summer & winter | лето и зима

      Сегодня Саммерс должна была вернуться в Четвертый Дистрикт. Забрать Оливера и сбежать. Родители явно дали ей понять в одном из последних писем — им уже не спастись.       Мелани написала краткое послание кузине Майка. Пара слов, но стоили они Мел истерики.       На бумаге аккуратным почерком выведено:       Береги Оливера.       — Мелани             Девушка запечатывает его вместе с деньгами. Мел знает — домой она не вернется.       Весь вечер она провела в ожидании. Томительном и неприятном. Знала — Сноу точно придет.       Впервые ошиблась.       Это был первый тревожный звоночек. Мелани всегда предугадывала шаги Кориолана.       С утра она отправила письмо и вернулась к себе. Долго думала.       Раньше Мелани нравилось проводить будни одной — она могла много и долго размышлять над каждой темой и каждым вопросом, что возникали в ее привлекательной и смышленой голове.       А теперь, едва Саммерс оставалась одна, мысли ее душили. Поглощали без остатка. Все вокруг раздражало и расплывалось из-за слез злости и боли. Жгучий коктейль, способный убить.       Почему она вообще смирилась? Неужели вся вера улетучилась? Мелани опустила руки?       Она сама не знала. Ей очерствело. Всю жизнь гнаться за попытками прожить хоть день спокойно, а потом, когда, казалось бы, все налаживается, сдаться. Мелани хочет разреветься, будто ей двенадцать.       Едва она встает на ноги, странное решение приходит быстро, спонтанно.       Плевать. Я поеду.       Мелани теряется вокруг, не ощущает собственного сердцебиения. Она не чувствует себя живой. Это так пугает, что ей приходится на минутку задержаться, восстановить сбитое дыхание и шумно сглотнуть оскомину, застрявшую посреди глотки.       Эта минута стоила всего.

***

      Мелани Саммерс ненавидит опаздывать. Ей кажется, что из-за опозданий проваливаются все проекты и рушатся жизни.       Но теперь опаздывает она. Конечно, поезд никуда не уедет без нее — ее билет Капитолийский, с особой отметкой, потому она может задержаться на целый час. Но у нее это — пять минут.       Два ноль пять. Два ноль пять. Мелани произносит время мысленно, ругая себя. Как можно было так облажаться?!       Девушка быстрым шагом проходит вперед, поворачивает за здание—       — Черт!       Резко врезается в Миротворца. Тот морщится, хочет что-то сказать, но замолкает.       — Ты же подружка Джента, — молвит он, слегка ошарашенный.       — Чья? — уточняет Мел, хотя, конечно, вариантов немного.       —Ну, Джента… Как же его звали…       Юноша напротив действительно задумывается, потому Саммерс раздраженно выдыхает:       — Сноу. Ага, именно так, — закатывает глаза и вдруг интересуется, — Джент — от джентельмен?       — Да, — хмыкает парень, — Капитолийские замашки.       — Ясно. Мне нужно идти, — вздыхает она, разглядывая Миротворца. Тот кивает и отходит в сторону.       Мелани ускоряется. Подружка Сноу.       Отвратительно.       Едва она приближается к вокзалу, кто-то заводит ее в переулок. Рот зажимает широкая ладонь.       Мелани реагирует быстро, почти на автомате: кусает ладонь, бьет локтем под дых, вырывается вперед и тут же совершает фатальную ошибку — разворачивается. Буквально на секунду, но этого достаточно.       Ее хватают за лодыжку и тянут на себя. Саммерс успевает выставить руки, чтобы не удариться головой о землю. Кожу с ладоней сдирает. Все горит.       — Сноу, — шипит она, едва мужское тело возвышается над ней.       — Мне жаль.       Я правда думал, что у нас что-нибудь получится.       — Гори в Аду, — Ядовито выплевывает она, заметив нож в руках у парня. Как же она его ненавидит!       — Увидимся, — кивает Кориолан, подходя ближе. Мелани резво встает на ноги, но не убегает. Принимает Смерть.       Она сильнее, чем я думал.       Все происходит в одно мгновение — Кориолан почти наносит удар, но тут же пятится, ощутив резкую боль под ребрами.       Он опускает взгляд и вздыхает.       Мелани провела своим кинжалом по коже. Будет уродливый шрам.       Плевать. Он не остановится!       Кориолан сжимает зубы, надавливая так, что они могут раскрошиться. Девушка хмурится.       — Власть тебя погубит. Ты никогда не сможешь ею насытиться.       — Закрой рот, — шипит он, приближаясь.       — Обычный голод можно унять, а вот голод по власти — никогда.       Сноу пронзает ее.       Мелани улыбается. Глупая дрянь!       — Ты могла убежать, — шепчет он, только осознавая, что произошло. Заглядывает в стеклянные глаза напротив, придерживает ее. — Почему?       — Конец у всех один, — из последних сил отвечает Саммерс, прикрывая глаза.       Кориолан опускает ее аккуратно. В его касаниях ощущается нежность, будто они давние любовники, что берегут и дорожат друг другом.       Что-то в нем ломается. С надрывным треском начинает падать, задевает органы и глумливо смеется, будто это — конец.       Да, наверное, так и есть. Это конец.       Когда он уйдет, частица сердца останется здесь. В грязном переулке Двенадцатого Дистрикта.       Может, Мелани еще дышала, когда он покидал место. Сноу даже не стал проверять — лишь обернулся напоследок, чтобы запечатлеть на подкорке сознания ее умиротворенное лицо, полное безмятежности и спокойствия. А потом быстро исчез, чтобы залатать свои раны. Только физические — душевные раны он больше никогда не излечит, как бы не пытался.       Мелани Саммерс — легенда. Ее присутствие Кориолан будет ощущать всю свою долгую жизнь, она будет следовать за ним призраком. Легкий аромат духов, звонкий смех и вечное ехидство в голосе — все это будет ощущаться за спиной, давить своим присутствием и медленно убивать. Руки ее, легкие и усыпанные золотом, будут душить, смыкаться на шее, царапать спину.       Сеян, заметивший его состояние, переступает через себя, натягивает улыбку и шепчет успокаивающее: «вернемся?». И Сноу облегченно выдыхает, кивая.       О ней никто не вспомнит. В Капитолии о Саммерс забудут сразу же, будто ее и не существовало никогда. Будто Мелани — игра его воображения. Он же не придумал ее?       Его будут преследовать кошмары. Помимо Саммерс, кто, конечно, заберет себе главную роль в каждом его сне, однажды ему приснятся последние слова Люси Грэй:       — Ты убил трех? Что это значит? Кто третий?       — Старый я.       От него сбежали все.       Кориолан остался один, но плевать — когда он взойдет на престол, о нем вспомнят! Ему будут поклоняться, его будут бояться. Страх — лучшее оружие. Уважение из страха — отлично.       Хайботтом спросит его, едва парень заявится в кабинет:       — Где же мисс Саммерс? Она так волновалась, кинулась за тобой, а ты бросил ее?       — Не ваше дело, — прошипел он, поправляя воротник рубашки. Ему вдруг стало так душно!       — Жаль. Мелани была единственной, кто поддерживал тебя, — прошептал директор, глядя бледному блондину в глаза. Кориолан отшатнулся, сразу потеряв свою надменность и напускную уверенность.       Да. Напоминание о ней приносило боль.       В конце концов, это пройдет, уверяет себя он. Боль уйдет, оставит после себя лишь неприятное послевкусие. Горькое, сероватое.       Единственное напоминание о Мелани Саммерс — уродливый шрам под ребрами.       И, хоть она и осталась в Двенадцатом, все вокруг будто шепчет ее имя. Мелани, Мелани, Мелани. Деревья Капитолия шелестят ее имя, в воздухе витает аромат ее парфюма… Гребанная Саммерс смогла оставить напоминание о себе самым изощренным способом.       Но это того стоило. Кориолан взобрался на вершину, стал лучшим — как он и задумывал. И неудивительно, ведь…       Сноу всегда берут верх.