Metamorphosis

      Они путешествуют уже неделю, когда пейзаж начинает меняться. Их внимание привлекают не листья на деревьях или наклонные горы, а то, как тихо стало вокруг. Они переходят от пробирания через случайные стада мертвецов, к абсолютному одиночеству, пока на многие мили не остается ни одного ходячего. Это неожиданно как для мест с магазинами и домами, в которых, должно быть, проживало приличное количество людей. — Что-то мне подсказывает, что мы приближаемся, — Кэрол говорит, когда они ведут свои велосипеды через тихую жилую зону. — Думаешь, это все сделали люди вроде нас? Зачистили все на участке в десять миль? — Нам понадобилось пять минут, чтобы очистить главную улицу. Представь, что может сделать армия людей как мы. Чем ближе они подъезжают, тем сильнее сводит желудок, напоминая о том, что каждый раз, когда они искали друзей, то находили врагов. Кэрол хочет этого. Она всегда была общительной, стремилась к контакту и разговорам. Он не станет мешать ей обрести их снова. Для Дэрила, лишь они вдвоем здесь - рай, но через несколько месяцев или лет она могла бы захотеть большего. Если ему придется страдать от общения с другими людьми, чтобы она могла им наслаждаться, то так тому и быть. — Сколько нам еще осталось... Он перебивает ее, когда собака бросается за кроликом в лес.  — Нет! Пёс! Черт, оставь его в покое! Проклятье. Раньше это не было проблемой, когда он приносил Дэрилу свою добычу и знал местность. Теперь он ведет их через лабиринт из домов и разбитых машин, где за каждым углом может таиться невидимая угроза. Когда шорох лап затихает, сменяясь отчетливыми воплями, у Дэрила падает сердце. Они находят его пойманным в медвежий капкан, Пёс пытается вырвать заднюю ногу и кричит достаточно громко, чтобы предупредить ходячих в соседнем штате. Чтобы усмирить его и избежать непреднамеренного укуса, приходится действовать сообща. Дэрил обматывает ремень вокруг морды собаки, а Кэрол держит ее, пока он раздвигает капкан. С ногой большие проблемы, она кровоточит и сломана, что гораздо хуже того, с чем они могут эффективно справиться. — Нужно зафиксировать её, — она говорит, стараясь сохранить самообладание, но блеск в ее глазах очевиден, — Возьми палку и... Она прерывается и смотрит мимо него, пока Дэрил, проследив за ее взглядом, не обнаруживает, что в его сторону направлена винтовка. Он действительно начинает уставать от этого дерьма. — Покажите мне ваши руки. Вы оба. Не снимайте перчатки. Чтобы поднять руки, нужно отпустить пса, но он лежит там, где его усмирили, уткнувшись мордой в колени Кэрол, чтобы получить утешение, которого она не может предложить. Им бесцеремонно бросают две пары пластиковых стяжек.  — Наденьте их друг на друга. Дэрил колеблется.  — Мы не... — Наденьте их, или вы не покинете это место. За неимением других вариантов они подчиняются, отдавая себя на милость незнакомца, который подносит рацию ко рту, когда они оказываются недееспособными. — У меня есть двое возможных обращенных. В полумиле к востоку от ворот, здесь раненая собака. Скажите ветеринару. Это последнее, что он слышит, прежде чем ему на голову набрасывают мешок и он теряет Кэрол из виду. Крики пса давно стихли из-за расстояния, и он опасается, что ходячие доберутся до него раньше, чем у ветеринара появится шанс. В поле зрения Дэрила есть нечеткий промежуток видимости, где он наблюдает собственные ноги и не многое другое. Лес сменился асфальтом, тротуаром и снова лесом, пока не появились мощеные дорожки. За скрипом открывающихся ворот следует шквал разговоров, которые затихают на заднем плане. Ему удается держать себя в руках, пока шаги Кэрол не удаляются. Чем дальше она уходит, тем меньше сил остается на то, чтобы сохранить рассудок. На его ноге скорее всего такой же медвежий капкан, иначе как объяснить то, что он еле идёт?  Время, проведенное в камере Нигана, возвращает воспоминания в полной мере, как будто он никогда и не сбегал оттуда. Чувство разочарования от того, что ты не можешь помочь себе, и ужас от того, что не знаешь, что будет дальше. Он не может допустить, чтобы это случилось и с ней. Привязанность к Кэрол вызывает в памяти все ужасные события, как в кино, до пота и паники. Они забирают у него единственную вещь, которая важна для него больше всего, и его полная неспособность сделать хоть что-то с этим разрушает его изнутри. Дэрил не сможет защитить ее, если они будут в разлуке, не сможет больше слышать ее шаги... Он борется со своими узами во время прилива адреналина, брыкается ногами и бьет что-то мягкое, что вызывает крик боли на периферии. Его ноздри раздуваются, когда он вдыхает собственное дыхание, вырывающееся из мешка, в который его запихнули. Бицепсы горят, а бедро болит, хотя он думал, что оно уже зажило. Он ударяет плечом одного из своих похитителей достаточно сильно, чтобы случайно разорвать пластик, режущий его запястья. Когда Дэрил срывает с головы ткань, люди кричат, что его нужно усмирить, а затем предупреждают, что он свободен и все должны следить за его руками. Мужчина осматривает окрестности в поисках Кэрол, но не находит ничего, кроме кирпичного забора и трех других мужчин. Кажется, они его почти боятся. Хорошо, думает он, ты даже не представляешь что я сделаю с тобой, если ты причинишь ей боль, и это оправдает каждую унцию твоего страха. Он уже собирается снять перчатки, когда сзади в его череп врезается что-то твердое, и мир погружается во тьму. Когда он приходит в себя, все болит - от кончиков волос до пальцев ног, но боль от сотрясения мозга меркнет по сравнению с его беспокойством за Кэрол. В его груди поселилась такая боль, что пробралась в каждую клеточку. Он тоскует по ней до тех пор, пока не задумывается, не случится ли у него сердечный приступ вдобавок к язве, которая, должно быть, образовалась в его кишечнике из-за стресса. Он будто катится вниз по склону американских горок высотой в милю, и все это не имеет никакого смысла. Конечно, он беспокоится о ней. Конечно, ему нужно, чтобы ее вернули, но физические последствия ударили его по голове со скоростью света. Кэрол - все, о чем он может думать. Не о наручниках, приковывающих его к стулу. Не о охраннике в углу с винтовкой наготове. И не о сидящем напротив мужчине в твидовом пальто, похожем на постаревшую версию Милтона. Кэрол - это все, что имеет значение, и он готов вывихнуть себе большие пальцы, чтобы освободиться, если придется. — Прошу прощения за эти условия. Мы не можем быть слишком беспечными с новыми посетителями, особенно с враждебными. Уверяю вас, это временно. — Где она? Какого черта ты сделал с моей женой! — он кричит, дергаясь против своих ограничений достаточно сильно, чтобы заставить другого мужчину вздрогнуть. — Она в полной безопасности. Вы увидите ее через пару минут. Это всего лишь мера предосторожности, чтобы разделить пары на первое время. Хотя должен сказать, что она сама нанесла некоторый ущерб. У одного из наших сотрудников остался синяк под глазом. Меня не перестает удивлять, на что готовы пойти объединенные ради друг друга. Гордость раздувается от осознания того, что Кэрол поимела одного из этих засранцев. — Что вы чувствуете сейчас? Как не можете сосредоточиться ни на чем, кроме нее? Тошнота? Это биологический императив - защищать свою половинку. Поразительно каждый раз... мы никогда не предсказывали ничего подобного о мутации... осмелюсь сказать, я почти завидую. — Клянусь, если ты меня не отпустишь... — Простите. Конечно, конечно. Однако учтите, что мы не можем позволить Вам причинить кому-либо вред. Если понадобится, Вас усмирят. Мгновение спустя с Дэрила снимают наручники, но винтовка, направленная на него, не опускается. — Вы не заключенный, а самый желанный гость. Меня зовут Арнольд, добро пожаловать в Институт. — Не чувствую себя гостем, — он кивает в сторону охранника и наручников на столе. — Для вашей и нашей защиты. Не все здесь такие, как вы. Простым прикосновением легко убить невинных. — Как я? Он специально прикидывается дурачком, не зная, что им уже известно, и не желая сам выдавать информацию. — Мы уже попросили одного из наших людей потрогать вас обоих за запястье, чтобы убедиться, что у вас есть мутация. — А если бы ее не было, это бы нас убило. — Приемлемый риск. Единственные обычные люди, кому разрешено находиться на территории - это персонал. Дэрил растерянно моргает. Ему не нравится, что этот доктор смотрит на него так, будто он второе пришествие, спускающееся в белом халате, но когда он слышит недовольный голос Кэрол по ту сторону двери, этот мужчина его почти не волнует. Двое людей вводят ее в комнату, и не уходят, чтобы обеспечить дополнительный уровень безопасности. Видя Кэрол живой и невредимой перед собой, он блокирует все остальные раздражители, и это становится не более чем фоновым шумом. Ее волосы взъерошены, а выражение лица сердитое, когда она смотрит на тех, кто привел ее сюда, но на ней нет ни единой царапины. Пусть считают, что им повезло. Тяжелый выдох при виде Дэрила вырывается наружу, и вот она уже в его пространстве, их пальцы переплетаются, и только едва сдерживаемая сила не позволяет им обхватить друг друга в объятии. — Ты в порядке? — он всматривается в ее лицо, а руки целомудренно обшаривают ее тело в поисках повреждений, которых нет. — Да, а ты? — Теперь тоже. — Пойдемте, я покажу вам все вокруг... — Арнольд улыбается, жестом указывая на дверь, как пародист Ванны Уайт. — Ты сказал, что мы не пленники, тогда покажи нам выход, — Дэрил ворчит. — Ворота откроются для всех, кто захочет через них выйти. Ваша собака все еще находится на лечении у нашего ветеринара. Полагаю, вы захотите остаться, пока он не поправится настолько, что сможет пойти с вами. Он ими манипулирует. Они должны были бы потребовать, чтобы их отпустили прямо сейчас, но Дэрил не хочет видеть, что потеря Пса сделает с Кэрол, и ясно, что им не удастся вернуться внутрь незамеченными. Пока что они смиряются и следуют за своим гидом по лабиринту залов. Они не очень-то склонны к проявлению любви на публике, не то что бы у них была возможность, но их руки остаются скрепленными вместе, пока они следуют за Арнольдом мимо охраняемой синей двери с табличкой "Только для персонала". Это быстро заняло первое место среди дерьма, которое ему не нравится в этом Институте.  — Вот здесь находится кафетерий. Растения упираются в стеклянный потолок, подсказывая ему, что у них должно быть много воды, чтобы сохранить им жизнь. Люди смеются, играют в шахматы, у большинства в руках кружки с кофе, какао или чем-то еще. — Еда бесплатная, здесь только самые здоровые продукты, чтобы поддерживать вас в отличном состоянии. Отличном состоянии, как стадо скота, хмуро думает он. — А здесь роддом. Будущее нашего мира - всё оно лежит в своих кроватках. — У них у всех мутация? — спрашивает Кэрол, ее пальцы касаются закаленного стекла, пока они смотрят на ряды крошечных младенцев, выстроившихся в ряд, как сосиски в одеялах. — У всех до единого. — А где их родители? — Они отдыхают в больничном крыле, но у них есть свободный доступ к своим маленьким сверткам. Пойдемте сюда, я должен показать вам внутренний двор. — Подождите, что все это значит? Почему вы... — Это то, чем мы здесь занимаемся, мы исследуем мутацию, пытаясь использовать ее во благо. Уверен, у вас много вопросов, и я постараюсь ответить на все из них в свое время. Для Дэрила это звучит чертовски подозрительно. По дороге они проходят мимо большего количества беременных женщин, чем он когда-либо видел в одном месте. От мельчайших выпуклостей до арбузных животов, готовых вот-вот лопнуть. Постепенно территория комплекса начинает все больше напоминать студенческий городок. Места сбора сгруппированы в обширном внутреннем дворе с кирпичными стенами, увитыми плющом. Три здания окружают территорию в виде шестиугольника, и металлические таблички указывают путь к каждому из них. Жилье, лаборатория, администрация - ни одна из них не помогает унять его беспокойство. «Институт исследований и развития» гласит самый большой знак, что бы это не значило. — Вы пришли! Я так надеялась, что вы послушаете мой совет, — кричит знакомый голос, принадлежащий Ванде, пока она подбегает и обнимает Кэрол, а затем поворачивается к их захватчику, — Это те, о ком я тебе говорила. Они безопасны, обещаю. — Спасибо, Ванда. Замечательно, что ты одобрила наших новых прекрасных гостей. Возможно, ты сможешь продолжить их экскурсию отсюда? Ванда кивает, перекидывая свою руку через руку Кэрол, хотя мужчина остается их незваным провожатым. — Я знаю, что это большие перемены. Мы тоже сначала испугались, но стражники здесь, чтобы защитить нас. — Почему ты все еще носишь это, если мы находимся среди зараженных? — Кэрол показывает на её перчатки. — Не весь персонал такой как мы. Люди совершают ошибки. Никто не хочет случайно обратить кого-то. Когда мы находимся в местах общего пользования, мы надеваем их. — Персонал, — Дэрил ворчит, — Это похоже на психушку. — Я понимаю. Правда. Но они были добры к нам. Здесь есть еда. Теплые кровати, в которых можно спать. Люди, к которым мы можем прикасаться, не беспокоясь о том, что убьем их. — Какой ценой? Ничего подобного не бывает бесплатно, — он спрашивает ровно. — Это будет звучать хуже, чем есть на самом деле... — Это уже звучит плохо. — Они просто просят, чтобы мы позволили им провести несколько неинвазивных тестов. Сдача крови. Проверка температуры. Кровяное давление. И все в таком духе. Для него это звучит как быть лабораторной крысой, но он молчит. — Они ищут лекарство, — Ванда продолжает, — Они думают, что смогут использовать для этого нашу кровь. Представляешь, как было бы здорово, если бы они его нашли? — Это было бы потрясающе, — Кэрол соглашается с притворной улыбкой. — Позвольте мне проводить вас в свободную комнату, вы, должно быть, устали. Они проходят через двор в другое крыло, где Ванда ведет их в комнату, наполненную больше, чем просто самым необходимым. Кровати пушистые и украшены броскими подушками. На коллекции DVD под телевизором нет ни пылинки, и он подозревает, что если вставить один из них в проигрыватель, то он сразу же запустится. — Вода работает, и она горячая. Простыни чистые. Устраивайтесь. Как только они остаются наедине, то сливаются вместе в отчаянной попытке снять гору стресса. То, что было сдержанным контактом из-за пристального взгляда, расцветает наедине. Одних объятий недостаточно, и вскоре их ограничивающие перчатки срываются, чтобы лучше прикасаться друг к другу. Ее руки проникают под рубашку и согревают спину, а его ладони обхватывают ее, крепко сжимая. Запах ее волос бьет в нос, а его признание звучит почти жалко.  — Я волновался. Они были в разлуке гораздо дольше и пережили куда более серьезные травмы, но, видимо, сейчас у него есть некий биологический императив защищать ее. Это заставляет его эмоции расходиться во все стороны, усиливая то, что он уже чувствовал раньше. Она прижимается лицом к изгибу его шеи, и он наклоняется вперед, утыкаясь носом в ее волосы, вдыхая родной запах. — Что ты думаешь по поводу всего этого? — спрашивает она. — Чувствую себя чертовски подавленным. Они забрали тебя, моя собака ранена, мы в новом месте которое чертовски жуткое. — Я видела такой же фильм ужасов как минимум один раз. Мне так жаль, что я привела нас сюда, я не должна была этого делать, и теперь Пёс ранен, и кто знает, что... — Эй, это не твоя вина. С ним все будет в порядке, с нами все в порядке. Ты меня никуда не приводила, я пришел сам. Мы оба согласились. Кэрол умолкает, прижимаясь лицом к его груди, а он упирается подбородком в макушку ее головы. — Думаю, можно сказать, что твоя теория спаривания была верна, судя по всем этим малышам, — предлагает он. Она только кивает, и его страх за нее в сочетании с ужасом оказаться в плену даже на время не дает ему возможности быть ближе. Ему хочется раздеть ее догола и слиться телами, чтобы почувствовать себя защищенным и получить всплеск столь необходимого дофамина, но пока нельзя. Небезопасно терять бдительность на незнакомой территории. — Я бы никогда не позволила, чтобы с тобой что-то случилось, — Кэрол мягко говорит ему об этом. Это он должен говорить ей, но какая-то часть души жаждет той безопасности, которую предлагает женщина. Она разнесет весь город, чтобы найти Дэрила, если придется. Он знает это, потому что готов бы был поджигать здания, чтобы найти ее. — Я знаю, — мужчина отвечает, быстро теряя всякую волю к тому, чтобы не терять бдительности. — Дверь заперта, — Кэрол бормочет, глядя на него с жаром в глазах и немым вопросом на губах. Он берет ее за руку и ведет в ванную, где включает душ, чтобы перекрыть все звуки, и закрывает за ними дверь. Она сразу начинает расстегивать пуговицы на его рубашке, когда он поворачивается, а через несколько секунд Дэрил расстегивает молнию на чужих брюках. Когда Кэрол нагибается к зеркалу, он не может удержаться от того, чтобы провести зубами по изгибу ее шеи. На вкус она такая же желанная, как и на ощупь, когда он наконец спускает свои штаны достаточно низко, чтобы войти в нее. На этот раз он не медлит, не осторожничает и не пробует. До сих пор секс был осторожным выражением их чувств, но это - отчаянная попытка возобновить связь, которую они боялись потерять. От скольких прошлых травм им было бы гораздо легче оправиться, если бы они позволили себе найти такое утешение? Кэрол отдается настолько же, сколько и берет, подражая его движениям и хватаясь за край стойки. Ее отражение смотрит на него из-под век, умоляя двигаться быстрее. Он не боится что причинит ей боль, и доверяет тому, что она хочет, лишь делая все возможное, чтобы следовать ее желанию. Крик вырывается из глубины её груди, когда Кэрол сжимает его внутри, где-то в тот момент, когда зеркало запотевает. Ее голова опустилась, одна рука уперлась в стекло, пока он содрогался от собственной разрядки. — Я бы тоже никогда не позволил, чтобы с тобой что-то случилось, — Дэрил говорит ей, целуя склон розовой шеи, нежно прикасаясь губами и прижимаясь грудью к ее спине. — Я знаю. Пока что они сыты, но все еще находятся в ловушке в львином логове. На данный момент у него три цели: держать свою женщину рядом, найти свою собаку и выбраться отсюда.