***
— Я умираю, — выплевывая рваные вздохи, говорю я и упираю руки в колени. Амен, бежавший впереди, возвращается и хлопает меня по плечу. Земля перед глазами плывет, превращаясь в подвижные серые разводы. Мне не помогли ни разминка, ни достаточно размеренный темп бега. — Потому что ты неправильно ноги ставишь. Сначала передняя часть стопы должна приземляться, потом — пятка. От бодрого тона Амена мое лицо начинает гореть еще больше, чем от недостатка кислорода. — Я знаю, как это делается, умник! — фыркаю и выпрямляюсь. — Просто сейчас о положении стопы думать тяжеловато. — Старайся. Немного осталось. До реки и обратно. — Реки? — с ужасом переспрашиваю я. Мы и так уже пересекли черту города, зачем забираться в такие дебри? Свои возмущения высказать не успеваю, потому что Блэквуд разворачивается и начинает бежать. Я повторяю за ним, но теперь замедляюсь не из-за острых колик в боку. Мое внимание захватывает широкая спина, на которой даже через плотную футболку проступают плавные движения мышц. Глаза опускаются ниже, и я резко поворачиваю голову в сторону. Не хватало еще споткнуться, пока разглядываю мужскую задницу! Мы пересекаем тонкую полоску леса, где намного легче дышать из-за свежего хвойного запаха. Под кроссовками хрустит сухая листва, а глаза больше не жжёт яркий солнечный свет. Сосны редеют, и перед нами появляется бегущая по гладким камням река. В шесть утра природа выглядит необычно плавной, будто всë вокруг, в том числе и звуки, нарисованы акварельной краской. Вода тихими всплесками переговаривается с шелестом коротких травинок. Из пролеска доносятся звучные диалоги птиц. Даже от гор вдалеке словно доходят какие-то немые вибрации. Я сажусь на каменный выступ и тянусь рукой к воде. Чистая прохлада окутывает кожу, и мне уже не хочется ругаться из-за раннего подъема. — Спасибо, — говорю, когда Амен садится рядом. — Сама бы вряд ли сюда пришла. — Тогда теперь буду будить тебя так каждый день. Услышав это, я пихаю мужчину плечом и встаю. — Не-не, это была одноразовая акция, в такую рань больше не встану, — посмеиваясь, отвечаю я и стягиваю прилипшую к телу кофту. Я хотела слегка размяться перед обратным забегом, но Амен решил иначе, потянув за руку на себя. Я почти упала на него, уперев ладони в твердую грудь и приземлив колени между его ног. — Симпатичный топ, — Амен поддевает пальцами резинку под грудью. В полупрозрачных глазах мелькает хитринка, а губы приникают к моим. — Не смущает, что с нас обоих пот рекой льется? — спрашиваю сквозь влажный поцелуй. — Не особо, — отвечает Амен, настырнее проходясь по губам. В шаге от того, чтобы потянуться к краю его футболки, я открываю глаза, услышав скрипучий шелест. Мельком заглядываю в лес позади Амена и вижу, как что-то серое шевелится за редкими деревьями. — Черт! Волк! — громко вскрикиваю и не падаю на спину только благодаря крепкой хватке Амена. — Что? — недоуменно переспрашивает мужчина. — Что-что, волк! Смотри, — я тычу пальцем в приближающееся к нам животное. Амен оборачивается и встает, а я прячусь за его спину, боясь снова посмотреть вперед. Добегались! — Волк, значит? — хриплый смех Амена заставляет приоткрыть зажмуренные глаза. — Что смешного? Бежать нужно или, наоборот, не двигаться... Не знаю! — психую я, нервно перебирая дрожащими ногами. — Иди сюда, хищник, — говорит Амен и присвистывает. — Ты что творишь? — шикаю я, хлопая мужчину по спине, — Он же нас… — Что? Обгавкает? Оближет? Это собака, Эва. Амен садится на корточки и подманивает протянутой рукой «хищника». Теперь я вижу, что к нам крадется средних размеров пес с вытянутой мордочкой и стоящими треугольниками ушами. Он с опасением обнюхивает ладонь Амена и начинает о неё тереться, глухо поскуливая. — Ошиблась немного, — озадаченно чешу затылок и опускаюсь рядом. — Не гладь его пока, вдруг укусит, — Амен останавливает мою руку. — Тебе можно, а мне нет? — возмущаюсь я. — И, вообще, он на домашнего похож. Смотри, какой ласковый, — все же погружаю руку в густую шерсть, и зверек довольно прикрывает глаза. — Ты, друг, не волк, а волчонок. Маленький еще, да? — тонким голосом разговариваю с псом, который активно машет полукруглым хвостом. — Ладно, идём, я так на работу опоздаю, — говорит Амен, от чего мы с псом заметно расстраиваемся и одновременно смотрим на поднявшегося мужчину. — Как мы теперь его бросим? Он потерялся, наверное. Видишь, как людей любит, — с грустью приговариваю я, почесывая собачье ухо. — И что ты предлагаешь? — скептически осматривает нас мужчина. — Ну, возьмем его к себе. Сфоткаю его, развешу объявления, и хозяин найдется, город же маленький. — А если не найдется? С ним же столько мороки. Выгуливать нужно, не уедешь от него никуда, — ворчит Блэквуд, но по его лицу я вижу, что он почти согласился. — И что? У меня была собака, справлюсь. Ты хотел, чтобы я рано вставала? Вот тебе и причина. А если куда-то уехать нужно будет, попрошу Дию или Тизиана с ним посидеть. Мы у них Маффина оставляли раньше. Амен молча переводит взгляд с меня на собаку и обратно. Я надуваю губы и свожу брови вместе. Почти получилось. — Черт с вами, только перестань на меня так смотреть.***
— Вкусно? — спрашиваю я, наблюдая, как пес расправляется с куском вареной индейки. — Так, нам с тобой нужно сходить в зоомагазин и выбрать тебе корм, а потом позвоним в ветклинику, да? — Сколько энтузиазма, — на кухне появляется принявший душ и уже одевшийся Амен. — Ты меня так не обхаживаешь, как собаку. — Не ревнуй, ему нужнее, — я провожу пальцами по темной холке. — Фэбээровская задница освободила ванную, значит, сейчас мы пойдём мыть лапы. — Вот как мы заговорили, — усмехается Амен, открывая холодильник. Я сижу к нему спиной, не видя, что он делает, и потому сильно удивляюсь, услышав крайне раздраженный голос: — Какого черта тебе пишет Бладли и называет куколкой? Оборачиваюсь и встречаюсь со скривившемся в отвращении лицом. В руках Амен держит мой телефон, до этого лежавший на столешнице. — У него странная манера общения. И он мне не писал давно, покажи, что там. — Интересно стало? Цитата: «Наша встреча в силе? Что насчет следующей недели? Прости, что пропал, куколка», — Амен отшвыривает телефон в сторону и в два шага оказывается рядом. — Я жду объяснений. — Ну, мы с ним что-то вроде приятелей. Планировали поужинать с его отцом, потому что мне хотелось больше узнать о своем дедушке. — Приятели? С каких пор? Ты забыла, как он лез к тебе в доме Кëрли? И каким боком Бладли старший что-то знает о твоем деде? — Амен засыпает меня претензиями, все сильнее сводя светлые брови к переносице. — Отец Аша дружил с ним. А насчёт самого Аша… Мы говорили о том случае, он извинился. Просто иногда общаемся. Что в этом такого? — я задираю голову, стараясь заглянуть в разгневанные глаза, и сама злиться начинаю от того, что приходится оправдываться. — Что такого?! Да так, просто моя женщина общается с крайне мутным типом, который недавно хотел её трахнуть, а я об этом ничего не знаю! Нормальным это считаешь?! Амен швыряет на пол стул, на который до этого облокачивался. От шума пес забивается в угол. — Не пугай собаку! — прикрикиваю я, — Что за психи? Мне отчитываться теперь нужно перед тобой, прежде чем заговорить с кем-то? — Да, нужно! И с этим хмырем ты никуда не пойдёшь, поняла? — Амен резко наклоняется ко мне, и воздух вокруг накаляется. — Не поняла! Ты злишься, что я не оповестила тебя, что собираюсь просто поужинать с Ашем, а сам ни черта не говоришь о какой-то Шерил, которая тебя сообщениями заваливает! — выпаливаю я, вспомнив вчерашний день. Резкое молчание сжимает ребра, а от уничтожаемого взгляда Амена я будто под землю проваливаюсь. Слышу, как тяжело он выдыхает, а после говорит, перемалывая слова зубами: — Ты в телефоне моём рылась? — Как я там пороюсь, если у тебя пароль стоит?! — Значит, пыталась? — практически рычит Блэквуд, хватая меня за подбородок, за что тут же получает по руке, и отпускает его. Выпуская из ноздрей то ли воздух, то ли пар, он отходит. — Какая разница, ты сейчас сделал ровно то же самое! Кто она такая? Почему ты так злился, когда вчера с ней говорил? — рявкаю я, глядя из-под бровей на его плотно сжатые кулаки. — Ты еще и подслушиваешь, прекрасно! Нельзя было напрямую спросить? — Сейчас этим и занимаюсь: Кто такая Шерил? — выкрикиваю я, стукнув челюстью. — Жена моя бывшая! Я отшатываюсь, как от удара. Сразу вспоминаю, что Дия рассказывала, как Амен приезжал в город после развода несколько лет назад. Как я могла об этом забыть? — И что ей от тебя нужно? — Объявляется время от времени, когда её кидает очередной мужик, хочет вернуться, — грубо выплевывает Амен. — Меня это не волнует и тебя не должно. Разговор окончен. Я перехватываю руку собравшегося уходить мужчины. Меня жутко бесит, что он умолчал о такой, черт возьми, важной детали, как бывшая жена. И даже теперь Блэквуд не спешит посвящать меня в подробности. — Нет, ты объяснишь, почему до сих пор не донес до этой женщины, что между вами всë кончено? Или не всё? Может, ты и хочешь, чтобы она вернулась? — Прекрати чушь нести! Она мне не нужна, тебе должно быть этого достаточно, — рыкает Амен, одергивая руку, и уходит. Слышу, как жалобно звенят петли входной двери от силы, с которой Амен еë захлопывает. У меня появляется непреодолимое желание перебить нахрен всю посуду, какую только найду. Он просто невыносим! — Нет, ну ты это видел? — обращаюсь к псу, который подбежал ко мне и ткнул влажным носом колено. — Психованный!***
Ближе к вечеру мы с собакой устало валялись на диване. В зоомагазине я набрала несколько видов корма, подобрала поводок с ошейником и скупила, кажется, половину имеющихся игрушек. От ветеринара узнала, что моему питомцу примерно полгода, он абсолютно здоров, но истощен. Я получила рекомендации о кормлении, воспитании и прививках, которые предстоит сделать. Когда я отмыла собаку от пыли и грязи, заметила, что шерсть в основном белая, но с вкраплениями чёрных пятен на спине и мордочке. Ветврач предположил, что один из родителей моего мальчика был хаски. — Друг, да ты храпишь, — проговорила я, поглаживая просыпающуюся мордочку, что устроилась на моих бедрах. — Надо имя тебе придумать… Маффин Второй будет слишком? Пес слегка дернул задними лапами. — Ага… Какие там клички есть? — я залезла в телефон и начала читать вслух. — Джек, Чарли, Финн, Макс… Предложенные варианты мне совсем не нравились, и я бросила эту затею. — Ладно, волчонок, позже с этим разберемся. Неожиданно по комнате раздался звонкий собачий лай. — Серьёзно? Волчонок? — я рассмеялась, услышав, как пес снова заливисто гавкнул. — Как скажешь. Я смотрю на темноту за окном. День с новым другом пронесся незаметно, но мысли об Амене закрадывались, к вечеру разрастаясь хуже спор плесени. Что мы теперь делать будем? Придет ли он ночевать? Конечно, я всё еще злилась, однако теперь не только на него, но и на себя. Мы повели себя одинаково. Одинаково глупо и импульсивно. Всё же, я не знаю, что произошло между Аменом и его бывшей, и не должна набрасываться на него с расспросами. Ему может быть больно от этого. Я тоже не сразу рассказала о своем прошлом, почему я решила, что имею право заставлять его это делать? — Пора гулять, Волчонок, — вздохнула и стала собираться, пока пес наворачивал вокруг меня круги. Через полчаса мы с моим четверолапым спутником оказались у полицейского участка. Я сама не поняла, как так вышло. До этого мы зашли в кофейню, где я увидела молодую пару, и над головой будто лампочка загорелась. Решила, что принесу Амену кофе и попытаюсь поговорить, потому что ожидание давило с каждой минутой всë больше и больше. Дежурный полицейский попытался меня остановить, сказав, что животным здесь не место, однако на мою удачу рядом появился Тизиан и провел меня дальше. — А кто это у нас такой красивый? — друг принялся тискать пса. — Волчонок. Подробности как-нибудь потом расскажу. Ты не мог бы посидеть с ним немного? Я хотела к Амену зайти. — Ради бога, сходи к нему и преврати эту машину для убийств в нормального человека. Ему сегодня слова лишнего сказать нельзя. Он в кабинете шерифа, — Тизиан взял поводок. — А мы с тобой пойдем пугать моих коллег. Тизиан с Волчонком скрылись в темноте коридора, а я замерла перед нужной дверью. На мой стук ответа не последовало, и я вошла внутрь, сминая в руках бумажную подставку для стаканчиков. — Зачем пришла? — удивленно спросил Амен, оторвавшись от стопки бумаг. — Стемнело давно. — Захотелось угостить тебя кофе, — неловко потупив глаза, ответила я. — И мне теперь не страшно по вечерам бродить, Волчонок же есть. — Кто? — переспросил Амен, откидываясь на кресле. — Ну, собака. — Хм, ему подходит. Я ожидал, ты выберешь что-то вроде Пончик или Маффин Второй. — Такой вариант был, — хмыкнула я, переступая с ноги на ногу. — Послушай… — Послушай… Одновременно сказав одно и то же, мы замолчали. — Начать я должен, — сказал Амен, засучивая рукава белоснежной рубашки. — Прости, что вспылил утром. С тобой я всë чаще веду себя, как глупый мальчишка. Я волнуюсь за тебя, Эва, и знаю, что от этого хмы… Аша нельзя ждать ничего хорошего. Да, это можно назвать излишним контролем и прочей херней, но я не позволю тебе с ним общаться. А насчет Шерил… Я разберусь с ней, обещаю. Я выдыхаю немного разочаровано. В сущности, я сама не горю желанием видеть Аша, однако сделать это нужно. Еще мне до дрожи хочется больше узнать о бывшей жене Амена, но я же решила — всему свое время. Нельзя на него давить. — Амен, мне не хочется снова ссориться, но я должна поговорить с Ашем и его отцом. Мне нужно знать о своём дедушке больше. — Зачем? Прямой вопрос ставит в ступор. Не могу я просто взять и сказать, что видела трех мертвецов, каждый из которых как-то связан со Стэном. Двое из них запечатлены с ним на фотографии, а третий, возможно, знал его в детстве. Это всё отборный бред, который я никак не могу объяснить. — Он умер, когда я была маленькой. Мама с ним почти не общалась и я, соответственно, тоже. Недавно я кое-что узнала, и теперь мне кажется, что дед был замешан в чем-то страшном. — Можешь конкретнее выражаться? — ручки кресла жалобно скрипят от давления, с которым Амен наваливается на них ладонями. — Пожалуйста, давай позже это обсудим, — умоляюще смотрю на Амена, с которым нас разделяют метры кабинета. — Сама не до конца понимаю, зачем мне это. И, вообще, я пришла мириться, так что давай хоть ненадолго закроем эту тему. — Тогда хватит в дверях стоять, — произносит Амен, тяжело вздохнув. — Я не собираюсь от тебя отставать с этим Бладли, но сейчас мы действительно ни к чему не придем, так что просто подойди ко мне. Блэквуд смотрит выжидающе, при этом поза его остается непринуждённой, даже вальяжной. Лишь во взгляде скользит напряжение, которое мигом передается и мне. Что-то неуловимое меняется вокруг: свет становится более приглушенным, воздух сложнее попадает в лёгкие. За сегодняшний день я успела возненавидеть Амена и смертельно по нему соскучиться. Пару минут назад казалось, что этот вихрь эмоций стих, но, нет, он перерос в то, что заставляет подрагивать коленки и потеть ладони. Мои шаги бесконечно медленные. Я иду словно в трансе, который насылает голубое пламя его глаз. — Присядешь? — спрашивает блондин, хлопая по своей ноге, когда я оказываюсь рядом с ним. — Побудь послушной хоть немного. Его шепот прокрадывается в самую глубь, распаляя всполохи огня в районе живота. Я сажусь к нему на колено, не понимая, что делать дальше. — Осторожно, горячий, — проговариваю, когда Амен берет из моих рук пластиковый стакан. — Горячий, — подтверждает мужчина, пробуя американо. Я сглатываю, наблюдая, как по его горлу медленно движется кадык. Амен ставит кофе на тумбу позади и туда же перемещает подставку со вторым напитком. Я не выдерживаю и тянусь к его губам, нежно слизывая горький привкус кофейных зерен. Теперь терпения не остается и у Амена, который настойчиво проталкивает язык в мой рот. Мне в кровь губы стереть хочется, когда поцелуй становится все более животным. Холодные мужские руки откидывают в сторону мой кожаный бомбер и забираются под легкую футболку. Сначала они проходятся по спине, потом переходят к груди... Стук в дверь заставляет меня юркнуть под стол. Согнувшись в очень неудобной позе, я вижу, как Амен мельком заглядывает ко мне с немым вопросом в глазах, но незнакомый для меня голос отвлекает его, и он придвигается ближе к столу. — Агент? А шериф уже уехал? — Да. Что-то срочное? — прокашлившись, спрашивает Амен. Далее происходит абсолютно не интересный разговор об оформлении какого-то отчета. От нелепости ситуации мне рассмеяться хочется. На ум приходит совершено глупая идея, а возбуждение в теле еë только подпитывает. Я провожу рукой по штанине темных джинс, желая проверить реакцию мужчины. Он дергает ногой, но я продолжаю двигаться по широкому бедру. Мы оба замираем, когда моя ладонь оказывается в районе, где джинса натягивается сильнее. Мне уже не особо смешно, но продвинуться дальше очень хочется. Медленно поглаживаю внушительных размеров бугорок, от которого ладони передается жар, и слегка сжимаю его. — Всё, иди. Дальше сам разберешься, — Амен выпроваживает полицейского, резко вставая. Я слышу звук запирающейся на ключ двери и вылезаю из-под стола, распластав по нему локти. — Выключишь свет? — спрашиваю я, положив голову на кисти рук. — Застеснялась? — ухмыляется Амен, щелкая выключателем. — Минуту назад ты была смелее. Я молчу, пока Амен быстро возвращается, подхватывает меня за ребра и сажает на стол. Моя футболка мгновенно оказывается на полу, а следом трещит застежка бюстгальтера, который улетает вслед за ней. Его руки впиваются в талию, а губы припадают в груди. Из горла вырывается тонкий писк, когда Амен прикусывает сосок, после проходясь по нему языком. — Это за то, что ты под столом устроила, — хрипит мужчина, пока я настырно дергаю ткань его рубашки в попытках снять её. Несколько пуговиц ударяются о деревянные половицы, когда Амен сам избавляется от рубашки. Он сметает со стола кипу бумаг, пепельницу, подставку для ручек и другой хлам, а после кладет меня на гладкую лакированную поверхность. Спиной чувствую липкий холод, но забываю про него, ведь на тело обрушиваются мокрые, властные поцелуи. Они выжигают ключицы, кусают ребра, оставляют засосы на животе. Амен ловко стягивает с меня джинсы, немного плавнее снимает мои трусики и застывает, бродя глазами по обнаженному телу. — Что-то не так? — спрашиваю, и руки неосознанно тянутся к груди, чтобы её прикрыть. — Любуюсь. Его голос обволакивает сладким сиропом. Он переплетает наши пальцы, расставляя мои руки по обе стороны от головы. Приближает лицо к моему. Касается губами кончика носа. — Ты уверена, что хочешь заняться сексом на столе в полицейском участке? Мы могли бы доехать до… — Хочу, — быстро перебиваю мужчину. Я действительно хочу этого прямо сейчас. Последняя капля сомнения испаряется, стоит нашим взглядам пересечься. Мне мало поцелуев, мало прикосновений. Мне нужен Амен так близко, насколько это возможно, потому что ничего другого в настоящий момент не существует. Абсолютный вакуум, где есть лишь два тянущихся друг к другу тела. Меня больше не держат его руки. Он расстегивает ширинку, спуская джинсы, и расправляется с упаковкой презерватива. Я стыдливо отворачиваю голову, но Блэквуд возвращает её в прежнее положение, вовлекая в тяжелый поцелуй. Его пальцы кружат по половым губам и входят в меня. Через минуту размеренных движений, Амен отдаляется и широко разводит мои ноги. Вздрагиваю, когда головка касается истекающих влагой складок. Мужчина входит медленно, не переставая следить за моей реакцией. Я закусываю губу, ощущая жжение внизу, и начинаю дышать чаще. Уперев одну руку в мое бедро, а второй лаская живот, Амен продолжает, и я издаю тихое шипение. Вскоре я чувствую его в себе полностью. Он останавливается, смотрит сосредоточено, и дискомфорт оседает. Выдыхаю воздух тонкой струей, обжигая им губы. Амен начинает аккуратно двигаться внутри, а я протяжно постанываю. Темп постепенно усиливается. У меня голова кружится от мокрых шлепков, рождаемых при соприкосновений наших тел. Его руки требовательно сжимают ягодицы, направляя меня. Глаза мечутся по плывущему кабинету и останавливаются на мощной мужской фигуре. На его мускулы падает острый лунный свет. Сейчас Амен похож на ожившую мраморную статую. Величие, безупречность, сила. В нëм идеально всё. Каждая капелька пота, стекающая по выточенному прессу; каждая вена, оплетающая руки; каждая светлая прядь, прилипающая ко лбу. Мои стоны перерастают в крик, когда движения становятся более размашистыми. — Тише, маленькая, — рукой Амен закрывает мой рот. — Покричишь в постели. Я всё сильнее начинаю извиваться. Руки пытаются зацепиться за гладкое деревянное покрытие. Голова глухо ударяется об стол. После этого Амен поднимает меня и переносит к дивану. — Мы забыли про более удобную поверхность, — сбивчиво говорит Амен и опускает меня, крепко держа за талию. Он разворачивает меня и надавливает на спину. Животом прижимаюсь к подлокотнику дивана и руками упираюсь в мягкое сиденье. Амен расставляет мои ноги и заполняет меня. От интенсивных толчков сотрясается всё тело. Я почти задыхаюсь в жаре, пропитавшем всё вокруг. Требовательно вцепившись в мои волосы, Амен заставляет повернуться к нему. У меня глаза от удовольствия закатываются, потому что он смотрит на меня, как на самую драгоценную, желанную, дорогую девушку во всем мире. Смотрит как на свою. Я падаю лицом в кожаную обивку, вгрызаясь в неё зубами. Глухо мычу, когда на клитор ложатся его пальцы. Мне достаточно нескольких секунд, и раскаленное наслаждение разливается по обесиленному телу. Тягучая эйфория забивает дрожащие конечности. Уши закладывает сильнее, чем на борту самолёта, но даже так я слышу грубый, но такой сладкий стон Амена. Мужчина выходит и наваливается сверху, обнимая и нежно целуя за ушком. — Теперь остыл. — А? — с трудом разбирая его слова, откликаюсь я. — Кофе. Сейчас он очень кстати. Амен поднимается вместе со мной. Я остаюсь на месте в попытках удержать равновесие, а он вальяжно проходится по кабинету, собирает одежду с пола и забирает пластиковые стаканчики. — Действительно остыл, — отпив немного, я отставляю напиток в сторону и устало начинаю одеваться. — Эй, — за дверью слышится голос Тизиана. — Я, конечно, всё понимаю, но Волчонок хочет есть. По ту сторону слышится утвердительный лай. Наш с Аменом смех сливается воедино, и мы принимаемся активнее натягивать на себя одежду.