Полгода спустя
«Это был самый обычный день», — сказала бы я, если бы хотела соврать или что-то утаить. Но зачем мне это? К чему преуменьшать и скрытничать? Верно: вовсе ни к чему. Ну разумеется, это был самый странный день в моей жизни! А иначе бы не было всей этой истории, и рассказать было бы нечего. Мы с ребятами собирали чабрец в горах. Стояла середина июля, солнце пекло как в аду, и дышать было нечем, хотя на Алтае всегда дышалось в разы легче, чем в загазованном Новосибирске. Отерев обильный пот со лба, я сделала глоток минералки и присела на раскалённую землю, обмахиваясь снятой с головы кепкой. Инициатива собрать травы на чай принадлежала мне, и я уже раз десять успела об этом пожалеть: мои друзья очень некстати вошли в раж, решив посоревноваться, кто больше наберёт чабреца на продажу. Сама я участия в сборе трав, если честно, почти не принимала, и только притворялась за компанию: мне лишь хотелось выпить вечером горячего ароматного отвара у костерка. Но предпринимательская жилка Саши и её брата Антона не собиралась давать нам с Кариной шанса на перекур в благостном тенёчке. — Ребят, ну давайте заканчивать уже, а? — жалобно крикнула я. — Башку печёт, сил нет! Мы ж сюда отдыхать приехали, а не впахивать, в конце концов! — Танюх, ладно тебе, не ной, — из зарослей раздался голос Сашки. — Может, мы бизнес откроем, и тебя в долю возьмём. Не придётся в офисе с девяти до шести высиживать. Как тебе такая перспектива? — Конкуренция слишком высокая, зай. Не потянете. — Ну ты и оптимистка! Как всегда! Я лениво отмахнулась от слов подруги и поднялась с земли, хрустнув коленками. Как раз сегодня, в самый солнцепёк, мы решили сменить место нашего бивака и переместить палатки в другое место, подальше от цивилизации и населённых пунктов. Миновав на джипе разрисованные вандалами скалы с пометками «здесь был Петя-2019» и прочей современной живописью, уродовавшей природу, мы забрались чуть повыше в горы, в менее обжитые места. Здесь-то нас и настигло бескрайнее фиолетовое цветение, раскинувшееся кругом, куда только хватало взора. Но если мне моего пучка на чай хватало за глаза, то Сашка вспыхнула настоящей жаждой наживы, и причём совершенно не вовремя: солнце стояло в самом зените, и мой несчастный затылок полыхал даже сквозь ткань головного убора. Хотелось пить, есть, лежать в теньке, а не стоять кверху жопой и царапать ладони колючками сорняков. Мы ещё даже палатки на новой стоянке не поставили, лишь разгрузились, и наши огромные туристические рюкзаки лежали в небольшой пещерке в паре сотен шагов от тракта. Завтра планировалось сделать небольшую ходку часов на пять, пока не зарядили обещанные по прогнозу дожди, и до этого ну очень хотелось как следует отдохнуть. — Слушай, Кариш, — разогнувшись, я потёрла поясницу и жалобно глянула на подружку, собиравшую травы подле меня, — а пойдём со мной в тенёк? Невыносимо уже тут жариться. Посидим в пещере, почиллим, пока они горбатятся. Ну? — Не, Тань, — Карина посмотрела в сторону скал и поморщилась. — Не пойду я в эту пещеру. Мы когда сумки там бросали, я змею неподалёку прям видела. Ужик, вроде, но всё равно. Ты если пойдёшь сама, будь поаккуратней, пожалуйста. Не хватало нам ещё ближайший травпункт экстренно искать, тогда аж до Чемала возвращаться придётся. А лучше посиди тут со мной рядом, я думаю, им скоро это надоест: сами уже изжарились. Но с меня лично ожидания было уже достаточно. Я натянула свою кепку Каришке на тёмные волосы и направилась к укрытию, в спасительную темноту и прохладу. При другой погоде я бы, конечно, пошла отдыхать в джип: потенциальная встреча со змеями меня и саму вовсе не прельщала, но сейчас чёрная машина даже с открытыми окнами напоминала раскалённую плиту. Подойдя к углублению в скале, я включила фонарик на телефоне и осмотрела всё, что пыталось скрыться от моего взора в пещерной тьме. Не обнаружив там, к своему счастью, ни полозов, ни ужей, ни гадюк, я ухватила собственный рюкзак из общей кучи и полезла подальше от входа: пещера в свете фонаря казалась совсем неглубокой, и неподалёку от входа свод её сужался и опускался, образуя небольшую нишу у самой дальней стены. Встав на колени, я поползла к ней, в надежде залезть в тенёк поглубже, растянуться во весь рост и немного подремать на каремате, ожидая, когда ребята наиграются в травников и успокоятся наконец. Что-что, а комфорт я ценила превыше всего, даже в поездках на природу дикарями. Честно говоря, из всех своих друзей я была самой изнеженной и домашней: Саша с братом были заядлыми туристами с детства, Карина родилась и выросла в небольшой деревушке в тайге, а я была городской до мозга костей и тяжело расставалась со своими привычками, хоть уже пару лет в поездках очень старалась закалиться. Пока что удавалось только делать вид, будто я не боюсь трудностей и природных сюрпризов, но искренне хотелось на самом деле стать выносливее и крепче. Я научилась многим походным премудростям благодаря ребятам, но предстояло освоить ещё немало, чтобы находиться на одном уровне с ними. Продвинувшись вперёд, я уже собралась было вытаскивать и стелить каремат, но, коснувшись земли, наткнулась ладонью на что-то мокрое и холодное. Решив, что я-таки напоролась на змею или на что-то ещё более противное, я взвизгнула и взмахнула рукой, другой зачем-то крепче вцепляясь в лямку рюкзака, и потеряла равновесие, заваливаясь корпусом вперёд. Побоявшись расшибить подбородок о камни, я уткнулась лицом себе в локтевой сгиб и крепко-крепко зажмурила глаза.***
Ведьма всё-таки отыскала их убежище. В запутанных коридорах древних шахт, когда-то прорытых гномами и краснолюдами среди бесконечных скалистых ущелий, было темно и тесно, как в настоящей ловушке. Досадно было даже помыслить о том, что на самом деле устроили они её себе сами. Податься к выходу было проблематично: повсюду были понаставлены чёртовы медвежьи капканы, и потерять конечности по неосторожности в острых металлических зубьях было бы слишком нелепо. Идти вперёд было в сущности некуда, ведь за площадкой, на которой находился их стан с костровищем, личными вещами и постелями, был только обрыв. Предполагалось, что никто, даже колдовские прихвостни Хенсельта не смогут обнаружить их укрытие — сражаться с ними ведьмаки собирались на своих условиях, в лагере короля, — но паршивой суке в дурацком треугольном колпаке как-то удалось преуспеть в поисках. Создавалось впечатление, будто чародейка без приглашения вломилась к ним домой — крайне странное ощущение вперемешку с нелепым дежавю. Заявилась нежданно, на слова и приветствия тратить время не стала, наколдовала гранитных големов и пустила их в атаку — ведьмаки как раз доедали скудный обед. Места для манёвров и уклонений от атак на площадке было совсем немного, и каменные увальни докучливо размахивали щебневыми кулачищами прямо у них над головами, затрудняя и без того проблематичное перемещение по пещере. Братья не успели принять эликсиры, были голодны, злы и раздосадованы тем, что их застали врасплох. Бой был тяжким и изматывающим, и они, словно малолетние неофиты, оказались совсем к нему не готовы. Ведьмачье преимущество всегда заключалось в предварительном выяснении свойств и навыков противника, а у них даже масла против реликтов готового не нашлось. Будь тут их старший товарищ — одной руганью бы дело не обошлось, но Лето уже направился в Лок Муинне, рассчитывая на то, что вдвоём-то они быстро и без проблем одолеют Хенсельта и его ручных чародеев. Согласно плану, их не должны были обнаружить в пещерах, никак не должны. Наивные глупцы. И Шеала, по справедливости, имела полное право считать их таковыми: сама ведь подготовиться к бою успела как следует. Её заклинания жгли и палили всё вокруг, от вспышек света и дымовых завес слезились глаза, а покорные монстры, мотыляясь по пещере, крушили стены и наносили ведьмакам ощутимый урон. Зеррит ощущал, как постепенно слабеет, и слышал, как пару раз вскрикнул от боли Эган, раненный каменным стражем. Силы были на исходе, ресурсы подходили к концу, время утекало слишком быстро, а чародейка, кажется, ни капли не слабела, скучливо стоя в углу и изредка подкидывая огненные вполохи в их битву с реликтами. Тянуть более не имело смысла, и пора было уже заканчивать бой — с любым исходом. Пока Эган пытался добить одного из големов, Зеррит кинул в сторону другого бомбу и, завертевшись в пируэте, резко изменил траекторию движения, подлетая к чародейке. Та резво телепортировалась, оказавшись в паре шагов от обрыва — как раз там, где своды пещеры стремительно уходили вверх, открывая обширное воздушное пространство. Будь он на долю секунды стремительней, Шеала бы не успела отбить его Аард и свалилась бы в пропасть, но Зеррит не успел — ведьма ловко заблокировала знак и с силой отбросила его к каменной стене. От сильного удара затылком в черепе громыхнуло, перед глазами мелькнули кровавые проблески. Из-за избытка магии в воздухе разлился сильный запах озона. Тщетно тряхнув головой в попытках сфокусироваться, Зеррит уловил лишь яркие вспышки, неестественно сильные сверкания молний и снопы разноцветных искр. Что-то громко, оглушающе затрещало, и до его слуха донёсся очередной крик брата, но интонация на этот раз была иной. Нечто в его голосе заставило Зеррита усилием воли очнуться от морока. С трудом подняв отяжелевшие веки, ведьмак осмотрелся вокруг. Одного голема Эгану-таки удалось сразить, и теперь тот валялся рядом с ним увесистой уродливой грудой. Второй продвигался к брату из темноты пещеры, но столь неуверенно и заторможенно, будто это ему, а не Зерриту, только что чуть не раскроили башку. Перед собой, у самого края пропасти, он увидел безвольную руку чародейки, вытянутую и распластанную, словно стремившуюся к нему из последней могуты. А всё остальное, включая претенциозную шапку, скрывал под собою пёстрый ворох из какого-то барахла, тряпья… и человеческого тела.