Лэнс

      Когда в коридоре опять раздались шаги, Лэнс открыл глаза. Это напоминало эффект собаки Павлова: свет включается, желудочный сок выделяется. К тому же это могло означать только одно: несут еду.       Сам Лэнс был не собакой, а дикобразом, причём обритым налысо. Лишённым всех игл. Не дикобраз, а слепыш. Подавляющая печать на спине, где раньше располагались иглы, не позволяла ему слишком много двигаться, он посчитал: двадцать пять шагов в день. Особо не разбежишься.       Через секунду неизвестный тюремщик остановится перед камерой, ещё через секунду вкатится еда на подносе, включится свет. Шаг чтобы взять поднос, шаг обратно. Десять минут, чтобы умять всё, шаг поставить поднос, шаг назад. Ничего лишнего в этой клетке — ни запаха, ни зрительного образа.       Прекрасная работа. Хотя стоит ли жаловаться после Моря Крови и Ледяных пустошей, куда его мило в первый раз отправила бывшая Королева Лисиц…       Каждый раз Лэнс думал, как бы сэкономить шаги на что-то полезное, но ничего в голову не приходило. В камере было нечем заняться. По телеку шли разве что новости и глупые развлекаловки. По новостям показывали уничтоженный им и остальными Аспектами Тьмы город: десятки погибших, горы оставшегося после битвы шлакобетона, пыли, грязи и металла. Крутили хронику призыва Голиафа, гигантского шипастого дракона, питающегося душами. Он до сих пор не мог забыть зрелища, когда его погибшую подругу Бекки, сунувшуюся утихомиривать его, несли на плохо скрытых носилках. Тогда его печать ныла целый день, а он голосил что было мочи: орал, скулил, забивался в угол и возвращался обратно к ящику. Никто его не останавливал, не говорил заткнуться — всё это являлось и является частью наказания.       Эш с её дружками из Театра тоже попала под замес, но, насколько он знал, благодаря силе Света (Великая тьма, до сих пор воротит) вернулась к жизни. Тогда Лэнс позволял себе потратить бесценные движения губ на усмешку.       Про развлекаловки и говорить было нечего: танцульки, викторины, дебильные боевики, не имеющие никакого отношения к действительности, музыкальные шоу всех мастей. Показывали разок важную медиа-шишку, волка Джимми Кристалла и его взбалмошную дочурку Поршу, иной раз одетую как пришелец из восьмидесятых. Она тараторила что-то под боком папки, раздавала воздушные поцелуи и светила лакалютной улыбкой, отдающей ослепительным люменсфором, и такой же шерстью. Мордашка у неё милая, спору нет, но в стакане из Старбакса и то больше мозгов, чем у неё.       Словом, ничего интересного.       Как Лэнс и ожидал, крышка лючка открылась, въехал поднос, но после этого неожиданно раздалась команда: «Возьми поднос и вернись на место». Лэнс не поверил своим ушам и поспешил выполнить приказ. Шаг вперед, шаг назад.       Его сегодняшним гостем оказался сам Реджинальд Блэк, лис, победивший его и остальных во время битвы в Городе. Им пришлось вмешаться в дела другого мира, пожертвовать собой. Его опять невольно передёрнуло.       Зажёгся свет, заставив его сощуриться. Лэнс поставил еду на столик и сел, даже не обратив внимания на затёкшие ноги. Это заставило его пошатнуться и буквально обрушиться на седалище, и так отсиженное за время неподвижности. Ему показалось, что обожгло не только глаза, но и голую тёмно-коричневую кожу.       Дверь открылась, будто бы растаяв в воздухе, и его гость вошёл внутрь. Дверь вновь возникла у него за спиной. Высокий, с пушистым хвостом до пола, тёмно-рыжий зверь с пронзительными янтарными глазами. Само олицетворение своего вида. Острота его зрения во много раз превосходит остроту его бывших игл.       Реджинальд сел напротив Лэнса и пробурил насквозь огненными глазами. Не смотреть в них было невозможно. Если Лэнс отводил взгляд, ему начинало жечь кожу. Как и сказано — ничего лишнего.       — Приятного аппетита, — пожелал Блэк, — я могу подождать, пока ты поешь.       — Сегодня какой-то праздник? — осмелился задать вопрос Лэнс и даже двинуть уголками губ вверх. — Зачем ты пришёл?       — Захотел, — последовал унылый холодный ответ, неожиданно обдавший его холодом ещё большим, чем обычно. Вроде бы Лэнс уже перестал бояться чего-то в принципе за время, проведённое здесь (по ощущениям несколько веков), но лис в очередной раз преподал ему урок. В груди сгрудился небольшой кусочек льда, медленно увеличивающийся в размерах. — Да ты ешь, ешь. В общем, посовещались мы с ребятами и решили тебя отпустить.       Лэнс, отпивая сок, едва не подавился и не выплюнул остатки в сидевшего напротив. Повезло проглотить, но недоумённый (да что там, шокированный) взгляд не получилось. Он ведь этого ожидал? Тогда обобьётся.       — Да, ты всё правильно расслышал, — невозмутимо продолжал гость, — отпустить. Но, как ты понимаешь, с рядом правил…       Да, было бы глупо отпускать его без намордника. Но Лэнс был рад и этому. Главное, не завилять хвостом. Точнее, его обрубком.       — …кхр-кхм, и что это за правила?       — Во-первых, печать останется. Если ты вздумаешь хотя бы попробовать применить свои силы, она тебя сожжёт. Во-вторых, ты будешь постоянно на связи и по первому требованию ответишь на мой звонок или кого-то из Аспектов Света. Не переживай, ты сразу поймёшь, что это мы. В-третьих, иглы мы тебе не вернём. Пока что. Посмотрим на твоё поведение.       Кто бы сомневался. Всё гениальное просто: отобрать у него главное оружие. Без него и печать не сработает, ведь она подавляет их рост.       — Это основные правила. Думаю, тебе и так понятно, что нельзя никого убивать, грабить и насиловать. Максимум допустима самооборона. А вообще советую избегать каких-либо стычек. Попробуй решать конфликты действиями, а не кулаками.       — Помашешь тут кулаками, когда у тебя чёртов вулкан на спине.       — Тем более.       Кажется, Блэк сегодня в добром расположении духа. Но оставался единственный и главный вопрос:       — В честь чего это всё?       — Если я скажу, что за хорошее поведение, ты всё равно не поверишь, — лис вытащил свой телефон и, что-то там потыкав, включил ролик, на котором было последнее выступление труппы Бастера Муна. Её Лэнс ещё не видел, а потому на некоторое время погрузился в просмотр. Потом лис убрал телефон и продолжил:       — Насколько я знаю, они едут в крупный город на прослушивание к некоему Джимми Кристаллу, белому волку. Если всё получится, то они устроят для него шоу, которое тебе наверняка захочется посмотреть. Ну и, быть может, наладишь отношения с бывшей.       Ком в груди достиг своего предела и на секунду сбил ему дыхание. Вот как знал, что без подводных камней не обойдётся. Чёртов лис. Он и этот диалог просчитал? Лэнс сделал глубокий вдох и рычаще выдохнул, словно ему легкие протёрли наждачной бумагой.       — Вряд ли бывшая Королева Света захочет со мной разговаривать.       — Она больше не Королева Света. То был временный эффект, чтобы надрать тебе задницу.       — Понятно.       Небольшая пауза, во время которой Лэнс проглотил кусок картошки и запил ещё соком, затянулась. Сегодня еды было больше, чем обычно.       — Попробуй пирог. Альфи сегодня здесь и потому приготовила его.       Да уж, не день, а настоящий карнавал. Ещё и Страж Пространства здесь.       — А деньги, документы, одежда… всё это?       — Об этом мы уже позаботились. На первое время тебе хватит. А там уж, если повезёт, найдешь подработку.       О да, он это представил: здравствуйте, я тут вам полгорода к херам собачьим снёс, не хотите взять меня в уборщики? То, что его впустили в него, само по себе большая удача. Про музыкальную карьеру вообще можно забыть.       — Ладно, — лис встал со спинки стула и поднялся, — ешь. Твой выход завтра. Не подведи нас.       Дверь за лисом закрылась, а Лэнс схватил пульт от телевизора и включил его. Полистал каналы и нашёл выступление, которое посмотрел на телефоне. Да, выглядит неплохо. Да и Эш, судя по всему, жива-здорова. От этого лёд в груди стремительно начал таять, и на место обломка айсберга пришла живительная волна. Почувствовав внезапный аппетит, Лэнс принялся шустро уминать картофельное пюре, отбивную и пирог, приготовленный Альфи.