Самый прекрасный цветок

– О, я был бы на редкость изобретателен. Шантаж и принуждение стали бы моими лучшими друзьями, мой король. – Шепчет Джим ускоряясь, заставляя Майкрофта испытать вымученное наслаждение, буквально заставляя страдать в сухом мучительном оргазме, кончая в аккуратную белоснежную задницу Солнцеликого, так отличающуюся от накачанных упругих тылов великого Хана. Позже Майкрофт лежит в паучьих объятиях, будто яркая бабочка в коконе опасного, смертельно ядовитого паука. Джим медленно ласкается дополняя послеоргазменную истому короля, а сам не в силах отлипнуть, от бесстыдно раскинутого, белоснежного тела в своем полном распоряжении. Мягко касаясь губами тонкой шеи, аккуратного ушка с янтарной серьгой, ярких губ... А сам шепчет еле слышно, уповая на то что Майкрофт не услышит и не поймёт его. – Боги, я так люблю тебя... Не знал... Не верил что можно любить так... Невероятно сильно... – Он тихо шепчет признания, пока рядом происходит случка двух сильных животных. С рычанием, стонами, шлепками плоти и бурным окончанием, когда Лестрейд вбивается так плотно как только может, орошая семенем Шерлока изнутри и быстро надрачивая ему помогая кончить. Шерлок будто дикий и сильный жеребец бьется под матёрым медведем кончая второй раз и прикусывая собственную ладонь что бы не кричать. После неспешных ласк и объятий Майкрофт приказал лениво отнести его в купальню. – И вымыть?! – С улыбкой в голосе спрашивает Шерлок. – И вымыть. – Соглашается тихим и немного хриплым от стонов, голосом. – Но ебать не разрешаю. Только трогать и смотреть. – Как прикажет моя Кхалиси – в два голоса ответили Шерлок и Грег, заставляя Мориарти засмеяться, от этой готовности. Шерлок подхватывает супруга на руки и укрыв его простынью, несет в купальни, попутно выгоняя оттуда слишком услужливых девиц, в легких прозрачных одеждах. Горячая купальня принимает их в свои воды, простынь намокает и спускается на дно к ногам, пока Шерлок пытается разобраться в многочисленных баночках на языке вольных народов Браавоса, пока старший брат не сует ему нужное, сжалившись над Шерлоком. Пахнущий какими то цветами шампунь пенится на рыжих волосах, пока Майкрофт прикрыв глаза, тихо мурчит от удовольствия. Лестрейд поднимается с постели когда Шерлок уже унес брата в купальни. Почесывая голый живот и не стесняясь своей наготы, он делает шаг к купальням, но потом останавливается и смотрит на Джима. Тот лежал расслабленно и смотрел на Лестрейда едва прикрыв глаза. – Ты не идешь? – Грег пристально смотрит на десницу короля. – Может быть позже... – Говорит Джим неотрывно наблюдая за Лестрейдом. Потный от жаркой страсти, но уже с безучастным членом и выдоенными яйцами, он все равно внушал сладкое щемящее внутри опасение, своими размерами и возможностью нападения. Они наблюдают друг друга несколько мгновений, пока Грегори не делает шаг к постели. – Если хочешь что бы тебя носили на руках, как Майкрофта. Нужно только сказать. – Не трогай меня чудовище! – Джим очнулся от неги, когда его схватили за маленькую ступню и потащили по постели, попытался брыкаться, когда сильные руки подхватили его маленькую слабую тушку на руки. – Борзый, наглый, невоспитанный кобель – Шипит ядовитый паук в могучих руках, прижатый к горячей мускулистой груди с седой порослью. – Продолжай и я разложу тебя прямо в коридоре. – Заинтересованно рыкнул Лестрейд, остановившись. – Я уверен, Майкрофт бы не испугался твоих угроз. – Говорит пыхтящий от возмущения Джим. – А ты? – Спросил рыцарь выгибая бровь. – А вы задаёте слишком много вопросов. Несите меня в купальни и не увлекайтесь. – Приказывает Джим так, будто он беседует с челядью и Лестрейд покорно несет этого маленького властолюбца прямо к королевской чете. Влажный пар купален едва скрывает заботу Шерлока о своем супруге. Как соблазнительно и эротично их мыльные руки скользят по телам, как пальцы залезают в самые укромные места, но если Шерлок "вдруг" забывается, то Майкрофт строго окорачивает супруга, требуя крайней деликатности. – Ты уже можешь меня отпустить. – Говорит Джим, Лестрейду, но тот держит его упорно. – Я тоже хочу так тебя вымыть. – Отвечает Лестрейд завороженно. – Отпускай давай. Я знаю чем это кончится. Ты меня трахнешь. – Джеймс сурово смотрит на явно поглупевшего враз, Лестрейда. – Или ты меня... – Не сдается упрямец. – Это тоже приведет к моей порванной заднице. Но вот если ты мне дашь... – Грег переводит завороженный взгляд на Джима и говорит легко и просто. – Дам. В купальнях они находятся сравнительно недолго. Лестрейда не хватает на то, что бы дать. Как и самого Мориарти на то, чтобы взять предложенное, все четверо полны усталого удовольствия, когда вернувшись из купальни видят чистое, перестеленное ложе, легкие закуски и вино с водой. Шерлок не стал и тут доверять, заведя внутрь одну из служанок, он велел перепробовать все. Девушка в почти прозрачных одеждах, открывающих взору, смуглое тело, тряслась, смотрела в пол и послушно ела то, на что указывал перст Хана. Спустя некоторое время, девушка оказалась жива, да еще и весьма игрива, судя по взглядам бросаемым на мужчин, либо она была приучена показывать интерес так, что можно ей поверить. Но Шерлок не дал ей шанса пофлиртовать, выставив за дверь не соблазнившись упругой молодой грудью с коричневыми сосками. Ели в уютном молчании, не сговариваясь подкладывая Майкрофту лучшие куски и доливая в его бокал вино, а когда его величество порядочно захмелел, то они вместе легли спать. — Папа, тебя били? — Вдруг слышит голосок сына за поздним ужином Майкрофт и переводит на детей вопросительный взгляд, оттирая длинные изящные пальцы от жирной плёнки, что осталась от сочного мяса, которое подали им в качестве главного блюда. Еда варваров вообще была довольно незамысловата, но это не умаляло ее вкуса, а нежнейшая свежая телятина сдобренная пряностями буквально таяла во рту. — С чего ты взял, мой дорогой? — осторожно интересуется он, опасаясь, что, может быть, дети слышали стоны, пока его по очереди любили все их отцы, но, заметив как взгляд мальчонки метнулся к его шее, открытой из-за высокой причёски, котрую на браавоский манер заплели ему служанки, помагая собраться на вечернюю трапезу, понял, что его мужчины, кажется, перестарались, оставляя на нём отметины своей страсти. Сам Майкрофт в зеркало не смотрелся, и ещё не видел этих художеств, лишь чувствовал, как горят и пульсируют свежие засосы, да и, честно признаться, был готов носить их как самые дорогие украшения, что без слов говорили, как сильно любит его супруг (благо, варварские обычаи позволяли это в полной мере), но для детей подобное было новым и не совсем понятным. — Нет, Шелли, папу любили... очень сильно, — улыбается Майкрофт мягко и с нежностью смотрит на непонимающие мордашки своих малюток, а за спиной слышит тихий смех служанок, которые уж точно слышали как именно любил Кхал свою Кхалиси. — Ты поймёшь это, когда вырастешь. — Я и так могу, — кажется, привыкший, что все называют его очень смышлённым, Шеринфорд даже немного обижается на то, что отец говорит, что он может чего-то не понять, на что родитель лишь умиляется сильнее. — Прости, милый мой, — Его Величество с удовольствием бы погладил сына по мягкой щечке, но знает, как он запротестует, пока отец не вымоет руки после того, как ел мясо руками, — я неправильно выразился: иногда в человеке бывает столь много любви, что он не может сдерживаться, не потому что хочет сделать тебе больно. Ты поймешь это, когда вырастешь и встретишь такого человека. Кажется, этот ответ не слишком удовлетворил маленького принца, но он больше не задавал вопросов, тем более, что довольно скоро за ними пришли, чтобы проводить на праздненство в честь возвращения Кхала в завоёванный город, где так же бы чествовали и его семью — Кхалиси и их детей. Площадь перед дворцом, казалось, пылала от света факелов и жаровен, что установили по ее периметру. Для венценосной семьи установили что-то наподобие ложа, устланного тёплыми шкурами, чтобы те, кто согревал постель Хана и его дети не отморозили себе места, которые должен был любить Кхал в своей постели. Майкрофт, как Кхалиси, первым взошёл на постамент, придерживая за руки близнецов, а после наблюдал с улыбкой, как один из варваров на ломанном общем наречии, смотря на Джима, махнул в их сторону со словами: «Наложник — проходить». Было видно, что Лорд Мориарти, будучи вторым лицом государства, ещё не привык к столь открытому титулу наложника, и то ли смущался, то ли злился, когда кто-нибудь из варваров обращался к нему подобным образом. — Составьте нам компанию, моя любовь, — говорит Майкрофт на чистом варварском наречии, решая чуть прикрыть поводы и для того, и для другого для Паука, дав возможность взойти к ним по его просьбе, что немного убавляет пыл его десницы. Джим располагается рядом, после чего Его Величество довольно фривольно, для Вестеросских взглядов, приобнимает Паука за талию. — Ваше Величество, — слышит он тихий шёпот, но Майкрофт отвечает ему улыбкой. — Здесь довольно вольные взгляды, мой дорогой Джим, тем более, что для всех мы оба согреваем постель Кхала, а значит, тоже спим вместе, — он готов рассмеяться от того, как округлились в удивлении и без того большие чёрные глаза Лорда Мориарти, пока до него, привыкшего прятать их привязанность, доходил смысл сказанных слов. — Значит, я могу сделать так? — кажется, в тёмных радужках заплясали черти Неведомого, когда Джим потянулся к колену Майкрофта, и уложив на него свою ладонь, бесстыдно скользнул ей выше, останавливаясь где-то на середине бёдра с внутренней его стороны. — А все вокруг могут смотреть? — Можете, мой дорогой, и даже не придётся применять шантаж, — Его величество все же смеётся, но тихо и коротко, кивая Джеймсу, который после этого будто расслабляется и прижимается к боку Короля, удобно пристроив голову на его плече. — Я тоже тебя люблю, — тихо шепчет Майкрофт в тёмную макушку, оставляя где-то в волосах мягкий поцелуй, и с умилением наблюдает, как доступная взгляду бледная скула Паука розовеет от смущения, но сам он молчит. Впрочем, долго их "уединение" не длится. Близнецы, которым наскучило разглядывать варваров в свете факелов, спешат поделиться наблюдениями со взрослыми и быстро оккупируют колени отцов, а после Шелли спешит поделиться с Джеймсом новыми словами, которые он выучил, наблюдая за варварами, и это быстро перерастает в соревнование между Пауком и Принцем. Неудивительно, что малышке Мисси это быстро наскучивает, и она срывается, едва завидев высокую фигуру Лестрейда, чтобы оседлать могучие плечи королевского медведя, который легко подхватывает ее с постамента и подсаживает на самое лучшее место для обзора. Вино льётся рекой, а от еды для людей Кхала ломятся нехитрые, явно сколоченные наспех столы. Повсюду слышны варварские возгласы, смех и гомон да наигранные и не очень писки девиц из прислуги, которых дикие, не привыкшие к приличиям мужики без стеснения хватали за всякие места, когда они подливали им вино в чашки. Шерлока будто подменили. Теперь вместо чуткого и нежного королевского супруга, отдававшегося с таким азартом буквально вчера ночью, сидел Хан. Цепкий, жесткий взгляд, властная темная аура и полное отсутствие неповиновения к его величеству. Теперь рядом с ним, красивым приложением смотрелся уже Майкрофт. Рыжеволосый, одетый в легкие летящие одежды на местный манер, Майкрофт, смотрелся уместно, особенно рядом с суровым Кхалом. Джеймс тоже был вынужден вылезти из своего панциря черных одежд, застегнутых наглухо, теперь он носил белую рубаху и легкие штаны ибо умирал от жары, а другого способа спастись от нее не было. Зато взглядов на себе он ощущал прилично, каждый варвар тискавший без стеснения местных баб, внимательно оглядывал его, будто искал то, что могло приглянуться его Кхалу. Маленький и черноволосый. Черноглазый, с белой кожей, его без стеснения целовал Кхал и без ревности смотрел, как с наложником играла Кхалиси. Утомленных играми на воздухе и сытной едой детей быстро угомонили и спящих унесли под контролем свирепого королевского Медведя и не менее свирепого ворчливого Ежа. Того тоже праздник утомил, а слишком вольное поведение варваров раздражало. Шерринфорд уснул, но сначала он довел до истерики сестру называя ее чумазой, на чужом языке, а потом довел до нервного тика взрослых пытаясь общаться с ними на варварском, нещадно тренируясь говорить так же как и отцы. А сама Мелисса вначале была заворожена красивыми танцами женщин, быстрыми поединками мужчин, огненными всплесками факелов и жаровень. Поедая с аппетитом жаренное сочное мясо, принцесса как дикарка вытирала ладонью рот и тянулась за следующим куском. В перерывах между перекусами, она боролась со взрослыми в поединках, используя свой игрушечный меч. Взрослые мужчины тихо ржали, то побеждая принцессу, то имитируя смерть в агониях. На что Шерринфорд справедливо отметил. – Папа, но они же поддаются! Это нечестно. – Мужчины поддаются женщинам, сын мой. А еще взрослые поддаются детям в их играх. – Отвечает с достоинством Шерлок. – Но папа мне не поддается в играх! – Восклицает Шеринфорд глядя удивленными глазами Майкрофта, на своего отца. Шерлок с умилением смотрит на отражение брата, смотрящее на него с недовольством и желанием спорить. – Поверь мне, сын мой. И Майкрофт и Джеймс поддаются. Твой разум хоть и необычайно остер, все же юн и не имеет опыта стратегии. – Иронично, но ласково улыбаясь возразил сыну, Шерлок. – Но папа! – Возмущение маленького мальчика, можно было пощупать. – Не торопись взрослеть, Шерри. – продолжает Шерлок – Ты и так опережаешь развитие. Ты успеешь стать взрослым. Дальше маленький принц уже капризничал и злился, когда начала капризничать уже принцесса, Джон отобрал отпрысков у царской семьи и совместно с Грегом отвел их в детские покои, где охрана неустанно несла свой пост. Попытавшаяся было бунтовать, Мелисса, была быстро успокоена парой шлепков по заднице, от ворчливого Джона. На открытый рот Лестрейда, Мейстер ворчливо сказал – Ты тоже получишь, если что-то скажешь. Тем временем чем позднее становилось, тем больше накалялась обстановка. Танцы становились неуклюжие, драки были пьяные, кто-то уже трахал кого-то визгливого, прямо за столом, приставания становились все откровеннее и рискнувший высунуться из под защиты Кхала, Джим был не готов услышать как откровенно о нем говорят мятежники. "Как он может быть наложником, если он мужчина?" – искренне недоумевали одни. "Ты посмотри на него. Белокожий. Маленький. Наверняка сладкий в постели и дает по первому приказу" – облизывали масляными взглядами другие. " Хотел бы я быть на месте этого наложника" – вздыхали третьи и чуть не облизывались– " Да, нужно подставлять задницу Хану, но зато он рядом с такой Кхалиси..." А потом кто-то молодой и слишком дерзкий сделал наложнику Хана слишком дерзкое предложение, за которое следовало бы убить, но старые вояки мгновенно заткнули зеленого юнца кулаком в живот. Мориарти и так осторожный, поспешил вернуться под крылышко Хана и остаться там, потому что с каждой выпитой бочкой эля, ему становилось все тревожнее и тревожнее. Умный Майкрофт был в поле зрения супруга. Даже потанцевал вволю перед Ханом, причем этот танец был особенным ибо на Майкрофта смотрели все. В свете факелов и жаровень, окутанный сине-черной ночью, он танцевал для своего мужа со всей отдачей, сверкая своими украшениями, легко взлетая над землей и заставляя полы одежд виться вокруг него. Рыжие волосы слегка выбились из прически, когда Майкрофт немного пьяный и шальной упал в объятья брата. Шерлок не мог насмотреться в эти шальные блестящие глаза напротив загребая своими руками тонкую талию и округлую задницу. – Если ты не прекратишь... Я возьму тебя тут. На этих шкурах. – Мурчит Шерлок в алые губы. А Майкрофт щурится лисьим взглядом маня и обещая. Внезапный единый выдох отвлек супругов друг от друга, а Джим тихим голосом произнес. – Что происходит? Раух, самый верный из приближенных, стоял на одном колене перед постаментом Хана. – Я слушаю. – Рычит на варварском Шерлок. – Я держался Кхал. Изо всех сил держался. Но все пошло не так, когда я впервые увидел твою Кхалиси. – Гробовое молчание повисло над площадью, а Джима пробило на дрожь. – Я бросаю тебе вызов. – Ты пьян. – Тихо, но звучно рычит Шерлок, замерев будто дикий кот на охоте. Он пытается не довести до драки изо всех сил, но... – Не настолько что бы мой разум был затуманен. Кхалиси прекрасна. Я хочу ее сделать своей настолько, что готов убить тебя, брат мой, что бы овладеть ею. – Раух заканчивает свою горячую речь не переставая смотреть на побледневшего Майкрофта. – И что же ты сделаешь, если победишь? – Тихо и вкрадчиво спрашивает Шерлок у своего бывшего друга. – Стану Кхалом, возьму твою Кхалиси и она даст мне новое потомство, взамен старого. – Твердо обещает грубый вояка. – Я принимаю твой вызов. Но состоится бой завтра, когда ты протрезвеешь окончательно. – холодным лязгающим голосом постановил Хан. – Ты позарился на мое и ты получишь сполна.