***
День окутал сад своим дыханием, и под кроной дерева, усыпанного плодами юдзу, расположилась девушка, в чьих руках тихо мурлыкала кошка. Сэйери нежно провела по шерсти своей питомицы, погрузив пальцы в ее теплый мех. Умиротворение, испытываемое здесь, на зеленой траве под ярким солнечным светом, казалось непривычным и почти неправильным. Груз, который юная душа несла на себе так долго, вдруг растворился, оставив, однако, невидимый, но ощутимый шрам на сердце. Сэйери приложила ладонь к груди, не отрывая второй руки от кошки. Где-то под ее одеждой была спрятана фамильная драгоценность ее отца, согревавшая лучше, чем весеннее тепло. Так странно было все это переживать. Сэйери изменилась, а вместе с ней — весь мир вокруг. Но если для окружающих теперь солнце грело сильнее, сады становились краше, и даже сердце ее супруга казалось вот-вот растает — для девочки все было наоборот. Она стала сдержанной, и кровь внутри нее остыла. «Ваши глаза теперь походят на замерзшее озеро, а не на голубое небо»., — как-то удачно подметил Чэн Юншен, когда заглядывал во дворец в свободное от столичных забот время. Листья зашелестели от резкого порыва ветра, и кошка, уютно устроившаяся на коленях Сэйери, зевнула, обнажив маленькие клыки. Уголки розовых губ девушки дрогнули, и ей пришлось заправить прядь волос за ухо, чтобы дуновение ветра не разрушило ее прическу. За время, проведенное вдали от дома, Сэйери научилась самостоятельности. Она предпочитала не обращаться за помощью к Урауме, полагаясь на свои собственные воспоминания о работе ее прежних служанок и следуя своему вкусу. Отражение в зеркале всегда радовало. Взгляд ее поднялся туда, где стоял Сукуна, о чем-то переговариваясь со слугой, который, как всегда, держал руки за спиной, слегка опустив голову. Голубые глаза встретились с малиновыми только два раза за все время: когда Урауме принес им поздний завтрак в комнату, ведь пара проснулась к обеду после первого совместно проведенного времени, и тогда, когда слуга и госпожа случайно столкнулись пару дней назад. Во дворец снова заехал иностранец, намереваясь лично обсудить с Сэйери важные дела. Ей стало так неловко перед Чэн Юншэном, зная, что он прекрасно слышит почти каждую ее мысль и видит обрывки воспоминаний... Она поспешно кивала на каждое его слово и предложение, быстро согласившись с тем, что он посетит Империю Сун с целью найти мать девочки. «Хорошая идея», — подумалось ей, но, по мнению ее супруга, это была трата сил и времени. Король Проклятий ожидал, что теперь Сэйери станет совершенно послушной и будет спрашивать его разрешения постоянно. Однако этого не произошло, и девушка с тех пор искала компромисс, давая Сукуне понять, что его мнение важно, но подтолкнуть такого упрямого мужчину к изменениям оказалось сложнее, чем она думала. Но не невозможно. Ей несколько польстило, когда он стал больше прислушиваться к ней и спрашивать совета. Это была маленькая, но важная победа Королевы. Услышав шаги, Сэйери успела взмахнуть ресницами лишь пару раз, прежде чем Сукуна оказался рядом с ней. Движения мужчины излучали привычную уверенность, но в тот момент, когда их взгляды встретились, в красных глазах промелькнула теплота, от которой щеки девушки запылали. Она хотела сосредоточиться на кошке, но голос колдуна не позволил ей этого: — Наслаждаешься одиночеством? — Сукуна прислонился спиной к фруктовому дереву, смотря на сидящую у его ног, на зеленой траве, Сэйери. Она подняла голову вверх, глядя на его лицо и неповторимую улыбку. Девушке пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться ему в ответ, но она не смогла сдержаться: — Здесь очень мирно... И погода сегодня просто замечательная, — ее белые пальчики перебирали кошачью шерсть, на что любимица отозвалась довольным мурлыканьем. — Было бы еще лучше, если бы ты провела время со мной. В голосе Рёмена зазвучали какие-то особенные нотки, и он, удивившись своей нежности, едва не отвернулся, когда его жена окончательно расслабилась, не сдержав тихого смеха. Маг пытался проявлять привязанность изо всех сил, подразумевая под временем, проведенным вместе, не только постель, но и нечто большее. Это отражалось в его глазах. — Если это доставит Вам удовольствие, — ответила Сэйери, поднявшись с земли, и кошка лениво выскочила из ее рук, пока девушка поправляла подол своего кимоно. — Доставит, — отозвался Сукуна, притянув ее к себе за плечи и вдохнув аромат цитруса и солнца, задержавшийся на ее коже. Сэйери положила ладони на его широкую грудь, пока они стояли, не решаясь нарушить тишину. Об их ноги терлась кошка, прося ласки, но пара была занята друг другом. Девушка вдруг подняла голову и сорвала золотистый юдзу, привстав на носочки. Она снова обратила внимание на своего мужа и протянула ему плод: — Вы любите юдзу? — с любопытством спросила она. «Как же забавно будет узнать, если сильнейший колдун в восторге от чего-то настолько простого», — подумалось Сэйери. — Нет, — он взял фрукт и, оценивающе взвесив его в руке, сказал: — Он кислый. Мужчина вернул плод девушке, и она удивленно подняла брови. — Тогда зачем Вы посадили здесь это дерево? Рёмен молчал, осматривая свои владения. Затем, вновь поймав взгляд жены, он медленно зашагал с ней по тропинке, придерживая ее за плечи. — Иногда я делаю что-то просто потому, что хочу, — его голос звучал без особого восторга, он просто делился тем, как действительно жил и мыслил. — До сих пор я ни о чем не пожалел. Сэйери кивнула, прекрасно поняв, что имел в виду маг. Значит, их брак тоже не был поспешным решением для Сукуны? Мысли об этом смущали, но она ощущала приятное волнение и тепло рядом с ним, а еще — безопасность. Теперь она была под защитой и чувствовала, как сама становится сильнее, не телом, а по-другому. Может быть, им все-таки удастся создать прочный союз, просто жить, просто... любить друг друга? — Значит, и о нас Вы не жалеете? — ее вопрос прозвучал тихо, когда они проходили мимо благоухающих белых лилий. — С чего бы? — он засмеялся, покачав головой, словно девушка предположила нечто глупое. — Думаешь, ты можешь стать моей слабостью? Вместо ответа, она смутилась еще сильнее и опустила взгляд. Сэйери сама не понимала, на что вдруг понадеялась, но движения мужчины, когда он внезапно сорвал цветок и наклонился к ней, шепча на ухо, заставили девочку вздрогнуть. — Разве не ты говорила, что сила в любви? Лилия оказалась убрана девушке за ухо, и Сэйери раскрыла глаза, ошеломленно глядя на Сукуну. — Тогда Вы ответили, что... Он не дал ей закончить, накрыв ее губы своими. Поцелуй длился долго, им потребовалось время, чтобы в полной мере насладиться друг другом, и оба почувствовали, как внутри нарастает жар. Король Проклятий подхватил жену на руки, и она только успела ахнуть от неожиданности. Сэйери обняла его, прильнула всем телом, и он прижал ее к себе. — Скоро я стану еще сильнее, — шепнул мужчина, перебирая пальцами локоны жены. — Однако, — Рёмен вздохнул, и она почувствовала, как его сердце забилось чаще. — Я уже не буду прежним. Девушка посмотрела в его глаза, погладила его щеку: — Я не думаю, что это необходимо. Сукуна усмехнулся и крепче обнял ее своими четырьмя руками. Этого изменения ему было недостаточно: — Несколько деталей не помешают, — ответил он, снова поцеловав девушку. — Ты же не испугаешься меня, если я стану немного другим? Сэйери не нужно было долго думать, чтобы произнести тихое: «Нет».***
— Прошло уже достаточно времени, господин Годжо, однако виновник смерти Вашего достопочтенного отца и Вашего двоюродного брата, — сказал один из колдунов-старейшин, бегло взглянув на Сэйери, имея в виду ее отца. — Так и не был найден. — Я понимаю, но это не означает, что я намерен прекратить свое расследование, — произнес Митсуо, непривычно твердо. Он стоял во главе собрания, и его серьги блеснули в тусклом свете, когда он слегка наклонил голову вниз и посмотрел холодными глазами на присутствующих. Даже Сэйери, сидевшей по правую сторону от юноши, стало немного не по себе. В новом титуле главы клана ее бывший жених выглядел органично. Он хорошо проявил себя, учредив первый Магический совет и собрав самых влиятельных и сильных колдунов Империи, чтобы не допустить повторения череды загадочных убийств, жертвами которых стали его с Сэйери родители. Только вот Митсуо не знал, что виновник находится справа от него. Позади белокурой леди, как ее верный слуга и друг, расплываясь в улыбке, стоял Чэн Юншэн. Когда Сукуне предложили место в совете, Кэндзяку, предугадав, что муж девочки откажется, любезно посоветовал дать Сэйери право представлять его интересы. Король Проклятий охотно принял идею, объяснив себе это так: «Болтовня с магами труднее, чем война. Там-то я не смогу перерезать горло каждому из них». Так, супруга сильнейшего оказалась здесь, внимательно прислушиваясь к разговорам колдунов. Ее сопровождающий был приятно удивлен отсутствием робости у девушки. Она сидела прямо, отвечала на вопросы самостоятельно, и Кэндзяку пришлось вмешаться только один раз, когда член клана Дзэнъин, разглаживая густую бороду, слишком долго смотрел на Сэйери. Одного ответного предупреждающего взгляда мужчины со шрамом на лбу было достаточно, чтобы старик отвернулся. Пока остальные обсуждали важный вопрос, девочка чувствовала себя немного неуютно. Слева от Годжо сидела госпожа Абэ, и ее присутствие делало атмосферу более комфортной. Они оказались единственными женщинами в совете, но если Сора являлась сильным и влиятельным человеком, то этого пока нельзя было сказать о Сэйери. Ей все еще требовалось заслужить уважение, и сделать это невозможно при помощи красоты и изящества. Этими качествами можно привлечь внимание, но заставить старейшин прислушиваться — только мудростью. Мнения разделились. Одни советовали Годжо прекратить безрезультатные поиски. Другие предлагали продолжить, а некоторые просто не хотели вмешиваться. — Госпожа Асано, Вам есть что добавить? — внезапно спросил один из старейшин, глядя прямо на девушку. Сердце громко застучало в груди. Разумеется, Сэйери было что сказать, но разве она могла прилюдно обвинить Шинобу Годжо, к смерти которого она имела отношение? Девушка слегка поджала губы, когда в помещении воцарилось молчание. На улице лил дождь, стуча по изогнутой крыше дома, и в тишине это было слышно особенно отчетливо. Старейшины зашептались между собой, а Митсуо взглянул на Сэйери снисходительно, осознав ее замешательство, и девушка почувствовала себя неловко. Никто не ожидал от нее разумных предложений, ее не воспринимали всерьез, и это не могло не огорчать. Королева Проклятий не должна оставаться в стороне, не должна молчать, сминая черное дзюни-хитоэ, двенадцать слоев которого давили на ее хрупкие плечи не меньше, чем взоры магов. — Мне бы хотелось выдвинуть предложение, — ее голос оборвал тишину, заглушив собой шум дождя. — Невозможно контролировать всех. Однако есть способ защитить часть не-магов и колдунов, если принять некоторые меры. Законы, или регламент. Сэйери говорила все тише и тише... Взгляды людей, зашевелившихся еще больше, оказались прикованы к ней. Губы Годжо сжались в тонкую линию, а госпожа Абэ прищурила карие глаза, когда молчание нарушила усмешка одного из членов совета: — Регламент? Законы? — черноволосый мужчина повел плечами и наклонился чуть вперед. — Ваш муж первым нарушит все правила. Некоторые из присутствующих закивали, а другие решили выслушать еще несколько мнений. Достичь согласия не удавалось, поэтому Сора привстала со своего места и решила оспорить предложение Сэйери: — Я согласна, — заговорила женщина, глядя то прямо перед собой, то на растерянное лицо девочки, наивно ожидавшей поддержки со стороны волшебницы. — В этом нет смысла, пока Сукуна идет наперекор всему. — Как похоже на Вас, госпожа Абэ, — Чэн Юншэн наигранно хлопнул в ладоши. — Самые могущественные не самые милосердные, кажется, Вы рассуждали так совсем недавно. Впрочем, Вам ли не знать, каково это — нарушать правила? Сора сжала ладони в кулаки и повела бровью, ожидая, что Митсуо вмешается, и юноша, судя по его мыслям, доносившимся до Кэндзяку, собирался. Но возразить было нечего. Клан Абэ неоднократно выступал против государства, и даже законы Императора не были преградой для этой семьи. Годжо только глубоко вздохнул, ожидая суждений остальных. — Безусловно, в этом есть смысл, — подал голос другой маг, самый старший из всех. Это был уже глубокий старик, преисполненный мудрости. — Нельзя игнорировать беспорядок, ведь не один Сукуна Рёмен его причина. — Какой от этого толк? Регламент будут нарушать и другие, следуя его примеру. — Не будут, если создать систему наказаний, — возразил молодой человек, и, судя по его внешности, Сэйери решила, что он из клана Минамото. — Как сказала госпожа Асано, мы не сможем защитить всех, останутся исключения, но стоит попытаться. Собрание утомило ее окончательно. Митсуо, как глава Магического совета, завершил встречу своим последним словом. Он одобрил предложение Сэйери, но перед тем, как принять свод законов, Годжо должен лично составить их и утвердить на следующей встрече. Это порадовало девушку, ведь теперь с ее мнением начнут считаться. Вдвоем они остались ненадолго, даже не успев толком поговорить: — Сэйери! — улыбнулся маг, но уголки его губ тут же опустились, когда он получше взглянул в лицо подруги. — Ты очень изменилась с нашей последней встречи. — Митсуо, ты... — заговорила девушка, но была прервана. — Только в лучшую сторону, — ответил сопровождающий за нее. Чэн Юншэн встал рядом с Сэйери, прикоснувшись кончиками пальцев к ее плечу. Он собирался скорее вернуть девушку супругу, но она бросила на него недовольный взгляд, на что мужчина только улыбнулся. Юноша кивнул, не обращая на Кэндзяку никакого внимания: — Я был счастлив получить от тебя согласие. — И я была рада встретить тебя снова, — она кивнула и ответила нежной улыбкой, прямо как в их с Годжо детстве. — Я поздравляю тебя... Со свадьбами, — девушка слегка смутилась, подбирая слова. Митсуо закусил губу, прежнее веселье исчезло. В статусе лорда он теперь был женат. На трех разных женщинах, соблюдая традицию своей семьи. Парень снова стал собой, не желая показывать перед Сэйери свое короткое замешательство: — Спасибо, — он убрал за ухо прядь коротких черных волос, прежде чем краем глаза заметил Сору, которая нервно отбивала ритм своими пальцами по своей же руке, скрестив те на груди. Времени на разговоры больше не осталось, и Годжо первым сделал шаг в сторону. Сэйери тоже поспешила уйти, а Чэн Юншэн последовал за ней. Они разошлись, незаметно для друг друга обернувшись, но Сэйери, вместо серых глаз, встретила карие, полные чего-то, что ей было незнакомо.***
Ночь выдалась непростой. Сэйери чувствовала себя ослабленной, ее знобило с самого вечера, после возвращения во дворец из столицы. Она провела некоторое время в спальне, надеясь перетерпеть, как ей казалось, ежемесячную боль. Почему-то, девушка запомнила испуганное лицо слуги перед тем, как сознание покинуло ее, оставив один на один с темнотой. Чтобы Урауме испугался? Из-за Сэйери...? Она подумала, что умирает, раз он был шокирован ее состоянием. Во сне девушка чувствовала, как низ живота пронизывает боль, словно острие меча проходит сквозь ее тело раз за разом. Эти ощущения не утихали долго, ноги дрожали, и Сэйери слышала только обрывки разговоров: ругань Короля Проклятий, уверенного, что его жену посмели отравить, и непривычно обеспокоенного слугу, предположившего совсем иное.«Тлеть тебе в саду цветком, что плодов не даст».
— Нет... — прошептала она, медленно приходя в себя. — Сэйери, — мужской голос вывел ее из оцепенения. — Ты меня слышишь? Утренний свет мешал рассмотреть лицо супруга, но когда Сэйери привыкла к яркому солнцу, она увидела мужа. Мужчина сидел у ее постели и крепко держал правую ладонь девушки в своей. Казалось, Сукуна сам пережил ее боль и прошел через эти мучения вместе с ней. Она слабо протянула руку, зацепившись тонкими пальчиками за темную ткань его хаори, и этот жест заставил колдуна сжать губы в тонкую нить: — Ты слышишь меня? Тебе все еще больно? — он повторил вопрос, медленнее. Сэйери кивнула, но Рёмен так и не понял, с чем именно девушка согласна, но это больше не имело никакого значения. Она очнулась, она дышит, она в порядке. — Вы должны поесть, — обратился Урауме к Сэйери, глядя на нее с каким-то странным сожалением, которое девушка никогда раньше не замечала в его взгляде. Она мотнула головой, явно не испытывая голода. Позволив себе немного успокоиться, Сэйери тихо, едва шевеля губами, спросила, уже заранее зная ответ: — Что со мной случилось? Слуга и хозяин обменялись взглядами. Сукуна погладил девушку по голове и разрешил Урауме ответить, но тот начал издалека, говоря слишком расплывчато: — Иногда это бывает, если это в первый раз, если женщина не была достаточно подготовлена... — Я же спросила, что случилось, а не почему, — Сэйери перебила его, и ладонь колдуна остановилась в ее волосах. Урауме на некоторое время замолчал. Он отошел к раздвижной двери, которая вела из спальни прямо на веранду, и слегка приоткрыл ее, впуская в комнату свежий воздух с едва уловимым цветочным ароматом. Маг сам не понимал, почему не сказал ей правду прямо. Он не был расположен к девочке с самого начала, но теперь ему не хотелось еще больше расстраивать ее. Глядя куда-то в глубину сада, Урауме дал ответ: — Вы потеряли ребенка. Сердце в груди Сэйери забилось так громко, что, казалось, его стук услышали все. Слуга повернул голову через плечо к девушке, в то время как Сукуна, сильнее сжав ее ладонь, тоже напрягся. На лице человека, прошедшего через войны и бесконечные сражения, чьи руки всегда были по локоть в крови, отразилось горькое и болезненное сожаление. Мужчина думал, что его жена вот-вот разрыдается и бросится к нему в объятия. Вопреки, она лишь прошептала: — Это я виновата.***
Легкие порывы ветра ласкали волосы девушки, нежно касаясь ее. Луна, полная и яркая, освещала бледное лицо, на котором застыла грусть. Сэйери тихо вздохнула, сидя на деревянном полу и глядя с энгавы на звездное небо. Она провела ладонью по своим плечам, словно пытаясь смахнуть с себя усталость. Эта ночь была тише и спокойнее, чем предыдущие. Она не могла сказать, что всю жизнь мечтала о детях и что материнство могло бы принести ей удовольствие. Сэйери смотрела на своих сестер, у каждой из которых были дети, чей вид и поведение никогда не вызывали у Сэйери особенно теплых чувств. Малыши шумели и требовали внимания, а о родах и говорить нечего. Она знала много семей, в которых матери погибали, и никакие лекари не могли помочь ни одной из этих несчастных женщин. Однако что-то изменилось внутри нее, когда она узнала, что и сама была в шаге от того, чтобы стать матерью. Сэйери положила ладонь на свой плоский живот. Ей следовало бы избавиться от этой привычки, выработавшейся за прошедшие дни, но она никак не могла перестать. Она закусила губу, злясь на себя. «Любое проклятье можно снять. У нас с Вами еще достаточно времени», – напомнил ей Чэн Юншэн перед тем, как на время отправиться за границу. Мать Сэйери, ее родная мама, в другой стране, даже не подозревает о том, как сейчас тяжело ее дочери... Сердце девушки утонуло в печали, ей казалось, будто ничто уже не сможет ее спасти. Она могла продолжить свой род и род человека, с которым так сильно сблизилась, несмотря на все противоречия. Могла передать ребенку свои знания и подарить всю нежность, на которую только была способна. Сэйери была бы счастлива увидеть черты своего мужа в их сыне или дочери, только этому не бывать. Она не станет матерью, а он не станет отцом. Половицы на веранде скрипнули, и девушка обернулась, встретившись взглядом с Сукуной. Мужчина не спешил со словами, он переживал это настолько глубоко внутри, что Сэйери вовсе не была уверена, было ли ему жаль. Она знала, что он не думал о детях, но ведь и о браке Рёмен когда-то не размышлял, верно? И вот теперь они здесь: Король и Королева Проклятий, оба по-своему проклятые судьбой. Она медленно поднялась, маг шагнул ей навстречу, и через секунду они уже стояли рядом. Он молча прижал жену к себе. Сэйери казалась особенно хрупкой в последнее время, и ему хотелось защитить ее от всего на свете. — Все хорошо? — спросил он, поглаживая поясницу девушки. — Здесь прохладно, пойдем, вернемся в дом. — Нет, — прервала его Сэйери, подняв взгляд. — Я не замерзла. Сукуна вздохнул, и на его губах заиграла привычная улыбка. Сэйери оставалась такой же непокорной. Это давало надежду, что скоро все наладится, и она станет прежней. Маг наклонился, прислонившись своим лбом к ее, и взял женскую ладонь в свою: — Не упрямься, — Рёмен нежно помассировал ее пальчики, и Сэйери вдруг смущенно зашевелилась в его объятиях. — У тебя холодные руки. Она расслабилась. Присутствие мужа помогало, и она смогла это признать лишь сейчас. На ее щеках появился румянец, когда Сэйери вдруг придвинулась ближе и привстала на носочки: — Тогда согрейте меня, — прошептала она перед тем, как коснуться его губ своими. Они еще крепче прижались друг к другу, и Сукуна, не разрывая поцелуя, подхватил девушку на руки. Почти не глядя, он нащупал раму раздвижной двери их спальни и, не заботясь о том, чтобы закрыть седзи, вошел в комнату, осторожно опустив Сэйери на мягкую постель. Он нежно погладил ее шею, ладонями спускаясь ниже, распахнул ее кимоно. Черная шелковая ткань оказалась отброшена в сторону, и маг принялся раздеваться сам. Девушка не забывала отвечать на его ласку страстными поцелуями, прерывисто дыша от каждого прикосновения. Покончив с одеждой, Король Проклятий вдавил ее тело в матрас, придерживая за талию. Жар поднялся внутри Сэйери, от кончиков пальцев ног до макушки, с каждым толчком и новым движением разливаясь по телу. Она подалась вперед, взяв его лицо в свои ладони и притянув еще ближе. Ее взгляд был устремлен в алые, мерцающие в ночном лунном свете глаза, которые, казалось, уносили всю ее боль куда-то далеко. Нет, она не любит его, никогда не любила, и никогда не сможет полюбить. Тогда почему она сейчас вдыхает его запах, чувствует, как бьется его сердце, позволяет делать все что угодно? Он поцеловал ее, закончив, и она ответила ему, простонав прямо в губы. Как же хорошо Сукуне удавалось дарить Сэйери удовольствие и нежное беспамятство… — Я люблю Вас, — она оборвала тишину, не понимая, кому из них лжет. Мужчина остановился и, приподнявшись, навис над лежащей под ним девушкой. Он не ответил на ее признание, но Сэйери показалось, что маг сделал вид, будто не услышал ее слов. — Я знал... Я с самого начала знал, что ты сильная.