в подробности, потому что все кончено. Просто хочу сказать, что ты был прав, когда думал, что что-то случилось. Я просто не хотела приносить этот негатив к тебе, вот и все. — Но принесла кое-что другое, — Дэрил гладит собаку по голове с мягким взглядом, — Он очень скучал по тебе, когда ты ушла. Я скучал по тебе, когда ты ушла. — Я тоже по нему скучала, — отвечает Кэрол. Я скучала по тебе так же сильно. Мужчина медленно моргает ей, словно говоря, что прекрасно прочитал между строк ее слова. Но затем момент резко меняется, когда рукав цепляется за крючок, пока Дэрил тянется за очередным луком. Ткань разрывается, и ему ничего не остается, как оторвать его. Кэрол всегда замечала, как он красив, но сегодня одержима каждой деталью. Она скучала по его мускулистым рукам с тех пор, как он начал носить рубашки с длинными рукавами, и не жалуется на открывшийся вид. — Вот дерьмо, — он ругается, — Мне нравилась эта рубашка. — О нет. Как ужасно, — она говорит саркастично, — Думаю, тебе лучше избавиться и от другого. Пусть все будет сбалансировано. Проходит мгновение, прежде чем до него доходит подтекст сказанных ею слов. Оттянув второй рукав, Дэрил разрезает ножом шов, и срывает ткань с руки, не сводя взгляда с женщины. — Так лучше? Не хочу совершать модных ошибок. — Намного лучше. Несмотря на то, что он стал таким смелым, в нем все еще есть стеснительность. Стеснительность, которая не позволяет ему согласиться с тем, что ей нравится увиденное дольше чем несколько секунд, и он отводит взгляд. — Можно я просто... — Кэрол протягивает руку, проводя пальцами от плеча до локтя, чтобы доказать, что он не плод ее воображения, — Да, хорошо, просто проверяю. Он забавно хмыкает, нагинаясь, чтобы быстро чмокнуть ее в губы, а его следующие слова полны фальшивого предупреждения. — Тебе лучше перестать, иначе мы ничего не успеем. Я могу думать о том, что мы можем успеть. Хочет сказать она, но Дэрил прав, они здесь не просто так. Припасы. Они не могут жить за счет секса, как бы ей этого ни хотелось. Может быть, позже она позволит ему попробовать то, в чем раньше отказывала. Кэрол думала об этом с тех пор, как он попытался, а она дала ему неубедительное оправдание, почему не хочет. Формально ей нужно было сначала помыться, но если кому-то это и было безразлично, так это Дэрилу. Есть и другие причины, по которым она не может справиться с таким интимным делом. Те, о которых трудно говорить в непринужденной беседе и которые еще больше портят настроение. Но она хочет попробовать. Заметка на память: вернуться к этому вопросу позже, когда они, надеюсь, будут голыми в том временном жилье, в котором поселятся. Они находят маленький домик недалеко от городской площади, приютившийся в полуподполье. Пустой и грязный от многолетней пустоты, но она рада, только потому, что здесь есть мягкая кровать, на которой можно спать. Кэрол смахнула пыль с пледа и рассмеялась, когда Пёс первым занял место. — Это смело, — усмехается она. Это не единственное, что смело, потому что крупная ладонь слегка шлепает её задницу, когда Дэрил садится на край матраса. Он не уверен, что ему можно это делать, поэтому сначала попробовал. Не зная, как инициировать секс после целого дня рутинных практических дел, он ни с того ни с сего решил шлепнуть ее по заднице. Это не то, что она обычно ценит, но от Дэрил ей это нравится. Особенно когда он смотрит на нее как на какое-то видение, а она еще даже ничего не сделала. Кэрол вознаграждает старания, шагнув между его раздвинутых ног, и направляет теплые руки к своей попке, где он нежно сжимает ее. Сегодня она чувствует себя хорошо. Их победа в том походе за припасами и остатки адреналина от хождения среди врагов заставляют ее чувствовать себя пуленепробиваемой и жаждущей разрядки. — Нога? — она спрашивает, проводя пальцами по его волосам, пока голубые глаза не закрываются. — Все еще на месте. На велосипеде легче, чем пешком. Малотравматично. — Ммм. Это хорошо. Значит, ты чувствуешь себя хорошо для... — Чёрт да, — Дэрил прерывает ее, но вместо того, чтобы сразу перейти к делу, прижимается лбом к теплому животу, — Ты всегда так хорошо пахнешь. Как тебе это удается? Мужчина прижимается ближе, глубоко вдыхая, а Кэрол обхватывает его руками. — Это ваниль из этих походных салфеток, — пробормотала она. — Нет, не они. Так было и раньше. Теплый поцелуй с открытым ртом над пупком заставляет ее одобрительно выдохнуть, пока он массирует заднюю поверхность ее бедер. Кэрол уже снимает обувь, когда он притягивает ее ближе, пока она не подается на несколько сантиметров назад, прижимаясь к нему нижней половиной, а его губы движутся вверх по ее груди. Она предоставляет ему возможность лизнуть шею и стонет, когда он протягивает руку между ног, чтобы нежно погладить ее через брюки. — Скучала по тебе весь день, — Кэрол говорит нелепо, как будто они не были рядом друг с другом. — Я тоже. Пытался заниматься обычными делами. Думал только об этом. — То, что чуть не случилось прошлой ночью... мы можем попробовать еще раз? Узнав, каково это - кончать, не нуждаясь в собственных прикосновениях, она жаждет этого кайфа как никогда, а Дэрил выглядит так, словно выиграл в лотерею, услышав ее предложение. Кэрол хочет сказать ему, что это в любом случае лишь один из способов, но молчит. Не обращает внимания на напряжение, ожившее в ее конечностях, и на то, что ноет в ее нутре. Она чиста, как только может, возбуждена, как никогда, и готова попробовать больше, чем думала. Она может это сделать. Шансы складываются в ее пользу. По крайней мере, так Кэрол чувствует себя до тех пор, пока они не снимают с нее штаны и Дэрил не переворачивает ее на спину, подхватывая руками под бедра, чтобы притянуть к краю кровати, а сам встает на колени. Он осторожен, но в тот момент, когда женщина понимает, что это происходит на самом деле, ее настигает череда ужасных воспоминаний из прошлого. Отвращение Эда, когда он попытался сделать это в самом начале их брака. Назвал ее грязной, сморщив нос, и заставил принять душ в горячей воде, которая ошпарила кожу. Она до сих пор чувствует ожог. Все оскорбления, которыми он посыпал ее на протяжении многих лет, заставляли ее убеждаться, что она не может стать достаточно чистой. Разочарование Иезекииля, когда Кэрол отказала, как будто это она потерпела неудачу. С Дэрилом все по-другому, говорит она себе, всегда по-другому. Он прокладывает дорожку вниз по впалому животу, согревая кожу поцелуем, и все в ее теле готово к тому, что последует дальше, но в голове все сопротивляется изо всех сил. Дэрил заходит достаточно далеко, чтобы провести дыханием по ее самому чувствительному месту и лизнуть, и она так сильно хочет этим насладиться, но все же отстраняется. Ее самосознание побеждает. Оно отказывает ей в том, чего она хочет. — Я делаю что-то не так? — грустно спрашивает мужчина, поднимаясь и ложась рядом. — Нет. Дело не в тебе, клянусь, всё не так. Пожалуйста, не уходи, хорошо? — Кэрол почти умоляет, ожидая реакции, которую, как она знает, он никогда не даст. — Куда мне уходить? Все, что мне нужно, находится прямо здесь. Она закрывает лицо обеими руками, тяжело выдыхая. — Мы сможем попробовать еще раз. Только если ты захочешь. Если нет - ничего страшного. Мне это не нужно. — Я хочу. Главное, чтобы этого хотела ты. — Но не сегодня. — Хорошо. Кэрол делает паузу, ее голос становится тихим. — Ты не расстроен? — Не из-за чего расстраиваться, но если я делаю какое-то странное дерьмо, ты должна мне сказать, хорошо? Все, что я знаю об этом, умещается в наперстке, я двигаюсь вслепую. Она грустно улыбается. — На самом деле это не правда. Это просто в моей голове. — Ты ведь знаешь, что теперь тебе от меня не избавиться, верно? Ты застряла со мной, несмотря ни на что. Можно сказать, ты сама навлекла на себя это... — Дэрил бросил на нее полудразнящий взгляд, пытаясь поднять ей настроение. — Правда? — Мгм. Я как коала, меня невозможно растормошить. — Хорошо, что мне нравятся коалы. Они молчат, неловкость грозит прокрасться внутрь, прежде чем он нарушает молчание. — А что, если бы у меня была монобровь? — неожиданно спрашивает Дэрил, — Ты бы захотела меня тогда? — Полная гусеница? — О да. Настоящая, пушистая. — Не знаю. Это могло бы стать настоящим обломом. Она едва успевает это произнести, как он набрасывается на нее и вдувает в шею воздух, издавая смешной звук, от которого Кэрол взвизгивает. — Я покажу тебе, что такое настоящий облом, — он рычит, проводя щекочущими движениями по бокам. Пальцы заставляют ее извиваться, а его поцелуй бессистемно путешествует по телу. В уголках глаз появляются слезы смеха. Он бы остановился, если бы Кэрол попросила, но она не делает этого. Не то чтобы щекотка была особенно приятной, но она так давно не смеялась, что забыла, каково это. — Ладно, ладно, я люблю моноброви. Это самое красивое, что я когда-либо видела, — она задыхается и падает в изнеможении, когда Дэрил отстраняется. У нее болит живот, дыхание сбивается, и она, должно быть, совершенно не в себе, но не может перестать улыбаться. — Я ни о чем не думала только что, — шепчет Кэрол, протягивая руку, чтобы погладить его по щетинистой щеке, когда Дэрил смотрит на нее сверху вниз, — Ни одной мысли в голове. Такого никогда не было. Ее постоянно мучают видения прошлого или тревоги о будущем. Не проходит и минуты, чтобы ее разум не работал сверхурочно, но на несколько секунд Кэрол освободилась от этих оков. Он нежен, успокаивая ее острые углы, дает ей возможность дышать. — В шкафу есть куча настольных игр. Кэрол прищуривается. — И ты хочешь сказать... — Поиграй со мной. — Ты серьезно? — Да. Давай. — Голый твистер присутствует? — поддразнивает она. — Не уверен, что моя нога на это способна, но голая часть мне по плечу. Кэрол колеблется. Они взрослые люди в апокалипсисе. Игры не входят в их нужды, а она в самом конце пути переживает из-за своих сексуальных заморочек. — Ну же, ангел. Рассмеши меня, — он слегка настраивает её на нужный лад. Это ласковое обращение для нее в новинку, и инстинкт заставляет протестовать. Она не ангел, но этот тон так же приятен, как большой палец, проводящий по костяшкам ее пальцев, и так же нежен. — Хорошо. Давай поиграем. Она хватается за штаны, потому что сравнивает счеты, хотя наполовину думает, что игра голышом может пойти ей на пользу. Если он пытается дать ей что-то еще, о чем можно подумать после мучительно неловкого момента, то это срабатывает. Главное в Дэриле то, что в душе он все еще ребенок. Тот самый мальчишка, у которого не было денег на велосипед, и он пропустил все те детские забавы, которые должен был получить. Если представится возможность, он с радостью воссоздаст эти моменты вместе с ней. Они играют в игру "Монополия", которая длится половину ночи без явного победителя, и когда он отбрасывает доску в сторону и подбирается к Кэрол сзади, они вдвоем судорожно стаскивают с нее штаны, прежде чем Дэрил входит в нее, Кэрол не думает ни о чем, кроме того, как это хорошо и как сильно этого не хватало весь день. Может, она и не умеет быть счастливой, но она учится принимать то, что не все сразу становится идеальным только потому, что они решили быть вместе. И с этим пока все в порядке. — Как ты думаешь, каким будет это новое место? — спрашивает женщина, лежа на спине, на ее коже выступили бисеринки пота после двух раундов, их пальцы переплелись на ее животе. — Научное место. Она качает головой в его сторону. — Думаю, название располагает к этому. — Раньше это был какой-то исследовательский центр, возможно. Или университет. Куча людей в белых халатах. Она ухмыляется. — Или это что-то обыденное, вроде кулинарной школы. Институт кулинарного искусства. — Институт астрологии. — Институт правосудия. — Институт изящных искусств и театра. — Мне больше всего нравится кулинарный, — говорит она, — Надеюсь, это будет кулинарный. — Мне тоже. Скоро они узнают, будет ли это школа выпечки или что-то более зловещее, что ждет их в конце дороги счастья.