Увольнение или попытка к бегству

Утро медленно пробивало себе путь, именно сегодня ночь не торопилась отступать. Небо, затянутое тучами, нависая над городом, довлело на все окружающее. Мелкий то ли зимний, то ли весенний дождь мелкими каплями накрапывал, создавая водяную завесу. Москва, не торопясь, выходила из мрака ночи. Марина проснулась в разбитом состоянии, переживания вчерашнего дня, плохой сон, конечно, сказались на ней не самым лучшим образом. С минуту она приходила в себя в попытке осознать что вчера произошло. От понимания всего кошмара ситуации ком встал в горле, а слезы предательски подступили к глазам. Но женщина справилась со своими эмоциями, раскисать было нельзя, впереди гора дел по организации похорон отца и еще Брагин, который должен утром занести документы. Контрастный душ, чашка крепкого кофе помогли прийти в себя и немного взбодриться. Спустя полчаса после ее пробуждения в дверь позвонили. Марина подошла к двери, посмотрела в глазок: на лестничной площадке стоял ОН. Рука осторожно потянулась к замку, дверь распахнулась, и их глаза встретились. Пару секунд они молчали, смотрели друг на друга, пока блондинка не опомнилась и не отступила вглубь квартиры, пропуская Брагина в прихожую. - Привет. - прервал молчание Олег. - Здравствуй. - Я документы привез, все готово. - Спасибо. И опять тишина. Они общались взглядами, не моргая смотрели друг на друга, как будто делились мыслями на каком-то невидимом уровне. “Как ты справляешься-то?” “Давно ты тут не был. Чёртов Брагин”. Пауза явно затянулась, надо было что-то говорить, что-то делать. - Может кофе угостишь? - спросил Олег, был повод: по квартире разносился аромат свежесваренного кофе. - Ну, проходи, — ответила Марина и прошла на кухню, оставляя Брагина в прихожей. - Ты со смены? - уточнила блондинка у своего гостя. - Да. Она поставила турку на плиту, а сама принялась на скорую руку готовить бутерброды для Брагина, знала, что он голоден. Он вымыл руки, прошел на кухню и остановился: перед ним стояла Марина, такая домашняя, уютная, не было на ней маски сильной и гордой Нарочинской. И почему-то стало так хорошо самому и подумалось о том, что он мог каждое утро проводить именно так, на этой кухне, в компании именно этой женщины. Но выбор уже был сделан в пользу другой. Да и не было у них с Мариной вот таких уютных утренних завтраков, она всегда, убегая, не оставляла даже надежды на них. - Проходи, — пригласила она его, ставя чашку с кофе на стол рядом с бутербродами. Он прошел, сел на диван, Марина - напротив. - Как ты? “О чем же тебе поведать: о том как пустота заполняет меня после смерти отца, как больше всего на свете боюсь оборвать жизнь, которая зародилась внутри меня или о том как научилась жить без тебя?” Но вслух она сказала совсем не то: - Нормально. Справляюсь. Надо похоронами заняться, я даже родственникам не сказала еще. Да, у них были немногочисленные родственники, с которыми она давно толком и не общалась, но о смерти отца сообщить все же нужно было. - Я попрощаться с Владимиром Сергеевичем хотел. Ты скажи, когда все будет. - Хорошо… - она отвела глаза, в которых снова проблеснули капельки слез. Она нервно перебирала пальцы на руках, иногда заламывая их почти до белых костяшек. Резко встала, отошла к кухне, оперлась руками о столешницу. Голова закружилась, в глазах начало темнеть. Если бы она не держалась об опору, то, наверное, упала бы. Для Брагина это ее состояние не осталось незамеченным. Он в долю секунды выскочил из-за стола и оказался около Марины, ухватив ее за талию обеими руками. - Что с тобой? Ты еле на ногах стоишь. - Все хорошо, хорошо. Просто нервное перенапряжение, ночью плохо спала, сейчас все будет хорошо. Так и стояли, он обнимал ее со спины, а она не смела и пошелохнуться, настолько было тепло в его руках, как давно она не ощущала этих прикосновений, его дыхания на своей коже, терпкого запаха табака и кофе, смешанного с парфюмом. Он провел ладонями вдоль ее тела, отмечая про себя, что Марина немного изменилась, ее формы чуть заметно округлились, но о причине таких изменений сейчас думать не хотелось. В голове всплыли совсем другие воспоминания, которые хотелось возродить, еще раз подарить себе те ощущения близости этой женщины. Марина прикрыла глаза. Каким бы мучительным это не было, но надо было вырваться из его рук, из этого сладкого плена, который укутывал все сильнее и сильнее и затягивал ее в круговорот чувств к этому мужчине. Стойкое осознание того, что, если продолжить, то потом будет еще больнее: больнее отпускать его к той, у которой на него есть все права, больнее оставаться одной в пустой квартире без него. Она понимала, что переступив эту черту одним разом они не ограничатся, это будет повторяться снова и снова, пока кто-то из них не сумеет разорвать этот порочный круг. Она ощутила легкое прикосновение его губ к коже на шее, руки все смелее и смелее разгуливали по ее телу, поднимаясь к груди и почти пробираясь под ткань ее халата. - Хватит.. Тебя жена уже, наверное, потеряла.. - нашла в себе силы остановить его. Олег замер, но рук не убрал. Она отстранилась от него, вырвавшись из его объятий, отошла на небольшое расстояние от него, чтобы почувствовать себя в безопасности, не такой уязвимой перед ним. - Прости. - Он провел рукой по своему лицу, напарился в прихожую, а Марина так и осталась стоять у стола на кухне, не смея пошелохнуться, потому что очень хотелось его остановить, но делать этого было нельзя. Этого хотело тело и душа, а разум, которым она старалась сейчас руководствоваться, твердил о том, что Олега надо отпустить, отлепить от себя, скорее закрыть за ним дверь. - Ты напиши, как узнаешь дату и время похорон, пожалуйста. - он проговорил это как-то жалобно, взгляд был как у побитой собаки. - Конечно. Она медленно двигалась в сторону прихожей, лишь бы не приближаться к нему. Он вышел и закрыл за собой дверь. На пуфике в прихожей лежали оставленные документы. Марина осталась одна стоять посреди квартиры, в гробовой тишине. Слишком много событий за последние сутки, которые она пыталась пережить, слишком много мыслей, которые никак не могли утихомириться. Минута на попытку успокоиться. Она взяла телефон, в контактах нашла когда-то сохраненный номер агента, набрала его. - Алексей, доброе утро. - Доброе. - Это Марина Нарочинская. Три года назад вы помогали мне с организацией похорон матери. И мне снова нужна ваша помощь. - Марина? Да, конечно я вас помню. Владимир Сергеевич мне очень помог тогда. - Его не стало вчера… - Мне очень жаль, примите соболезнования. - Вы сможете заняться похоронами папы? - Конечно. Когда вам удобно со мной встретиться, чтобы решить все организационные вопросы? - У меня весь день свободен. - Тогда приезжайте в мой офис к 12 часам, а адрес я вам сейчас скину смсской. - Спасибо, буду к 12. До встречи. Потом марина сделала еще один звонок. - Саша, привет. - Марина, как ты? - Держусь. Я завтра свободна буду, я приехать к тебе хочу на УЗИ. - Что-то не так? Беспокоит что? - Да… нет, не беспокоит, но я переживаю столько стресса. Хочу удостовериться, что все в норме. - Хорошо. В 11 часов сможешь? - Да, спасибо, до завтра. - Пока. Закончив разговор, блондинка начала собираться на встречу с Алексеем. P.S. Чтобы прочувствовать послевкусие этой главы, предлагаю послушать вот эту песню: Ты не целуй Ты больше не звони Мне сердце не тревожь И в трубку мне не говори Обид, которых нет От них бросает в дрожь Пусть это не любовь Пусть это счастья след Я не хочу холодных слов Свой камень не кидай Мне горечи вослед Ты не целуй мои воспоминанья Не обещай надежды без любви Моих ночных обид щемящее мерцанье Ты не терзай, не береди души Слезами за окном Забарабанил дождь Я не услышу слов любви Мой телефон молчит Ко мне ты не придёшь За годы чувств благодарю За радость наших встреч Улыбкой горькой озарю Ты создан для любви Ты лучший из людей Ты не целуй мои воспоминанья Не обещай надежды без любви Моих ночных обид щемящее мерцанье Ты не терзай, не береди души Полина Гагарина, автор текста Михаил Гуцериев,