***
Хонджуну хотелось рвать и метать. Субботний матч с командой университета Кёнсана был тем, к чему они готовились, не щадя себя на тренировках, с самого начала учебного года. И так уж вышло, что соперники увели долгожданную победу прямо у них из-под носа. Их команда проиграла совсем немного — каких-то жалких шесть очков, и это, пожалуй, было досаднее всего. Лучше бы их всухую разнесли, чем вот так, на последних минутах матча. Хонджун сам не понял, как так вышло, но сожалеть о случившемся было поздно. Никто не сыпал обвинениями, но общая атмосфера уныния, царившая среди участников команды, соревновательному духу способствовала мало. Ёнджун, мрачный, как грозовая туча, ковырял носком кроссовка трещину в кафельной плитке, Хёнджин и Минхо хмуро смотрели прямо перед собой и даже вечно неунывающий Субин выглядел подавленным. — Ладно, размотаем этих чертей в следующий раз, — уверенно заявил Минги, их капитан, стукнув кулаком о раскрытую ладонь, чтобы немного встряхнуть расклеившихся товарищей. — Первый раз проебываем, что ли? Пусть порадуются немного, пока есть такая возможность. Однако облегчения эти слова не принесли. Хонджун не привык проигрывать, и оттого каждое поражение приравнивалось к трагедии вселенского масштаба. Раздевалка опустела спустя двадцать минут, а он так и сидел на скамейке, даже не потрудившись снять с себя спортивную форму или хотя бы сходить в душ. Да, Минги был прав, они проигрывали не впервые и явно не в последний раз, потому что от поражения не застрахован никто, но отчего-то мысли об этом опутали мозг, словно паутина, мешая думать о чем-то другом. Всё напоминало лишь об одном — о позорном поражении, на которое они не имели права. Со злости Хонджун саданул кулаком по стене, даже не ощутив боли от соприкосновения с бетоном, опустил голову и зарылся пальцами в растрепанные волосы. Занятый самобичеванием, он не заметил, как отворилась дверь, и в раздевалку кто-то зашел. Не особо хотелось поднимать взгляд, чтобы посмотреть на того, кто решил потревожить его уединение, но знакомый голос вынудил это сделать. — Хонджун-а, ты почему еще здесь? Он вскинул голову, одарив стоящего напротив Сонхва тяжелым взглядом. Тот и бровью не повел — скрестил руки на груди и уставился в упор, ожидая ответа. Вот только Хонджун, уязвленный поражением, на дружескую беседу настроен не был. — Свали по-братски, а? И без тебя хуево. Получилось слишком резко и грубо, но Хонджуна это волновало мало. Ему было плевать, что о нем подумает Сонхва. Да и он тоже хорош — нахрена, спрашивается, приперся? Душу лишний раз травить? Адекватные люди не пристают к спортсменам, проигравшим матч — они вообще держатся на расстоянии, чтобы не попасть под горячую руку. Но Сонхва в очередной раз умудрился отличиться. — Ты не ответил. Хонджун заскрипел зубами, чувствуя, что еще немного — и здесь произойдет убийство, но усилием воли проглотил ругательства, вертящиеся на языке. Как бы ни раздражал Сонхва в данную минуту, он не заслуживал грубости просто потому, что Хонджун не может взять себя в руки и смириться с поражением. — Я не обязан перед тобой отчитываться. Очередная грубость не стала для Сонхва весомым поводом развернуться и уйти. Вместо этого он подошел ближе и уселся рядом на скамейку. — Не обязан, — согласился он. — Но я же вижу, что ты расстроен, и хочу тебе помочь. Хонджун посмотрел на него так, будто услышал нечто очень глупое. — Как ты мне поможешь? Отмотаешь время к началу первой партии? Иначе твоя помощь на хрен не упала. — Верю, — снова кивнул Сонхва, и его безмятежность начинала ощутимо действовать на нервы. Хонджун повернулся к нему, готовый разразиться возмущенной тирадой, но наткнулся на доброжелательный взгляд без капли высокомерия — и поджал губы, устыдившись собственных мыслей. — Ты можешь выговориться, если хочешь. Я с радостью тебя выслушаю. — Да что тут говорить, все и так ясно, — раздраженно бросил Хонджун. — Меня бесит, что мы проебали, как какие-то лошары, бесят эти ушлепки из Кёнсона и сам факт того, что это поражение меня так сильно задело. Бля, я понимаю, что от этого никто не застрахован, но так хочется кому-нибудь въебать, ты просто не представляешь. — Это абсолютно нормально, — сказал Сонхва. — Ты расстроен и зол, ведь иной реакции на такой исход соревнований ожидать глупо. Но проигрыш — не конец света, ты и сам это прекрасно понимаешь. Скоро будет новый матч, на котором у вас есть все шансы отыграться. И я верю, что ты сможешь это сделать, потому что ты не из тех, кто сдается просто так. — Хера ты мамкин философ, — пробормотал Хонджун, по-прежнему сверля взглядом пол. Каким-то удивительным образом слова Сонхва возымели желаемый эффект, и он действительно ощутил, что случившееся уже не отзывается внутри настолько сильной яростью. Желание убивать тоже куда-то улетучилось, уступив место смирению. Обычно Хонджун отходил намного дольше, но сегодня понял так просто и легко: он действительно загоняется из-за ерунды. Нужно отпустить эту ситуацию и двигаться дальше. Своей неподкупной искренностью Сонхва вызывал внутри недоумение, граничащее с восхищением. Он не пытался успокоить или влезть в душу, а просто был рядом, выказывая поддержку. Он мог бы махнуть на загоны Хонджуна рукой и уйти по своим делам, но почему-то остался и решил поддержать. Он мог бы вообще не искать его после матча. Кстати, об этом… — Откуда ты узнал, что я буду здесь? — Спросил у Ёсана, — пожал плечами Сонхва. — Он сказал, что тебя лучше не трогать, потому что ты и послать можешь на эмоциях. Однако я решил отыскать тебя и поговорить. Как видишь, не зря. Хонджун промолчал, ничего ему не ответив. На него вдруг накатила такая нечеловеческая усталость, что аж глаза слипаться начали. Каким бы ни был исход соревнований, их команда сегодня выложилась по максимуму. Следовало завязывать с приступом рефлексии и валить в общагу, чтобы нормально выспаться. Он ведь обещал Уёну, что поможет ему подготовиться к зачету по правоведению — учитывая неусидчивость последнего, на это понадобится много сил и энергии. — Ты красивый, когда не хмуришься, — заметил вдруг Сонхва, и Хонджун напрочь позабыл о том, насколько паршивый сегодня выдался денек. — Шучу, ты всегда красивый. — Ты серьезно сейчас? — Нет, я прикалываюсь, — чужой голос звучал так, что невозможно было понять, серьезен он или действительно шутит. И пока Хонджун соображал, что ответить, Сонхва ободряюще похлопал его по плечу и поднялся со скамейки. — Ладно, мне пора. Увидимся завтра. Не засиживайся тут, ладно? Забыв попрощаться, Хонджун озадаченно смотрел на дверь раздевалки, за которой только что скрылся Сонхва. Какого хрена только что произошло? Почему он всегда говорит очередную дичь с таким невозмутимым лицом? Еще несколько минут Хонджун сидел на одном месте, бестолково пялясь в стенку, а затем помотал головой, прогоняя прочь навязчивые мысли, и поплелся в душ. Как ни крути, а Сонхва был прав — нужно перестать разводить сопли и взять себя в руки. В конце концов, на одном поражении жизнь не заканчивается.***
После этого Сонхва стал вести себя ещё более странно, чем до этого. Он покупал Хонджуну кофе и угощал его выпечкой, которую покупал в кондитерской через дорогу, приглашал вместе обедать по выходным, звал гулять и даже пригласил в кино на очередную часть «Форсажа». В один из дней Сонхва притащил с собой картонный пакет с логотипом какого-то известного бренда и торжественно вручил Хонджуну под недоумевающий взгляд последнего. — Держи, это тебе. — Что это? — нахмурился Хонджун и заглянул внутрь — там, аккуратно сложенный, лежал новенький бомбер. Точно такой же, как тот, который он порвал, пока шарился в подвале. — Боже мой, зачем? Я же говорил тебе, что не хочу быть содержанкой. Сколько он стоил вообще? — Не скажу, — капризно отозвался Сонхва. — Это подарок, поэтому какая разница, во сколько он мне обошёлся? Хонджун шумно сглотнул, чувствуя, будто стоит на перепутье. Ему было чертовски неловко принимать этот бомбер, который наверняка стоил, как половина его гардероба, но в то же время не хотелось обижать Сонхва отказом. Он-то, судя по щенячьим глазкам, наверняка решил сделать этот подарок от чистого сердца и на отказ не рассчитывал по определению. Невольно у Хонджуна вырвался усталый вздох. — Я не могу принять его, Сонхва… — Можешь. И ты примешь, потому что иначе я от тебя не отстану. Сонхва сообщил это с настолько милой улыбочкой, что Хонджуна аж передёрнуло. Как можно быть настолько дружелюбным и наглым одновременно? — Мне сейчас охуеть как неловко, знаешь? — он все-таки вытащил бомбер из пакета и надел. Одного взгляда на эту вещь было достаточно, чтобы понять, насколько она качественная. А еще теплая и удобная — такую хотелось носить не снимая. — У меня такой же есть, — с улыбкой похвастался Сонхва. — Здорово, правда? Наденем их завтра на пары, а? Хонджун задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Знаешь, что мне это напоминает? Тех парочек, которые таскают одинаковые шмотки. — Ой, и в самом деле, — Сонхва удивленно захлопал ресницами. — Здорово, да? — Да иди ты, — отмахнулся Хонджун и добавил, с трудом выдавливая из себя слова благодарности: — А вообще… спасибо тебе, правда. Я от тебя такого не ожидал. Сонхва счастливо заулыбался, словно маленький ребенок, с которым поделились конфетой. — Носи с удовольствием. Главное, не порви и его тоже. — Не порву, если ты снова не потащишь меня в какой-нибудь подвал. Сонхва лукаво прищурился, и только тогда Хонджун понял, какую дичь сморозил. Боже, ну и дебил. — Знаешь, насколько двусмысленно это прозвучало? — Ой, все, отъебись, — Хонджун подхватил со стола свой рюкзак, намереваясь ретироваться как можно скорее, но Сонхва не собирался сдаваться так просто. Хонджун остановился, недоуменно покосившись на чужие пальцы, сомкнувшиеся на запястье. Больно или неприятно ему не было, но сам факт того, что его схватили за руку, немного обескураживал. — Подожди, — состроил умоляющее выражение лица Сонхва. — Не сердись, пожалуйста, я всего лишь пошутил. Поужинаешь со мной сегодня вечером? Ты говорил, что тренировку по волейболу перенесли на завтра. Хонджун призадумался. Он действительно был свободен до конца дня и планировал провести это время, предаваясь безделью в своей общажной комнате, но Сонхва, словно ураган, ворвался в его планы, выбив дверь с ноги. Еще и смотрел так заискивающе, что у Хонджуна не хватило духу ответить отказом. В который по счету раз. Слишком уж он размяк в последнее время, и такое положение дел ему решительно не нравилось. — Ладно, — вздохнул он с таким лицом, словно собирался на каторгу. — Эй, только не говори, что снова собираешься платить за меня! Сонхва лукаво улыбнулся и отпустил, наконец, его руку. — Именно это я и собираюсь сделать.***
Вопреки ожиданиям Хонджуна, Сонхва привёл его не в какую-нибудь тесную кафешку с кучей народу, а в самый настоящий ресторан, расположенный в одном из элитных районов Сеула. Выбравшись из такси, Хонджун сначала подумал, что приехал куда-то не туда. Всё вокруг буквально дышало богатством и дороговизной, и он мысленно похвалил себя за то, что в кои-то веки вырядился стильно и со вкусом. Сегодня он надел зауженные черные брюки и тонкую светлую водолазку, а волосы уложил назад, чего почти никогда не делал в повседневной жизни. Хонджун как чувствовал, что в приглашении Сонхва будет подвох — и не прогадал. К счастью, ему хватило ума не доставать из шкафа любимые спортивки, а остановиться на чем-то более приемлемом для выхода в люди. Сам ресторан располагался на первом этаже стеклянной высотки с панорамными окнами, где с наступлением темноты зажигались фонари и огоньки, освещающие улицу мягким желтым светом. Хонджун глазел по сторонам, не испытывая никакого чувства стыда за свое любопытство, потому что бывать в подобном месте ему не доводилось. Сонхва ждал его внутри, за одним из столиков, и при взгляде на него Хонджун не мог не подумать о том, до чего же органично он в своем костюме смотрится среди всей этой роскоши. Сонхва же при виде него заулыбался так радостно, словно они сто лет не виделись, и Хонджун не удержался от ехидного: — Что, уже соскучиться успел? На что Сонхва утвердительно кивнул со всей присущей ему серьезностью. — Ты не представляешь, насколько. Хонджуна от этих слов отчего-то бросило в дрожь, и он, чтобы скрыть вызванное неизвестно чем волнение, поспешно уткнулся в собственную тарелку. На удивление, для подобного места порции здесь были вполне приличные, а еда оказалась невероятно вкусной. Но оно неудивительно — наверняка ее готовил один из лучших шеф-поваров в столице. Так что Хонджун не заметил, как опустошил тарелку подчистую. Зачем-то подняв голову, он обнаружил, что Сонхва, хоть и не забывал про еду, но в то же время наблюдал за ним почти с умилением. Как заботливая мамочка за своим чадом, ей богу. — Эй, ты чего это? — настороженно поинтересовался Хонджун, приложив к губам салфетку. — Хватит пялиться на меня. — А что, запрещаешь? Сонхва, как обычно, отвечал вопросом на вопрос, но взгляда отводить и не думал. У Хонджуна от столь пристального внимания к собственной персоне отбивная встала комом поперек горла. — Запрещаю, — сказал, как отрезал, он, снова вернувшись к трапезе. — Мне неловко. — Хорошо, — легко согласился Сонхва. — Тогда, если ты не против, я расскажу тебе одну историю, — и, не дождавшись ответной реакции, продолжил: — Прошлым летом мне предложили сняться для рекламы одного косметического бренда. И знаешь, это были худшие съемки в моей жизни… За разговорами время пролетело незаметно. Хонджун внимательно и с интересом слушал все, что говорил ему Сонхва, где-то поддакивал, потом рассказывал и о себе, хотя его жизнь и не была настолько интересной и насыщенной событиями. И все бы ничего, но смущало то, что происходящее уж больно подозрительно напоминало свидание. От этих мыслей Хонджуну стало как-то не по себе. Собираясь на эту встречу, он ни на секунду не задумался об истинных намерениях Сонхва. А стоило бы. Потому что он, кажется, к нему подкатывал. Причем подкатывал очень даже профессионально, как будто точно знал, как именно нужно вести себя с гетеросексуальными тугодумами вроде Хонджуна. Ничем не выказывая охватившего его нервного волнения, Хонджун досидел до конца этой встречи-свиданки и даже позволил Сонхва проводить себя до общаги, который только рад был провести с ним еще немного времени. Глядя в его сияющие глаза, Хонджун вдруг понял, насколько был глуп и недогадлив все это время. На мгновение ему стало стыдно за собственную бестолковость, но стыд моментально перекрыло искреннее изумление, когда Сонхва склонился к нему и коротко поцеловал в щеку. Он задержался так буквально на мгновение и отстранился буквально в следующую секунду, но и этого Хонджуну хватило с лихвой, чтобы впасть в состояние шока. — Ты что… творишь? — выпалил он, вытаращившись на Сонхва так, словно тот с Луны свалился. Не попытался ударить его или отпихнуть от себя, у него даже мысли такой не возникло, но все это произошло настолько неожиданно, что Хонджун просто… растерялся. — Ничего, — обезоруживающе улыбнулся Сонхва, пожав плечами. — Спасибо тебе за вечер, Джун-а. Я очень рад, что ты согласился провести его со мной. И ушел, оставив Хонджуна наедине с растерянностью и охватившим его смущением. Прежде чем направиться в общежитие, Хонджун воровато огляделся по сторонам, побоявшись, что кто-то может стать свидетелем этой любопытной сцены, но на пустынной в столь поздний час улице, к счастью, никого не оказалось. Уже в комнате, притворив за собой дверь, он коснулся кончиками пальцев щеки, куда поцеловал его Сонхва, и резко отдернул руку, как от огня. Он сам не понимал, почему так остро отреагировал на это. Его лучшим другом был Уён, который выражал свою любовь постоянными объятиями, тисканьями и поцелуйчиками как бы между делом. Никакого скрытого смысла, никакого подтекста — исключительно дружеская привязанность, не претендующая на нечто большее. Хонджун это прекрасно понимал и потому воспринимал приставания Уёна совершенно спокойно, но когда дело касалось Сонхва, ни о каком «спокойно» не могло быть и речи. Еще никогда другой парень не оказывал ему знаки внимания. Никогда. И Хонджун совершенно не знал, что ему делать и как реагировать на это. Невидящим взглядом он уставился в окно, как будто там были скрыты ответы на мучившие его вопросы. Господи, что же такое с ним происходит?