Самый прекрасный цветок

Мориарти никогда себя не ощущал так, как сейчас. Под ногами горела земля, мозг работал на двести процентов, подмечал все взгляды и жесты, улавливал шепотки и мгновенно преобразовывал огромные объемы информации. Паук держал в лапах колоссальную по своей величине паутину и сейчас он дёргал за все нити так, что пауки помельче, повинуясь его приказам съедали слишком назойливых насекомых, не желавших признавать будущего короля, могущих ему помешать и просто слишком много знающих. Чистка проводилась легендарная, на преданность короне проверялись все. От последней служанки, до самой напыщенной леди, а лордом Магнуссеном, Джеймс занялся сам. Что повлияло на такую бурную деятельность, не мог сказать и сам Мориарти. Может дело было в тонкой, нежной ладони на щеке или в том кому она принадлежала. А может дело было в том, что Мориарти почувствовал себя частью семьи и в ответе перед тем маленьким ребёнком, который должен был родиться. Джеймс хотел быть для Майкрофта и Шерлока опорой и защитой. Одного Лестрейда не хватит, что бы защитить их. Медведь, это грубая сила, но мозги нужны всегда. Джим был в курсе что на братьев Талли уже предотвратили две попытки убийства, капитан королевской гвардии, не зря ел свой хлеб. Отсылать Эвр в родовое гнездо было слишком опасно, мало ли что может приключится в дороге с сестрой короля. Даже в охране экипажа, могли быть купленные люди. Джеймс шагал по ступеням вниз, из подземелий веяло холодом и тленом человеческим, но ему было не привыкать. Черные одеяния королевского Паука прятали его в тенях и даже свет от факелов не освещал ничего кроме лица и запястий. Стража при его появлении вытянулась в приветствии, но он прошел мимо слегка кивнув. Он подошёл к камере для допросов и один из охранников суетливо отворил для него дверь. Мориарти вошёл туда с видом победителя внемлющего проигравшему. Избитый, грязный мужчина, недосчитывающийся зубов и целых костей, прошипел унизительное оскорбление в адрес вошедшего, но тут же получил сапогом по губам от мастера допросов и сплюнул кровь под ноги усмехнувшегося Мориарти. Из двух смертельно опасных пауков, теперь остался только один. В узнике с трудом угадывался лорд Чарльз Огастес Магнуссен, однако это был он. Джеймс приложил все силы что бы старый хрен попался в его расставленные ловушки и тот на радость Джиму, оступился. – Здравствуйте, милорд. Как вам наше гостеприимство? – Мориарти – темная хищная тварь, уселся в принесенное роскошное кресло, что смотрелось слишком дико в камере для пыток. – Даже не думай что останешься безнаказанным. В этой камере умрешь и ты. – Сплюнул узник кровью и Джеймс снова рассмеялся. – Единственный, кто тут заслуживает смерти, это ты. – говорит улыбаясь Джеймс, но тут же меняется в лице, корча страшную гримасу и рычит глядя в глаза – Ты готовил переворот. Ты организовал покушение на Шерлока. Ты источник смуты в городе. Ты посмел обозвать его будущее Величество блядью. Ты должно быть повредился рассудком?! – Джим не спрашивал, он продолжал говорить – Король Брандон, наделил меня полномочиями выносить приговор преступникам короны. – Преступникам? Я преступник потому что назвал блядь —блядью? – лорда Магнуссена перекосило, но мастер снова ударил его так, что тот закашлялся. – Лорд Чарльз Огастес Магнуссон. Вам выносится смертный приговор за многочисленные преступления перед короной. Ваше имущество и земли будут переданы в собственность короля Майкрофта. – спокойно чеканя каждое слово, произнёс Джим. – Будь ты проклят! Будь ты проклят! – бывший лорд бросился было на Мориарти, но тот даже не шевельнулся, когда палач дернул цепь на шее узника и тот вновь шлепнулся на пол. – Приговор привести в исполнение немедленно. – С явным наслаждением садиста, окончил Мориарти. Он наблюдал как отсекли лорду голову, а когда он встал и вышел из подземелий, то прошептал сам себе. "Уже давно проклят" Грегори тоже не был похож на сладкую конфету. Капитан королевской гвардии, предотвращал покушения и молчал в тряпочку, чтобы не напугать братьев. А так... Дегустаторы пищи мёрли как мухи, охрана следила за непонятными людьми в оба и смогла засечь наемного убийцу, прежде чем тот причинил бы вред одному из братьев. За лордом Талли, леди Мориарти и будущим королём велось тщательное наблюдение и хоть они этого не замечали, охраной фиксировался каждый человек в их окружении и доверия не было ни кому. Охрана смотрела в оба еще и потому что их капитан был довольно скор на расправу и горяч в решениях. Когда рыжеволосый, изящный Майкрофт сверкая и разбрызгивая счастье вокруг себя, сообщил тихим голосом что ждет ребёнка и отныне им нужно быть деликатными, то в груди большого королевского Медведя, забилось сильнее преданное собачье сердце. Фигурально выражаясь, Лестрейд вилял хвостом, когда ему разрешили прикоснуться к вместилищу новой жизни, что-то перевернулось и пошло не так, когда Шерлок накрыл его ладонь, так или иначе подтверждая его причастие к семье. Грегори был счастлив до безумия, хоть он и был в статусе фаворита, внутренне считал себя вторым папочкой для еще не рожденного ребёнка. Это было прекрасно, беременный Майкрофт был еще привлекательнее чем прежний. Нежный, мягкий, аппетитный и какой-то уязвимый в своём положении, от чего хотелось его зажать, закрыть собой, вылизать и трахнуть. Сопровождая на прогулке ее милость, леди Мориарти, Лестрейд вел жемчужного пони под уздцы и беседовал с невозмутимой девчушкой. Та восседала в седле, покруче Майкрофта на троне и говорила с глупым восторженным Лестрейдом, явно делая тому одолжение. – Моя леди, теперь вы скоро станете тетей. Ощущаете ли вы особый трепет? – сверкающий глазами Грег смотрел на принцессу Эвр, та притворно вздохнув, глянула на капитана. – Ничего из описанного вами, сэр Грегори. Но вероятно ощущаете вы, хотя не имеете достаточных для этого оснований. Вы ждете ребёнка, чуть ли не больше лорда Талли, почти как отец. – Грегори смутился. Принцесса Эвр умела резать словами, как неназываемые тонкими клинками. Точно и прямо в сердце. – Я не претендую на отцовство, но... – Эвр перебила смущенного Грега. – Но будете очень-очень рады если вам достанется роль второго папы. Верно?! Верно. Можете не отвечать. – Раскрывший рот, Лестрейд, захлопнул его обратно, ведя пони принцессы в аллею роз. Шерлок не отходил ни на миг, от своего брата, он постоянно касался его, придерживал для него двери, чистил фрукты, на которые указали пальчиком, наливал воды, нет сока, нет все же воды. Или сока. И ощущал себя на седьмом небе от каприз своего супруга. Нежный, деликатный, мягкий Майкрофт манил собой и не делал для этого ничего. Он просто ел сладкие фрукты, а Шерлок хотел его. Пил воду, а Шерлок хотел его. Жаловался на отекающие ступни, а Шерлок хотел его так что член ныл, спрятанный в штанах. Вечером когда Антея была устлана к Мориарти, лорд Талли не выдержал и собственноручно раздел своего супруга. Руки дрожали от желания, как во времена до брака. Хоть младшему Талли и не отказывали в любви, но сейчас было все по другому. Хотелось как можно быстрее взять этого искусителя, погрузится горячим твердым членом в его влажную, тугую щели и выебать, залив спермой изнутри. От таких горячих мыслей, Шерлок порвал пару пуговиц, пока раздевал брата, чем удостоился звания похотливое животное, произнесенное со смехом. Когда лорд Мориарти вошёл в спальню братьев Талли, смертельно опасный, ядовитый, безжалостный. То Шерлок оторвавшись от налившейся груди, повернулся к нему и протянув руку приказал. – Раздевайся, Джим и иди к нам. Джеймса не стоило просить дважды, он уже был возбужден, пока шел по коридорам к спальне братьев, но увидев их обнаженных едва не застонал позорно. Ведь один вид слегка округленного живота, налившейся груди с яркими сосками, розовой щели между ног, заставлял член выделять смазку, а мускулистый Шерлок, с прижатым к животу толстым членом вызывал пульсацию в заднице. Превозмогая возбуждение, Джим разделся, неотрывно наблюдая как Шерлок делает приятно брату, как Майкрофт запрокидывая голову стонет, вжимая голову брата между ног. Он облизнулся, глядя на это зрелище и ступил коленом на постель. – Я тоже хочу. – Уведомил он Майкрофта и поцеловав его колено, он опустился рядом с Шерлоком. Тот понятливо чуть отодвинулся и они дали жару. Вылизывая на пару, текущую щель. Сталкиваясь щеками, языками, пока один сосал клитор, другой трахал языком нежный вход. Втягивали и покусывали нежные половые губы и вдвоем раскрывали языками влагалище, пытаясь трахать его то одновременно, то каждый по очереди, но получалось плохо. Майкрофта удавалось только раздразнить и привести к громким просящим стонам, но не удовлетворить. Зато вагина теперь была наливного яркого алого цвета от прилившей крови и блестела от слюны дорвавшегося фаворита и мужа. Майкрофт догадывался, какая смута творится вокруг них с братом и их будущим ребёнком. Он не был глуп, но решил разумно расставить приоритеты: волнения ему сейчас ни к чему, ни когда он в таком уязвимом положении с растущим под сердцем дитя. Наследником. Их с Шерлоком физическим доказательством любви друг к другу. И, пусть последнее навеяно сентиментальностью, что всё сильнее одолевала его, но от этого слова и их смысл не становились менее значимыми. А с самыми ярыми врагами успешно разбирались их фавориты, пока будущий Король вникал в тонкости управления государством и наслаждался фруктами, которые безустали начищал ему любимый супруг, который с вестью о будущем отцовстве кажется, совсем ошалел, но и о фаворитах им обоим забывать не следовало. Грегори таскался в покои Его Будущего Величества со сладостями, и в ответ получал свои, забираясь под подол длинных мудренных одеяний, чтобы запустить скользкий гибкий язык во влажное и горячее лоно, будто в награду за каждую отсеченную голову, в которой зрели мысли об измене, с наслаждением ощущая как дрожат бёдра его Короля на плечах от каждого оргазма, что сводит его плодородные чресла. Майкрофт с тех пор, как в нём зародилась новая жизнь, стал ещё чувствительнее, чувственнее и Преданный Медведь кончал уже от стонов, что слетали с вечно зацелованных Шерлоком губ, а после подолгу гладил упругий животик, будто завороженный, пока Его Будущее Величество приходило в себя. И если Грегори уже был одариваемый милостью уже какое-то время, то Лорду Мориарти обоим братьям Талли предстояло ещё воздать за его немалые заслуги. — Шерлок! — с тихим, переливистым смехом восклицает Майкрофт, когда от его подклада отлетает несколько пуговиц из-за нетерпения, что снова одолело его молодого супруга. — Похотливое животное, будто я не даю тебе достаточно любви... Но смех его будущего Величества быстро сменяется стонами, удовольствия, когда младший брат добирается непосредственно до изнывающего от желания тела. Налившаяся грудь, бледная кожа, текущее лоно, и всё до ужаса чувствительное, до дрожи от самого первого касания, и когда Джим чёрной тенью заскальзывает в покои, Майкрофт стараниями Лорда Талли уже возбуждён и встречает Паука с бесстыдно разведанными ногами, меж которых маняще блестит смазкой окрещенное "чудом" лоно, а властный Шерлок зовёт их фаворита присоединиться, пока сам будущий король — румяный, нежный и податливый, ждёт, а после выгибается с просящим и немного капризный стоном, когда супруг вновь опускается к его промежности, и запускает длинные пальцы в упругие кудри... — Лорд Мориарти, — зовёт он на выдохе, изнывая от возбуждения, до которого его довели два жадных рта, но не удовлетворили, а лишь раздразнили до испарины, и призывно оглаживает себя по внутренним граням бëдер, недвусмысленно ведя ладонями к паху, где истекала соками и лоснилась слюной щель, ждущая, что её наполнят горячей плотью. — Джим, — вновь зовёт Паука король, сам раскрывая полные розовые лепестки заласканных и скусанных губ, отчего новая порция смазки вытекает из тёмного входа, спускаясь в ложбинку ягодиц, и тогда наконец Майкрофта накрывает тёмная тень Мастера над Шептунами, и он чувствует, как его горячая головка скользит по промежности под капризные стоны от того, что Джеймсу не с первого раза удаётся наугад ткнуться в заветную жаркую узость. Или же он специально дразнит его будущее Величество, наслаждаясь непривычной уязвимостью в чартах рыжего искусителя, и уже после, направляя член, наконец оказывается внутри с тихим рыком погружаясь внутрь своего господина по самые яйца, загоняя до шлепка яиц о ягодицы на последних сантиметрах, отчего под своды покоев взлетел довольный стон удовольствия. Джеймс и сам дрожит от того, как тесно сжимаются вокруг его члена влажные упругие стенки. Жадно, будто в самой острой нужде по его плоти, и тогда Паука наконец-то настигает осознание, почему и Лорд Талли, и Сэр Грегори верными псами вьются у подола этих длинных ног, между которыми таится это сокровище, однажды побывав там. И Лорд Мориарти, кажется, пропадает, врываясь в желанную узость, припадая к торчащим соскам, слизывая с шеи самый сладкий вкус кожи, который он когда-либо пробовал. Наконец-то он так близко к этой Золотой Рыбке, насколько, насколько желал, поймал её в свои руки, в которых она извивается, но не из желания вырваться, а желая его так же сильно, срывается на стоны удовольствия, блестит и всё так же манит, даже пойманная на крючок. — Мой Король, — шепчет Джим, в самые губы, вдруг замедляясь бёдрами на очередном толчке, с которыми он врывался меж молочных бёдер, и с довольной улыбкой чувствует, как к его губам приникают в поцелуе, сквозь которые рвутся стоны, но он ловит их, углубляя его, погружаясь языком в гостеприимно приоткрытый рот. А после Джим стонет и сам, когда чувствует, что к его заднему проходу прикасаются влажные пальцы. Мориарти даже в сексе остается самим собой. Темноволосый, черноглазый и с виду бесстрастный, но под темной оболочкой бушует адское пламя, внутри пляшут черти, а сам темный гений Джеймса, преклоняется перед порочными братьями. Он склоняется над томным, раздразнённым и пьяным от возбуждения, Майкрофтом и ни один мускул на его лице не дергается, но вместе с тем и так хищные черты лица, заостряются еще больше, он закрывает собой Шерлока, оставляя Майкрофта наедине со своим адом. Если Грегори был, несмотря на настойчивость, грубоватость и склонность к принуждению, светлым человеком, то Джим, был абсолютной, темной противоположностью. Поползновения королевского Медведя были наполнены горячей, кипящей страстью, жаром и ярким преклонением, почти валянием в ногах у хозяина, то Мориарти был сухим, выверенным до последнего слова. Чопорность была в его жестах, но вместе с тем и тихое помешательство на бледной коже с россыпью веснушек и голубых глазах. Нет он целовал горячо и вел себя умело, но вместе с тем был будто на показе или королевском приеме. Все движения были техничные, поцелуи будто тщательно отрепетированы, а сам секс подогнан под какие-то рамки. Джим даже наслаждался сдержанно, будто на поводке, хотя Майкрофт под ним был само совершенство. Растрёпанный, розовеющий щеками от удовольствия, кусающий губы и раскрывающий ноги шире, принимая в настоящие любовники, самого опасного человека в королевстве, позволяя ему все. Джеймс несмотря на обжигающее чресла, желание, был осторожен с выпуклым тугим животиком, поэтому он держал себя в железных оковах, дабы не навредить ни в коем случае. Джим вылизывая увеличенную грудь с расправленными чувствительными ореолами, наслаждаясь мелодичными стонами, понимал теперь сошедшего с ума Лестрейда, стоило будущему королю пальцем поманить, Грегори спешил к нему будто преданный прикормленный пёс. Тугая щель звучно чавкала, пока Джим получал свою награду, алая, растянутая вокруг члена, она принимала в себя все накопленное желание и интерес. А его было хоть отбавляй старший Талли долго мариновал королевского Паука, манил шелестом своих одежд, улыбками, мягкостью и вот теперь принимает. Черные глаза будто сверкнули, а желваки заиграли на щеках, когда старший Талли застонал под ним особенно сладко. Пальцы Шерлока, скользнувшие между ягодиц ощущались чужеродно, но Джим даже не дёрнулся, а лишь шире раздвинул ноги, начиная двигаться медленно, иссушающе, целуя так, что бы внимание Майкрофта фокусировалось только на нем, сам сгорая от ощущений зажатого члена в тесном и сладком плену и длинных пальцев скользящих между ягодиц. Шерлок был ласков и внимателен, он не торопился пристроиться сзади, а терпеливо разминал пальцами, тесный сфинктер мужчины, не обращая внимание на свое неудобство. Он не подозревал что под закрытыми, тёмными одеяниями скрывается гибкое белоснежное тело, с змейкой позвонков, округлыми белыми ягодицами и что Джим так беспрекословно подчинится на его поползновения. Но Мориарти молчал, поддаваясь на скользкие от мази, пальцы и одновременно с этим коротко и с силой трахая раскинувшегося Майкрофта. Гладкое, без единого волоска, тело, бархатная кожа, пахнущая так, что собиралась во рту слюна. Слегка покачивающаяся грудь, которую хотелось целовать без устали, вырывая стоны, но вот настал тот момент, когда сильные руки Шерлока взяли Джима за бедра останавливая ритм и заставили почти лечь на беременного короля. Властный, юный, но знающий чего он хочет, лорд Талли раздвинул белые округлые половинки, между которыми жадно пульсировал и сжимался чистый розовый анус. Смазанная головка члена ткнулась в эту розовую дырку, начиная надавливать и входя невыносимо медленно. Джеймс замер над Майкрофтом с абсолютно нечитаемым выражением лица, только глаза горели на бледном лице. Шерлок заметил как напрягся молчаливый любовник и поспешил обласкать их общего фаворита, поцелуями между лопаток и нежным шёпотом, Майкрофт в свою очередь запустил тонкие пальцы в волосы и прижался к бледным сжатым губам. Мориарти не был девственником, но все же в пассивной роли был очень давно и то как оба брата распознав его боль и дискомфорт остановились и накинулись с еще большим энтузиазмом – тронуло. Джеймс пришел сюда удовлетворить свой интерес, похоть и думал им тоже воспользуются, но... И нежный Майкрофт и сильный Шерлок, они нежили его в своих объятьях и заставляли забыть о боли. Вскоре стало всем троим очень жарко, Шерлок долбился крупным членом в тугую задницу, задавая темп, с которым Джим драл текущее, сладкое лоно. Его аккуратный член был как нельзя кстати, он не создавал распирающее ощущение, как с другими, а был именно по "размеру" Майкрофта. Грудь сама ложилась в руки и Джим не удержавшись, положил ладонь на одну грудь сжимая ее и следом присоединился Шерлок, желающий потрогать Майкрофта, не меняя темпа он накрыл вторую грудь своей ладонью, сжимая и поглаживая чуть грубее и от этого контраста, рыжего демона вело как кота от валерьянки. Давление, с каким чужие руки опустились на набухшую грудь, вырывает из будущего Короля новый сочный стон. Острые соски морщились от возбуждения между пальцами Лордов; ещё пару месяцев, и от таких сжиманий из них наверняка бы начало подтекать. Гостеприимно принявшее член Джеймса лоно почти съедало горячую и пульсирующую плоть при каждом погружении её во влажное и тугое нутро, когда Лорд Талли поддавал своими бёдрами импульс, с которым он брал Паука сзади, сжимая его бёдра. В какой-то момент рука самого Майкрофта легла на пальцы брата, соединяясь на белоснежном фоне кожи их любовника, и Его Будущее Величество бросило томный полный не только похоти, но и чего-то ещё, пока не до конца оформившегося, взгляд из-под длинных медных ресниц, вглядываясь прямо в бездонную черноту омутов глаз напротив. Вторая рука ложится на бледную щеку, совсем как тогда, когда Майкрофт пообещал одарить Лорда Мориарти милостью, которую он сейчас получал сполна от обоих братьев, и тонкие зацелованные губы расплываются в улыбке. Искушающей и манящей, обещающей дать тебе всё, что ни пожелаешь, исполнить любое желание, каким бы порочным оно ни было, несмотря на то, что Джим уже драл текущую щель с грязным хлюпаньем смазки. Невольно в голове всплывает воспоминание, в котором старший Талли обещал показать ему, что такое Колыбель Разврата, и, кажется, сейчас Паук понимает в полной мере, что это могло значить. Колыбель разврата находилась прямиком между ног этого рыжего инкуба. И обычные, механические действия в желании удовлетворить плоть с любой другой любовницей или любовником, с Майкрофтом и Шерлоком оборачивались чем-то близким к откровению. Чём-то непостижимым, до иллюзии, что никогда прежде он не испытывал и близко ничего подобного, ложась с кем-то в постель. Братья Талли сжимали его меж своих горячих тел, запирая, окутывая собой, своей нежности и страсти, при этом не создавая ощущения "ненужности". Напротив, его окружали вниманием, дразнили и вели к кульминации... Майкрофт кончает первым. Упруго и туго обволакивает ствол члена, сжимаясь на нём, пока младший брат продолжал насаживать задницу Джеймса на свой, снова и снова толкая Мориарти в лоно будущего Короля, пока не задевает заветную точку предстательной железы с нужным давлением. И пока влагалище Майкрофта мокро пульсирует вокруг паучьей плоти в оргазменных судорогах, он заливает щель своей спермой, продолжая драть её, отчего семя начало подтекать из яркой растраханной щели под почти жалобные короткие стоны Его Будущего Величества. Шерлок чувствует как разъезжаются ноги у Джима и перехватывает его под грудь, удерживая в сильных руках. Он понимает что Джим кончил и Майкрофт судя по всему тоже, но эгоизм взращенный старшим братом, требовал не вытаскивать член без эякуляции. Твердый, настойчивый, он долбился в чувствительную после оргазма, простату пока не выстрелил горячей спермой, орошая любовника изнутри. Твёрдый член обмякал постепенно, выскользнув из растраханной дырки, выпустил белую, вязкую жидкость, потоками стекающую между бедер. Шерлок любуется на эту смесь беззащитной нежности опасного хищника и что-то внутри говорит лорду Талли что сейчас он должен быть предельно осторожен и внимателен, ведь гордый до болезненности Джим, не простит и не поймёт если им принебрегут, поэтому он укладывает паука между собой и беременным супругом, создавая тем самым паучье гнездо. После близости, Шерлок и Майкрофт переплетают ладони на бедре Джима и нежатся вместе с ним. Когда Шерлок берет руку Мориарти и кладёт на круглый живот Майкрофта, то Джим не сопротивляется, но прячет лицо в подушку откровенно смущаясь такой близости. – Смотри, мой дорогой супруг – мурчит Шерлок – наш любовник так мило смущается. – Смутишься тут с вами... – Бурчит в подушку Джим, но руку не убирает, легко поглаживая упругость живота. – Я пойду. – говорит он тихо, не спеша убирать рук от будущего короля и не стряхивая рук Шерлока с себя. – И какие дела важнее, чем постель с лордом Талли? – говорит Шерлок, поглаживая белую ягодицу. Джим неловко молчит, но тишину разрешает Майкрофт, целуя своего личного паука и прижимаясь к нему так откровенно, насколько это было возможно. Майкрофт насмешливо мягок, наблюдая, как смущается обычно невозмутимый Лорд Мориарти, оказавшись между своим Лордом и будущим Королем, нежась вместе с ними в послеоргазменной истоме, но если братья Талли были всё ещё бесстыдны даже в ласках после соития, то наслаждение Королевского Паука было сдержанным. Будто бы он не привык допивать сладкие остатки, а всегда спешил остаться в постели один сразу же, как достигал желаемой разрядки. Тонкие пальцы будущего монарха перебирают по костяшкам ладони, что лежит на его животе. Если Шерлок и Грегори буквально грезили о том, что бы прикоснуться к нему чуть ли не на равне с тем, чтобы оказаться внутри старшего Талли, то это буквально первый раз, когда это делает Джим. И Майкрофт думает, что, возможно, это и немного его вина. Ведь когда Лорд Мориарти изъявил желание прикоснуться к нему в первый раз и получил дозволение, то это было больше похоже на тайком украденные ласки. Но теперь всё иначе, нужно лишь донести это до Джеймса, и после вопроса брата, всё ещё разнеженный в истоме Майкрофт, видя заминку Паука, приникает к его губам. Развязно, медленно заводя этот поцелуй с первого соприкосновения губ, кружа в танце языков до влажных звуков, с которыми их губы размыкались и снова прижимались друг к другу, пока телом старший Талли льнет к любовнику, разжигая новые искры притихшего костра на время удовлетворенного желания. Лорду Мориарти ещё только предстояло узнать, что братья редко удовлетворялись лишь одним актом любви, а чувствительный и жадный до ласк Майкрофт сейчас, находясь в положении, с каждым днём чувствовал, что желает близости ещё сильнее, чем прежде. Так что Шерлок был не одинок в своей одержимости. Один единственный поцелуй между Пауком и Рыбкой раскаляется до нового витка ласк, и Майкрофт уже снова опускает ладонь Мориарти на свою промежность, мокрую от смазки и его же семени. Налившиеся тёплые складки так и манят забраться пальцами внутрь, погрузиться в горячее, окунуться как можно глубже, и Паук уже чувствует отголоски нового возбуждения, что поднимаются в нём и вот вот приподнимут и его член, стоит лишь открыть глаза и вновь посмотреть на растрепанного, затраханного Майкрофта с поволокой не угасшей похоти в светлых глазах. — Вы демон, Ваше Величество, — тихо, с нескрываемым восхищением шепчет Джеймс, скользя по молочным бокам, по смягчившимся почти женственным изгибам старшего Талли, на что тот насмешливо и игриво порыкивает, а после, уложив Лорда Мориарти на спину, седлает его бедра, начиная притираться промежностью к постепенно твердеющему члену, пачкая его в смазке и семени, по которой так хорошо вновь опуститься на него и сжаться, оперевшись ладонями на бледную грудь. Руки сами пристраиваются на упругих ягодицах, пока его будущее Величество медленно раскачивается с его членом внутри, давая своему брату и супругу немного времени, чтобы подумать, с какой стороны он хочет пристроиться к этой эротической конструкции или же желает просто понаблюдать. Мориарти никогда себя не чувствовал в таком положении. Даже находясь снизу, принимающей пассивной стороной, он руководил. И секс напоминал зачастую поле боя, но не здесь и не сейчас. Его сейчас нежили, ласкали, он был центром вселенной сейчас. А когда беременный Талли дал потрогать скользкие, теплые складки и пальцы сами скользнули внутрь, ощупывая лоно истекающее его семенем, а потом оседлал его, притеревшись вульвой к его поднимающемуся члену. Джим задышал тяжелее, когда твердый, напрягшийся орган скользнул внутрь желанной щели, а сам Майкрофт с видом инкуба высасывающего силы из очарованного мужчины, раскачивался медленно, дразнил и соблазнял своим невероятно порочным видом. Шерлок, тоже очевидно впечатленный зрелищем, припал к губам Джима, целуя его властно, дерзко, забираясь языком глубже и будто пытаясь выпить Джеймса, а потом оторвавшись, он прошёлся губами по его шее, груди, лизнул маленькие соски плоской груди и немного поигрался с ними, но потом все же перехватил красивого брата за талию и прильнул к груди, захватывая языком горячие соски, втягивая их в рот и лаская внутри своего рта, немного насытившись он утыкаясь твёрдым членом в бедро, вяло двигающегося Майкрофта и говорит брату, лукаво поглядывая на возбужденного Джима. – Я хочу кое что попробовать. Пересядь нашему дорогому родственнику на лицо, а я слижу твой вкус с его члена. – Шерлок был развратен настолько, что Джим ненадолго зажмурился, а потом спросил у старшего Талли. – Он всегда такой ненасытный и изобретательный?