***
Спустя неделю Хонджун узнал, что Джинхёка отчислили. Слухи среди студентов разлетались со скоростью лесного пожара, поэтому и причина отчисления ни для кого секретом не стала — неоднократная дача взяток преподавателям. Хонджуна новость ни капли не расстроила, но что-то в этой ситуации его всё же настораживало. Он думал об этом всё утро и до последней пары, и думал бы, наверное, вплоть до самого вечера, но тут его осенило — он вспомнил слова Сонхва, адресованные Джинхёку. Угроза, замаскированная под вежливую просьбу. И тогда всё встало на свои места. Сонхва обнаружился в одной из пустых аудиторий на втором этаже, где он сидел рядом какой-то девчонкой и мило ей улыбался. Бесцеремонно распахнув дверь, Хонджун поймал на себе заинтересованные взгляды обоих. Хотя девчонка выглядела, скорее раздосадованной, — ещё бы, её увлекательную беседу с богатеньким красавчиком так нагло прервали. Она наверняка мечтала, чтобы незваный гость свалил в туман как можно скорее, но у него были другие планы. Хонджун даже думать не хотел, чем они тут занимались до его прихода. — Надо поговорить, — заявил он без лишних предисловий. — Сейчас? — Да, сейчас, — Хонджун был весь в нетерпении. — Это срочно. — Ну, если срочно… — Сонхва виновато улыбнулся сидящей рядом девчонке, которая явно не понимала, что происходит. — Прости, Юна-ши, давай встретимся с тобой в другой раз. Скажем, завтра вечером. Как ты на это смотришь? Если даже Юне не понравилось предложение Сонхва, вслух она предпочла этого не озвучивать. Только кивнула и встала из-за парты, правильно истолковав очевидный намёк. — Хорошо, — у выхода она остановилась и игриво подмигнула Сонхва, поправив выбившийся из причёски локон. — Я напишу тебе. Закрыв за Юной дверь, Хонджун подошёл ближе и остановился рядом с партой, за которой сидел Сонхва, глядя на него сверху вниз. — Твоя подружка? — спросил он вместо того, о чем должен был спросить в первую очередь. Сам не знал, почему эта незнакомая девчонка так его волнует. Или дело было вовсе не в ней, черт разберёт. — Юна? — Сонхва удивлённо посмотрел на дверь. — Не думаю, что нас можно назвать даже приятелями, ведь мы познакомились пару дней назад. — Зато она, смотрю, уже положила на тебя глаз. — Возможно, — не стал отрицать очевидное Сонхва и перевёл тему раньше, чем Хонджун успел вставить хотя бы слово: — Ты какой-то взволнованный, Хонджун-а. Что-то случилось? — Ты случился, — выпалил Хонджун, решив, что юлить бессмысленно, раз уж он сам затеял этот разговор. — Это ведь твоими стараниями Джинхёка выперли из универа? Сонхва удивленно вскинул брови. — Не понимаю, о чем ты говоришь. — А мне кажется, что очень даже понимаешь, — Хонджун скрестил руки на груди. — Рассказывай, потому что вся эта хрень произошла именно после того, как я съездил ему по морде. Какое-то время Сонхва молчал, очевидно, не желая делиться подробностями произошедшего, а потом вздохнул, сдаваясь. — Что именно ты хочешь услышать? — Правду, желательно бы. — Он собирался написать на тебя заявление в полицию, — признался, наконец, Сонхва. — За нанесение телесных повреждений и причинение вреда здоровью. Ему диагностировали перелом носа со смещением, а если учесть, что у вашей ссоры были свидетели, тебя могли запросто привлечь к ответственности. Услышанное заставило Хонджуна похолодеть. Он предполагал, что Джинхëк захочет отомстить ему за публичное унижение, но даже не думал, что тот сразу побежит в полицию. Подумать только, если бы его план увенчался успехом, на карьере адвоката можно было бы ставить крест. — Вот мудила. — Поэтому пришлось пойти на более… радикальные меры. Хонджун хмыкнул — он так и знал, что Сонхва приложил руку к отчислению этого придурка. Вот только… — Откуда ты узнал, что он даёт взятки? Сонхва в ответ неопределенно повел плечами. — У меня есть свои источники. Больше он не сказал ничего, и Хонджун понял, что новых подробностей от него вряд ли добьётся. Сонхва и без того слишком разоткровенничался. — Опасно становиться твоим врагом, — нервно хихикнул Хонджун. — Но зачем ты это сделал? Он же не на тебя собирался накатать заяву. Сидел бы себе спокойно и не переживал. — Я не хотел, чтобы у тебя были проблемы, — развёл руками Сонхва. — Вылететь из универа за драку, да еще и на четвертом курсе — отстойная характеристика для будущего юриста, ты так не считаешь? Вопрос явно был риторическим и ответа не требовал. Хонджун поджал губы, раздумывая над услышанным. Понять, чего именно добивался Пак Сонхва, было чертовски сложно. С виду он походил на типичного мажора, которому нет дела до чужих проблем, но его поступки вводили в заблуждение. Теперь, зная о том, что сделал для него Сонхва, Хонджун чувствовал себя должником. А он терпеть не мог быть кому-то обязанным. — Чего ты хочешь? — от подобной прямолинейности даже Сонхва растерялся. — Денег у меня мало, говорю сразу. — Мне не нужны твои деньги. — Тогда что тебе нужно? Сонхва подался вперед, упëршись локтями в столешницу, и уложил подбородок на сцепленные в замок пальцы. В глазах его зажегся лукавый огонек, и Хонджун мысленно матюкнулся, жалея о том, что вообще открыл рот. Очень хотелось взять свои слова обратно и свалить от греха подальше, но показаться слабаком перед Сонхва хотелось ещё меньше. Поэтому он остался. — Хочу угостить тебя обедом, — сообщил Сонхва как ни в чем не бывало спустя полминуты напряжённого молчания. Хонджун не поверил своим ушам. Он-то ожидал, что Сонхва попросит что-нибудь более адекватное, но никак не совместный обед, о котором сам Хонджун уже успел забыть. Господи, почему он такой странный? — Может, все-таки деньги? — Нет, — упрямо покачал головой Сонхва, не купившись на жалобный тон. — Никаких денег, Хонджун-а. — Ты же сам сказал, что не предлагаешь дважды. Загадочная улыбка Сонхва ясно дала понять, что последняя попытка Хонджуна отмазаться только что с треском провалилась. — Ради тебя я готов сделать исключение.III.
2 февраля 2024 г. в 18:17
На следующий день Хонджун освободился после занятий даже раньше запланированного. Последнюю пару отменили из-за того, что препод внезапно слег с температурой, контрольная по психологии оказалась не такой уж и жуткой, какой представлял ее себе Хонджун, так что день выдался вполне себе неплохим. Так он наивно думал, спускаясь по лестнице, а потом его окликнул Сонхва, и Хонджуну пришлось притормозить, потому что притвориться глухим или слепым у него бы не вышло при всем желании.
— Слушай, давай я куплю тебе новый бомбер, — предложил Сонхва. — Ты же свой порвал вчера. Если честно, чувствую себя немного виноватым, это ведь я тебя попросил о помощи.
— С дуба рухнул, что ли? — Хонджун посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Я тебе не содержанка.
Сонхва его отказ, казалось, нисколько не задел.
— Может, тогда я угощу тебя обедом? Или ужином?
Его упорство, переходящее, скорее, в навязчивость, не знало границ и начинало раздражать. Хонджун хотел тихо-мирно свалить в общагу, чтобы отдохнуть пару часов перед тренировкой, но теперь первоочередной целью было отвязаться от приставучего Сонхва. Он искренне не понимал, почему тот не может стереть из памяти вчерашний день и вести себя, как ни в чем не бывало. Во всяком случае, сам Хонджун собирался поступить именно так. Он помог Сонхва по доброте душевной, просто потому, что захотел, а не из какой-то корыстной заинтересованности.
— Зачем?
— В качестве благодарности.
— Не нужна мне твоя благодарность.
— Ты уверен? — продолжал напирать Сонхва. — Дважды предлагать не буду.
— Да ты хоть трижды предложи, мне плевать.
— О чем вы там шепчетесь, гомики?
Услышав это, Хонджун остановился так резко и внезапно, что идущий следом Сонхва едва в него не врезался. Он обернулся, выискивая в проходящих мимо студентах суицидника, который осмелился вякнуть ему в лицо подобную чушь. Тот обнаружился сразу — и Хонджун ничуть не удивился, наткнувшись взглядом на Ли Джинхёка, который стоял у подоконника в компании своего туповатого на вид друга, и самодовольно ухмылялся.
— Это ты нам? — Хонджун спросил это чисто ради того, чтобы убедиться наверняка, потому что смотрел Джинхёк прямо на него, и ответ напрашивался сам собой.
— Ты видишь тут еще мужиков, ходящих под ручку?
Медленно, но верно Хонджун начинал закипать. Наглая рожа Джинхёка уже давно мозолила ему глаза. Этот тощий говнюк невзлюбил его с тех пор, как Хонджун обошел его на вступительных испытаниях по отбору в волейбольную команду. Хонджун был бы рад не обращать на него внимания, но Джинхёк нарочно его провоцировал и выводил на эмоции при каждом удобном случае. Однако сегодня что-то пошло не так, и он осмелел настолько, что решил свернуть кровь еще и Сонхва.
Воистину, завистливые люди — самые мерзкие.
— Слушай, у тебя какие-то проблемы? — решил вмешаться Сонхва, и Хонджун поразился тому, до чего невозмутимо звучал его голос. Как будто ему было фиолетово, что там о них вякает всякая нечисть вроде Джинхёка. Тем более, эта наглая ложь не имела ничего общего с действительностью.
Хонджун не считал себя гомофобом. К однополым отношениям он относился спокойно, потому что ему было плевать с высокой колокольни, кто там и с кем трахается. Но этот белобрысый гаденыш перешел черту, позволив себе зайти дальше абстрактных высказываний.
— У меня-то никаких, — Джинхёк засунул руки в карманы брюк и вальяжной походкой подошел ближе. — Просто стало интересно, зачем вы двое ныкаетесь по подвалам после пар. Не смотри так на меня, Ким, я просто говорю, что видел. А видел я достаточно, чтобы сделать определенные выводы.
— Тебе пизда, — Хонджун рванулся вперед, но его вдруг схватили за руку, удерживая на месте. — Какого…
Он обернулся. Стоящий рядом Сонхва покачал головой, намекая, что лезть в драку — так себе затея, однако Хонджун его миролюбивый настрой не разделял.
— Какого хрена?
— Остынь, Хонджун-а, — Сонхва был спокоен, как удав. — Если ударишь его, у тебя могут быть проблемы.
— Да мне насрать, ему давно пора ебальник начистить.
Хонджуна захлестнуло чувство вселенской несправедливости — у него аж кулаки чесались от желания врезать Джинхёку как следует, чтобы навсегда стереть с его лица эту тупую ухмылку. Профилактические пиздюли ему определенно пойдут на пользу. Зато Сонхва даже в подобной ситуации умудрялся сохранять самообладание. Говоря откровенно, Хонджун ему немного завидовал, потому что сам он заводился буквально с полпинка и потом долго не мог остыть.
— Не знаю, чего ты добиваешься, — сказал Сонхва, обращаясь к Джинхёку, — но не советую тебе его злить. Зато очень советую успокоиться и закрыть рот, пока у тебя есть такая возможность.
Сонхва говорил размеренным, обманчиво спокойным тоном, но Хонджун так и чувствовал исходящую от него ауру превосходства. Он явно ощущал себя хозяином положения, глядя на оппонента так, словно тот был не более чем грязью под подошвой его начищенных до блеска туфель.
Джинхёк смотрел с вызовом, чтобы не показаться трусом перед своим дружком, но Хонджун видел, насколько ему некомфортно находиться рядом с Сонхва. Тот не угрожал, не пытался как-то запугать, однако уверенность, ощущавшаяся в словах, жестах и интонациях, в том, как он держался, не позволяя себе повышать голос — все это действовало так же эффективно, как и угрозы. Настолько, что даже Хонджун ощутил себя не в своей тарелке.
К тому же Джинхёк был тупым, но не бессмертным. Он догадывался, какие последствия могут быть у ссоры с человеком, чей автомобиль стоил дороже его квартиры, поэтому прикусил язык. Понимал, что злить Сонхва — плохая идея. Точнее, максимально херовая.
Посчитав разговор оконченным, Сонхва развернулся, потянув Хонджуна за собой, но тут им в спину прилетело насмешливое:
— Счастливо вам потрахаться, голубки.
Хонджун застыл, как вкопанный. Он почти успокоился и действительно собирался уйти мирно, но последние слова для него были равноценны красной тряпке перед носом у быка. Едва утихшая ярость вспыхнула с новой силой, отключив за ненадобностью последние остатки самообладания. Теперь Хонджун был готов разорвать этого ублюдка на части.
Он развернулся и налетел на Джинхëка так стремительно, что даже Сонхва не успел среагировать и остановить его. Кулак с силой врезался в чужой нос, глаза Джинхёка удивлённо расширились, а следом раздался характерный хруст. От удара Джинхёк не удержал равновесие и рухнул на пол, под ноги своему другу, который сунулся было к Хонджуну с кулаками, но в последний момент передумал, здраво оценив свои шансы. На секунду в коридоре воцарилась гробовая тишина, а следом её разорвал девчачий визг, чьи-то крики и восклицания.
Как обычно, окружающие реагировали на происходящее лишь тогда, когда кто-то получал по морде.
Посчитав, что одного удара в качестве терапии Джинхëку было мало, Хонджун шагнул вперед, но на сей раз Сонхва среагировал моментально. Он схватил его за плечо и развернул к себе, ничуть не боясь попасть под горячую руку.
— Хватит, ты уже достаточно ему врезал, — сказал Сонхва строго, словно мамочка, отчитывающая своего ребёнка за двойку по математике. — Прекрати.
Его слова каким-то чудесным образом возымели желаемый эффект — Хонджун немного успокоился и позволил Сонхва оттащить себя в сторону.
Джинхёк сидел на полу, скрючившись в три погибели, и зажимал руками разбитый нос. Между пальцев у него текла кровь — кажется, удар пришелся точно в цель. Хонджун не испытывал ни капли раскаяния, напротив — наблюдал за чужими страданиями с каким-то мрачным удовлетворением.
Он это заслужил. В следующий раз будет фильтровать свой гнилой базар, памятуя о том, чем это может закончиться.
— Что вы тут устроили? — раздался чей-то взволнованный возглас. — Господи, Ли, у тебя кровь!
— Это все он!.. — воскликнул Джинхёк. — Он сломал мне нос!
Вокруг него собирались зеваки и жаждущие предложить свою помощь, а также все неравнодушные. Кто-то указал пальцем на Хонджуна, и остальные тут же устремили на него любопытные взгляды. Публика жаждала объяснений, но Хонджун не собирался перед ними оправдываться.
— А нехуй было нарываться, — оскалился он. — Радуйся, что вместе с рылом я не сломал тебе пару рёбер.
Какая-то девчонка испуганно охнула.
— Да у него же кровь не останавливается.
— Надо отвести его в медпункт.
— Вот, держи платок, а то всю рубашку испачкаешь.
— Чем ты его так разозлил, а?
— Пойдем отсюда, — Сонхва подтолкнул Хонджуна к выходу, пока им не устроили разборки прямо на месте происшествия, и Хонджун, бросив на Джинхёка мрачный взгляд напоследок, позволил себя увести.
Он едва ли соображал, куда именно они идут. Пальцы на правой руке то сжимались, то разжимались, костяшки от столкновения с чужой переносицей немного побаливали, но эта боль почти не ощущалась — Хонджун по-прежнему был на взводе и думал только о том, как сильно его бесят завистливые петухи вроде Джинхёка.
Когда он немного отвлекся от безрадостных мыслей, то обнаружил, что Сонхва привел его в один из закутков на первом этаже, где обычно кучковались первокурсники, но сегодня здесь было на удивление пусто.
— Зачем ты полез с ним драться?
Хонджун недоуменно нахмурился. Он прикалывается, что ли? Что за тупые вопросы, черт возьми?
— Этот урод меня выбесил, — идея вернуться обратно и добавить Джинхёку еще разочек казалась весьма заманчивой. — Хули он всякую чушь несёт?
В глазах Сонхва промелькнуло искреннее сочувствие.
— Тебя так сильно задели его слова?
— А тебя нет, что ли? Он сказал, что мы с тобой трахаемся, естественно, я захотел въебать ему за такой базар.
Сонхва тяжело вздохнул.
— Знаешь, вокруг так много никчемных людей, и они не стоят того, чтобы тратить на них свои нервы и время, — звучало это так, словно Сонхва был наученным жизненным опытом профессором, который поучал несмышленого пацана. — Если будешь так реагировать на каждого придурка, который хочет тебя разозлить, ничем хорошим это не закончится.
— Я тебя не понимаю, — раздраженно вздохнул Хонджун. — Возможно, ты и готов строить из себя ангелочка и миротворца, а я так не умею. Если какой-то осел думает, что имеет право так со мной разговаривать — я набью ему рожу, чтобы в следующий раз он подумал дважды, прежде чем открывать свой поганый рот.
Посчитав разговор оконченным, Хонджун ушел, даже не попрощавшись. Настроение после произошедшего резко испортилось, и всё, чего ему хотелось в данную минуту — чтобы его оставили в покое.