I'm in love with a sin

Юнхо с детства привык, что в этой жизни ему не дают выбор, а сразу ставят перед фактом. Так было, когда родители развелись и отдали ребёнка на попечение бабушки. Так было, когда свалившаяся на их с бабушкой головы тётя, женщина оригинальная и свободолюбивая, взяла его под своё крыло. Так было, когда она, уцепившись за возможность выскочить замуж, увезла с собой в Канаду. А дальше Чона засосало в какой-то дикий водоворот жизни, где всё, что от него требовалось, — это согласно кивать головой и благодарно улыбаться. Нет, он никого не хотел винить: кружки, репетиторы и повышенное внимание тёти и её мужа в итоге дали плоды — и из школы парень выпустился с впечатляющим послужным списком, только вот, стоило отгреметь выпускному балу, Юнхо столкнулся с осознанием. Он не знал, что делать дальше. Тётя снисходительно отмахивалась и твердила, что теперь пора принимать собственные решения, только вот Чон понятия не имел, как. Ему, привыкшему жить под диктовку, сейчас предстояло вступить во взрослую жизнь и делать выбор самому, только вот он совсем не был готов. Злоключения начались ещё на стадии поступления в университет. Тётин муж (Юнхо не смел называть его дядей, предпочитая уважительное господин Ли) готов быть принять на себя траты за обучение, но парень ненавидел быть в долгу и решил, что скорее вылезет из кожи вон, но будет учиться только на бюджете и в университете, где платят приличную стипендию. Как итог, его буквально волей случая занесло на корееведческий факультет. Близкие этот выбор не приветствовали, ибо не видели в направлении перспективы, но Чон был окрылён той свободой, что теперь была ему дана. Только вот эйфория длилась ровно до того момента, как началась учёба. В университете их небольшого городка едва ли кому-то было дело до востоковедения: профессора, куда более сосредоточенные на своих научных проектах, читали лекции с неохотой, а Чоновы сокурсники ходили в университет, только чтобы обсудить друг с другом аниме или новую серию дорамы. Юнхо был, кажется, единственным увлечённым студентом. Была ли тому причиной тоска по родине или искренняя любовь к изучению чего-то нового, но он не пропускал ни одного занятия и записывался на все возможные дополнительные секции и кружки по интересам, впитывая информацию, как губка. Только вот по итогу четырёх лет Чон так и не приобрел и малейшего представления о дальнейшей жизни. Лишь одно он знал наверняка: что жить с тётиной семьёй под одной крышей больше не может. Скопленной стипендии хватило, чтобы снимать маленькую студию неподалёку от центра города, а амбиций —​ пойти в магистратуру на кураторские исследования. Это сулило хоть какие-то перспективы, да и бросать исследования, к которым прикипел всей душой, парень не собирался.​ Время пролетело быстро, и вот уже Юнхо слушал торжественную речь декана, прочившего выпускникам успех и карьерный рост, только вот с одной оговоркой: читая эту самую речь, декан полоснул взглядом по Чону, и тот не мог не прочитать в его глазах скепсис. Не то чтобы они были в контрах, но на выпускном экзамене и во время защиты диссертации Чону ясно дали понять, что с выбранным профилем исследований ему здесь делать было нечего. Корейские центры в окрестностях никто открывать пока не планировал, а на родине и своих специалистов вполне хватало. Вот Юнхо и оказался в безвыходном состоянии: идти работать абы где он не собирался из принципа, а в места, куда он хотел податься, просто не брали. Тётя с сожалением смотрела на его потуги найти работу, даже предлагала, чтобы муж замолвил словечко «где надо», но Чон был непреклонен. Зависеть от кого-либо он больше не хотел, потому с неиссякаемым упорством рыскал по сайтам, писал письма и бегал по собеседованиям. Первый месяц поисков, как, впрочем, и второй, прошли безрезультатно, и Юнхо готов был уже откликнуться на вакансию научного сотрудника задрипанного краеведческого музея, когда случилось чудо.​ Чон даже не сразу понял, что стряслось: ему позвонили посреди ночи и сказали, что готовы взять на работу в частный фонд. Юнхо послал бы шутника далеко и надолго, если бы звонивший не представился как профессор Пак Сонхва. Парень воспрял ото сна и обратился во слух. Имя Пака было ему прекрасно известно хотя бы потому, что этот человек был автором учебников, по которым он учился в свою бытность бакалавром. Как о человеке о нём было известно ничтожно мало, но количество трудов, вышедших из-под его пера, впечатляло настолько, что научное сообщество закрывало глаза на чужую скрытность, считая за этакую блажь учёного мужа. Профессор в детали работы входить не стал, сославшись на то, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, зато зарплату назвал сразу —​ и Чону пришлось поднимать собственную челюсть с пола. Однако вовсе не количество нулей в ежемесячной выплате стало решающим фактором. Пак как будто знал, какие рычаги давления надо задействовать, чтобы Юнхо согласился. Стоило только профессору завести разговор про сотрудников фонда, и Чон тут же вскочил на ноги, порываясь приехать на место прямо посреди ночи.​ Чужое рвение было оценено по достоинству, и Пак объявил, что берёт парня на испытательный срок. Юнхо, пообещав быть полностью собранным к девяти утра, сбросил вызов, продекламировал небезызвестную песню Queen на всю квартиру (за что тут же выслушал отборный мат соседа) и поскакал собирать вещи, позабыв обо всяком сне. Чего Юнхо точно не ожидал на утро, так это звонок в дверь и сомнительного незнакомца на пороге. — Ты Чон Юнхо? — прозвучало угрожающе даже несмотря на то, что парень выглядел вполне себе дружелюбно. Хотя о каком дружелюбии могла быть речь, когда перед ним стоял амбал под два метра ростом, больше смахивавший на гангстера? — Ну я. Непрошенный гость надавил на дверь, заставляя попятиться, и вошёл в квартиру, как к себе домой. — Где? — спросил он, осмотрев студию: благо что вся она была как на ладони. — Что где? — Юнхо совсем не понимал, что от него хотели, да и смысл понимать: громила, если ему что-то понадобится, заберёт без спроса, так что Чон даже вякнуть не успеет. Он хоть и не уступал незнакомцу в росте, но явно проигрывал в плане физической подготовки. В зал он в последний раз захаживал так давно, что персональный тренер наверняка забыл его имя. — Вещи твои где? В машину унести. Юнхо повёл бровью, и тут, кажется, громила понял, что переусердствовал. — Тебя господин Пак разве не предупреждал, что я заеду? — Нет, — ответил Чон, сдерживая не самое культурное «Чё блять?». Что-то он не помнил, чтобы профессор говорил про иммерсивный спектакль с мафиозником в главной роли. — А твердит, что память отличная, — гость фыркнул и поправил запонку. — Я Сон Минги, водитель. — О-очень приятно, — Юнхо неуверенно пожал протянутую руку, подспудно прикидывая состояние своего потенциального начальства. Если уж простой водитель был похож на агента 007, то что и думать обо всём фонде.

***

Даже самые дикие фантазии померкли, стоило матово-чёрному «Линкольну» въехать на территорию, размером не уступающую рисовому полю в родной провинции Юнхо. Они пару минут петляли по развилкам просёлочной дороги, утопавшей в лесу, после чего выехали к полю — и Чон не сдержал восхищённый вздох. В ровной, как зеркало, глади пруда отражался роскошный особняк, не иначе как родовое гнездо потомственных дворян. Парень прижался к окну и постарался запечатлеть поразительную картину в голове: даже если его в итоге вышвырнут отсюда, он хотя бы оставит память о поместье, окружённом красотами первозданной природы. Минги тихо хмыкнул, явно довольный чужой реакцией, и прибавил скорость. Стоило машине остановиться у крыльца, Юнхо впервые почуял неладное. Теперь особняк можно было разглядеть куда пристальнее, и первое, что бросалось в глаза, это слепые окна, украшенные резными решётками. Выглядело хоть и эстетично, но крайне недружелюбно, и Чон, любящий работать при дневном свете, сразу сделал себе пометку поговорить с хозяевами насчёт поиска подходящего рабочего места. Впрочем, сейчас, стоя перед громоздкой дверью, на которой красовался гонг в виде могучего льва, он боялся, что не сможет произнести ни слова. Однако на помощь быстро пришёл Сон: он схватился за кольцо во львиной пасти, стукнул им по металлической пластине и махнул рукой. — Я пока припаркую тачку и оттащу вещи в твою комнату, — уточнил он и снова хмыкнул, вероятно, на потерянное выражение лица. — Да ты не бойся, они не кусаются. Ну почти… Юнхо хотел было бросить что-то в ответ, но дверь отворилась сама собой — и парень сглотнул, вглядываясь в кромешную тьму внутри особняка. Его точно не занесло в фильм ужасов? Скрепя сердце, Чон всё же решился войти. Когда глаза немного привыкли к темноте, он смог почти что на ощупь найти включатель. Не то чтобы жалкий свет бра хоть как-то спас ситуацию, но теперь можно было хотя бы оглядеть убранство холла. Юнхо ахнул и тут же прикрыл рот ладонью: эхо здесь множило его восклицание не хуже, чем в пещере. — Господин Чон, — послышалось с верхней площадки каменной лестницы, и Юнхо выпрямился по струнке, тщетно пытаясь разглядеть говорящего. — Рад наконец видеть вас вживую. Парень едва заметно кивнул: значит, ему не показалось, потому что этот голос он уже слышал раньше. Это был профессор Пак собственной персоной, только вот стоило тому спуститься, Юнхо всё же усомнился в своих догадках, потому что перед ним стоял не возрастной мужчина, каким представлял его Чон, а молодой человек немногим старше его самого. Только вот помимо молодости Пак поражал ещё и своей удивительной красотой. Идеальная осанка, правильные черты лица и стильный, но притом уютный наряд делали его похожим на кинозвезду, а не занудного профессора. Юнхо поймал себя на мысли, что пялится на длинные чёрные волосы, обрамлявшие овал лица, с почти религиозным восхищением. «У них тут ещё и личный парикмахер есть?» — Нет, я сам укладываюсь, — буднично заметил мужчина, поправляя спавшую на глаза прядку. Юнхо что, произнёс это вслух? — Простите, господин Пак, — на всякий случай извинился Чон, склоняясь в поклоне. — Можно просто Сонхва, — хозяин просиял улыбкой, которая абсолютно обезоруживала, но Юнхо постарался держать себя в руках и соблюдать субординацию. — Как скажете, профессор. — Доехали нормально? — Да, — благодарно кивнул Юнхо, — спасибо, что попросили водителя заехать, но правда не стоило. Я вполне мог доехать на такси. — Такси сюда не ездят, — Пак стряхнул с плеча невидимую пылинку. — Боятся… что очень далеко. Вот поэтому я и решил послать Минги. Чон только и смог, что выдать неуверенное «Понятно», глядя куда-то вдаль. — Итак, Юнхо, может, начнём с небольшой экскурсии?