Самый прекрасный цветок

Майкрофт порхал перед мужем как райская птица в оперении лёгких одежд. Расслабленный и раззадоренный вином, он двигался плавно под трели королевских музыкантов, которым повезло в прошлый набег сохранить руки и головы, чтобы теперь услаждать слух нового Кхала и хозяина Браавоса. Двигался без стеснения, даже если полы одежд порой открывали одно из бледных бëдер, потому что так или иначе он был помечен не только ожерельем из засосов, но и на холеных бёдрах виднелись собственические следы Ханской страсти. И не только его. Они с Джимом могли теперь не скрываясь выказывать друг другу знаки внимания, но Грегори по прежнему в глазах окружающих был лишь грозным защитником, но не тем, кому дозволено касаться и любить открыто, и когда в разрезе одеяния Кхалиси виднелся свежий след его пятерни, это хоть немного, но удовлетворяло Королевского медведя. А Майкрофт танцевал и не догадывался, что произойдёт после. Пусть варвары пожирали его глазами и почти не таясь гладили вздувшиеся ширинки штанов, главное, что брат и супруг не сводил с него взгляда, и стоило лишь Хану протянуть руки к своей кхалиси, желая, чтобы муж оказался в них, как Майкрофт тут же спешит исполнить это желание и уже в следующее мгновение жмётся и улыбается к Шерлоку в крепкой хватке его сильных рук. Наверно, это зрелище и стало последней каплей для Рукха. Загипнотизированный танцем райской рыжей птицы, он уже мысленно разложил и поимел тонкого и изящного Майкрофта прямо на каменной кладке перед дворцом, и картина того, как эта птица упорхнула в объятия Хана слишком больно резанула его самолюбие. Опьяненный похотью и вином, он решился бросить Хану вызов... Майкрофт, слушавший варварские речи, сначала даже не знал, что сказать, застыв в объятиях супруга, и смотрел то на Шерлока, то на дерзкого воина, пока они вели грубый диалог. И, кажется, не он один: только треск жаровен нарушал тишину над площадью, когда Хан объявил, что принял вызов, и тогда варвары, что собрались на празднество, взревели в почти едином одобрительном возгласе, что оглушая после секундной тишины. Патетичный Майкрофт не одобрял того, что творилось вокруг, но и порядки варваров не спрашивали его вестеросского одобрения, поэтому он только и мог, что прижаться к мужу, когда Шерлок сильнее сжал его в объятиях, демонстрируя, кому принадлежит Кхалиси. А после пир продолжился, раззадоренные завтрашним поединком, варвары не отказывали себе в вине и желании обсуждать будущих противников, тем более, что обоих уважали за силу, которую те не раз демонстрировали в бою. Королевская чета же задержалась не особо. Майкрофт не сомневался в силе Шерлока, но порядки в кхаласаре, это всё же слишком дико для него, тем более, что старший Талли прекрасно знал, чем заканчиваются такие поединки, и что в живых останется только один. — Может, мне ходить в паранже, чтобы никто больше не зарился? — Не особо весело шутит Его Величество, когда они с мужем вновь оказываются в убранных королевских покоях Морского дворца. Вино выветрилось, и тревога больше не была укрыта тяжёлым хмельным одеялом. — Я знаю, что ты победишь, — говорит Майкрофт, садясь рядом с братом и целуя его пухлые и мягкие губы, — но мы в Браавосе лишь первый день, а тебе уже бросают вызов... – Паранджа это слишком сексуально, муж мой. – Шерлок уверенно улыбается встревоженному брату – Как нибудь порадуешь нас танцем в парандже и украшениях – мурчит он брату, пока в королевских покои не влетает Мориарти. Его задержка объяснялась просто, он ходил проверить детей и уже рассказать Грегу, что произошло. Лестрейд не знавший языка, так и не понял что случилось и теперь находился в разрушительной ярости не имевшей выхода. Майкрофт уже ощущался своим, родным, любимым и делить его с мужем и другим фаворитом было можно, но когда оказалось что на него позарился кто-то из варваров, внутри воскрес Берсерк, готовый рвать голыми руками. – Я хочу сейчас пойти и убить его. – зарычал рыцарь зверей на глазах. Руки сжались в пудовые кулаки, на виске судорожно билась вена, а глаза были бешеного зверя не иначе. – Он умрет завтра. И убью его я. – Четко произносит Шерлок окорачивая Грега. – Мне бросили вызов, обещая забрать моего супруга и убить моих детей, что бы потом Майкрофт дал новое потомство. – Шерлок тоже был в бешенстве. Но оно было холодное, стылое. Шерлок был собран и сосредоточен. Он был готов убивать. Майкрофт сидящий рядом, целующий его и мягко смотрящий в глаза должен был быть защищенным. Никто не должен думать, что Кхалиси можно получить бросив вызов. Размазать тонким слоем это самое незамысловатое решение. Мориарти был бледен, неосознанно заламывал руки и очевидно просчитывал все возможные варианты. – Что будет если победишь не ты? – спросил он у Шерлока глядя на него пытливым темным взором. – Ты сомневаешься в Шерлоке?! – Возмутился Лестрейд выплескивая частично свой гнев на Джима и тот нервно посмотрел на Грега. – Нет, Грег. Джима можно понять, он должен знать все пути. – Согласился Шерлок с Мориарти. В битве может быть всякое и вполне возможно что это будет его последний раз с Майкрофтом и он больше не увидит детей. Но спасти он их должен. Хоть его народ не воспринимает Кхалиси как правителя государства, но Майкрофт является таковым и он не должен стать подстилкой какого-то ублюдка, возомнившего себе невесть что. – Если выиграет Раух, то он станет Кхалом в ту же секунду. Он не пожалеет детей однозначно и заберет "Кхалиси" как трофей, поэтому если меня убьют, Лестрейд твоя первая обязанность. Схватить детей, Майкрофта и Джима. Джон поможет тебе. На лошадях добираетесь до порта и садитесь на первый отплывающий корабль. Желательно торговый. – Шерлок говорит четко, быстро, будто его не пугает собственная смерть, он не обращает внимания на бледного до синевы Джима, на такого же, будто выцветшего Майкрофта, с белыми губами. Он говорит это Грегу, который слушает его хоть и с болью в сердце, но очень внимательно. – Погоня вполне возможна, поэтому вам нужно отправить птицу на сушу с требованием охраны или небольшого войска. А дальше нужно добраться до суши и сберечь детей. – Шерлок заканчивает понимая что в нескольких метрах от них безмятежно спят его мальки и завтра он должен не умереть. Потому что он нужен детям. Нужен брату и супругу. Нужен Лестрейду и Джеймсу. Бледный Майкрофт будто удивленно смотрит на свои колени, немного разведя их и наблюдая как быстро расползается кровавое пятно по красивой лёгкой ткани одеяния. Тут же низ живота сжался спазмом принося боль и Лестрейд сорвался за Джоном. – Май... – шепчет Шерлок растерянно, не зная что ему сделать. – Любимый... – Полная растерянность и беспомощность Великого Хана, слегка позабавила рыжего короля. Но подошедший Джеймс, помог лечь на кровать поудобней, пока в покои не ворвался встрёпанный и какой-то дикий, Джон. – Вон все пошли. – Резко и не церемонясь отослал всех важных лиц, королевский Мейстер, быстро и тщательно вымывая руки, а потом полоская их в спирте. Когда они остались одни, то Джон немного потеплел. Может на пару градусов, но не более. – Разведите колени в стороны. – попросил он, что Майкрофт и сделал. Без всякого любопытства или вожделения, Мейстер Ватсон ввел пальцы во влагалище, ощупывая открывшийся ненамного, зев матки. Он так же молча провел все необходимые манипуляции, а потом вымыв руки намешал несколько микстур. – Вот это кровоостанавливающее, его нужно выпить сразу и говорить мне каждый раз когда увидите кровь. Это убирает тонус матки. Нужно выпить сейчас все, а потом по глотку каждый вечер. А это поможет выносить эту беременность. Главное никакого стресса, больше ешьте разнообразную пищу, гуляйте на воздухе и отдыхайте по требованию. – Джон вздохнул глядя на отметины страсти – И умерьте любовный пыл. Вам это не навредит уж точно. Выходя из покоев, где расторопные служанки уже переодели Майкрофта и убирали кровавое белье, Джон сказал скопившимся у двери мужчинам. – Я спать. Он сам скажет. Кровь Майкрофта не удивила. В конце концов, он ждал, когда она должна будет пойти, но его одежда оставалась чиста ночь от ночи. Но вот боль, прорезавшая низ живота напугала, и спешно прибывший мейстер подтвердил промелькнувшую догадку: новое начало его половой жизни после возвращения брата, судя по всему совпало с циклом, и теперь королевской чете вновь ожидать наследников... если, конечно, им повезёт и плод удастся сохранить. Старший Талли встречает вернувшихся в покои мужчин, допивая отвар Джона, и бледный как простыни, которыми служанки застилали постель. Страх за брата и детей, который он испытывал, и внезапно открывшаяся беременность, которая тут же оказалась под угрозой, казалось, выполоскал из Его Величества все краски. — Я жду дитя, — бесцветно сообщил он столпившимся вокруг него мужчинам и снова пригубил отвара, не чувствуя вкуса на губах, опустив ладонь на живот. Он уже стоял в чистом накидке на голое тело вместо испачканного платья, и был опустошен событиями этого вечера. — Мейстер Джон сказал мне отдыхать и не волноваться, — Его Величество опустился на ложе, как только служанки отступили, и расположился в мягких подушках, вздыхая и распуская высокую причёску. — Так что я буду благодарен, если сегодня мне удастся проспать остаток ночи. Завтра... Нас всех ожидает тяжёлый день. – Будешь благодарен? – спрашивает Шерлок неверяще – Мой король. Я исполню все что вы скажете, ведь я клялся вам в верности на всю жизнь. – Шерлок осторожно привлекает к себе бледного и безэмоционального супруга, обнимая так нежно, как только можно. – Я рад новой жизни в твоем чреве, моя любовь и тебе не придется за меня волноваться ибо я теперь обречен на победу. – Шерлок переполнен щемящей нежностью и любовью. Майкрофт кажется хрупким, невесомым, а еще его нечитаемое уставшее лицо не давало никакой подсказки, рад он этой беременности или нет. Считает ли прикосновения супруга и фаворитов сейчас желанными или желает побыть один... Шерлок перебарывает свою неуверенность и спрашивает. – Может отвести тебя в купальни? – Или может сразу прилечь? – Спрашивает тихий и молчавший до этого Лестрейд Джеймс молчал и смотрел на Майкрофта, новость о беременности была оглушительной, но они и не предохранялись. Майкрофт тяжело носивший близнецов опять в тягости и теперь уязвим больше чем обычно. И пока Шерлок и Грег верными псами вьются возле ног, он сам молчит в оцепенении осознавая цепь действий которые бы предпринял если бы до сих пор был в своих владениях. Обеспечил бы абсолютную защиту, а тут... Придется надеяться на Шерлока и только на него, думает Мориарти ловя пристальный и острый взгляд Майкрофта. — Нет, не надо купален, служанки уже помогли мне привести себя в порядок и оттереть кровь, — Май жмётся к мужу, подсознательно ища у него защиты в своём уязвимом положении. Опуская голову на плечо Хана, он прикрывает глаза, вдыхая родной и любимый запах, и опускает ладонь на раздавшуюся после плена грудь. В его голове вьётся множество мыслей, от радости до тревоги. Он несомненно рад тому, что в нём зреет новый плод любви, но сомнения в том, что малыш дал о себе знать столь не вовремя тоже бродят где-то рядом. Что, если вдруг им завтра действительно придётся бежать? Переживёт ли малыш, что ещё не родился, спешный путь, полный опасности? Тряски и качки? И боль, что несомненно разобьёт сердце Майкрофта, если Рукх выйдет из завтрашней схватки победителем? Наверное, супруг понимает его тревоги, и спешат успокоить: заверить, что ничего не случится ни с кем из них. Грегори тоже хлопочет рядом, а Джим, как и в прошлый раз, сохраняет молчание. Майкрофту даже становится любопытно, столь же сосредоточен сейчас Паук, как и тогда, когда они объявили фаворитам, что ждут наследников в первый раз, и он открывает глаза, ища взглядом Джима. — Я верю тебе, моя любовь, — говорит он тихо в ответ на слова Шерлока о том, что он обречён на победу, решая хотя бы на сегодня не отягощать своё сердце, под которым, оказывается, уже живёт новая жизнь. — И нам всем нужно завтра верить в тебя. Майкрофт скорее убьёт себя, если в случае проигрыша Хана, им не удастся сбежать и Раух заставит его лечь под него. Главное в этом случае будет уберечь наследников и дать им сбежать вместе с Джимом и Грегори. А пока он ложится на постель и даёт супругу и фаворитам устроиться рядом, чтобы сон хоть немного успокоил их всех. Лишь перед тем, как уснуть он тихо шепчет с улыбкой, позволяя себе всё же завершить день на радостной ноте и гладя себя по животу: — Интересно, от кого будет этот малыш? Следующий день был несомненно жарким. Обжигающего солнца будто было недостаточно и вокруг арены зажгли огромные жаровни. Море из людей окружало арену на которой будут биться Хан и его правая рука, тот кому Хан доверял свою жизнь в бою и не раз. Оглушительный гул голосов и барабанов и все сознательно ищут Кхалиси, которая своей красотой вбила клин между крепкой дружбой и почти братской любовью. Шерлок почти не спал всю ночь, обнимая своего ненаглядного осторожно, но крепко, чувствуя позади себя такие же медвежьи объятия. Джим по невыясненным причинам, хотя Шерлок понимал что дело в безопасности, откланявшись вечером ушел отдыхать в покоях с юным принцем и принцессой, закрывшись там на все замки. Когда настало утро, он осторожно выскользнул из объятий оставляя супруга рядом со сторожевым медведем и попробовал заглянуть в детскую, что у него конечно же не получилось, так как дверь была заперта. Шерлок усмехнулся. Джим был тем еще перестраховщиком. Когда настал час выйти на арену, лорд Талли не сомневался и секунды. Он не пылал яростью и жаждой смерти, его жилы наполнял стылый мороз, который обещал врагам только смерть. Он не может умереть, только не сейчас, когда его супруг настолько хрупок, а его дети малы. Любимые кинжалы скользнули в ладони привычным жестом и Шерлок вошел в круг под рев тысяч подданных, но видя только единственного из них. Раух тоже смотрел сосредоточено на прибывшего к Кхала. Он серьезно оценивал уровень его атаки и что бы забрать себе прекрасную, белокожую Кхалиси, требовалось немало усилий. Через несколько секунд раздался первый лязг железа. Майкрофт расположился на пьедестале, что предназначался для трона Кхала и его Кхалиси, но сейчас, находясь здесь, чувствовал себя неуютно, будто выставленный на обозрение приз, что разыгрывают между собой два сильных самца. Он был нарочито укутан в самое закрытое платье, что было у него с собой, несмотря на пыл жаровен и восходящее все выше солнце. Ночь была неспокойной и полной радости, напополам с тревогой. Светлые глаза были устремлены лишь на арену, куда вышел его супруг, а тонкая рука то и дело гладила еще плоский живот под слоями пурпурной ткани, и до того, как бойцы скрестили мечи, Его Величество услышал, как лязгнули доспехи королевского Медведя, который преданно занял место позади своего Короля. — Лорд Мориарти передает, что если вдруг Лорд Талли не одержит победу, то все готово к немедленному отплытию Вас и наследников обратно в Вестерос, Ваша Милость, — от одной мысли об этом в горле Майкрофта встает тугой и кислый ком, навевая тошноту, но он упрямо сглатывает его и не отводит взгляда от импровизированной арены. — Наследники должны быть в приоритете, — тихо, чтобы их не услышали, отвечает старший Талли, но тон его не терпит возражений. — Это приказ, Сэр Грегори. Если брат проиграет, он сможет отвлечь внимание Рауха на себя, и дать фаворитам фору на побег. Не то, чтобы он собирался ложиться под дикаря и нарушать клятву о том, что больше никто не прикоснется к его телу против его воли, но ради детей… От мрачных мыслей его отвлекает гул толпы, в котором тонут первые визги стали, когда мечи недавних братьев по оружию соприкасаются в смертельном танце, и Майкрофт корит себя за мрачные мысли. Он верит в мужа, как никогда. Будет слишком глупо со стороны богов воссоединить их друг с другом после стольких лет разлуки и позволить Шерлоку столь скоропостижно умереть. Рыжеволосый, тонкий и холодный. Объятый в пурпурный атлас одеяния, расшитого золотыми нитями и увешанный драгоценностями. Невероятно прекрасный и столь же недостижимый, Майкрофт восседал с прямой спиной и бледной фарфоровой кожей на возвышении в тени деревьев и специально созданного навеса. Пока не начался бой, бывший друг по оружию, склонился перед прекрасным и вожделенным видением, уже предвкушая ощутить запах его волос, но для этого нужно то всего-навсего уничтожить Кхала. Раух был в принципе не плохим человеком, он был хорошим другом, удачливым охотником и сильным войном. И друзей предавать, он привычки не имел, но эта Кхалиси... Вскружила голову так, что он смотря на нее не видел ничего вокруг, затихал весь мир, когда он ловил холодный равнодушный взгляд светлых глаз направленный на него. Раух с жадностью смотрел как Майкрофт кормил своего Кхала, тонкими пальцами, а вожак огромного кхаласара ел у него с рук, будто ручной. Раух тоже бы не отказался от такой привилегии и от всех остальных тоже. Шерлок видел взгляд бывшего друга, немигающий, вожделеющий с каждой секундой все сильнее и ярость собственничества разгорается в нем все сильнее. Этот шакал посмел позариться на его собственное счастье, и что бы его достичь был готов убить его самого и его детей. Шерринфорд и Мелисса яркие светлые пятна в его жизни, могли погибнуть если он не снесет голову этому подонку. Гул боевого гонга заставил толпу замолкнуть, а затем взреветь, заставив противников двигаться медленно и по кругу, ожидая нападения противника. Раух был опытен, он не спешил нападать, но и Шерлок не бросался очертя голову. Показалось будто все вокруг стало предельно четким и ясным, мир обрёл резкость и замедлился, но с первым отраженным ударом время вновь понеслось вскачь. – Я знаю тебя, Кхал. Я учил тебя всем приёмам битвы. Ты проиграешь. – Раух говорил совершенно серьезно и без усмешки. – Лучше сдайся. – серия тяжелых ударов заставила Шерлока уйти в глухую оборону, что бы его не раскроили от плеча до паха, острым клинком. – Сдаться? Чтобы ты взял мою кхалиси и наложников? Убил моих детей? – Шерлок отразил удары, но даже не запыхался. Светлые глаза пронизывали врага буквально насквозь. Бой. Тяжелый и кровавый длился долго, но толпа не уставала. Она ревела когда Шерлоку удавалось ранить противника. Толпа вопила, когда резали самого Кхала и только казалось Грегори сжимал рукоять меча все сильнее. Он сел на ступени у ног Майкрофта, как только начался бой и как послушная псина был готов защищать Майкрофта если что-то пойдет не так. Смотреть как безжалостно калечат тело, которое ты с трепетом целовал, как белеют сжатые от боли губы, к которым было дозволено прикасаться... Лестрейд был бы счастлив если бы можно было выйти на ринг вместо лорда Талли, но... Он должен защитить Майкрофта. Если что-нибудь случится. Но Грегори не понимал своего счастья, имея возможность наблюдать Шерлока, болеть за него всей душой и близко к сердцу воспринимать его ранения. Джеймс как сыч сидел в покоях, за которыми находилась его охрана из пятерых человек. Мелисса доставала брата и канючила у лорда Мориарти, пытаясь ускользнуть на волю, но тот сидел внимательно наблюдая за детьми, цепко удерживая их в своем поле зрения. Он мучился от незнания, каждый шорох, шаги и лязг доспехов для него был подобно грому. Все таки его чутье было право. Здесь было небезопасно, даже если Шерлок теперь правит этим кхаласаром. Кровь давно обагрила мечи, соперники начали уставать, а небо затянулось тучами. Прогремел гром когда Раух пронзил Шерлока насквозь, но торжествующую улыбку на его лице стер оскал Шерлока. Кинжалы буквально свистнули филигранно вскрывая сонные артерии с обеих сторон. Раух имеющий в своем арсенале, только застрявший меч, смотрел на Шерлока растеряно в той тишине которая окружала арену. Первые капли дождя забарабанили по песку, по листьям и крышам, а потом хлынул ливень и толпа взревела как только Раух упал замертво. — Моя любовь! — Бросившийся к арене Майкрофт, не обращая внимания на кровь, что пачкала его платье, поймал брата, прежде, чем тот успел рухнуть на заляпанный кровью песок. Тонкие руки, волосы и даже побелевшее от ужаса и страх за Шерлока лицо старшего Талли не остались незапятнанными, пока он пытался удержать мужа на ногах, не замечая, как его противник, тело которого покидали последние крохи жизни, потянулся к его подолу. Яркая ткань одеяния Кхалиси даже на пороге смерти манила одержимого варвара, но прежде чем он успел хотя бы так коснуться Кхалиси, тяжелый сапог королевского Медведя отшвырнул окровавленную руку сильным пинком, после чего глаза бывшего кровного всадника Кхала закрылись на веки вечные. — Он должен покинуть арену сам, своими ногами, — тихо шепчет Майкрофт, когда сэр Грегори порывается схватить Шерлока на руки, и они вместе помогают их храброму Хану дойти до шатра, где их уже ждет такой же бледный Джон, но чем ближе они подходили, тем острее в лице светловолосого вестеросца проступали решимость и хладнокровие. — Не доставайте меч, он не дает ему истечь кровью; срочно его на ложе, — четко и быстро распоряжался Великий Мейстер, и тут уже Лестрейнд не стал медлить, подхватив Лорда Талли на свои могучие руки как можно аккуратнее. — Кхалиси, — собравшийся отправиться за мужем Майкрофт останавливается, оборачиваясь на окликнувший его голос, — как нам поступить с проигравшим? И первым желанием старшего Талли было велеть бросить его тело за ворота города на съедение зверью, но после секунды раздумий, что потребовалась ему, чтобы взять себя в руки, он вздыхает и распоряжается: — Он пал в бою, похороните его как положенно, — он прожил в Эссосе большую часть своей жизни, и прекрасно осведомлен о традициях погребения, — сложите ему костер и пусть его конь будет рядом, чтобы вознести в чертоги; а в честь победы Кхала раздайте мясо и вино зрителям и нищим. Когда Майкрофт добирается до королевских покоев дворца, Джон уже успел извлечь меч Рауха. Шерлок был бледнее простыней на которых лежал и без сознания, но жив, отчего сердце Его Величества, будто замершее, пока он спешил сюда, вновь забилось, и он упал рядом с ложем, беря руку мужа в свою. Джон в это время корпел над раной от клинка, обрабатывая ее и принимаясь за нить и иглу, чтобы сшить края. — Жить будет, если… — продолжение фразы теряется, когда Мейстер перекусывает нить, и принимается за работу, а на глаза Майкрофта наворачиваются слезы от облегчения, которые он не мог позволить себе при подданных его брата. Его Величество целует все еще испачканные в крови руки, мысленно умоляя Богов не забирать у него его Луноликого супруга, не лишать их детей отца, когда его беззвучные стенания прерывают голоса за спиной. Он не заметил, когда Джон закончил свою работу, но лишь после этого в покои впустили фаворитов и близнецов, которых просто невозможно было удержать на месте. — Папа, что случилось? — тонкий и будто испуганный голосок Шерринфорда возвращает Майкрофта в реальность, и он, попытавшись оттереть кровь хотя бы с лица, оборачивается, смотря на, которых Джеймс и Грегори удерживали под руки. — Вашему отцу бросили вызов, и он сражался что бы защитить нас, — Майкрофт дает знак фаворитам, и те отпускают близнецов, чтобы те смогли подойти ближе. — Он победил?! — спрашивает маленькая Мелисса, что тут же оказывается рядом и, не обращая внимания на кровь, тянется к отцу, чтобы тоже схватить его за большой палец. — Да, малышка, он победил, — губ Майкрофта касается слабая улыбка, а после он смотрит на бледное лицо Шелли, который встает по другую сторону плеча. — Когда я стану Королем, то отменю столь бессмысленное насилие, — и от этих слов сердце родителя сжимается от боли и гордости. — Конечно, мой маленький принц, — он приподнимает руку, предлагая первенцу объятия, и, несмотря на брезгливость, Шерринфорд крепко прижимается к отцу. — Скоро папа проснется? — тихо спрашивает он, цепляясь за окровавленное платье. — Скоро, сынок, папа сильный и крепкий, ему просто нужно немного отдохнуть. Шерлок провалялся без сознания четыре дня, пока взмыленный и не спавший Джон, державшийся только на крепком кофе и изощренных матах, вызволял его царское великозадие из лап смерти. С великими матюгами, не стесняясь дам, детей и короля, мейстер Джон, вливал в глотку растворы, обмывал настойками тело, обеззараживал зашитую, но воспаленную рану притирками. Джон не спал. Джон зверел быстро. Особенно когда его указания выполнялись недостаточно быстро и расторопно. Маленький и вроде бы безобидный, врачеватель излучал такую силу ярости, что с ним никто не спорил. Никто даже не смотрел ему в глаза. Королевский Медведь неуклюже, но тихо проскальзывал в покои, что бы взглянуть на Шерлока. Но один неправильный вздох и Джон раздраженно рычал на фаворита. Мориарти, серый кардинал королевства, задабривал Джона, добывая для него какие то редкие травы, коренья, которые тот запрашивал и не находил из-за редкости ингредиентов. И Джим мог сидеть, держать прохладную ладонь в своих и молчаливо смотреть в бледное заострённое лицо Шерлока, почти не моргая. Король почти не покидал покоев своего супруга и если бы не умница Антея, наверное так и забыл бы как мыться и ухаживать за собой. Дети притихли. Мисси не желала больше дразнить брата и носиться сломя голову, а Шерринфорд получив желанную тишину углубился в книги. На исходе четвертого дня, Джон привычно бормотал свою мантру. — Вот черт его дернул согласиться! Вот чуть бы ума, так подослал бы кого, что б прирезали во сне. Так делают умные правители. Так нет же! Надо было обязательно согласиться! Поперся мечом махать! Как дикарь! Надо оно было тебе, идиотина? Вот надо? – и было величайшим чудом услышать в ответ тихое — Надо. — Слава Семерым! Вот ты засранец, знатный! Всем добавил седых волос, а мне больше всех! Думал на покой уйти, да куда мне? — Джон кинулся к постели больного, будто наседка. Проверяя температуру, лимфоузлы и рану, он продолжал бормотать — Кто за тобой, скудоумным будет приглядывать? Хоть и не верил в богов, но после такого... Кто-то тебя за шкирку оттуда вытащил и теперь ты, олух, должен отстроить септу. Или Майкрофт постарается. — Шерлок тихо посмеивающийся на восклицания Джона, перестал смеяться сразу же, как только Джон упомянул Майкрофта. — Как он? Как они все? Что происходит? — Шерлок был очень слаб, но не мог уснуть, пока не узнает что с его солнцеликим супругом и их детьми и фаворитами. Джон меняющий повязку на ране поспешил удовлетворить любопытство своего подопечного. — Все они тут вокруг тебя прекрасного, хороводы водили. Майкрофт спит. Антея уговорила его поспать, но вы разминулись с разницей... — тут Джон глянул на аптекарские часы и снова веинул внимание ране — с разницей минут десять. Лорд Мориарти тут все своей паутиной опутал. Хитрый говнюк. Что б тебя повидать, находил мне всякие редкости. Дай ему волю, он бы тебя спеленал в сети и к себе утащил. Я еще столько не общался с паучьим лордом, непосредственно и напрямую. Опыт неожиданный, но продолжать его не хочу. — Джон продолжал говорить, обрабатывая порезы и ссадины мазью. Голос его звучал успокаивающе и тихо — Капитан приходил постоянно. Я его в дверь, а он в окно. Дети навещали тебя, приносили тебе гостинцы, но тебе они были никчему, поэтому я все добросовестно съедал. А на Майкрофта больно смотреть, с дитем этим мучается еще... Вот зачем вам третий? Зачем мучить супруга? Вот закончится это все. Уйду в запой. Не увидите меня месяц. — Шерлок не успел прошелестеть, что дети это наследники и в любом случае счастье. Но потом задумался. Майкрофт по рассказам, мучился вынашивая и рожая близнецов. А как ему дастся эта беременность? Не потеряет ли он свою любовь из-за эгоистичного желания иметь детей от возлюбленного?! Но размышления прервались. Дверь в покои скрипнула, медленно открываясь. Джим вошел тихо и так же тихо закрыл за собой дверь, не прекращая смотреть на пришедшего в себя Шерлока. Он присел на постель, пока Джон хлопотал с другой стороны и молчаливо смотрел в глаза своему лорду. Шерлок накрыл слабой рукой, руку Мориарти – Прости меня... – тихо прошептал младший Талли. – Я побью тебя как только ты встанешь на ноги. – медленно и вкрадчиво произнёс Джим. – А я присоединюсь. – не мог не встрять в разговор Джон – Тут все желают надрать тебе задницу. Шерлок тихо засмеялся, но уже через секунду его лицо расслабилось, а рука соскользнула безвольно на постель. – Он... Уснул? – Джим боялся даже предположить иное. Но Джон его успокоил. – Конечно. Он сильно ослаб. Будто замершее в ожидании, время с тех пор, как Шерлок очнулся, полетело галопом. Майкрофт, который не мог нормально спать, пока брат был как маятник, качавшийся между жизнью и смертью, тихо вошел в опочивальню больного спустя несколько часов, как очнулся младший, и так же тихо ронял слезы облегчения, когда Джон сообщил ему радостную новость. Держась то за руку спящего Хана, то за живот, и не в силах совладать с той бурей чувств, что хлынула соленой влагой по щекам, Его Величество благодарил Семерых сквозь всхлипы, пока брат безмятежно спал, и успокоился только когда Джим тенью встал за его спиной, касаясь плеча с тихой репликой: «Думаю, отлупить первым этого безрассудного остолопа следует именно Вам, Ваша Милость.» Наверное, все дело в гормонах, и в том, как они влияли на настроение Короля, он рассмеялся будто бы без перехода, и все еще плакал, когда его тихий смех наполнил доселе мрачную комнату, изгоняя тень Неведомого, что так же ожидал исхода битвы Шерлока со Смертью. — Я с вами с ума сойду, — Майкрофт утирал слезы рукавом длинного одеяния и пытался запихнуть в себя очередную порцию воды с лимоном. — Никто из вас жить спокойно не может. Ни один. Дни шли, Шерлок креп, и каким-то из них Джон даже разрешил Мисси забраться к отцу на кровать, и маленькая бестия тут же переворошила покрывала с подушками, рассказывая отцу о том, что она организовала собственный отряд дикарей. Шерринфорд хвастался обогатившимся лексиконом варварских слов, Грегори нес вахту то у дверей опочивальни, то за спиной Майкрофта, который управлял кхаласаром, пока его драгоценный муж отлеживал себе бока. Джим все так же плел свои сети, а Джон кидался от Шерлока к Майкрофту и, кажется, окончательно поседел на оставшиеся полголовы. — Ваше Величество, — аккуратно начал он, когда отпаивал старшего Талли после того, как его чуть в очередной раз не вывернуло наизнанку из-за раннего токсикоза. — Вы уверены, что оно того стоит? У вас уже есть наследники, к тому же… неизвестно, кто окажется отцом этого ребенка. Повезет, если он будет похож на вас, но а если нет? Поползут слухи. О вашем союзе с родным братом и так никогда не перестанут шептаться. Может быть здесь это будет нормально — понести от кого-то из них, но не в Вестеросе. Подумайте, на что вы обрекаете себя и ребенка. Вы уже обрели славу одного из мудрейших правителей, так будьте мудрым. — И что же ты предлагаешь? — ослабший Май смотрел на Джона без злобы, но и не проявляя и иных эмоций, сейчас он просто был вымотан, чтобы злиться или возмущаться. — Давай же, скажи это, Великий Мейстер. — Избавьтесь от дитя, оно тяжело Вам дается, — Джон тоже был достаточно прямолинеен, когда его об этом просили. — Вы можете погубить себя, оставить уже рожденных Шерринфорда и Мелиссу без разумного родителя. На вашего младшего брата надежды в этом нет — дуб дубом вымахал, а мозгов в кроне — пара желудей хорошо если найдется. — Довольно, — Майкрофт вздыхает, облокачиваясь на спинку высокого стула. — Я слишком устал, Джон. И терплю все это не для того, чтобы избавиться от жизни, за которую столь тяжело борюсь. Это мое дитя, и не важно, кто его отец. – Джон молча поджал губы и поклонился, принимая такой ответ государя. Шерлоку становилось лучше с каждым днём. Они с Майкрофтом как два лебедя не могли отойти друг от друга, оторвать взглядов и рук. Шерлок даже вылез из постели раньше чем Джон позволял, за что огреб от злобного Мейстера. Жизнь в Кхаласаре шла своим чередом, под рукой Майкрофта, который помогал своему нерадивому и слишком горячему брату, править. От жаркого солнца его кожа зазолотилась, благодаря уходу Антеи и еще десятка служанок, волосы будто окрепли и опустились в длине ниже лопаток, а глаза, раньше светлые и холодные, приобрели синеву. Красивый. Статный. Великолепный. В легких одеждах, он создавал ощущение прозрачности, но не вседозволенности. Теперь казалось, что даже если он выйдет голый в толпу варваров, то никто не поднимет взгляд на него. Поступок Хана, боровшегося за свою любовь до смерти, показал каждому как нужно относиться к Майкрофту и его окружению. Джим тоже больше не ощущал этого немого давления и подспудного желания драпануть подальше. Может потому, что с ним начали общаться вежливо, по возможности не поднимая взгляд, что смотрелось крайне странно, когда он беседовал с кем-то из громил и те из-за всех сил избегали его взгляда, предпочитая пялиться в пол. В дни выздоровления, дети добавляли ему радости. Хоть и утомляли быстро, но видеть загорелую, слегка чумазую мордаху дочери, ее счастливые сияющие глаза было приятно. Обнимать, явно не стремящегося к физическому контакту, сына. Говорить с ними обо всем и наблюдать каждый день как они становятся взрослее... Это все отдавало сладким щемящим чувством в груди. "Маленькие мои" часто шептал он, целуя детей в макушку, а потом когда их уводили он долго размышлял о том что будет когда они вырастут. Что случится с их третьим ребенком и не обернется ли это все катастрофой. – Май. Нам надо поговорить. – сказал Шерлок, когда его величество всплыло в комнату болезного. На вопросительно вскинутую рыжую бровь, он пояснил. – Тебе тяжело ходить в бремени. Ты осунулся, и несмотря на загар, ты все равно бледный. Тебя постоянно выворачивает и твой вид... Твой взгляд измучен. Я не хочу потерять тебя, Май.