«Куда исчезают вещи, которые секунду назад были перед вашими глазами? Вы держали что-то в руках, а потом оно бесследно пропало… бывало такое?
Так знайте же, что это проделки фей. Они забирают вещи, на них ни в коем случае нельзя смотреть, иначе они заберут и вашу жизнь!»
— Ну так, что думаешь? — голос юноши, стоило ему закончить пересказывать ещё не известный остальным ученикам слух, сразу становится несерьёзным и будничным. Так, словно несколько секунд назад не он нагнетал атмосферу, рассказывая про кражу жизни мрачным полушепотом. — Это пока черновой вариант, если подкинешь какие-то идейки, то по радио пустим иначе. Итак, Хасэ-чан? Нацухико улыбается, глядя подруге прямо в глаза. Пододвинув стул к её парте и облокотившись на собственную руку для удобства, он разместился так, будто это его территория, ни капельки не стесняясь того, что вытеснил законную владелицу в проход. Его длинные ноги, с трудом умещающиеся под партой, не совместимы ни с какой конкуренцией, так что варианта как-то притесниться вдвоём у них нет. Наглость — второе счастье, вот уж правду говорят. — Ужас, может к психотерапевту? — растерянно задаёт вопрос Хасэгава. Она легонько пинает в край обнаглевшего лучшего друга в голень, чтобы тот как-то подсобрал свои конечности и спрятал носки кроссовок под партой, а то это уже чересчур неприлично. — Нацу-кун, ещё немного, и я начну воспринимать это как неуважение. — Я не виноват, что у тебя парта маленькая, для карликов сделанная, — возмущается он, надув щёки и глядя на неё с негодованием и обидой. — У меня самого колени болят здесь сидеть, но терплю же, не вредничаю. — Тебя никто не заставляет. — Ну так я хочу быть к тебе поближе, вот и сижу. Вдыхать аромат твоих волос, шампуня, духов… девушки очень приятно пахнут, ты же знаешь, — мечтательно устремив взгляд вдаль, лепечет Нацухико. А затем, посмотрев на Хасэгаву Химо, моментально разочаровывается в неоправданных ожиданиях и фантазиях. Её худое лицо выглядит чрезмерно серьёзно и даже немного болезненно: бледная кожа, темные круги под болотно-зелеными глазами, спутанные и грязные фиолетово-коричневые волосы, лезущие в глаза. Уж скорее на болотную ведьму смахивает, чем на прекрасную нимфу. — Прости, но я не мыла голову полторы недели, у нас воду отключили. Если постараешься понюхать — умрешь в ту же секунду, так что не рискуй… а духи не использую, они на грязной коже пахнут просто отвратно. — …оу, — с досадой выдыхает Хьюга, не найдя что возразить. — Ну, мы же соседи, можешь ко мне зайти и принять душ… а там, может, и на ночевку. — Ага, чтобы ты потом сказал «в душ, и без меня?», а потом «давай в одной кровати поспим, я бабайку боюсь»? Я тебя знаю как строение ароматических углеводородов, меня не обманешь, Нацу-кун. — Я не настолько предсказуем и наивен! Говорить подобные реплики — пошло и неприлично, можно ведь «случайно» войти в ванную, пока человек моется, а затем оправдаться, что принёс полотенца. — А вот это уже мерзко, — качает головой она, тем не менее, уже давно с этим смирившись. — А вообще, мы изначально про ваши слухи болтали. Ты там спрашивал моё мнение, верно?.. Так уж вышло, что Хасэгава Химо, второгодка старшей школы, в некоторой степени участвует в деятельности радиоклуба. С жестокой фантазией, бесконечным потоком идей и готовностью творить, она стала идеальным советником для Нацухико и неофициальным членом их кружка. Только в самом помещении она никогда не находилась, посредником был Хьюга, а её имя, как автора, не упоминалось. — Да-да! Полностью слушаю и внимаю. — Крови мало, — говорит Химо после недолгих размышлений. — Резни бы побольше, и прямо-таки вкусно будет. А то условие, где смерть настигает человека только при пересечении взглядом с феей — слишком мягко и щадяще. — Моя госпожа попыталась сделать всё достаточно жестоким… тебе этого мало? — вымученно улыбаясь, спрашивает он. — Ага… дай-ка подумать. Она улыбается, погрузившись в свои мысли и повернув голову к парте Нацухико. Сидят они рядом, в середине класса: она — за третьей партой правого ряда, у тумбочек и шкафов с учебниками, из-за чего её то и дело тревожит учитель, прося достать книги и тетради всему классу, а Хьюга — за третьей партой второго ряда, считай, в самом центре. Место у него, конечно, козырное: никто толком не беспокоит. — Слушай, а может, если ученик вещь не найдет, ему руки отрубить? Или глаза выколоть, мол, плохо искал. А, ещё идея: та вещь, которую он потерял, разорвёт его сердце. Кровоток будет нарушен, в результате прекратится поступление крови в органы и ткани… как тебе? Вместо ответа Нацухико молчит и смотрит на нее ошарашенно, словно видит лучшую подругу в первый раз. Раньше Хасэгава сдерживалась, а сейчас пустилась во все тяжкие, не жалея ни свою, ни его психику. А она у парня очень и очень шаткая. — Это от ужастика, который мы у тебя на выходных смотрели? Всё ещё не оправилась? — робко предполагает Хьюга. — Я такая злая из-за того, что вчера ходила в клуб садоводства, намучилась до буквально до потери сознания, а с утра помыться не смогла. У меня всё тело чешется теперь... Так, я всë придумала, сейчас в голосовом сообщении продиктую и в чате закреплю, чтобы ты не потерял, как в прошлый раз. В будущем я буду добрее и этот ужас повторить во всех красках не сумею. Парень, которому уже страшно от того, что может быть в финальном варианте, смиренно сидит на стуле, не мешая. Химо прочищает горло, несколько секунд смотрит в пустоту, сосредотачиваясь на тревожно плещущихся мыслях, а затем начинает тихо говорить в динамик.«А вы слышали про фей? Они постоянно следят за вами, изучают, поджидают нужного момента, чтобы украсть у вас часть души… Как, спросите? Они воруют самую дорогую вещь у человека, и тогда у него есть всего десять минут, чтобы вернуть её назад.
Поторопитесь, часики тикают, отсчитывают секунды… Если не успеете, то эту вещь поглотят, и все воспоминания о ней у вас исчезнут, глаза ваши феи вырвут, а вместо груди останется лишь зияющая дыра, которую ничем не заполнить.»
— Ну, как-то так, — моргнув и словно очнувшись от наваждения, в котором она находилась все это время, заканчивает Хасэгава. Говоря слух, она тревожно крутила между пальцами цепочку с изображением маленькой луны. — Можно ещё условие добавить, что ты выживешь, если выиграешь фею в гляделки. Тогда твои глаза сохранят. Но... не знаю, сами определитесь. — Оу, — глубокомысленно изрекает Нацухико, уткнувшись носом в телефон и, похоже, пропустив все её слова мимо ушей. — Как всегда шикарно, молодец, Хасэ-чан… — Ты не слушал, — констатирует факт она, перестав нервно сжимать кулон, и смотрит на друга искоса. — Прости за грубость, но придумывай всё сам, раз тебе совсем не интересно. Я не сомневаюсь, что твоя госпожа прекрасна, но если ты не собираешься пользоваться моей помощью, то не проси совета и не трать моё время. — Эй-эй, ты чего? Мне понравилось! Как всегда кроваво, интересно, и, ну, излишне жестоко… всё как я люблю. Кстати, тебе, похоже, перхоть на мозги действует. Не в обиду. Может, все-таки зайдешь ко мне и помоешься? Сияющие приторной искренностью и беспокойством серые глаза друга Хасэгаву попросту убивают. Нет, похоже, всё слишком плохо, так что после повторного предложения она придёт в гости и помоется, но то, как он это сформулировал… — Ты сейчас дошутишься, и вместо соли в твой бенто я натрясу свою перхоть, раз ты так ею озабочен… кстати, можно к тебе в районе шести зайти? Я полотенце с шампунем своё возьму, не переживай. — В шесть?.. Ну, у меня в это время уже планы есть... Я пригласил симпатичную первогодку на свидание, так что, прости, не смогу. — Во-первых, где ты нашел себе очередную девушку, а во-вторых… что ты не сможешь? Говоришь так, будто в процессе мытья моей головы участвовать собираешься. Мне просто твоя ванная комната нужна. Не ты. — Ты слышала хруст? Это мое сердце… — Вообще-то нет, это мое колено хрустнуло. Освобождай парту, оккупант!***
Биология всегда являлась тем предметом для Хасэгавы, на котором она могла перевести дух, забыть о близящихся контрольных по физике и математике и действительно насладиться поглощением новой информации. Будь то урок в начальной школе или средней, не было ни дня, когда она была ей в тягость и Химо отсчитывала минуты до звонка... Сегодняшний день, очевидно, исключение. Иначе не объяснить, почему она вот-вот сломает ручку, которой быстро щёлкает половину урока. Двойственная атмосфера, царящая в классе, заигрывающие взгляды и бросаемые на задние парты записки — не норма. А ещё нормой не является то, что мужская половина коллектива безудержно хохочет при упоминании сперматозоидов, появляющихся в стадии формирования, а Нацухико мечтательно сверкает глазами, представляя яйцеклетку своей госпожи, несущую информацию nc. Ну вот не адекватно ни разу!Щëлк. Щëлк, щëлк, щëлк.
Хасэгава сочувственно, без тени улыбки смотрит на преподавателя, которому приходится всё это терпеть. Цучигомори Рюдзиро, молодой и довольно-таки симпатичный учитель, по ощущениям, готов просто выйти из кабинета и оставить подростков пялиться на картинки с половым членом и маткой, лишь бы его прекратили донимать. У него уже глаз дергается как минимум. Да и у Химо, чего скрывать, тоже. — Сенсей, а сенсей, а глисты как-то связаны со сперматозоидами? И если да, то как они могут повлиять на рождаемого ребёнка? — внезапно спрашивает Нацухико на весь класс.Щëлк. Щë-ë-ë-ëлк.
«Этот вопрос надо было задавать после уроков, а не в открытую, а то его личная заинтересованность видна, как на ладони...» — думает Химо, пряча глаза от стыда. — «Почему я учусь с идиотами?» «Почему я учу идиотов» — с тоской думает Цучигомори-сенсей, с усилием сжимая мел в руке. «И почему Хасэ-чан часто говорит, что я идиот?» — невозмутимо думает Нацухико, не зацикливаясь на этой мысли, и вновь мечтает о Сакуре. — «Ладно, зато меня любит моя госпожа, и она меня похвалит за то, что я в кои-то веки работал на уроке! Боже, я такой умный...» — Нацухико-кун, я рад, что ты проявляешь активность, но делай это на других уроках, пожалуйста. Не на моих. — Вздыхает учитель и несколько секунд мнется, стоит ли серьёзно отвечать на этот вопрос. — Нет, не связаны. Но если у кого-то из родителей есть активная инфекция глистами, это может привести к серьезным последствиям. Нарушение работы иммунной системы, недостаток питательных веществ, и может повлиять на качество спермы у мужчин и на функцию яичников у женщин. В результате такого воздействия возможно уменьшение вероятности беременности и роста и развития ребенка. Я ответил на твой вопрос? — Ага, спасибочки! — Итак, продолжаем. Сперматозоиды достигают половых клеток женщины, после чего происходит оплодотворение – слияние мужской и женской гамет. — Цучигомори-сенсей, а может ли бесплодие передаваться по наследству? — продолжает Нацухико. — Может, — с каменным лицом подтверждает тот, а затем отворачивается, чтобы начертить что-то на доске.Щëлк, щëлк, щëлк.
Всё, что происходит дальше, Рюдзиро попросту игнорирует: нервы сдали. — Хасэ-чан, как думаешь, это правда? — шёпотом спрашивает Нацухико. Она не обращает на него внимания, усердно конспектируя всё в тетради, но он настойчиво тычет в неё карандашом, чтобы подруга ответила на его вопрос.Щëлк. Щëлк. Щëлк.
— Тебе буквально сказали ответ, в чем проблема?Щëлк, хрусть...
Э-э-э, что это за хруст ещё? Так быть не должно. — Ну, блин, я сейчас понял, что не бывает же такого... — аргумент, безусловно, железобетонный. Ручка в её руках окончательно заклинивает, и очередной щелчок не происходит. — Бесплодие по наследству — ужас какой-то. Но с другой стороны, учитель сказал, что такое быть может. Слушай, а вот ты как думаешь? — Мне полноценно ответить или «верь на слово» будет достаточно? — Полноценно, конечно. Девушка несколько секунд беззвучно крутит ручку в руках, мучаясь с её механизмом и собирая растëкшиеся в лужицу мозги в что-то работоспособное. — Да, может, но не в прямом смысле. Скорее всего же есть некоторые генетические факторы, которые могут повлиять на вероятность возникновения бесплодия у потомства. Например, аномалии разные могут быть связаны с проблемами репродуктивной системы или способностью к зачатию... — похоже, она перегрузила его количеством слов. Мысль простая, но объяснить её доступно надо ещё постараться. — В общем, да, верь на слово. Нацухико моргает несколько раз, а затем пожимает нескладными плечами. — Хорошо, верю, следующий вопрос: как думаешь... — Я думаю, что мне невероятно сильно нужно в туалет и я не могу сейчас ответить на твой вопрос, — прерывает она его. — Цучигомори-сенсей, можно выйти? — Можно, — не оборачиваясь, отвечает учитель и протяжно вздыхает. Похоже, после этого урока он будет пить очень много кофе и задумчиво ходить по школе, глядя в окна и мечтая из них выпрыгнуть. — Можешь даже не возвращаться, так уж и быть. — Правда? — воодушевлённо переспрашивает девушка. — Нацухико-куна с собой захвати, тогда — можно. Тот, как назло, игриво ей подмигивает и глазами указывает на выход. По правде говоря, уйти она хотела в первую очередь от Нацухико и его общества, а не в туалет, так что такое развитие событий её не прельщает. Но Хьюга, не давая права выбора, её за руку выводит из кабинета, пока та в прострации смотрит в пустоту.***
Чужая ладонь ощутимо сжимает её собственную, когда они, погрузившись в самозабвенный монолог Нацухико, пропускают момент появления не кого-то обычного, а самого президента учсовета. Минамото Теру, если быть точнее. — Доброе утро, Нацухико-кун и... — Хасэгава, — подсказывает девушка, видя, с каким сомнением светло-бирюзовые глаза скользят по худым чертам её лица в попытке вспомнить её фамилию. А это невозможно, так как они никогда не то что не разговаривали, а вживую не пересекались. — Химо. Ну, имя не важно, так что просто Хасэгава. — Спасибо, Хасэгава-чан, и, к слову, рад знакомству, — благодарно кивает Минамото и сверкает ясной улыбкой. — Школьникам запрещено покидать кабинет во время занятий больше, чем на пять минут. А вы, как я заметил, в коридоре стоите уже двадцать. Девушка переводит ожидающий взгляд на Нацухико, предполагая, что оправдываться за нарушение дисциплины будет именно он. Но тот, вместо того чтобы вешать лапшу президенту на уши, похоже... сам застревает в лапше, которую планировал вылить на собеседника, и в ступоре смотрит на Теру. Смотрит и молчит... — Ты же сейчас что-то ужасное сделаешь, да? Прошу тебя, не позорься, — приглушенно шепчет Хасэгава, чувствуя, как к бледным щекам приливает тусклый румянец от стыда. — Если что, я с тобой не знакома и вижу впервые в жизни. Её шёпот заглушается восторженным голосом Нацухико. — Погодь, ты же, ну, это самое... самый популярный пацан в школе? Минамото Теру, да? — опомнившись, как-то излишне воодушевленно спрашивает Нацухико. — Наслышан-наслышан, слушай, так ты ещë и моё имя знаешь, да? Ну разумеется знаешь, я же тоже ужасно популярен... Теру с нескрываемым интересом оглядывает парочку из замкнутой девушки, по ощущениям, не мывшейся месяц, и до чертиков смазливого юноши, отчего-то перевозбудившегося от одного его присутствия донельзя. Дуэт настолько разношерстный, что выглядит как начало анекдота. — Да, я наслышан о тебе, Нацухико-кун, — снисходительно кивает президент, и, заметив ликующее выражение на чужом лице, разбивает все возможные надежды вдребезги. — Ты несколько раз писал мне анонимные письма с вопросом, как я добился такой популярности, но по итогу подписывался на конверте. Что-что, а фамилию твою я выучил. Парень дëргается и пристыженно замолкает. Его худая спутница, не выдержав, прячет лицо за ладонью и незаметно отворачивается, не желая в этом учавствовать. — Также ученический совет много раз получал жалобы о том, что какой-то настырный второгодка пристает к девушкам и приглашает их на свидания, игнорируя отказы. О тебе трудно забыть, после такой-то головной боли. — Вранье, не было такого! — Было, — не сомневаясь, говорит Минамото, и обезоруживающе улыбается. — Даже не сомневайся. — Хасэ-чан, подтверди, что не было! — взывает к помощи лучшей подруги Хьюга, глядя на неё с мольбой и истинным страданием. — Ты же меня знаешь, я бы никогда... — Я тебя впервые вижу, ты кто вообще? — говорит она через силу. Рука Хьюги сжимается так, что даже становится больно. Если бы Химо в этот момент обернулась, то увидела бы мрачный, полный непонимания и недовольства взгляд холодных серых глаз, но она продолжает смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Минамото, ожидавший хоть какой-нибудь попытки отстоять честь одноклассника, поражённо моргает, а затем начинает заливисто хохотать, содрагаясь от смеха. Что-что, а вот это забавно. Как минимум для него, потому что её спутник выглядит разбитым. Вот уж предательство. Хасэгава не испытывает ни грамма вины, не воспринимая эту ситуацию как что-то важное. Судя по выражению лица президента, тот не настроен враждебно и отпускает саркастичные шутки только для того, чтобы приструнить Хьюгу, не более. — Что вы так долго делаете в коридоре с Хасэгавой-чан? — спрашивает он опять, придя в себя. Искренняя улыбка невероятно идёт ему, в глазах застывают добрые смешинки. — Мы шли в туалет, — обиженно отвечает Нацухико. — Но потом заболтались о гаметогенезе, который сейчас проходим, и отвлеклись. Я вообще люблю биологию всей душой, я почти отличник! Мне не хватает всего двух целых и четырех десятых балла до пятёрки... — Ты большой молодец, но вопросы не исчезают. Вы вдвоём шли? — уточняет Теру, улыбаясь. — В туалет? — Да, в одном направлении же. И ты можешь пойти с нами, Теру-кун! — радостно предлагает Нацухико, и, не дожидаясь ответа, хватает президента и подругу за плечи и тащит по коридору в направлении туалета. — Знаешь, я давно хотел с тобой познакомиться, ещё на линейке... Вот скажи, почему ты, делая девушкам комплименты, заставляешь их краснеть, а когда это делаю я — они бьют меня рюкзаками и жалуются учителям? — Может, потому что ты тоже силой их куда-то тащишь против воли? — миролюбиво предполагает Минамото, не сопротивляясь, пока Химо цепляется за каждые встречные занавески, батареи и углубления в стене, лишь бы не идти с Нацухико. — Твоей подруге это не нравится, может, ей стоит написать на тебя жалобу в ученический совет по поводу домогательств и насилия? — Она так не сделает, — убежденно отвечает Хьюга. — Я ей верю, ведь так, Хасэ-чан? — Ты верил, что она за тебя вступится, — напоминает Теру, забавляясь от происходящего. — Напомнить, чем всё обернулось? Хватка на пальцах становится ощутимее, а когда подруга сдавленно ойкает, неожиданно ослабляется. И вот, долгожданный туалет на третьем этаже. Досада в том, что мужской. Нацухико, не думая о том, что Хасэгаве, по идее, надо бы свернуть чуть вправо, запихивает её с Теру в мужской туалет, закрывает дверь, а затем и вовсе загоняет подругу в одну из кабинок. У неё нет сил даже на возражения: ситуация превращается в полнейший сюр, и идей, как прекратить этот сценарий жизни, у Химо нет. Разве что голову о бочок разбить, но заставлять сталкиваться президента учсовета с такой ответственностью не хочется. — Слу-у-ушай, а давай дружить? Крутецкая идея же. Обменяемся номерами? — тем временем спрашивает Нацухико у Минамото. — Или контактами, как хочешь. Мне без разницы. — Неужели так хочешь со мной пообщаться, Нацухико-кун? — лениво и с ехидцей в голосе протягивает Теру, внимательно глядя на настырного старшеклассника. — Можем погулять вместе после уроков, что думаешь? — Конечно, в любое время суток. Ради тебя и днем, и ночью, и в постели... про последнее шучу, не переживай ты так. Ну так?.. — В таком случае, подойди после шестого урока в кабинет ученического совета, мы соберём учителей и сделаем тебе публичный выговор, — мягко огорошивает его Теру, дружески похлопывая нового знакомого по плечу. — Буду с нетерпением ждать нашей новой встречи, и даже не смей увильнуть, Нацухико Хьюга из класса 2-1. А ещё выпусти из кабинки подругу и иди на занятие, иначе провожу лично. Нацухико в шоке кивает, и Минамото покидает туалет. — Здесь замок заело, похоже, я теперь тут живу, — оптимистично говорит Химо, бессмысленно дергая за ручку. — Ладно, я даже не против. А ещё, Нацухико, нам нужно серьёзно поговорить касательно биологии и того, как надо говорить с важными людьми... потому что я чуть не померла, пока слушала твои речи.***
Худая и нескладная хорошистка по имени Хасэгава Химо, то и дело поправляющая ярко-красные очки со сломанной дужкой на переносице, в старшей школе имеет только одного друга. Нацухико Хьюгу, сумевшего пристать к её длинной — по щиколотки — юбке как чертополох и не отлипать на протяжении двух лет. Поэтому, стуча в его дверь, она подсознательно ожидает или привычный стриптиз в дверном проёме, или зажатую между зубов розу или что-то еще более ужасное. Ни одно из её опасений, к счастью, не оправдывается. Входная дверь оказывается открытой, Химо без проблем заходит в дом, оглядываясь по сторонам. Половица прямо перед ковриком противно скрипит, заставляя девушку поежиться и вздрогнуть, как будто она здесь — незаконно проникнувший грабитель, хотя это, несомненно, не так. — Нацу-кун, снова здравствуй, где ванная? — спрашивает она в пустоту, а затем, услышав шум воды в одной из комнат, направляется прямо к ней. — Скоро выйдешь? Ты зачем вообще мыться пошел, у тебя же свидание с какой-то первогодкой, разве нет? И как разговор с учителями и учсоветом прошёл, я тебя после этого так и не видела. Жив? Хасэгава нетерпеливо переминается с пятки на носок, желая поскорее оттереть с себя всю грязь, накопившуюся за полторы недели, вместе с верхним слоем кожи. Персиковый шампунь, бальзам для волос, гель с ароматом яблока и корицы — почти пустые бутылочки чуть ли не вываливаются из её рук, с учётом того, что в них ещё и полотенца со сменной одеждой. Дверь открывается. Хасэгава сперва радостно улыбается, готовясь начать жаловаться, а затем видит, в каком именно состоянии Хьюга выходит из ванны. Первое, что бросается в её глаза — оголенный торс со стекающими по нему каплями влаги. Затем — повязанное на бедра тонкое полотенце, которое не способно выдержать и лёгкого порыва ветра. Это попытка повторить клишированную сцену из сёдзё? Если да, то она оказывает диаметрально противоположный эффект. Сердце Химо пропускает удар, живот предательски скручивает, а и без того бледная кожа бледнеет до состояния грязной бумаги. Отвратительно. Отвратительно, отвратительно, просто фу... — Ой, Хасэ-чан, совсем про тебя забыл... как видишь, ванная занята, какая досада. Но, знаешь, мы можем помыться вмест... Не дослушивая, Химо захлопывает дверь и быстрым шагом ретируется из чужого дома. Последующие полчаса она молча смотрит в стену, сжимая между пальцев кулон в виде Луны, а затем почему-то начинает плакать. В тот день она голову не моет, предпочтя на следующий сделать это в раковине школьного туалета, и слухи в школе идут не про фей, пожирающих воспоминания и души, а про бедную старшеклассницу из «неблагополучной семьи», моющую голову в унитазе. Как же, право, слухи коверкают истину.