внутри болит
не поможет зеленка
и кофе с тортом
я остался за бортом
© ес соя
Она была идеальна от носков туфель до кончиков волос. Все в ней было великолепным, и, хотя она мало изменилась, все же вести себя стала иначе — в ней стало больше гордости, некой величественности, все в ней дышало чувством собственного достоинства. Эта Чоу Чанг не стала бы зло швырять метлу, проиграв в квиддич. Эта Чоу Чанг вряд ли вообще брала сейчас метлу в руки — ухоженные, нежные, белые, с элегантным бледно-розовым маникюром. Эта Чоу Чанг знала себе цену, и цена ее, очевидно, превышала зарплату среднестатистического министерского сотрудника: Гарри не особенно разбирался в женской одежде и косметике, но что-то подсказывало ему, что наряд Чоу и ее макияж стоят очень дорого. Невольно подумалось, что Джинни совсем не делает маникюр, только в исключительных случаях вроде корпоратива или семейного ужина. Она играет в квиддич, все равно лак сотрется на тренировках и матчах, и ей не нравятся такие вещи. Галантно отодвинув для Чоу стул, Гарри помог ей сесть. Даже в таком простом движении она умудрялась выглядеть изящно — словно опускалась не на пластиковое сиденье, а на королевский трон. — Какими судьбами? — спросил Гарри, ощущая себя идиотом. Ничего нового — с Чоу он всегда чувствовал себя именно так. — Конференция послов, — она отпила глоток своего латте — снова выбрала этот напиток. — Я — представитель Японского Министерства Магии. Так вот почему она выглядит так дорого и ведет себя так величественно — потому, что она — лицо своей страны. Лицо Японии… Японии? — Я думал, ты из Китая, — ляпнул Гарри. Чоу тонко улыбнулась, и ему захотелось дать самому себе по лицу от собственной глупости. — В смысле, твоя фамилия… — врезать себе захотелось еще сильнее: что за идиот, фамилию «Чанг» носят также в Корее, и она могла давно ее сменить, и вообще — при чем здесь фамилия и происхождение?.. Нашел о чем говорить на первом свидании… на первой встрече давних друзей, мысленно исправился он. Какое свидание? Дома его ждет жена. — Мой отец был китайцем, но родился и вырос в Лондоне, — объяснила Чоу. — А мама — японка. Я родилась в Японии и, по-хорошему, мне полагалось учиться в Махотокоро, но родители решили отдать меня в Хогвартс. Бабушка до сих пор им этого не простила… Как я вижу, твои дела тоже идут хорошо? — перевела она тему. — Мистер Поттер, глава Аврората. Красиво звучит. — Эм… наверное, — смутился Гарри. — На самом деле в этом нет ничего такого. Ничего особенно героического. В школе я представлял авроров кем-то вроде Шерлока Холмса и Супермена в одном лице, но… — Но взрослая жизнь расставляет все по местам? — хихикнула Чоу. — Угу. Я думал, что каждый день буду гоняться за преступниками, или хотя бы расследовать дела — то есть, какие-то сложные, вроде таинственного убийства или кражи огромного бриллианта. А на самом деле я в основном только и делаю, что перекладываю бумажки туда-сюда, а самое крупное преступление за последние годы было дачей и получением взятки должностным лицом за возможность быть незарегистрированным анимагом. — Разве не об этом ты мечтал? — Чоу взмахнула длинными пушистыми ресницами. — Дать взятку, чтобы быть незарегистрированным анимагом? На этот раз она улыбнулась его шутке, и Гарри возликовал. — Нет, о спокойствии. Чтобы над тобой не висела угроза. Шрам ведь больше не болит? Он не прятал свой шрам на лбу. Не раз думал, что мог бы прикрыть челкой, но сразу же передумывал — этот шрам был его отличительной чертой. Его частью. Гордиться здесь было нечем, получил Гарри эту метку не в бою, заслуга первой победы над Волдемортом (и во многом второй) принадлежала Лили и ее жертве, но он носил шрам, не как заслугу. Просто… как память. — Не болит. — Значит, все хорошо. Вдобавок, ты счастлив в браке, — Чоу усмехнулась. — Кажется, сегодня каждый второй в Министерстве сказал мне это. Будто боятся, что я приехала, чтобы увести тебя из семьи! — она очень по-лисьи фыркнула. — Ну-у, — Гарри взъерошил волосы совсем таким же жестом, как некогда делал его отец. — счастлив. Конечно, счастлив, — более уверенно добавил он. — Джеймс Сириус в следующем году поедет в Хогвартс. Что насчет тебя? Муж, дети? — он постарался, чтобы это прозвучало как можно небрежнее. — Работа, — сказала Чоу. — Я не горю желанием обзаводиться семьей. — Даже парня нет? — Даже девушки, — засмеялась она. — Даже кота, представь себе. Бабушка из-за этого переживает, уже начала предлагать мне услуги накодо… — Кого? — А, черт, все время забываю, что в Европе не понимают некоторых слов, — Чоу наморщила носик. — Это значит «сваха». Или «сват». Человек, который организует договорные браки. — И ты не хочешь воспользоваться такими услугами? — зачем-то ляпнул Гарри. — Еще чего не хватало. — Потому что брак должен быть заключен по любви? Чоу взглянула на него так, как смотрят на наивных маленьких детей, спрашивающих «почему трава зеленая?» — Потому что меня это не интересует, — отрезала она. — Вот и все. И, кажется, мне пора, — добавила Чоу, посмотрев на часы, элегантные, как и весь ее образ, на тонком ремешке, обхватывающем тонкое запястье. — Спасибо за кофе. Было приятно увидеться. Она поднялась из-за стола, и Гарри тут же встал следом, будто его потянула невидимая пружинка. — Но ведь мы увидимся еще? — спросил он с такой надеждой, какая бывает у подростков, которые впервые влюбляются. И чувствовал себя таким подростком. — Может, и увидимся, — уклончиво сказала Чоу. — Я пробуду в Лондоне весь сентябрь. Ну пока, Гарри! Уходя, она снова одарила его той самой сияющей улыбкой, оставив после себя аромат тонких духов. Гарри допил кофе, с силой скомкал пластиковый стаканчик и, размахнувшись, бросил в корзину, попав в самый центр. О чем он только думает? Свидания… встречи… увидеться еще раз… Он женат, черт возьми. Он счастлив в браке. Он безумно любит Джинни, он души не чает в детях, он каждый день благодарит судьбу за свою семью… или благодарил? Чоу пробудет в Лондоне весь сентябрь. Сегодня — второе. Значит, еще целый месяц он будет видеть ее. Всего месяц. Если бы он тогда, в школе, отнесся к ней более чутко, если бы он не вел себя, как законченный козел, а выслушивал ее, говорил с ней о Седрике, не таскал ее на их свидании на встречу с Гермионой, целовал ее в кафе у мадам Паддифут… тогда он мог быть ее мужем, и ее звали бы Чоу Поттер. Если бы она первая его не бросила. Или все-таки именно она первой его бросила? Они не говорили о расставании, просто перестали тесно общаться, а потом она закончила школу. Кем он был для нее? Младшеклассником. Заменой Седрика. Вряд ли она была расстроена, когда их отношения сошли на нет. Гарри сжал кулаки. Глупо ревновать к мертвым, глупо ревновать, будучи женатым, но он ощутил жгучую ревность. Он счастлив в браке. Почему тогда внутри болит и такое ощущение, что он остался за бортом?..