закончилось лето
но осталось еще латтэ
take some sugar
природа свернулась
в точку
а что ты хотела, подруга?
дорогу без кочек?
© ес соя
Лежа рядом с Джинни, Гарри наслаждался ароматом ее волос и утренней тишиной. Все в доме спали, кроме него — жена, дети, их сова Хедвиг-младшая… Это было волшебное время. Шрам не болел уже десять лет. Все было хорошо. Гарри никогда не думал, что в его жизни появится такое счастье, но он был просто непозволительно счастлив. Он женился на любимой и любящей женщине, у них подрастало трое прекрасных детей, Джинни все еще играла в квиддич, а Гарри теперь был главой Аврората. По праздникам они собирались вместе со всеми Уизли, Люпинами и Блэками-Тонксами, а летом и зимой ездили куда-то только вдвоем — пылкая страсть в браке сменилась на трепетную нежность. Нежность овладела душой Гарри целиком, и он поцеловал плечо Джинни, россыпь родинок на бледной коже. Она пробормотала что-то во сне. Гарри обнял жену со спины, прижал к своей груди, пощекотал дыханием ее шею. — Я вчера еле уложила Лилу, — простонала Джинни. — У меня единственный выходной за неделю. Дай поспать, а? — О, прости, — шепнул Гарри, отпуская ее. У него сегодня, наоборот, был рабочий день, и он постарался выйти из спальни как можно тише.***
На кухне Гарри встретился с Лили Луной — четырехлетняя малышка ловко забиралась на стул, чтобы оттуда дотянуться до верхней полки шкафа и достать банку с печеньем. Появление отца не помешало ей завершить начатое — ничуть не смутившись, Лилу движением ловящего квоффл охотника схватила банку и спрыгнула вниз. — До завтрака сладкое нельзя, — Гарри постарался, чтобы его голос звучал как можно более авторитетно, но до миссис Уизли ему было далеко. — Я съем всего лишь одну штучку! — клятвенно пообещала Лили. — Хорошо, — ловко отняв у дочери печенье, Гарри вынул одно и дал ей. — Держи. — Пап, я лучше сама возьму, — протянула Лили. — Нет, — твердо ответил Гарри, пряча банку. — Мы оба знаем, что ты съешь все и у тебя разболится живот. И почему ты не спишь в такую рань? — Кошмары, — она почесала веснушчатый нос. — Джеймс опять пугал тебя? Лили сдвинула бровки. — Я ничего не боюсь. Луна говорит — это просто сны, так организм реагирует на события, происходящие наяву. Она говорит, — девочка нахмурилась еще сильнее, вспоминая сложное слово, — это «под-соз-на-ни-е». — Ладно, — Гарри глянул на часы. — Мне пора. А ты не обращай внимания на Джея.***
Прошлое иногда возвращается в самый неподходящий момент. В кафетерии Министерства Магии, например. Зайти в кафетерий перед началом работы — святое, даже если плотно позавтракал. Выпить кофе, пообщаться с коллегами, почитать газеты — это стало обязательным ритуалом начала дня. — Черный американо, — заказал Гарри у стойки. …сзади послышался стук каблуков. Сначала Гарри услышал это — он помнил отчетливо, в деталях. Стук каблуков, черных туфель на высокой шпильке, и сразу после — аромат, нежный, весенний, аромат ветра дальних странствий и неукротимого полета. Гарри вдохнул его полной грудью, сживаясь с ним; он мог бы предположить, что запах содержал феромоны, но это было не так. Потом — прядь черных волос. мелькнувших у носа. Гарри замер, прирастая к земле и превращаясь в каменную статую. На часах было 09:17 — начало нового этапа его жизни, о чем тогда он мог лишь смутно догадываться. Она будто совсем не изменилась, хотя прошло двенадцать лет. Для него, для нее — даже больше. Но она все равно была такой же, только вместо школьной мантии носила элегантный деловой костюм, а волосы, которые раньше предпочитала держать распущенными, собирала в пучок, так, что позволяла выбиться лишь одному локону. Его очаровательная погибель одарила его взглядом черных глаз, в которых он немедленно утонул, растянула губы в приветливой улыбке и певуче проговорила, как умела только она и больше никто: — Привет, Гарри! Его желудок сделал такой же кульбит, как на третьем курсе, когда Гарри увидел единственную девушку среди парней команды Рейвенкло по квиддичу. Хрупкую и тонкую, особенно на их фоне, маленькую, нежную, как цветок вишни. Он уже давно был не просто Гарри, а мистер Поттер, глава офиса авроров. Он был уважаемым человеком, героем магического мира и другом самого Министра Магии Кингсли. Он был, наконец, отцом троих детей, из которых двое уже поступили в Хогвартс. Но он забыл обо всем, услышав ее «привет, Гарри». — Привет, Чоу, — ответил Гарри. Язык норовил прирасти к небу и дар речи терялся, но приветствие выговорить он смог. Глава Аврората за долю секунды стал прежним школьником, увидев всего лишь одну улыбку. Ей шло улыбаться гораздо больше, чем плакать — она была прекрасна и плачущей, но тогда Гарри, как все мужчины, пугался, и не знал, что делать. Наверное, они были слишком разными, чтобы встречаться, изначально не предназначенными друг другу, обреченными расстаться, оставшись в памяти друг друга, как самое первое, самое светлое, самое чистое, как листва кленов после дождя. Первая любовь — молния, мелькнет и погаснет, оставив в душе свежесть и запах озона. Гарри не был первой любовью Чоу. Интересно, что она помнила о нем? — Давай выпьем кофе вместе? — предложил Гарри, почему-то ощущая себя стоящим на краю пропасти. — Я угощаю, — его голос предательски запнулся. Не так предлагают выпить кофе главы Аврората и взрослые мужчины. Женатые мужчины. Гарри вспомнил об этом лишь сейчас и его почему-то пронзило чувство вины — привычное, но совсем не сильное. Они же просто друзья, ведь так? Уже даже не друзья — просто знакомые. Они давно не общались. Разве Джинни не согласилась бы выпить кофе с Дином Томасом или Майклом Корнером? — К сожалению, — улыбка Чоу стала виноватой, — сейчас я не могу. — Может, тогда сегодня вечером? — настойчиво предложил Гарри. — Или завтра утром? — М-м-м… — она покачала стакан с кофе в руке. Согласилась как будто нехотя. — Давай сегодня вечером. Запоздало Гарри вспомнил, что в дни, когда у Джинни были выходные, он старался вернуться с работы пораньше… но если он соврет, что его задержали дела, она поверит. Его часто задерживали по разным важным причинам. Зачем врать, если Чоу — просто подруга или даже знакомая, было вопросом, на который Гарри не находил ответа.