Самый прекрасный цветок

Шерлок вышел в благоухающий осенний день, выспавшись на мягкой кровати рядом с любимым, он чувствовал себя отдохнувшим и морально и физически. Бойцы узнав что задерживаются еще на день разбрелись по деревне кто полюбовницу найти, кто полюбовника, а кто сыра домашнего прикупить по дешёвке. Шерлок тоже времени зря не терял, он прохаживался по местному базарчику и присматривал вкусности своему почти супругу. Это звучало сладко и самую чуточку запретно. Майкрофт, его единокровный брат. Тот кто обрабатывал сбитые коленки и утешал во время грозы. Тот кто рассказывал поучительные истории и целовал в лоб отодвигая кудри и тот кто покинул Шерлока не по своей воле. А потом Шерлок обрел его вновь и уже как любовника, как драгоценное сокровище, как свое потерянное сердце и не мог насытиться им, насладиться. Он казалось запихивался близостью с братом горстями, пил эту любовь бочками, купался в ней как обезумевший. Ему все нравилось. Вот и сейчас он смотрел на мед с орешками и вспоминал нравится ли мёд его Майкрофту. За спиной раздались тяжёлые шаги и Шерлок обернулся к сэру Грегори. Тот смотрел прямо в глаза, тем самым тягучим, тяжелым взглядом, от которого все внутри непонятно дрожало. – Что-то хотели сказать, сэр Грегори? – Спросил Шерлок, отходя от лавки с мёдом и направляясь к следующей. Рыцарь следовал по пятам. – Нет, светлейший лорд. – Спокойно отозвался Грегори – Я осуществляю охрану вашей светлости. – Мою?! – Шерлок хохотнул – Вы серьезно? Не слишком ли это самонадеянно для того кто недавно валялся подо мной на лопатках? – Шерлок понимал что тогда Грегори позволил ему сохранить лицо, но не поддразнить он не мог. За что и поплатился. Он был втиснут в один из переулков так что никто и не заметил. – Что вы... – возмущенно кривящийся рот был заткнут поцелуем, а самого Шерлока вжали в стену подхватывая под бедра и прижимаясь между ними плотно и горячо. – Обсудим кто кого уложил на лопатки? – Спросил Лестрейд хрипло и тут же впился в губы Шерлока, целуя грубо, властно, напористо. Шаря большими лапами по телу, то и дело сминая в своих руках упругую задницу. Лорд Талли был в смятении и невероятно смущен когда его так целовали и тискали будто девку гулящую. Внутри что-то екало и сладко сжималось, когда Лестрейд огромный и горячий втискивал его в стену давая почувствовать свои размеры... Но это не помешало лорду достать клинок и прижать его к горлу Грегори. – Я уложил вас на лопатки. Уложу и сейчас. – Шерлок говорит спокойно, но его шалые глаза, зацелованные губы и общая растрёпанность не дают словам веса – Все вот это... – он показывает взглядом – Только при Майкрофте и не более. – Грегори снова целует непокорный, ядовитый рот и отпускает Шерлока. Тот отряхивается как кот, которого слишком долго тискали и не обращая внимания на легкое возбуждение выходит из переулка, а за ним следом Лестрейд. Шерлок больше не обращает внимания на Медведя, он скупает маленькие баночки со сладостями, копченого сыра и мяса, свежие пирожки, бутылку легкой медовухи и покупает маленькие янтарные серьги. Золотые капли, подошли бы Майкрофту, но Шерлок не знал пробиты ли у него уши. Он взял их потому что было сложно оставить такую красоту явно предназначенную для Майкрофта, для какой то сельской девахи. Когда он видит брата вновь то чувствует как расползается улыбка. Майкрофт посвежевший, отдохнувший, выглядел ярко и Шерлок не обращая на Лестрейда внимания, поспешил поцеловать брата. – Я соскучился по тебе – шепчет Шерлок чувствуя как их прожигает взглядом капитан королевской стражи, и он еще раз целует брата для провокации, поддразнивая и соблазняя. Затем Шерлок вытаскивает все вкусности и подарки перед Майкрофтом, чувствуя себя как в детстве, когда тащил все игрушки брату и дарил лошадок и солдатиков. Брат всегда улыбался и принимал подарки и так продолжалось каждый раз. С непонятным трепетом он показывает Майкрофту янтарные капли серег и смотрит на брата. –Я дурак, да? Майкрофт благополучно проспал почти всю прогулку брата и, со своими вкусными подарками он поспевает как раз, когда старший едва ли делает пару глотков из поданной чашки с кофе. Сердце при виде Шерлока сразу радостно вспархивает в клетке рёбер, и Майкрофт тянется навстречу поцелую, касаясь его свободной руки, чтобы сжать её в своей, а после улыбается, тоже почувствовав этот прожигающий взгляд со стороны. — И я, моя любовь, — поддерживает он провокацию младшего, который всегда был горазд на авантюры, тем более, что он заметил и чуть расплывшийся контур губ брата от настойчивых поцелуев сэра Грегори, очевидно. Нет, это не ревность начинает аккуратно колоть его изнутри, но, возможно, предвкушение или азарт, когда его язык скользит между губ Шерлока, на пару секунд чувственно углубляя его, балансируя буквально за шаг от граней приличия, на которых они с братом и так балансировали каждый раз, оказываясь на людях слишком близко друг к другу. Когда поцелуй заканчивается, Майкрофт чувствует, что в них с Шерлоком скоро прожгут по паре дырок, а бросив короткий взгляд на рыцаря, он понимает, что тот готов вот прямо сейчас завалить на стол кого-то из них и драть, пока тот не порвётся, но тут брат начинает расставлять перед ним всё, что успел купить во время прогулки, и какое-то тёплое чувство с привкусом особо сладких, старых, почти забытых воспоминаний затмевает собой всё остальное. С детства младший братец таскал старшему если не всё, что попадалось ему на глаза, то как минимум всё, что он считал чуть более, чем и менее ценным. У Майкрофта в покоях был небольшой сундук, наполненный любимыми игрушками младшего брата, которые он доставал, чтобы поиграть с ним, когда мальчишка уставал маяться без дела и развлекать себя сам, пока брат корпел над свитками и учебниками. Но теперь это были не игрушки. Глаза разбегались от сладостей к еде и обратно, заставляя рот наполняться голодной слюной, а когда Шерлок достаёт серьги, Майкрофт от удивления приподнимает брови, а потом солнечно улыбается, целуя его уже сам, шепнув в ответ: «Если совсем немного». — Это очень красиво, — гладит он брата по щеке, а после отстраняется, поворачивая голову и, намекая на то, что Шерлок может надеть свой подарок, заправляет рыжую, вьющиеся на конце прядь за ухо. Он не часто носил серьги в Браавосе, только когда его выкупали для сопровождения и обвешивали украшениями, как люстру в Королевском Дворце, так что они были почти незаметными, но уже не зарастали. Шерлок с трепетом вставляет одну едва покачивающуюся каплю, потом вторую и смотрит на красавца брата. Тот приобретает неуловимые прекрасные черты женщины, но это опускается как легкий флер и Шерлок замирает в восхищении. Кто-то в стороне, где предположительно находится Лестрейд, давится пивом, а Майкрофт сексуальный как инкуб сидит гордо, жмурит глаза и улыбается. – Майкрофт, ты такой красивый – восхищённо говорит Шерлок, он любуется братом беззастенчиво и не может оторваться. Любуется и Лестрейд. Старший Талли и так был красив, а эти золотые капли добавили неуловимой женственности. Рыжеволосый показался еще тоньше, еще красивее и еще желаннее. Захотелось увидеть его под собой, на подаренной шкуре медведя, задыхающегося, улыбчивого и обязательно с этими каплями в ушах. Грег опустил взор на кружку и задумался, желали он когда-нибудь так сильно? Готов ли был пойти на преступление ради одной возможности возлечь рядом, подмять и взять. Готов ли он был встать на колени ради желания обладать, касаться, быть причастным... Лестрейд такого не помнил, но вот те раз. На сороковом десятке, дослужившись до высшего звания королевской гвардии, никогда не терявший голову, он так хотел обоих братьев Талли, а особенно рыжего, что действительно терял рассудок. Он бы трахал его днями напролет, накачивал спермой это нежно-розовое великолепие, вылизывал, а потом трахал вновь. Он бы исцеловал его всего, каждый пальчик, каждый сантиметр его белого веснушчатого тела, он бы... Лестрейд совершенно четко увидел как Майкрофт подходит к нему, к простому вояке не из благородных, развязывает ему штаны и становится на колени. А огромная бордовая блестящая головка касается его губ, как он целует ее целомудренно, а потом подключает язык и ... Грегори чертыхнулся когда понял что у него встало посреди чертой таверны. Он вышел чеканя шаг и пытаясь успокоиться, со своим стояком он никому не сдался. Солнце медленно клонилось к закату и на улице становилось холоднее. Приказав войнам и прислуге быть готовой к завтрашнему утру он все же вошел в трактир. – Хозяин. Хочу заказать у тебя ванну в мою комнату. – Хорошо, Сэр. Вес изящных янтарных серёжек почти не чувствуется, хоть мочкам и непривычно чувствовать, как капли раскачиваются при каждом повороте головы, но это приятно. Со стороны он себя не видит, но то, как сияет взгляд брата, а рыцарь без страха и упрёка давится пивом, наверное, говорит о том, что украшение ему идёт, и старший Талли не задаёт риторических вопросов, лишь накрывает руку Шерлока и улыбается, переплетая их пальцы. Он бы поцеловал брата ещё раз, но они и так уже на людях позволили себе слишком многое. К тому же, стоило пожалеть воображение сэра Грегори, который, впрочем, через какое-то время сам покидает таверну, когда предусмотрительная Антея приносит к столу своих господ по бокалу: Майкрофту новую чашку с кофе взамен остывшему, а Шерлоку всё того же пива, вслед за девушкой следует сам трактирщик с лепешками и приборами на подносе, и Старший принимается за дегустацию остальных "подарков". — Вроде бы, мы не так уж и далеко отъехали от дома, а еда тут как-будто уже немного другая на вкус, а я, кажется, только начал снова к ней привыкать, — Майкрофт складывает себе нехитрый сэндвич из куска лепёшки и сыра, а потом, прожевав кусочек, тихо смеётся, смотря на брата. — Не хмурься так, маленький брат, еда не отравлена. Остаток дня он снова не расстаётся с братом. Они едят, прогуливаются недалеко от таверны, потому что старший желает погреться под солнцем, пока есть такая возможность, и его лучи ярко бликуют в рыжих волосах, подсвечивают янтарь в ушах, а под конец прогулки на носу у Майкрофта, кажется, бледнеет пара-тройка новых веснушек. То, что они могут держаться за руки, добавляет в общем-то бесцельной прогулке дополнительную прелесть, и будущий король не отказывает себе в этом удовольствии, не выпуская ладони брата из своей, пока они снова не возвращаются в таверну, где идут проверить младшую сестрицу. Та уже почти опустошила коробку с пирожными, которые Майкрофт велел Антее отнести леди Эвр, поделившись с девчушкой частью из того, что принёс днём Шерлок, и в общем чувствовала себя хорошо. Днём они с гувернанткой тоже прогулялись в сопровождении жениха, и тот даже прокатил её на пони, которого они встретили на рынке. — Лорд Мориарти сказал, что преподнесёт мне его в качестве свадебного подарка, — похвасталась сестрица, и Майкрофт добродушно усмехнулся. Всё же, как бы она не была умна, Эвр всё ещё их маленькая принцесса, и решение Лорда Талли оставить её в Риверране до совершеннолетия было мудрым. А ещё эти разговоры о пони, кажется, напомнили Лорду Талли об их собственных лошадях, и он сам удалился в конюшню, впрочем, и старший вскоре собрался в их с Шерлоком комнату. Он покинул сестрицу и направился по коридору в их с Шерлоком комнату, где и столкнулся с Сэром Грегори. Лестрейд взвинченный, томящихся от своих мыслей и желаний, сначала только чувствует знакомый аромат и только потом видит прекрасного будущего короля. Глупость, наивно считающаяся храбростью у Лестрейда, допускает того сделать ход и он ловит это хрупкое, соблазнительное, пахнущее осенью и чем-то сладким видение. Он очевидно сошел с ума, раз позволил себе зажать будущего короля в полумраке коридора и вжаться носом в его тонкую шею. – Прошу простить своего раба, Ваше будущее Величество – Хриплый голос отдается мурашками по белой коже Майкрофта, мощная фигура перекрывает ему все пути выхода, но Лестрейд ничего не делает. Пока ничего не делает. Он лишь просит. – Вы не покидаете моих мыслей, моих снов. После того раза я потерял покой окончательно, вы так были восхитительны на вкус... – Грегори осторожно целует изящную шею – А ваш запах... – Он делает шумный и долгий вдох – Ваш прекрасный запах постоянно со мной. Я вас умоляю... Мой господин... – Лестрейд берет своей крупной ладонью, ладонь Майкрофта чтобы исступленно поцеловать ее так, как целуют святыни. И тут же осквернить, приложив эту руку к своему налитому члену. – Прошу вас... Мой Господин... Я готов служить вам, готов исполнять любые капризы, готов стать ковриком для ваших ног, только умоляю... – Лестрейд шепчет это на ухо, чувственно целуя в мочку и разрешая себе прикоснуться своими руками к талии Майкрофта, прижимая его к себе как хрупкую птичку. – Умоляю допустите меня в вашу постель. Майкрофт замирает в крупных медвежьих руках, вжимаясь в стену позади себя, пока низкий жаркий шёпот в собственную шею обжигает бледную кожу, заставляя сердце в груди забиться чаще. Крупный Лестрейд загораживает собой весь "белый свет", загнав старшего Талли в почти ловушку, и цементируя в своей настойчивой покорности, а от его слов, обличающих бесстыдную греховность будущего короля, позволившего прикоснуться к себе кого-то ещё, кроме будущего мужа (который и без того является его единокровным братом), где-то в районе солнечного сплетения спирает дыхание, и Майкрофту приходится приложить чуть больше усилий, чтобы снова сделать полноценный вздох. — Сэр Грегори, нас могут заметить, — наконец отвечает он полу шёпотом, смотря на рыцаря из-под веера рыжих ресниц, но вопреки словам, что произносит этот сладкий греховный рот, что слетают с губ, по цвету напоминающих лепестки того заласканного бутона, чей вкус преследует Лестрейда в его видениях и снах, изящная рука на паху мужчины гладит крупное достоинство, не стесняясь, а потяжелевшее дыхание так легко без оглядки принять за возбуждение, что едва удаётся сдержать себя и не подмять будущего короля, пригвоздив к стене собственным немалым весом, перед этим разведя длинные ноги, что скрывают от медведя его главный предмет вожделения. Майкрофт почти физически ощущает это желание в том, как сжимаются сильные пальцы на его талии, и представляет себя распятого под коленями с ногами "нараспашку", которого берут, втрахивая в стену, а после кончают так сильно, что сперма хлещет из не в силах сойтись по краям дырки, пачкая пол под ногами. — Не здесь, — снова говорит будущий монарх уже чуть твёрже и взглядом, или скорее завуалированным обещанием быть допущенным к телу, но не так — посреди коридора, заставляет Грегори отступить, но не отступиться. И Капитан следует за своим наваждением до комнаты, где обосновались они с братом, где снова не может сдержать загребущих лап, хватая Майкрофта за бёдра, чтобы вжаться членом в круглые ягодицы, которые прячет под собой узорчатая ткань. — Надо дождаться Лорда Талли, — тихо, но твёрдо отвечает старший, но не отталкивает Лестрейда от себя, на что медведь утробно рычит в его загривок, в последний раз притираясь членом к промежности через слои ткани, после чего не выдерживает и решается развернуть своего будущего короля к себе лицом. — Мы подождем, — хрипло шепчет он, почти разрывая широкий пояс на талии Майкрофта, отчего светлая ткань расходится, едва обнажив тело старшего Талли от шеи до паха, после чего медвежья лапа тянется к бледной, даже на вид будто атласной коже. Тянется медленно, чтобы, если Его будущее Величество пожелает, он бы мог остановить его, но ничто не мешает Грегори обнажить грудь Майкрофта и обвести розовые ореолы сосков, а после поочерёдно припасть к ним губами, срывая вхлипы с чужих губ, скинув платье с плеч под ноги. Лестрейд заставляет своим напором их пятиться вглубь, пока Майкрофт не упирается ягодицами в ребро столешницы, после чего снова разворачивает рыжего демона и одним махом водружает его на стол, из-за чего старший Талли оказывается в коленно-локтевой, бесстыдно выставив задницу и промежность напоказ. Он чувствует, как крупные ладони ложатся на ягодицы, как большие пальцы раздвигают розовые складки, раскрывая его, как горячий язык скользит по контуру приоткрывшейся дырки, от чего не выдерживает и глушит стон о ладонь, пока язык Грегори будто ввинчивается внутрь. Лестрейд с напором вылизывает его изнутри, опустив большой палец на горошину клитора, пока тот не наливается, краснея, и грубые пальцы сжимают его, аккуратно "прокручивая", отчего Талли прошивает крупная дрожь. — Грегори, — шепчет он жарко и заполошно, пока рыцарь отстраняется от его промежности и обходит стол, чтобы встать перед лицом Майкрофта, начав расстегивать собственные штаны. — Кажется, я представлял это беспрерывно, — шепчет он, выставив перед старшим из братьев свой текущий, крупный член. — Ваши губы на моей плоти, как Вы целуете его, как краснеют Ваши губы после того, как Вы берете его в рот, как я беру Ваше узкое лоно, втискиваюсь внутрь, а Вы пытаетесь принять его весь, до самых яиц, как края вашей дырки не отпускают мой член, тянутся от натяжения, когда я пытаюсь выскользнуть наружу.... Как приятно должно быть брать вас снова и снова, заливать семенем и драть дальше. О Боги... Лестрейд сжимает член у основания, потому что говорить это всё вслух, глядя на предмет своих самых грязных фантазий — обнажённого и раскрытого, — та ещё пытка, но тут его мечта ухмыляется и, заправив рыжую прядь за ухо, на мочке которого раскачивается янтарная капля, говорит ему продвинуться ближе. Говорит, что раз уж так, то нужно выполнять всё пункты списка по порядку, и действительно целует головку его члена, пачкая розовые губы в смазке, натекшей из уретры. Грегори видит этот чистый соблазн и не удерживается, он приподнимает точеный подбородок старшего Талли, своей лапищей и склоняется к губам что бы поцеловать. Это сладко, чувствовать свой вкус на этих губах, целовать их, проникая в них так, будто завоевывая очередное государство. Бескомпромиссно, невзирая на мнимое сопротивление, но без жестокости и грубости. В этом поцелуе чувствуется поклонение, будто истинно верующий дорвался до святыни. Лестрейду разрешили, ему можно и он отдается с энтузиазмом этому поцелую. Именно в таком виде их застает лорд Талли. Первое что он видит это белоснежные ягодицы, между которыми раскрывшись полностью, цветет ярко розовая вагина. Блестит влагой на лепестках, бутон клитора налился и манит что бы его взяли на язык и прижали к небу, всосали сладость и вырвали стоны. Темный вход зияет и будто притягивает взгляд, как и светло-розовое колечко мышц между аппетитных полушарий... Еле оторвавшись от этого зрелища и проверив закрыта ли дверь, Шерлок видит жаркий поцелуй своего брата и сэра Грегори. Член уважаемого рыцаря стоит как пика или скорее кол, на который он хочет кого-то насадить. Шерлок слегка хмурится, но член определённо стоит внимания. Больше чем у него, твердый, багровый, с огромной головкой из щели которой подтекает смазка. Они будто не слышат его и лорд Талли решает о себе заявить, он просто перехватывает подбородок брата и тянет к себе, буквально вытаскивая Майкрофта из поцелуя с Лестрейдом, пока тот не очнулся он целует сам втягивая в ласковый поцелуй. Нежные касания губ и языка, Шерлок очаровывает, манит, пока у него так же не забирают Майкрофта и не впиваются в его губы неистовым жадным поцелуем. – Вы я вижу времени зря не теряли – Говорит Шерлок и прикасается к брату с нежностью и говорит Лестрейду. – Грегори, может ты уложишь нашего господина на постель? – Эта фраза вызывает у рыцаря глухой рык, а член выдавливает из себя порцию смазки. Он подхватывает Майкрофта на руки с легкостью, будто он пушинка, заставляя обнять себя за шею, он переносит обнаженного будущего короля на постель. Майкрофт единственный обнаженный полностью, лежит на постели будто распутник, соблазняет одним видом тех, кто стоит по обе стороны постели, как доберманы ждущие слова "ФАС!". Шерлок и Грегори раздеваются быстро, даже торопливо, особенно глядя как рыжеволосый инкуб разводит ноги демонстрируя себя полностью. Они набрасываются на него разом, Майкрофт попадает в плен рук и губ. Его сминают, целуют трутся и тыкается членами, пачкая его кожу и кажется не вдохнуть от этого обилия ласк. Майкрофт отвечает на поцелуй Капитана, гостеприимно распахивая губы, впуская его язык глубже, чувствуя, как мешаются привкус смазки с хорошо знакомым ему собственным вкусом, который так часто он сам сцеловывает с губ брата. Он слышит, как открывается дверь, но Лестрейд не отстраняется, и старший Талли тоже не спешит прервать поцелуй. Зайти могут либо Антея, либо Шерлок, а как он понял, эта инсталляция из его обнажённого тела на столе, выставленная вылизанная промежность — именно что для Лорда Талли. И Майкрофт тихо стонет в поцелуй, представляя, что брат там за спиной стоит застыв, наблюдая за ним и Лестрейдом. А потом брат сам целует его, такой нежный, что Майкрофт не выдерживает и чуть ли не мурлычет в пухлые тёплые губы Шерлока, едва успевая сделать вдох, когда эта нежность снова сменяется напором и страстью Грегори. Предложение отнести Майкрофта на кровать — всё равно, что разрешение, что сегодня Лестрейд допускается в кровать к братьям, и Грегори аж рычит воодушевлённо. Майкрофт раскидывается на постели, наблюдая, как Рыцарь и Лорд разоблачаются, он разводит ноги, гладя себя по внутренним сторонам бёдер, дразнит, зная, что стоит последнему клочку ткани осесть на пол. Его зажимают между двух тел, тянут, целуют, лижут и трутся о кожу. Его бёдра исполосаны росчерками вязкой смазки с членов, между ног влажно от собственной, а воздух между телами густеет настолько, что кажется, будто он вязко оседает на лёгких при каждом вздохе. Майкрофт отвечает на поцелуи, жарко, пылко, почти покорно, но оба не идут дальше, зная, что нужно разрешение, которое старший Талли даёт, снова разводя ноги, между которых тут же оказывается чья-то рука, трет складки, обводит мокрую дырку и проникает внутрь сразу несколькими пальцами, гладя его изнутри, отчего старший Талли дрожит, опуская ладони на члены, оплетая их и дроча в том же ритме, в котором двигаются в нём самом, глухо выстанывая в губы брата. Лестрейд сунул руку между ног Майкрофта как только разрешили. Как только развели ноги в немом и древнем разрешении. Кладя полностью всю ладонь на вульву, ощупывая складки и от жадности залезая сразу тремя грубыми пальцами в узкую , скользкую, шелковую на ощупь, дырку. Грегори несдержанно стонет когда Его будущее Величество начинает дрочить ему своей изящной белоснежной ладонью едва смыкая пальцы и сам начинает трахать короткими толчками скользкое упругое лоно, исступлённо целуя шею. Бедный Грегори, он чуть с ума не сошел ожидая этого. Провокации братьев сводили с ума и лишали сна, но последней каплей стали именно янтарные капли. Грегори шумно дышит как загнанный зверь, но задерживает дыхание когда берет в рот мочку с каплей янтаря. Он ласкает нежно несмотря на грубоватые жадные движения пальцев внутри. Шерлок тоже не теряет время зря, он целует брата нежно, сладко, наслаждаясь каждым мгновением. Сцеловывает стоны и всхлипы которые вызывают действия их ручного Медведя. Сам Шерлок уже не похож на то ненасытное чудовище которое брало и брало, теперь эта роль отводится сэру Грегори. Шерлок поглаживает грудь, едва задевая соски. Гладит живот и ведет ладонью к лобку, скользит пальцами по клитору и оглаживает раскрытые края лона, которое трахают пальцы Лестрейда, Шерлок не удерживается от соблазна вставить указательный палец туда, в скользкое, трепещущее лоно, при этом массируя набухший клитор большим пальцем. Это продолжается недолго, пока эгоистичный Шерлок не поворачивает брата к себе так, что бы он лежал к нему лицом. Младший брат жмется к Майкрофту спереди, а сзади прижимается большой и мускулистый Медведь, тыкаясь своим огромным достоинством в ягодицы, но когда Шерлок приподнимает ногу брата и закидывает ее свое бедро, член Лестрейда соскальзывает упираясь скользкой головкой, в скользкие губы, скользя дальше и ложась вдоль складок. Шерлок тоже пропускает свой член который ложится рядом. Они с Лестрейдом синхронно сжимают Майкрофта будто в тисках, приподнимая его ногу выше и тыкаясь членами в сочную вагину. Головки трутся, елозят мешают друг другу и дразнят Майкрофта, пока лорд Талли не входит в скользкую дырку распирая ее членом. Уже растраханная пальцами вагина принимает член брата с влажным скользким хлюпаньем, горячо и упруго смыкаясь вокруг твёрдой плоти, пока Грегори трётся головкой о промежность у растянутой вокруг ствола дырки, вызывая у Майкрофта крупную дрожь только от мысли, что Лестрейд захочет влезть в него вместе с Шерлоком. Но, на удивление, вполне здравые опасения за целостность своей вагины, после того, как в ней могут побывать сразу два члена за раз, соседствовали со странным предвкушением, щипавшим его изнутри, стоит вспомнить то максимальное натяжение, когда чувствуешь давление от каждого миллиметра переполненного лона, когда брат трахал его рукой. Он смог бы принять их, если бы подготовка была должной, и ему определённо нужно для этого больше смазки, а пока член на удивление нежного сегодня Шерлока единолично ходит в нём, и Майкрофт глухо стонет в его зацелованные губы, раскрытый и податливый, чувствуя, как одна рука Грегори проскальзывает под изгибом талии, гладит его по животу и лобку, пачкает пальцы в смазке, ощупывая края дырки, пока ствол Шерлока трахает её, и наконец опускает их на клитор. Медведь играется с ним, то едва гладя, то с нажимом массируя по кругу, то сжимая набухшую горошину, ставшую темно-розовой от таких ласк. Он укладывает свой член между ягодиц Майкрофта, трется имитируя проникновение, пачкая смазкой горячую ложбинку, а после, слыша как хлюпает при толчках Лорда Талли вагина его брата, на одном из них заскальзывает вместе с членом всё ещё скользкими пальцами, натягивая заднюю стенку влагалища. Он с упоением слушает стоны своего будущего короля, которые становятся громче, а после того, как Лестрейд снова начинает массировать клитор, те и вовсе превращаются в просящие не останавливаться всхлипы. Распутность старшего Талли опьяняет, кажется, что с ним можно сделать практически всё, если получить на то дозволение, и Грегори влажно лижет за ухом Майкрофта, пока он кончает на члене брата и его пальцах, дрожа в оргазменных судорогах между телами любовников. — Это только начало, Ваше будущее Величество, — обещает он хрипло, массируя пульсирующие шёлковые стенки. Шерлок кончает следом, лишь слегка опоздав на несколько мгновений, он орошает узкое лоно с тихим стоном и впивается в губы Майкрофта. Тот безучастный и отходит от оргазма, но Шерлок понимает что ему будет мало... Тут до него доходит смысл слов Грегори и он не может не сказать. – Серьёзно? –Шерлок насмешливо фыркает и бравируя голосом говорит – Нам достался настолько выносливый зверь? О, нет! Берегитесь! Сэр Медведь заебет нас до смерти! – нарочитым испуганным тоном тихо кричит Шерлок, за что получает шлепок тяжёлой ладонью по заднице от Лестрейда. Он хмурит седые брови и смотрит пристально на Шерлока, но руку переводит на нежное тело рыжеволосого искушения, поглаживая его бедра и заботливо убирая прилипшие рыжие волосы к вспотевшей шее сзади – А я слышал, младший лорд Талли является весьма умелым наездником? – Насмешливо рычит Грегори в ответ и в ответ на приподнятую бровь младшего Талли поясняет – Многих жеребцов укротил и оседлал?! – Что есть, то есть – горделиво говорит Шерлок и тут же настораживается услышав смешки Майкрофта, а после тихий смех самого Грегори. Шерлок сверкает грозовыми глазами и смотрит на брата с немым вопросом в глазах и тот сквозь задушенный смех поясняет. – Иногда, мой Лорд, так седлаю вас я... – Губы Шерлока сложились в идеальную букву "О", а потом он нахмурился и остро глянул на рыцаря. – Так я еще никого не сделал, сэр Грегори – твердо произнес он, а Лестрейд перестал смеяться и с интересом глядя на хмурого немного обиженного Шерлока произнес – Ты необъезженный еще, молодой... Шерлок мгновенно вспыхнул злобой – Вы забываетесь, сэр Грегори – отчеканил он каждое слово и внезапно потух и смутился когда невероятно чуткий Лестрейд хриплым тоном сказал ему, глядя с ярким желанием в глазах – Может я сам хотел оседлать молодого жеребца... Почувствовать его напор и бешеную страсть... – Шерлок окончательно смутился. Не только брат его теперь мог смущать, но и этот "Сэр Грегори". Шерлок уткнулся лицом в грудь Майкрофта, почувствовав прикосновение его руки к своим кудрям, его умиротворенное состояние и поцеловал его в кожу на груди. – Развелось тут жеребцов... – Бурчит он щекоча грудь брата поцелуями и кудрями, Майкрофт тихо смеется и гладит Шерлока по спине. – Но мы забыли о главном наезднике – хрипло урчит Грегори, переводя внимание, на привычного к такому, Майкрофта. Лестрейд сдерживает свое нетерпение, он держит его в узде крепко, как бы не хотел он соблазнительное чудо, упирающееся в него ягодицами. Горячий член по-прежнему тыкается в липкие от вытекающей спермы Шерлока, половые губы. Низ живота сводит от желания войти, но Лестрейд лишь легонько бьется членом в створки "раковины" – Мой господин позвольте мне ублажить вас... Дозвольте мне побывать в вас...– и он аккуратно переворачивает Майкрофта на спину, вклинивается между его бёдер что бы опуститься полностью, распять под собой. Майкрофт переживает яркий оргазм, зажатый между двумя телами, чувствуя, как из залитого семенем лона выскальзывает член Шерлока, его поцелуи, как по телу скользят две пары рук, член Грегори пачкающий ягодицы и промежность, что придаёт этому моменту ещё больше запретной пикантности, а после, выныривая в реальность через рябь, расслабленно слушает разговор брата и их нового общего рыцаря-любовника, почти умиляясь тому как Шерлок смущается, но не вмешивается, кроме тихой реплики про наездника, пока брат сам не прячет лицо на его груди. Он гладит братца по волосам, спине, пока сильные руки Лестрейда не перекладывают его на спину. — Ну, в прошлый раз проскакал я на Ваших бёдрах, Грегори, до самого финиша, — Майкрофт смотрит на Медведя снизу вверх, зардевшийся, но не от смущения, действительно привыкший к такого рода вниманию много больше, чем младший брат. Смотрит с томной, тёмной усмешкой в игривом взгляде, видя, как Лестрейд едва держит себя в руках, забираясь на него своей грузной фигурой, подминая, разводя бёдра... — Только аккуратнее, Сэр Грегори, — старший Талли на пару секунд переводит взгляд на Шерлока, думая, что же творится в его голове, когда тот смотрит, зная, что через пару секунд его брата, его жениха кто-то другой натянет на свой огромный истекающий член прямо по его собственному семени. Наверное, Майкрофт действительно окончательно и бесповоротно испорчен. Член Грегори обжигающе горяч, скользкая крупная головка трется о вульву, раздвигая складки, но она настолько крупная, что даже после того, как не маленький Шерлок растянул его дырку, та не сразу поддалась. Несколько раз член проезжался, соскальзывая с влажной щели, отчего Медведь над ним шипел и снова пытался втиснуться. Пачкался в семени Лорда Талли сам, и половые губы, пока Майкрофт не скользнул руками ниже. — Не торопитесь, Грегори, — вкрадчиво, на выдохе шепчет он, разводя ноги настолько широко, что в размахе оба колена почти коснулись смятых простыней, а пальцы Талли раскрыли складки, растянув вульву напоказ. Так, что почти видно как блестят влажные стенки, и Лестрейд берёт в руки себя и свой член, направляет головку, сначала придерживая бёдра на весу, а после, когда головка наконец втиснулась с длинным мычанием Майкрофта в ладонь, под собственным весом даёт члену погрузиться в рыжего искусителя до конца, замирая, когда нижние скользкие губы целуют основание ствола. Грегори чувствует, как Майкрофта под ним бьёт крупная дрожь от его размеров, и он даёт ему привыкнуть, замирая на пару секунд и вновь массируя клитор, а когда подаётся бёдрами назад, как он и представлял, нежная розовая слизистая тянется вслед за скользким крупным членом, будто присасываясь на несколько секунд, и только потом выпускает, давая выскользнуть. И его уже почти невозможно удержать. Лестрейд мелкой быстрой дробью бёдер растрахивает дырку, выскальзывая едва ли на пару сантиметров из лона, пока оно снова не потечёт, хлюпая и чавкая, облегчая скольжение. И только потом выходит почти на всю длину, чтобы снова загнать его будущему Величеству по самые яйца, выгибая под собой до глухого вскрика и упертых в матрас лопаток. Это было так сладко, войти в эту нежную и немыслимо тугую для него дырку. Увидеть как она с трудом принимает только его головку, а после до предела растягивается под член заполняясь им полностью, под завязку. Лестрейд сильный, огромный, не то что та райская птичка под ним. От коротких быстрых неглубоких толчков Его будущее Величество по инерции возит по кровати вслед за движениями члена. Грегори не может справиться с чем то темным и страшным в своей груди, поэтому когда лоно приспосабливаясь, начало хлюпать наполняясь смазкой, то он потащил на себя член видя как влагалище с неохотой отдает плоть и загнал вновь до шлепнувших по ягодицам тяжелых яиц. Рыжеволосого ангела под ним выломало, выгнуло, тот хрипло вскрикнул и Грегори заворчав навалился на Майкрофта всем телом, давая почувствовать свою мощь и начал работать бедрами, трахая с упоением, неистово вдалбливаясь в податливое лоно. Он казалось сошел с ума когда он без смены ритма и позы трахал ноющего и всхлипывающего старшего Талли на протяжении двадцати минут. Майкрофт слепо смотрел в потолок, яркие стоны давно сменились всхлипами, в уголках глаз которого вскипали слезы, но он не просил Шерлока зарезать наглеца, да и на испытывающего боль он не походил. Грегори его брал так, будто он тут хозяин, король, которому привели любимую наложницу, которая не может спастись от внимания государя. Медведь валял свою добычу неистово долбясь внутрь, втрахивая рыжеволосого Талли в постель так, что она со скрипом ездила по полу. Шерлок находился в глубоком удивлении если не сказать грубее, он просто представил на секунду что тоже может оказаться распятым под Лестрейдом и тот попросту не выпустит его пока не вытрахает всю душу. Жадные поцелуи в сухие потрескавшиеся губы, и продолжающиеся выматывающие толчки большого члена, похожего на таран которым выламывали ворота крепости. Он ходит туда сюда, ударяется о шейку матки и вновь уходит. С каждым толчком приближая себя к оргазму, наконец получив запретное и желанное. Грегори подумал что возможно после этого раза он охладеет, ну хоть немного, но он не знал что Шерлоку так и не помогла частая близость охладить свой пыл. Когда Лестрейд кончает, он это делает громко. С оглушительным ревом будто реальное животное, член пульсирует и выдавливает толчками горячую сперму. Ее много, она вытекает из растраханной дырки, стекая по ягодицам, пачкая простыни. Когда Грегори соизволяет вытянуть из вагины свой обмякающий, но все еще твёрдый член, то он выходит с пошлым чавком и семя не сдерживаемое ничем вытекает из темного раскрытого зияющего входа. Ярко-алые набитые губы и отсутствующий взгляд самого Майкрофта. – Если он скажет тебя убить после такого. Не сомневайся – убью. — Рычит Шерлок, на тяжело дышащего рыцаря. – Антея! Нам нужна ванна! – кричит он служанке ничуть не сомневаясь что она услышит. Антея умница и ванную готовят не в самой комнате, а в предбаннике и Шерлок берет на руки брата осторожно, все еще приходящего в себя после такой жаркой и действительно звериной любви, несет его в ванную, опуская в хорошо горячую воду – Мой драгоценный? Как ты себя чувствуешь? — Выебанным, — отвечает Майкрофт довольно ёмко и лаконично, укладывая голову на бортик бадьи, и смотрит на младшего, кажется всё ещё находясь где-то в прострации. Но и недовольным старший Талли тоже не выглядит, лишь вздыхает с облегчением, оказавшись в горячей воде, да набирает её в ладони, чтобы ополоснуть лицо. Давно его так не драли: монотонно, безжалостно, членом настолько крупным, что он едва помещался во влагалище, которое до сих пор дрожало, выдаивая из себя остатки семени. Майкрофт дышит глубоко, тщательней протирая уголки глаз от кипевшей там соли, а после опускает руки под воду, принимаясь поглаживать отбитые бёдра с внутренней стороны. Создавалось ощущение, будто по нему и правда прошёлся медведь, под которым он ещё и умудрился кончить. Дважды, пока Грегори вдалбливал в него кол члена всем своим немалым весом, а сам Майкрофт скулил и задыхался под ним с раскинутыми ногами. Наполненный сверх всякой меры, практически беспомощный под натиском дорвавшегося до его дырки Лестрейда. Сейчас же его выебанное величество обессиленно отмякает в горячей воде, расслабившись, и смотрит на брата, задавая взглядом немой вопрос: готов ли он видеть такое? Или готов ли сам оказаться под Грегори? — Поможешь мне? — тихо спрашивает он, привстав, и взглядом указывая на губку, своих сил у старшего Талли кажется, совсем не осталось, и он едва держится за борт, когда Шерлок смывает с него остывшую и липкую испарину. Чтобы ополоснуть промежность приходится привстать ещё выше. Майкрофт наклоняется, зачерпывая воду и тянется к паху, смывая остатки смазки и семени. Ощупывает себя там, набитые опухшие складки, растраханную дырку с тёмными покрасневшими от натяжения краями, что не сходятся и всё ещё только дрожат от прикосновений, открывая вид на пульсирующие яркие стенки... После такого, он, наверное, будет течь ещё пару часов, если не всю ночь. Когда они возвращаются в комнату с кроватью, Антея уже пересилила простыни и, кажется, выгнала сэра Грегори, получившего своё на эту ночь, а ещё проветрила комнату, так что, добравшись до кровати, Майкрофт с упоением ныряет в её свежесть, и подставляет остудить распаленное тело сквозняку, пока брат заботливо его не укрывает. — Завтра поеду я тоже лёжа... — говорит он, почти отрубаясь, и закрывает глаза.