Тёмный соблазн Орин

      Год 1490 Л. Д., начало лета       Лес к югу от Ривингтона       — Да чтоб тебя, проклятóй!..       Лорд Михал Янков хлестнул поводом по рыжей конской шее. Энвер чуть тронул узду, остановив своего вороного. Не без скрытого удовольствия он наблюдал, как Янков пытается удержаться в седле. По лесной дороге перед ними только что пробежала белка. Невозмутимый скакун под Энвером даже не шелохнулся, а вот жеребец его спутника поднялся на дыбы, сверкая белками глаз. Зрелище было весьма потешное. Тип с жиденькой ржавой бородкой, чванливый, напыщенный, как индюк, отчаянно вцеплялся в конскую спину. Вот ведь досада будет, если сейчас он свалится и сломает шею…       Но Янков всё же унял свою нервную лошадь. Он надавил шпорой на взмыленный бок, заставив её вернуться с пыльной обочины на дорогу. Поравнявшись с Энвером, он продолжил путь по левую сторону от него. Стук подков по сухой земле снова выстроился в неторопливый отчётливый ритм. Он слился с шелестом травы на лёгком ветру и чириканьем птиц в изумрудных кронах дубов.       — У вас всё в порядке, лорд Янков? — учтиво уточнил Энвер.       — В порядке, — Янков утёр рукавом взмокший лоб. — Не пойму, что за овод его укусил сегодня — обычно он так не брыкается. Видно, на мясо пора отправлять. Так о чём, ещё раз, вы спросили меня?       — Ничего особенного, право, — Энвер повёл когтистой рукой. — Я лишь полюбопытствовал, как вы находите нашу охоту.       — За исключением несносного поведения моей клячи, день изумительный, — Янков надменно тянул слова, точно вязкий студень. — Погода ясная, ваши гончие великолепны, удача с добычей сопутствует нам. Уже предвкушаю сочный кусок оленины только что с вертела.       — Я польщён услышать похвалу от столь заядлого охотника, как вы. Пир у нас будет не хуже всего остального, я уверяю.       Янков озадаченно поскрёб свою козлиную жиденькую бородку.       — Охоту вы устроили по высшему классу. По правде говоря, не ожидал от вас подобного радушия, Горташ. Особенно после всех наших… разногласий в недавнем прошлом, — он метнул в Энвера быстрый взгляд искоса. — Вы ведь не ждёте, что я поменяю мнение из-за одного приятного дня?       Энвер нахмурился с недовольством:       — К чему вы помянули старое, лорд Янков? Совет Четырёх уже принял решение. Я желаю оставить прошлое в прошлом. Для меня гораздо важнее поддерживать добрые отношения в настоящем и в будущем.       — Что ж, в прозорливости вам не откажешь, ведь уходить с поста герцога я определённо не собираюсь, — Янков усмехнулся с невыносимым самодовольством.       — И всё же, — Энвер чуть понизил голос, — раз вы сами затронули эту весьма деликатную тему… Я вас спрошу. Почему вы настолько против моего членства в Парламенте?       — Потому что не место сыну сапожника в Зале Патрий.       Говоря это, Янков взглянул на Энвера прямо — снисхождение пополам с презрением. Энвер выдержал презрение с лёгкой учтивой улыбкой, не позволив дрогнуть ни одной мышце лица. А пакостная усмешка Янкова стала шире.       — Я прекрасно понимаю, откуда выросли ваши амбиции. Вы сделали очень приличное состояние на торговле оружием. Вы, несомненно, умеете подавать себя в обществе, нравиться нужным людям. Вы взяли себе благозвучную фамилию, вы даже выкупили этот старый замок, чтобы называться лордом «Скалы Змея». Но, хоть это всё и выглядит довольно… очаровательно, вы по-прежнему сын сапожника Флимма из Нижнего Города. И даже будь у вас в хранилищах всё золото Маммона, оно ничего не изменит. Впрочем, вы, Горташ, не огорчайтесь. Каждый должен заниматься своим делом — таков уж порядок вещей. Вы можете податься на пост консультанта от Купчих Рядов при Парламенте в следующем году. Уверен, вы пройдёте имущественный ценз. Но о кресле — забудьте.       Янков потянул повод, заставив коня выгнуть шею.       — Я, пожалуй, прокачусь немного с ветерком. Разомну кости себе и кляче, пока позволяет дорога. До встречи на стоянке.       И он, пришпорив рыжего, пустился по дороге вскачь — только пыль полетела из-под копыт. Энвер проводил его долгим, слегка прищуренным взглядом. Сам он вовсе не спешил возвращаться к оставшимся в лагере ловчим, псарям, егерям и гончим. Напротив, одинокая прогулка верхом звучала вполне привлекательно. Вороной конь по кличке Бел плавно зашагал вперёд, а Энвер, распустив повод свободно, погрузился в раздумья.       Было ли неожиданностью услышать от герцога Янкова эти слова? Разумеется, нет. Шпионы и осведомители давно уже выяснили о противнике всё. Янков кичится чистой дворянской кровью, как престарелая модница платьем, когда-то роскошным, а ныне отвратительно безвкусным. Вероятно, купить его одобрение всё же можно — очень, очень большими деньгами. Однако Энвер не собирался платить Янкову ни медяка. Пускай в вопросах крови, данной от рождения, изменить ничего нельзя… зато её всегда можно пролить.       Энвер усмехнулся, вспоминая уничижительную речь дворянина. Глупец так долго сотрясал воздух пустыми словами, не зная, что уже мёртв. Он — первый в списке целей Нечестивых Ассасинов. Сделка Энвера с Храмом Баала, невзирая на изначальные опасения, оказалась крайне удачной. Очень скоро кровь Янкова, которой он так гордится, обагрит алтарь мёртвого бога. Ещё одним препятствием меньше между Энвером и вожделённым креслом в Парламенте. И пусть в тенях снова будут шептать о его нечистых делах, о том, что уже который его неприятель исчез при загадочных обстоятельствах… Кто их послушает? Лорд Горташ — уважаемый человек, жертвует на стоительство школ в Нижнем Городе. Его вхождение в Парламент Пэров — лишь вопрос времени, да ещё успеха нескольких интересных схем.       «Консультант от Купчих Рядов». О нет, Энвер целился выше, намного выше. План с Рейвенгардом исполнялся безукоризненно, как по нотам. Не далее, как нынешней осенью все шестерёнки придут в движение, и ловушка захлопнется, принося желаемое. Энвер желал овладеть этим городом, как очередной шлюхой-рабыней.       Бел вдруг замедлил шаг, тревожно вскинул голову и утробно фыркнул. Что его побеспокоило? Он уж точно не испугался бы белки или вороны. Энвер придержал повод, настороженно озираясь вокруг. Деревья здесь подступали ближе к дороге, их ветви смыкались над головой, создавая завесу зелёной тени. В густом сплетении ветвей взгляд выхватил свисающую бледную косу с шипами. Вот проклятие — только этой здесь не хватало.       Энвер спешился и сделал несколько шагов ей навстречу. Орин сидела на развилке дерева высоко над дорогой, в руках у неё был белый цветок, похожий на водяную лилию. Этот цветок она задумчиво разглядывала, не обращая на Энвера никакого внимания.       — Тебя не должно здесь быть, — произнёс он отчётливо.       Она безразлично на него взглянула сверху вниз.       — Маленький тиран. Настолько маленький, что я тебя и не заметила.       Орин вставила цветок в волосы и соскользнула с дерева — легко, бесшумно, так, что даже листва не зашелестела. Через мгновение она уже стояла перед Энвером. Он хмуро оглянулся, убеждаясь, что поблизости никого нет. Свидетели встречи с убийцей ему не нужны уж точно.       — Что ты тут делаешь? — спросил он холодно.       — То же, что и ты, — она с ухмылкой развела руками, — охочусь. Ты разве не хочешь избавиться от того… как его звать? С волосами на морде, как у козла?       — Сегодня ни единый волос с этой морды не должен упасть. Я пригласил Янкова поохотиться вместе, чтобы отвести от себя подозрения, а не привлечь их.       — А мне наплевать. Это твои проблемы, а не мои. Я хочу убивать сейчас!       Орин, весело хохотнув, сняла кинжал с пояса и легко подбросила. Энвер мрачно за ней наблюдал. Она поймала кинжал за лезвие, не порезавшись, одним движением перехватила за рукоятку и возвратила на пояс из серебристых цепочек. Затем тяжело вздохнула и возвела глаза к небу:       — Какой ты невыносимый зануда — не понимаешь шуток. Не буду я его резать сегодня. Я лишь слежу за добычей. Я изучаю его повадки, слушаю разговоры, смотрю, что он ест и пьёт, запоминаю скорость и ширину его шага. Чтобы охота была успешна, мне надо знать о добыче всё.       Пока она говорила, Энвер вернулся к коню и взял его под уздцы.       — Должен признать, в своём деле ты хороша. За два месяца ни единой упущенной цели — моё почтение. Когда я обращался за услугами к Зентарим, их эффективность была куда ниже.       Он повёл лошадь по дороге, и Орин тоже зашагала с ним. При упоминании наёмников она презрительно фыркнула:       — Зентарим — жалкие черви! Они продают убийства, что твоя лживая базарная торговка. Ноль воображения и никакой самоотдачи — их заботит лишь звон монет. Для Храма же сам акт кровопролития священен. Убивая, мы воздаём Отцу почести, восславляем Его нечестивое имя. Мелочная корысть наёмников никогда не сравнится со страстью верных Баалу.       Энвер, приостановившись, чуть вскинул брови:       — Почему ты идёшь за мной? Тебе скучно?       — Конечно, скучно! Без убийств сегодня, я же сказала, — Орин недовольно скривилась. — День без погони, без крови, без смерти едва ли стоит того, чтобы его проживать. А впрочем, ты, тиранишка, никогда не поймёшь. Твоя «охота», которую я наблюдала издалека, скучнее проповеди в храме Латандера. Там хотя бы посмеяться можно, а здесь — тоска одна, да и только.       — Я такого же мнения, — спокойно согласился Энвер. — От охоты во всём этом одно лишь название. Церемония, фальшь. Она утомляет, а вовсе не развлекает.       — Так говоришь про фальшь, будто имеешь какое-то представление о настоящем веселье. Тебе почём знать? Ты ведь умеешь убивать лишь руками других.       Её слова позабавили Энвера.       — Уже шестой год я торгую живым товаром. Товар мой имеет свойство не соглашаться с тем, что его продают, и порой довольно упрямо. В прошлом я не единожды подавлял бунты, успокаивал наглых, выслеживал беглых. Не то, чтобы я часто скучал по тем временам, однако было в них своё очарование. Порой я даже жалею, что больше этим не занимаюсь.       — Почему нет? — подбоченилась Орин. — Что, постарел? Разленился? Хватка «Чёрной Руки» ослабла?       — Напротив — теперь от моих Стальных Часовых никто не сбегает.       — Так уж и никто? Враньё. Ты просто хвастаешься своими железками.       Энвер на это лишь молча пожал плечами.       — Хм… — Орин отвернулась, словно вмиг потеряла весь интерес к беседе. — Пора мне идти, тиранишка. Есть дела поважнее, чем болтовня с тобой.       — До встречи, убийца.       Он попрощался уже с пустотой. Орин моментально сделалась невидимой и ускользнула прочь — лишь еле слышно шелохнулась трава на обочине. Она мастерски владела всеми искусствами скрытности, маскировки и попадания в те места, где её решительно быть не должно. Этот богатый арсенал она использовала не только в своём ремесле, но и для щекотания нервов Энвера. Никогда не угадаешь, какой сюрприз устроит вздорная девица в следующую встречу.       ***       Замок «Скала Змея»,       несколькими днями позже       Энвер в своём офисе выслушивал доклад управляющего об инциденте на фабрике «Чёрная Сталь». Похоже, что сразу два Часовых, охранявших бараки рабов, вышли из строя. Из-за этого прошлой ночью случился побег. Не то, чтобы великая катастрофа — сбежали всего лишь навсего пятеро полуорков, занятых в цехе грубых работ. Но если беглые поднимут шум и привлекут внимание к своей истории, то правда об оружейной империи Горташа выплывет. И вот это — уже большая, очень большая проблема. Неудивительно, что управляющий-дварф под взглядом хозяина трясся и запинался, теряя от страха слова. Он смертельно боялся господского гнева.       Дослушав, Энвер с непроницаемым видом кивнул.       — Неисправность Часовых, значит. И что же, по-вашему, неисправность возникла сама по себе?       — Д-да?.. То есть, нет! Ваша гениальная конструкция не могла износиться так быстро. Определённо, должны присутствовать внешние факторы. Я… мы… Необходимо всё изучить. Отыскать причину. Я сейчас же велю инженерам заняться…       Энвер нахмурился, испугав управляющего ещё больше. Но его резкая складка между бровей была вызвана вовсе не промахом подчинённого. Он живо вспомнил свой недавний разговор с Орин. Неужели?.. Это ведь не какая-нибудь идиотская шутка?       Да нет, похоже, именно она.       — Не тратьте время и ресурсы на расследование — я уже знаю причину. Есть одна мелкая… проблема. Я разберусь с ней лично. Часовых отправьте на ремонт в штатном порядке.       — Как прикажете, милорд, — управляющий поклонился. — Что предпринять насчёт беглых? Вернуть живыми на фабрику? Или же уничтожить?       — Ситуацию с беглецами я тоже улажу сам.       — Милорд… — управляющий слегка оторопел.       — А чему вы так удивляетесь? Мне тоже иногда не помешает вспомнить старые навыки. На этом пока что всё — вы свободны.       Этот разговор и привёл Энвера к побережью Моря Мечей под вечер того же дня. Неподалёку от «Скалы Змея» на многие мили тянулась песчаная линия пляжа. Из песка, словно чёрные зубы, торчали острые скалы. В розовом свете заката прибой наливался винно-бордовым, а пенные брызги сверкали, как искры пламени. Энвер ехал быстрой рысью вдоль прибоя, и его длинная тень доставала до самых далёких скал. Он и сам сейчас походил на тень — надел для охоты простой чёрный костюм с капюшоном и полумаской. Перед его конём, словно ещё две тени, неслась пара чёрных гончих. Их носы, особенно чуткие к человеческой крови и поту, безошибочно вели охотника по следу беглецов.       Ещё издалека Энвер приметил отсвет костра в наступающих сумерках. Видно, беглецы решили держаться подальше от поселений, и выбрали для ночлега место в глуши. Костёр они развели в укромном прогале между прибрежных скал. На костре сейчас жарилась рыба — им повезло ограбить сеть одинокого рыбака. Об этом Энвер догадался по трупу с пробитым до мозга черепом, лежавшим на песке шагах в тридцати от лагеря. Полуорки даже не потрудились выкинуть его в море. Чистоплотность — не их отличительная черта. Утоптанную площадку вокруг костра уже усеивали кости и вонючие объедки. Пятеро беглых сидели прямо в песке посреди всего этого, поедая жирную рыбу.       Энвер спешился, снял с седла арбалет и повесил за спину. Собак он оставил ждать вместе с лошадью. Псы, провожая хозяина преданными глазами, переминались с лапы на лапу — а ну как он всё-таки передумает и позовёт их? Но Энвер зашагал к костру один.       При его приближении едоки замерли. На плоских серых лицах не промелькнуло ни тени страха — только недоумение пополам с раздражением. Один — видимо, самый буйный — подскочил и грозно выступил навстречу Энверу:       — Ты кто? Зачем припёрся? Жратвы, что ли, хочешь? Мы не делимся.       Полуорк был выше Энвера на добрый фут и на столько же шире в плечах. Тот, однако, не шелохнулся. Он ровно проговорил:       — Вы — собственность лорда Горташа. Вы нарушили установленный распорядок, покинули разрешённую территорию. За этим нарушением последует наказание.       — Тю-юю!.. — гоготнул полуорк. — Так тебя этот хер прислал!       Другой у костра оскалился:       — Он что, один явился? Совсем один?       — И правда один! — третий выплюнул рыбью кость и в голос заржал.       — Слушай, червяк, — полуорк навис над Энвером, демонстративно поигрывая огромными кулачищами. — Я б велел тебе передать хозяину, чтоб он пожрал говна. Но ты отсюда не уползёшь, чтоб это сказать!       Он размахнулся кулаком. Энвер вскинул руку — перчатка, спрятанная под свободным чёрным рукавом, полыхнула лиловым камнем. Кулак верзилы с громом встретился с невидимой преградой. Удар лишь выбил из воздуха несколько голубых искр, но звук был такой, будто грохнуло по стальному щиту. Полуорк, болезненно охнув, отдёрнул руку. Используя момент, Энвер ударил в ответ. В лиловой вспышке триста с лишним фунтов мяса подбросило и отшвырнуло, как мячик. Верзила пролетел шагов десять и врезался в острые скалы. С жалобным стоном он рухнул в песок — судя по хрусту, в его теле не уцелело ни одной кости.       — Ах ты… — оставшиеся у костра, извергнув грязные ругательства, рванулись к Энверу. Явно ещё не сообразили, с кем дело имеют, иначе бросились бы в противоположном направлении.       Энвер вновь вскинул перчатку перед собой. Фиолетовый луч, тонкий, как лезвие, но ослепительно яркий, зигзагом коснулся бегущего впереди. Прямо на бегу он распался на части — верхняя половина черепа съехала с нижней, бёдра отделились от голеней, а брюхо от рёбер. В песок упали ровные куски плоти со срезами всех потрохов и костей. От жара магии они почернели и сильно обуглились по краям. Воздух теперь пропитывала не только вонь рыбы, но и палёного мяса. Смерть несчастного была настолько быстрой, что мышцы ног ещё дёрнулись пару раз, словно пытаясь продолжить движение.       Три оставшихся полуорка, сражённые отвратительным зрелищем, замерли. Они, кажется, понемногу начали соображать.       — Э-эй! — один окликнул дрожащим голосом. — Мы всё поняли! Мы вернёмся работать!       Он поднял руки, и двое других последовали его примеру.       — Мы будем служить лорду Горташу.       — Мы товар. Ты ведь не хочешь повредить товар?       Энвер чуть прищурился, разглядывая трёх трясущихся рабов.       — Вы бракованный товар. А брак мне не нужен — его я уничтожаю.       Он поднял перед грудью кулак — теперь засветился не только лиловый камень, но вся перчатка. Когти вспыхнули золотом, точно Энвер сжал сгусток лавы. Средний из тройки сдавленно охнул. Под его серой кожей закипели мелкие пузыри. Через мгновение всё его тело пошло волнами, так, словно кожа и мышцы — лишь мягкий мешок на костях. Несчастный отчаянно заорал, двое других от него отпрянули. И очень вовремя — он лопнул, точно переполненная бочка. Со склизким хлюпаньем по пляжу разметало обрывки органов и обломки костей. Лента потрохов растянулась, подобно водорослям у полосы прибоя. Крови пролилось столько, что она не сразу ушла в песок, и пламя костра отразилось в широких лужах. Энвера тоже окатило кровью от капюшона до сапогов, по чёрной коже его плаща побежали крупные капли.       Двое оставшихся полуорков с воплями ужаса бросились наутёк. Энвер неторопливо снял со спины арбалет и заложил в него болт. Хищный золочёный клюв нацелился на убегающую в сумерки фигуру. Короткое жужжание спущенной тетивы, свист болта — и беглец свалился в песок. Энвер перезарядил и снова вскинул арбалет. Второй выстрел — второй беглец тоже упал. Последний крик умирающего разнёсся над берегом, перебивая рокот прибоя, и всё утихло.       Или же нет? Беглец, которого Энвер швырнул на камни, мучительно застонал. Он полз по мокрому от крови песку, полз куда-то с безнадёжным упрямством придавленного муравья. Рука Энвера, было, опять потянулась за арбалетом… но, откуда ни возьмись, со скалы на несчастного спрыгнула Орин. Она перерезала ему горло быстрее, чем долетел бы пущенный болт. В движении её клинков угадывалась грация танцовщицы, отточившей до совершенства коронное па. Она зажмурилась на миг — не то от удовольствия, не то от брызг крови из шеи жертвы. Полюбовавшись немного алой струёй, Орин выпрямилась, забросила за плечо окровавленную косу и легко шагнула навстречу Энверу.       А тот был вовсе не удивлён увидеть убийцу. Он почти не сомневался с самого начала, что она кралась в тенях поблизости.       — У меня лишь один вопрос, — проговорил он, приближаясь к ней. — Зачем?       Орин хихикнула и провела по голым бокам, собрав на ладони кровь. Она была перемазана вся, от макушки и до босых ступней.       — Вот за этим! — она пошевелила красными пальцами в воздухе, словно играя на невидимой арфе. — Какой ещё нужен повод?       Энвер хмуро скрестил руки на груди. Она, тихонько фыркнув, отвернулась от него и сделала пару шагов в сторону моря.       — Мы союзники, тиранишка. Пока — союзники. Мы оба знаем, что однажды этот городишко сделается слишком мал для Владыки и для тебя, и тогда мы станем врагами. Но так или иначе, заодно ли мы или друг против друга — понять, чего ты стоишь в деле, лишним не будет.       — И как меня оценивает дочь Баала? — с иронией полюбопытствовал Энвер.       Орин оглянулась на него в пол-оборота. На фоне сумрачного моря её алебастровая кожа, залитая лучами костра, почти что светилось. Пламя играло в белых пустых глазах и на серебре тиары.       — При нашей первой встрече я была уверена, что увижу изнеженного тиранишку в бархате и шелках, тонкокожего, мягкотелого, не способного и таракана убить своими руками. Так я тебя представляла со слов Владыки. Он говорил, что Избранный Бэйна жалок и слаб. Но, видно, он тебя недооценивал. И я — тоже.       Энвер чуть заметно ухмыльнулся. По правде, он и сам недооценивал эту девицу. В том, что она творила, был свой практический смысл. Определённо она умней и рациональней, чем ему показалось на первый взгляд.       — Я понял тебя. Но я не хочу, чтобы в дальнейшем ты вмешивалась в работу моих предприятий. Мы решаем вопросы совместно в пределах нашего договора. Прочие мои дела тебя никак не касаются.       — Ой, да брось! — Орин надула губы. — Не надо тут прикидываться, что тебе не было весело!       И снова Энвер усмехнулся — уже шире. Он не собирался отрицать очевидное.       — Да, это было довольно весело. Но ты услышала меня, убийца. Такое больше не должно повториться.       — Вот, уже лучше. Не благодари, тиранишка!       И Орин, легко помахав на прощание, растворилась в ночи.